Несчастный мальчик

      Сейчас шесть, до звонка будильника еще два часа. Два часа, чтобы сладко спать и набираться сил перед днём в школе. Вместо этого, однако, Сара подставляет губы навстречу неспешному поцелую и так же неспешно, тягуче целует в ответ.       Ей не нужен сон. Теперь она с радостью готова посвящать часы перед звонком будильника кое-чему другому.       Точнее кое-кому.       Вишня нависает над ней, опершись на локоть — их голые ноги соприкасаются под одеялом, а между телами нет вообще никакой дистанции. В его ласке нет спешки, он наоборот предельно нежен, чувственен и чуток. Ладонью он держит лицо Сары, перемещает на шею, где большим пальцем гладит ярёмную ямку. Сара отзывается на его ласку моментально, выгибаясь телом ещё ближе к нему, и Вишня подминает её под себя, не разрывая при этом настолько глубоко поцелуя, что даже у него начинает схватывать дыхание.       У него от неё просто голову срывает, и они оба это знают.       Вишня отстраняется первым не потому, что хочет, а потому что надо. Они оба глубоко дышат и смотрят друг на друга смеющимися глазами. Раскрасневшиеся щеки Сары и припухшие губы делают её запредельно привлекательной, а этот хаос из волос на подушке…       — Вот так доброе утро. — Тихо произносит она и проводит ладонью по его лицу.       Вишня откидывается на спину и привлекает ее за собой. Девушка мгновенно устраивается на его груди, обняв за шею и закинув одну ногу на его бедро.       — Не знаю, как ты, — Тихий шепот щекочет её волосы. — А я бы просыпался так каждое утро.       О, Сара более, чем согласна. Ей вообще кажется, что, если бы не прочие обстоятельства — школа, семья, дополнительные занятия — она бы с радостью отдавала все свое свободное время Вишне.       Да, быстро это у них закрутилось.       В один вечер он, словно грабитель, забирается к ней в окно, а уже на следующее утро караулит в аллее около дома, чтобы проводить до школы и заодно расставить точки над i. В общем-то с того момента его проникновения в её комнату через окно второго этажа и становятся нормой, нежели чем-то удивительным.       Сара не знает, что это значит — быть чьей-то девушкой. У нее никогда не было серьезных отношений, а до первого настоящего поцелуя с Вишней она целовалась единожды — и то быстро и без чувств.       Поэтому это состояние, когда ты беспредельно счастлив, глуп и смотришь даже на самые серые реалии этого мира с улыбкой, для Сары в новинку. Она упивается тем, что происходит и какие метаморфозы это в ней вызывает.       И если поначалу прикосновения Вишни, которые для него были вполне обычными, вызывали в ней оцепенение, панику и боязнь сделать что-то не так, то со временем Сара обнаружила, что его поцелуи пробуждают в ней не дикое желание сбежать и спрятаться, а почти физическую потребность целовать в ответ.       Саре думается, что она, наверное, совсем близка к тому, чтобы сойти с ума от этого крышесносного чувства влюбленности — влюбленности в него, в себя, в мир вокруг! Она обожает в нем всё: их тайные встречи после школы, когда Вишня дожидается её на своем байке и увозит навстречу ветру, а Сара жмётся к нему и кричит во всё горло от переполняющего восторга; обожает, когда они совсем по-взрослому целуются на заднем сидении его машины, не в силах расстаться; когда ночью, уже за полночь, раздается стук в окно, а за ним он — с букетом сорванных с соседской клумбы цветов и завораживающей улыбкой до ушей; обожает кутаться в его куртку, когда холодно; обожает его футболки, в которых ходит по его квартире, как платьях; обожает, когда он целует её в лоб…       Этих «обожает» — невероятное множество, и вряд ли Сара сможет перечислить их все.       — О чём думаешь?       Голос Вишни выводит её из сладкой задумчивости, и Сара, улыбаясь, поднимает глаза к его лицу.       — О тебе.       — Ну да, мог бы и сам догадаться. — Шутит он и, тихо смеясь, запрокидывает голову назад, потому что Сара вдруг решает цапнуть его за нос за проявленное самодовольство.       — Фу, ты такой нарцисс.       — Мы оба знаем, принцесса, что поэтому я тебе и нравлюсь.       — О, правда? — Девушка притворно округляет глаза. — А я то думала, дело исключительно в твоем прессе.       Вишня хочет притянуть её ближе, но Сара выскальзывает из его объятий прежде и встает с кровати.       — Тебе уже скоро уходить, друг мой, — Говорит она, завязывая волосы в «хвост». — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь перекусить с кухни?       — Было бы замечательно. Только сначала поцелуй меня.       Сара выгибает бровь, улыбается краешками губ и медленно подходит к Вишне, не сводя с него хитрого взгляда. Её поцелуй — стремительный градиент, который из мягкого, почти невесомого касания губ, перетекает в страстную ласку. Сара запускает пальцы в его кудри и поддается ближе, позволяя ему сжать руки на её талии. Однако прежде, чем Вишня успевает потянуть её обратно на кровать, Сара отстраняется и, обдав его самодовольным взглядом, тихо выходит из комнаты.       Мама еще спит, но шуметь всё равно не стоит. Спустившись на первый этаж, Сара, витая в своих мыслях, заворачивает в гостиную, а оттуда на кухню. Не успевает она сделать следующего шага, как… Чёрт!       Мама.       — Доброе утро.       Сара останавливается на пороге кухни, будто перед ней в миг оказалась преграда, не дающая ей пройти, и смотрит на маму, восседающую за барной стойкой. На ней халат, а на столе газета и чашка кофе. Сара чувствует, как холодок пробегает по спине.       — Привет, — После некоторых усилий над голосом мычит О’нил и медленно проходит в глубь кухни. — А ты чего так рано проснулась?       Боже, а если мама их слышала?       — Да вот, решила встать сегодня пораньше.       В ответ Сара многозначительно мычит и кивает головой, на деле раздумывая, что же делать. Сейчас — самое главное вести себя естественно, чтобы мама ничего не заподозрила.       — А ты почему не спишь? — Марси О’Нил поднимает голову от газеты и смотрит на дочь. Смотрит серьезно и без улыбки, отчего у Сары вдруг внутри всё переворачивается.       — Встала воды попить.       Мама ещё какое-то время не сводит с неё сосредоточенного взгляда, затем кивает и возвращается к газете.       Налив воды и сделав пару коротких глотков онемевшими губами, Сара сконфуженно улыбается и направляется к выходу.       — Ладно, пойду ещё посплю до будильника. — Быстро бросает она и уже проходит за спину матери, когда та, не поднимая головы, вдруг говорит:       — Сара, попроси, пожалуйста, Вишню спуститься к нам.       Коротко охнув, Сара выставляет руку и прислоняется к дверному косяку. Её ноги дрожат точно у нашкодившей младшеклассницы.       — Что?..       — Ради Бога, только не начинай, — Марси резко откладывает газету и делает быстрый глоток кофе. Этого времени слишком мало, чтобы Сара могла прийти в себя и сообразить, что делать. — Я всё знаю.       — Мама, — Сара быстро поворачивается к матери, и в её взгляде и голосе столько мольбы и отчаяния, вдруг готовых извергнуться в слезах. — Я… Мы ничего такого не делали!       — Просто приведите себя оба в порядок и спускайтесь.       Мамин тон не подразумевает никаких возражений, и Сара на ватных ногах возвращается к себе. Её сердце стучит, колени дрожат, а в голове лишь одна мысль: это конец. Она не знает, что удерживает ее от того, чтобы не заплакать. Когда Сара заходит в спальню и Вишня моментально притягивает её к себе, спрашивая, что случилось, единственное, что она может ответить, это: «Она всё знает».       В полной тишине они оба одеваются. Сара лихорадочно соображает над путями отхода, но понимает, что их просто нет. Это было её последнее утро с Вишней, это, пожалуй, было её последнее счастливое утро.       — Эй, — Видя, как она расстроена, Вишня берет её за запястье и притягивает к себе, устраивая подбородок на макушке. — Я всё ей объясню, хорошо? Слышишь, я поговорю с ней. Ты мне веришь, принцесса?       