Память

      — Хэйтем Кенуэй, позвольте представить вам моего брата, — Лоуренс не произносит — «сводный», жест заботы и близости, — Джордж, — он мягко подталкивает ближе.       — Джордж Вашингтон, сэр, — торопливый, нескладный почти поклон.       — Хэйтем Кенуэй, — открытая насмешка, предложение рукопожатия.       — Приятно познакомиться — с вами, — ловушка смыкается, и младший Вашингтон застывает с нелепо протянутой рукой, — Мне жаль, — извинение, награждённое толчком в спину.       — Взаимно, — Кенуэй фыркает.       — Реджинальд здесь? — Лоуренс берёт всё в свои руки, привлекает внимание к себе.       — У него есть причины, — Хэйтем задерживает взгляд на Джордже, всматривается в его лицо, после отворачивается, показывая безразличие.       — В таком случае, — старший Вашингтон соглашается с чем-то понятным только им, — Джорджи, побудь радушным хозяином и спустись в погреб, принеси что-нибудь для наших гостей, — скрытый за маской просьбы приказ.       «Джорджи — знак того, что нужно беспрекословно подчиниться».       — Господа, — кивнув, младший Вашингтон торопливо развернулся — каждый, чеканный шаг к двери оглушал, новой вспышкой путал мысли. Только переступив порог, он сбивается с ритма.       — Юный мастер Вашингтон, — мурлыкающий, располагающий к себе тон, он был незнаком Джорджу, но не внушал тревоги.       — Кто здесь? — выработанная привычка.       — Друг вашего брата, — поднятые в жесте защиты ладони.       — Вы Реджинальд Берч? — сомнение.       — Лоуренс не рассказывал обо мне? — обезоруживающая улыбка.       — Нет, сэр, — насторожённость.       — Какая жалость, — ответная искренность.       — Я должен убедиться в том, что это вы, — Вашингтон не хочет верить ему, это не было доверием с первого взгляда.       — Мой ученик должен был сопроводить меня, — замечание.       — Он, — нерешительно, беззлобно скалясь Джордж пробует, проверяет.       — Хэйтем Кенуэй, — снисхождение.       — Сэр, — он замолкает, прикусив «вы беспечны», прошлый урок был усвоен.       — Вы не составите нам компанию, — приглашение.       — Я должен спуститься в винный погреб, — повторяет Вашингтон, настаивает на полученной «просьбе». Он чувствует странную неприязнь к этому человеку.       — Лоуренс любит устраивать тёплый приём, — Берч хочет казаться открытым.       — Простите, — Джордж трактует это, как завершение диалога. Кем бы ни был Реджинальд Берч, его присутствие необходимо брату — если Лоуренс считает его достойным своего круга, то он тоже примет, и не будет дерзить.       — Но я настаиваю, — последний капкан.       — Мне жаль, — очевидное отступление; Вашингтон срывается с места, по-детски уходит.       — Светлое пятно, — усмешка в спину. Борьба добычи заставляет хищника сжимать когти сильнее, пробуждает любопытство — но в этот раз она вырывается, её отпускают.       Старые волки берегут молодняк.       Стыд и нарастающее беспокойство загнали Джорджа в угол; он был встревожен, но не хотел возвращаться. Окружающие Лоуренса люди были странными — они были связаны, что-то объединяло их.       Вашингтон никогда не спрашивал, не требовал объяснений — он не имел на это права. После всего того, что для него сделал старший брат.       Это было глупо, как каприз — жажда скрыться, сжавшись, найти укромное место — где его не потревожат; где он сможет переждать.       Вино принесёт слуга.       — Прости, — обхватив голову ладонями Джордж склонился, — Прости меня, — в тени сада он казался жалким, оставленным позади.       Он допустил ошибку — где-то оступился, вновь подставив Лоуренса под нависший клинок.       — Мастер Вашингтон? — шорох плотной одежды, кошачьи шаги.       — Кто здесь? — вздрогнув, Джордж шумно вдыхает вечерний воздух, прислушивается.       Ему не отвечают — подходят, опускаясь рядом; не близко, но достаточно для утешающего хлопка по плечу.       — Оставьте меня, — защита.       — Грубо, — наблюдение.       — Прошу вас, — Вашингтон узнает этот голос — это делает только хуже; он не хочет упасть в глазах «партнеров» брата ещё ниже, испортить впечатление — выставить Лоуренса в дурном свете.       Лучше его запомнят грубым, чем капризным, разрушающим чужую репутацию ребёнком.       — Похоже, вы в полном порядке, — безучастная констатация.       — Мастер Вашингтон? — Джордж поднимает лицо, — Почему вы так ко мне обратились? — он не уверен.       — Реджинальд заинтересован в вас — тебе, — Хэйтем поводит плечом — снисходительно придвигается ближе.       — Отвратительное вышло знакомство, — признание льстило, давало слабую надежду, но не было способно исправить всё.       — Возможно, — недовольство.       — Тогда, начнём всё сначала? — Вашингтон не знал, может ли он делать такое предложение, может ли он рассчитывать на другое отношение к себе.       Может ли он подпустить к себе — чтобы потом испачкать чужую жизнь, оттолкнуть, оставив гнилой след.       Джордж хотел исправиться.