Сара мычит что-то нечленораздельное, уткнувшись носом в его грудь, а сам Вишня мягко улыбается и гладит её волосы. Ему тоже не нравится ситуация, в которую они попали, но он просто так не сдастся.       Когда они входят на кухню, Марси долгое время смотрит на их переплетенные пальцы. Она ничего не говорит, но Сара видит как она напряжена.       — Миссис О’Нил, — Сразу начинает Вишня, надеясь захватить преимущество. Да-а, давненько родители его пассий не хватали его «на горяченьком». Последний раз это, кажется, было в выпускном классе, и Вишне тогда хорошенько досталось от отца его подружки. — Прежде, чем вы что-то скажете, позвольте я…       — Прежде, чем ты что-то скажешь, — Бесцеремонно перебивает Марси, наконец оторвав взгляд от их ладоней. Сара вздрагивает и морально готовится к её первой атаке, но мама вдруг совершенно абсурдно заявляет:       — Давайте позавтракаем.       И она ставит на стол тарелку только что приготовленных гренок. Саре и Вишне кажется, что это шутка, но под ожидающим взглядом Марси они оба опускаются на стулья рядом с друг другом.       Завтрак проходит странно. Миссис О’Нил допивает свой кофе и совершенно спокойно ест. Саре кусок в горло не лезет и она то и делает, что берет вилку в руки и затем снова откладывает. Несколько раз Вишня пытается завести разговор — на волнующую всех тему, да и вообще, хоть о чем-нибудь, — но Марси каждый раз вежливо пресекает его попытки.       Наконец, когда завтрак съеден, а гренки Сары превращены ею в истерзанный вилкой мякиш, миссис О’Нил говорит:       — Вишня, если ты не против, я хотела бы поговорить с дочерью наедине.       Парень кидает внимательный взгляд на Сару, но она сидит, не поднимая головы. Ему хочется возразить, заявить, что за их общие проступки они будут отвечать вместе, но, очевидно, предвидя возможное неподчинение, Марси слабо улыбается и успокаивает:       — Мы просто поговорим. Ты можешь подождать её.       — Всё нормально, Вишня. — Говорит Сара, ободряюще сжимая его ладонь под столом. Все её нутро кричит, что ничего нормального нет, но она совсем не хочет усугублять скандал с мамой. А он несомненно усугубится, если Вишня кинется на её защиту, словно цепной пес.       Парень, наконец, медленно поднимается и, с трудом оторвав от Сары тяжелый взгляд, говорит:       — Я буду во дворе.       Он уходит, и Сара с мамой остаются один на один. Миссис О’Нил, прислушиваясь к чему-то, вдруг неожиданно радостно заявляет:       — Ура, наконец-то! Он вышел через дверь, а не через окно. В следующий раз попроси его, пожалуйста, пользоваться парадным входом.       Сара замирает. У неё от волнения уже голова идет кругом.       — В следующий раз? — Переспрашивает она, и голос её все ещё дрожит.       Марси вздыхает и прежде, чем ответить на вопрос дочери, складывает все тарелки в стопку, стопку — в раковину, масло в шкаф, ставит кофе на полку, в общем — тянет время, а Сара сидит, трясется и ждёт.       Наконец мама, прислонившись к кухонной тумбе, поворачивается к дочери и говорит:       — Ругать я тебя не буду. Можешь расслабиться.       Легче сказать, чем сделать.       Сара настолько взвинчена, что ей легче взлететь до потолка, чем просто взять и успокоиться. Поэтому она лишь глупо приоткрывает рот и бесшумно выдыхает. Сказать ей, по правде, нечего.       — Я про вас с Вишней давно знаю. Если ты думала, что ваш хохот, никто не слышит, — Тут Марси выразительно смотрит на дочь и качает головой. — То спешу тебя разочаровать: твой кавалер обнаружил себя практически сразу.       — Мама, — Наконец говорит Сара. Честно говоря, у неё голова идёт кругом, и слов совсем не подобрать. Они то с Вишней, два идиота, думали, что никто про их маленькие секретики не знает, а на деле оказалось, что миссис О’Нил обвела их вокруг пальца и просто ждала удобного момента, чтобы признаться. — Я тебе клянусь… мы ничего такого… не делали. Мы… просто спали.       — Ну, я на это очень надеюсь. Хочется верить, что ты не такая дура, чтобы заниматься сексом, когда мать за стенкой.       Щеки Сары мгновенно краснеют. Она говорит правду — у них с Вишней ничего не было, кроме поцелуев и обниманий в постели — пускай и весьма пылких, — но почему-то сейчас это прямое обсуждение её интимной жизни вызывает жгучую неловкость.       — Ох, Сара, — Миссис О’Нил обнимает себя руками и начинает ходить по кухне, вынуждая дочь поднять на неё глаза. — Я знаю, ты ему очень нравишься. Знаю, потому что видела, как он на тебя смотрит. Помнишь, мы тогда в ресторане встретились? Я просто хочу, чтобы ты попыталась подойти к этим отношениям хотя бы с какой-то долей разума, а не просто бросалась в омут с головой. Он всё-таки старше, да и прочие… факторы тоже имеют значение.       Сара смотрит на мать в полном неверии. Испуг понемногу отпускает её, и на его место приходит удивление. И кто это подменил её супер строгую мамочку на эту обходительную женщину?       — Я совсем не ожидала такой реакции.       — Я понимаю, в кого у тебя интерес к плохим парням. Я ведь в свое время тоже шуму навела, да так, что родители замок повесили на мои окна. Что ты так смотришь на меня? Да, у меня тоже была молодость! Или, ты думаешь, я до твоего отца ни с кем не встречалась? Я, между прочим, и с рок группой в тур по стране ездила и многое другое. И хорошее, и плохое. Поэтому, Сара, я и не хочу тебе ничего запрещать. Какой толк? Я запрещу, а ты всё равно найдешь способы, чтобы с ним видеться. Так лучше я хотя бы примерно буду знать, где ты и что с тобой, чем останусь в полном неведении.       Саре нечего сказать. Поблагодарить? Заплакать от облегчения? Удивиться дальновидности собственной матери? Она в растерянности и поэтому всё, что она может сказать, это абсолютно искреннее:       — Я это очень ценю.       — Я надеюсь на это, — Марси садится напротив дочери и берет её ладонь в свою. — И надеюсь, что ты будешь осторожна и осмотрительна. Во всех вопросах, особенно в тех, что касаются постели. И ещё… ещё попроси Вишню перестать воровать цветы с клумбы миссис Вагнер. Пожилая женщина уже на грани: ещё одна такая выходка, и она поколотит клюкой друзей собственного внука.

***

      Своеобразное добро, данное миссис О’Нил отношениям Сары и Вишни, играет им на руку. Они больше не вынуждены шифроваться, а окно в комнате Сары остаётся по ночам закрытым, потому что отныне Вишня пользуется дверью. Да и теперь, когда мама знает про их отношения, Сара чувствует себя спокойнее и увереннее от того, что не нужно постоянно врать, куда и с кем она идет.       Все остальные, конечно, в этот вопрос не посвящены. Сара и думать не думает, чтобы рассказать о Вишне друзьям, с которыми она в последнее время видится довольно редко, а Марси заботится о том, чтобы шериф Никсон оставался в неведении. Единственные, кто знают — ну, или хотя бы догадываются — это Стефани и Чёрные Драконы, от которых ни Вишня, ни Сара не видят особого смысла что-то скрывать.       Так или иначе, но теперь, неделю спустя, Сара оглядывается назад и благодарит судьбу за тот утренний разговор с матерью. Из-за него её собственные отношения с Марси, кажется, тоже улучшились, даже несмотря на непростой разводный процесс с мистером О’Нил, происходящий в настоящее время. Теперь между ними больше доверия, и Сара впервые воспринимает мать не как своего надзирателя, а, возможно, даже как подругу.       Миссис О’Нил иногда отпускает её к Вишне вечером при условии, что он вернет её домой не позже одиннадцати. Сегодня как раз такой вечер.       Хохоча и дурачась, Сара и Вишня вваливаются в его квартиру. В его руках бумажные пакеты из супермаркета, и Вишня проходит сразу на кухню. Сара, сняв верхнюю одежду и обувь, бежит за ним.       Она обожает его квартиру.       Зная Вишню еще до того, как они начали встречаться, Сара думала, что его жилье — типичная берлога холостяка с серыми стенами и коробками из-под прошлогодней пиццы под кроватью. Однако Вишня её весьма удивил.       Его квартира — лофт, индустриального здания начала 50-х. Окна во всю стену, свободное пространство, никаких тебе комнат. Квартира, по сути, один сплошной прямоугольник, не считая, конечно ванной. Интерьер, однако, в стиле Вишни: тут тебе и немного рока, и винтаж, и даже кое-что из авангарда. Кожаный диван и такие же кресла, высокие табуреты, широкая кровать с красным атласным покрывалом, пятнистый ковер в столовой, мощная аудиосистема прямо у незанавешенного окна. И всё, на удивление, чисто и убрано. Ни следов пьянок-гулянок, ни женских трусиков на люстре.       — Надо будет договориться с Коннором и привезти ему байк. — Говорит Вишня, обращаясь не то к Саре, не то сам к себе.       — Зачем?       — Принцесса, ты что не слышала, как дребезжат тормоза?       — Даже не буду притворяться, что понимаю, о чём ты.       Вишня подходит к ней сзади и обнимает за талию.       — Вот вредина. — Первый поцелуй приходится ей в шею, второй — в плечо. Вишня медленно следует губами по её неприкрытой одеждой коже, сдерживая адское желание забраться ладонями под майку.       — Эй, — Тихо смеется Сара, поворачивая к нему голову в пол оборота. — Я думала, мы будем готовить начос.       — Будем. Но позже.       С этими словами Вишня резко подхватывает Сару под коленями и закидывает на плечо. Она хохочет и бьет его по спине, но ему всё нипочем: парень доносит её до кровати и бросает на покрывало, сам навалившись сверху.       Их губы мгновенно находят друг друга. Нежным, спокойным поцелуям сегодня места нет. Вместо них взявшая верх страсть и одно сплошное желание.       Вишня не успевает толком прижать её к кровати, а Сара уже сходит с ума от ощущения его близости. Она требовательно обхватывает его шею и поддается навстречу ласкам. Боже, его запах, его мышцы под ладонями, уверенность, которой наполнено каждое его движение, его поцелуи, касания, улыбка — весь этот коктейль- граната оказывают на неё сокрушительный эффект. Она чувствует, как её собственное тело отзывается на каждое прикосновение рук и губ, и как тело хочет большего. До Вишни подобного с ней не происходило, но Сара не глупая и она знает, что это такое.       Когда его футболка летит на пол и Вишня остается в одних джинсах, когда её собственная майка задрана до груди, а весь живот жадно исцелован, когда у него в глазах темнеет от зашкаливающего желания, Вишня опускает ладонь на внутреннюю поверхность бедра Сары и ведет вверх. В это же мгновение в её голове что-то щелкает и, вопреки мучительной истоме внизу живота, Сара вздрагивает и чуть сводит колени. Она запрокидывает голову и отчаянно глядит на потолок, отчего Вишня всё моментально понимает.       Он убирает руку и, превозмогая откровенную необходимость заняться сексом, ложится на бок рядом с ней. Его ладонь, лежащая на ее животе, чувствует, как часто и неровно та дышит.       — Прости. — Тихо говорит О’Нил, прикрыв глаза.       — Эй, принцесса, всё в порядке.       Вишня осторожно целует её сначала в скулу, затем в уголок глаза, затем — в краешек губ. Проходит некоторое время, и Сара успокаивается.       — Неужели ты все еще меня стесняешься? Или боишься?       В начале их отношений Вишне пришлось постараться, чтобы растормошить скромную и зажатую Сару. Ему вообще тогда иногда казалось, что стоит ему к ней прикоснуться, так она от испуга дышать перестанет и так и умрет в его объятиях от недостатка кислорода. Со временем — и с практикой — это прошло, Сара стала более раскрепощенной, будто в ней проснулась дремавшая до этого сладкая кошечка, но, как видно, конечный результат достигнут не был, раз Сара всё ещё не решалась допустить Вишню ближе.       — Нет, я не боюсь… Просто… Я не уверена и не хочу тебя разочаровать, и вообще… о, боже.       Сара закрывает лицо ладонями и издает тихий стон. Как объяснить ему то, что она сама до конца понять не может? Она ведь хочет его, и реакция её тела тому свидетель, но что-то в её голове, какой-то барьер, не пойми кем поставленный, не дает ей решиться на этот основательный шаг.       Сара хочет, но почему-то… не может.       — Малышка, не переживай так, — Вишня чуть нависает над ней и покрывает каждый пальчик, которым она прикрывает лицо, мягким поцелуем. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя плохо со мной. Вообще не хочу, чтобы тебе было плохо.       Сара отнимает руки и позволяет Вишне поцеловать её губы. Теперь он никуда не спешит, и ласка выходит медлительной, нежной, будто Вишня снова хочет завоевать её доверие.       Вдруг ему в голову приходит одна мысль. Вишня не спеша перемещается с губ Сары на шею, оттуда ещё ниже, пока не доходит губами до солнечного сплетения. Её пальцы сами собой оказываются в его волосах, но Вишня мягко отстраняется. Не сводя с О’Нил хитрющего взгляда, он спускается ниже, к её коленям.       — Вишня… — Он улавливает нотки сомнения в голосе Сары, но не останавливается. Он хочет кое-что попробовать и уверен, что ей понравится.       Он обещает:       — Если ты не захочешь, я сразу перестану.       Сара чуть напрягается, когда его руки оказываются под ее юбкой, но не протестует: ей любопытно, что будет дальше. Все то же любопытство побуждает Сару не издать ни звука, когда Вишня аккуратно стягивает с нее колготки. За колготками, впрочем, исчезает и сама юбка.       Нечеловеческими усилиями Вишня сдерживается, чтобы не наброситься на эти стройные, аппетитные ноги с чисто звериным неистовством. Однако он знает, как важно быть аккуратным и чутким, поэтому лишь касается их всё теми же неспешными, заботливыми поцелуями. Его ласка действует на Сару расслабляюще, и, когда её напряженные ноги слегка опускаются, Вишня чуть раздвигает их в стороны коленом и вновь припадает губами к ее коже, теперь только с внутренней стороны бедра. Он движется вверх, поочередно целуя то одну ногу, то вторую, пока наконец не доходит губами до Сариной промежности. Ему кажется, что она вот-вот попросит его перестать, но Сара молчит. Молчит она и тогда, когда он почти невесомо касается губами ткани её трусиков. А затем ещё и ещё раз. И эти поцелуи уже куда ощутимее.       У Сары сердце стучит так, что, наверное, на другом конце города слышно. Ей совсем не страшно, но адреналин в крови разыгрался настолько, что ему просто необходим какой-то выход. Каждое движение Вишни для неё, как приговор, но вопреки самой себе, она ждет его с нетерпением. Ей и боязно, и любопытно, что он сделает дальше и поэтому, когда его пальцы касаются шва ее трусиков и припускают их ниже, девушка лишь бесшумно выдыхает и распахивает глаза, уставившись в потолок. Что-то на задворках её сознания кричит, чтобы она сказала ему «нет», но Сара заглушает эти крики, потому что понимает: она хочет, чтобы он сделал то, что намеревается сделать. И все сомнения в миг замолкают.       Когда его губы наконец касаются её обнаженной промежности, Сара вздрагивает, но не от удовольствия, а от неожиданности. Его язык столь горячий. А еще ей мокро, отчего внезапное чувство стыда накатывает на неё неуверенной волной, и Сара хочет свести ноги, но Вишня не позволяет — он держит её под коленями, будто заранее предугадав все последующие действия. Саре ничего не остается и она запрокидывает голову далеко назад, изо всех сил стараясь расслабиться.       В этот момент она понимает: все фильмы нещадно врут. В жизни девушки не получают мгновенных удовольствий, прикоснись только мужчины к клитору. Поначалу Сара вообще ничего не чувствует. Абсолютное, пустое ничего. Однако Вишня не умаляет своих усилий, его движения губами и языком всё такие же плавные, глубокие, проверенные, что постепенно и очень медленно, Сара начинает ощущать нечто приятное, будто внизу живота завертелся маленький ураганчик. Время от времени она задерживает дыхание и всё чаще сжимает в пальцах покрывало, ловя себя на одной мысли:       Худшее, что может произойти это, если он сейчас остановится.       Но Вишня не собирается останавливаться. Он чувствует, как реагирует тело Сары на его ласку и старается дальше, потому что ему важно, чтобы ей было хорошо с ним. Практически победным сигналом ему служит момент, когда Сара выгибается в спине и запускает пальцы ему в волосы. Он знает — ещё немного, и финиш.       И вправду, Сара дышит всё чаще и глубже, нижняя губа нещадно искусана, девушке хочется закричать в голос, но она сдерживает этот порыв. Она, однако, не может сдержать короткого стона, когда её накрывает первый в жизни оргазм и короткая судорога проходит буквально по всему телу, аж до пальцев ног.       И пока Сара не может поверить в то, что только что произошло, Вишня — очень довольный собой, — ложится рядом с ней. Его ладонь вновь на её животе, а сам парень смотрит на прикрывшую глаза Сару и гадает, от чего раскраснелись её щеки: от нового приступа стыдливости или же от полученного удовольствия.       — Эй, принцесса, — Мягко зовёт он сквозь улыбку. — Ты как?       В ответ она лишь качает головой, и Вишня, тихо засмеявшись, целует её в щеку. Наконец Сара открывает глаза и поворачивает голову, встретившись с ним взглядом. Ее глаза блестят, и Вишня готов поклясться, что никогда прежде не видел её такой красивой.       — Видишь, — Говорит он и тянется ближе, чтобы поцеловать её в нос. — Готов поспорить, это было далеко не так страшно, как ты представляла.       Вместо ответа, однако, Сара лишь поддается ему навстречу и оставляет на его губах влажный поцелуй, и этот ответ нравится Вишне больше любых слов.       — Мне нужно в ванную, — О’Нил садится на кровати, опуская задранную майку и оборачивается к Вишне. — Отвернись!       На миг его глаза округляются в удивлении, но секунду спустя он уже принимается заливисто хохотать, хоть и покорно выполняет данный ему приказ.       Когда Сара скрывается за дверьми ванной, Вишня поднимается с кровати и, отыскав пульт от стереосистемы, включает негромкую музыку. Он возвращается к неразобранным пакетам из супермаркета, но замечает на барной стойке кипу скопившейся почты. Реклама, счета, счета… и кое-что ещё.       Вернувшись, Сара застает его увлеченным неким письмом. Она подходит к нему сзади и, обняв за голый торс, устраивает голову у него на плече.       — Что там такое?       — Ну почти что джекпот. Приглашение на годовщину моих родителей.       — Ого…       Они оба разглядывают консервативно бежевую открытку, украшенную золотистым витиеватым шрифтом. Формальный текст пригласительного гласит, что празднование состоится через две недели в одном очень хорошеньком местечке, недалеко от Сентфора.       — Сколько лет они вместе?       — Тридцать, кажется.       Вишня откладывает пригласительное и поворачивается к Саре, скрепляя руки за её спиной. О’Нил заглядывает в его лицо и сразу замечает в нём новое выражение, которое побуждает её уточнить:       — Ты пойдешь?       Вишня на секунду задумывается, устроив подбородок у неё на макушке. Проходит некоторое время прежде, чем он наконец находится с ответом:       — Ну, у нас, слабо говоря, не самые теплые отношения… Но, думаю, мне хотелось бы пойти. Тем более я давно не цапался с Итаном, а это надо бы исправить… Только вот пойду не я, а мы.       Сара чуть отстраняется и, заглянув парню в лицо, с сомнением в голосе спрашивает:       — Ты точно уверен, что твои родители будут довольны твоей несовершеннолетней подружкой?       — Если ты найдешь хоть одну вещь или человека — ну, не считая моего брата, — которым будут довольны мои предки, сообщи, ладно?       Она коротко смеется и вновь утыкается Вишне в грудь. Сара немного знает про его отношения с семьей, но, в чём она точно уверена, так это в том, что, если ему нужна её поддержка, она её всеми силами обеспечит.       — Тогда пойдем вместе.       — Спасибо, принцесса. — Широко улыбается Вишня и закрепляет свою благодарность поцелуем.       В этот момент они оба чувствуют себя запредельно счастливыми, и предстоящее мероприятие заманчиво маячит где-то на горизонте, поднимая в голове миллион приятно-волнительных мыслей.       Однако, если бы в тот самый момент они оба знали, чем для них обернется только что данное согласие, они никогда и ни за что не приняли бы того злосчастного приглашения.