Дорога в Наружность

      Чёрный Ральф сидел за столом в своем кабинете и курил сигареты одну за другой... Сначала он разводил Блэк Лейбл колой, потом, когда кола показалась лишней, продолжил чистым виски. Было поздно, в коридоре давно выключили свет. Бутылка подходила к концу, пачка сигарет пустела... Но долгожданное забытье так и не приходило.        Тогда он прибегнул к экстренным мерам - достал косячок, припрятанный на полке с книгами… Чиркнула зажигалка, сладкий запах травки быстро наполнил кабинет.       - Как же это так... получилось... неправильно, - пробормотал Р Первый в дымную пустоту.       Сегодня был день рождения Стервятника. Вожаку третьей исполнилось шестнадцать. И Ральф снова и снова прокручивал в голове их неудачный, вовсе не праздничный разговор.       Они беседовали в кабинете Р Первого. В последнее время они общались довольно часто... но предназначение этих бесед было исключительно педагогическим (по крайней мере так удобнее было считать Ральфу) Терапевтическим, как выразился бы Янус.       ***       - Ральф... У меня сегодня день рождения...       - Тебе что, не понравился цветок?       С утра Р Первый принёс в спальню третьей цветущую гардению, чем вызвал у птиц дружное восхищение.       - Очень понравился... Правда! Но знаешь... Я хочу... другой подарок.       - Это какой-же - другой? – удивился Ральф.       Стервятник на секунду прикрыл глаза, вздохнул, собираясь с духом, - Поцелуй меня, Р Первый! – прошептал он.       Повисла напряженная, вибрирующая тишина.       А потом Ральф ответил. Произнёс те самые треклятые слова, которые, собственно, и должен был сказать.       - Нет. Это невозможно.       - Почему?       - Потому что во-первых я - твой воспитатель, если ты не забыл. А во-вторых я вообще не интересуюсь мужчинами. Так что выбрось это из головы, Рекс. Это совсем не нужно, уверяю тебя... Ни мне, ни тебе. Ты мне в этом плане не интересен.       Ошарашенный жёстким ответом, предводитель Птиц, неловко прихрамывая, убрался из кабинета. И было понятно, что, если бы не нога, он выбежал бы опрометью.       Вечером, до того, как выключили свет, Р Первый пытался найти Папу, но его нигде не было видно. День рождения Стервятника праздновался в третьей без участия именинника – как объяснил Дракон, по распоряжению самого вожака.       ***       Теперь, после этого злосчастного разговора, на Ральфа навалилось тяжёлое предчувствие. Мог бы ответить и помягче... Успокоить, объяснить... Но дело было даже не в этом.       А в том, что, говоря откровенно, ответ его был возмутительным враньем.       Сейчас Р Первый со стыдом признавался себе в том, что откровенная просьба Большой Птицы заставила его сердце замереть и пуститься в бешеный пляс. В сущности, Стервятник озвучил именно то, о чем сам Ральф мечтал уже очень долго... И именно это и стало причиной столь резкого ответа.       Воспитатель стряхнул пепел с тлеющего косяка...       - Расскажи ему, Ральфи... Расскажи ему поподробнее о том, как ты не интересуешься мужчинами! Расскажи о том, как ещё в детском доме ты бегал за своим учителем математики... Помнишь? Помнишь, что из этого вышло?       Снова этот мерзкий голос... Голос Дома. Ральф слышал его постоянно, с тех пор, как впервые переступил порог кабинета Акулы. Дом играл с ним в кошки-мышки - снисходил до него, вторгаясь в его сознание забавы ради.       - А главное.. - злорадно продолжил незримый собеседник, - расскажи ему о том, как сильно ты НЕ интересуешься лично им. Так сильно не интересуешься, что ночами не спишь... ***       Всё началось с медосмотра.       В тот день, после регулярного осмотра третьей, Янус позвал Ральфа в Могильник и попросил провести с Папой птиц разъяснительную беседу.       - Объясни мне, Рекс... Зачем ты делаешь это? - вожак третьей сидел перед ним, нахохлившись, низко опустив голову, увлечённо ковыряя длинным черным ногтем заклепку на майке. В Могильнике Стервятнику пришлось расстаться с траурным одеянием - и вот он предстал перед Ральфом в маечке и джинсах - беззащитный и тоненький, как тростинка.       Порезы - некоторые уже зажившие, а некоторые совсем ещё свежие - покрывали его руки и предплечья.       Поначалу Р Первый был уверен, что птичий Вожак начнёт в очередной раз ломать комедию. Но тот на секунду посмотрел Ральфу прямо в глаза, потом снова опустил голову и ответил неожиданно серьёзно:       - Это отвлекает от мыслей о брате. Когда я делаю больно самому себе и вижу, как течет кровь... это помогает мне на время забыть обо всем. И тогда мне становится хорошо. Хотя бы ненадолго.       - А других менее травматичных способов... нет что ли? - Ральфу было трудно подбирать слова…Сама идея - взять ножик и порезать себе руку - казалась ему дикой до крайности.       - Вообще-то есть один, - Стервятник чуть заметно улыбнулся.       - Какой же?       -Поговорить с тобой, Р первый, - вожак Птиц посмотрел на него выжидательно, внимательно наблюдая за его реакцией. В тот момент он впервые обратился к нему на “ты”...       На секунду Ральфу показалось, что Папа просто смеётся над ним.       -Ну знаешь, Стервятник, спасибо конечно... Но я не психоаналитик.       - Но после того, как ты поговоришь со мной... о чем угодно... мне уже не хочется делать себе больно. С тобой я чувствую себя... таким живым. И я могу говорить на равных.       - Что-ж, рад, что так положительно на тебя влияю... - Ральф смутился. Он никогда раньше не слышал подобных признаний от своих воспитанников.       Говорить на равных... О, да, без сомнения, Папа Стервятник был намного умнее и взрослее своих подопечных. Иногда Ральфу казалось, что, если бы не Дом, ему была бы уготована совсем иная судьба. Он частенько представлял себе Рекса в шикарном особняке за подготовкой к экзаменам в Оксфорд... Но жизнь распорядилась по-иному.       ***       И они стали говорить. Это продолжалось уже несколько месяцев... Они просто беседовали - иногда - в коридоре, а иногда - в кабинете у Ральфа. И после следующего осмотра Янус с удовлетворением доложил Р-Первому, что количество порезов на руках Стервятника заметно поубавилось.       А Ральф с удивлением обнаружил, что раньше совсем не знал Рекса - вернее, знал фрагментарно, лишь в одной его траурной ипостаси. До того, как начались эти разговоры, Р Первый и представить себе не мог, что мрачный предводитель птиц - герой самых мрачных легенд Дома - может быть таким... В обществе Ральфа Стервятник преображался - янтарные глаза наполнялись теплом и обожанием, он улыбался каждой шутке своего собеседника, пусть даже не слишком удачной, радуясь уже одному тому, что воспитатель был рядом. Он будто снова становился ребенком, забывая о своей боли.       Р Первый старался, как мог, не замечать этих перемен. Но все равно ловил себя на том, что постепенно привязывается к своему воспитаннику и думает о нем непозволительно часто. Рядом со Стервятником его словно уносило куда-то... и жестокая реальность переставала существовать.       Ральф помнил, как однажды он не выдержал и приобнял его за плечи - тогда они сидели на диване в его кабинете - так близко, что невозможно было удержаться.       Вот он кладёт руку на хрупкое плечико и притягивает Стервятника к себе. А Рекс опускает глаза и улыбается - молчит, затаив дыхание, словно ждет чего-то... Ждет… продолжения? И тогда от чувственный, непристойной мысли об этом самом продолжении у Ральфа потемнело в глазах. Он отдернул руку и понёс всякую чушь - о том, что уже поздно, что уже пора...       И Стервятник ушёл - молча, торопливо, не глядя его сторону... А Ральф запер за ним дверь на щеколду, повалился на диван... и грезил о продолжении, тихо повторяя имя Рекса, словно молитву.       ***       - Вставай, Ральфи... Пойди и посмотри... Тебе это понравится! - Ральф вздрогнул - он не заметил, как уснул за столом, уронив голову на руки, - Что же ты не идёшь? Ты же так любишь на него смотреть, - голос неумолимо вторгался в сознание, - Ты бы, конечно, трахнул его с удовольствием... Но смотреть - это все, что тебе остаётся. Пойди, полюбуйся, не лишай себя удовольствия! Он сейчас такой... беззащитный! - слова, преисполненные злорадства, звенели в ушах и отдавались мучительным, нескончаемым эхо.       А потом раздался странный дребезжащий звук... Как будто что-то маленькое и твёрдое упало на пол. Именно этот самый звук, столь безобидный на первый взгляд, окончательно прогнал сон и привёл Ральфа в потусторонний ужас.       Воспитатель закрыл глаза и принялся считать про себя, в надежде успокоиться...Но не успел он доcчитать и до десяти, как в кабинет постучали.       -Только этого не хватало, - Р Первый, поднялся из-за стола и рывком распахнул дверь.       На пороге стоял запыхавшийся Красавица. Ошарашенно уставившись на Ральфа, он заговорил сбивчиво и быстро - будто боялся, что его прогонят и не станут слушать.       - Пожалуйста, пойдёмте скорее... Посмотрите, что произошло! Папа Стервятник... с ним что-то не так! Я не спал... и услышал...       - Что?       - Пойдёмте... Вы все увидите, - глаза Красавицы были наполнены отчаянием.       Ральф опрометью бросился в третью.       ***       Папа Стервятник лежал в позе эмбриона, положив под голову ладонь - как маленький уставший ребёнок. Лицо его было преисполнено глубокой скорбью - словно, перед тем, как заснуть, он успел познать некую сакральную горькую истину... Предплечье Стервятника было накрепко перетянуто резинкой для волос, на сгибе у локтя краснел след от укола.       А на полу рядом с кроватью валялось что-то... Ральф нагнулся и увидел... Шприц.       - Рекс! Ты меня слышишь? Проснись, Рекс! - реакции не последовало. Папа птиц был без сознания.       - Ты только полюбуйся! Это твоих рук дело... - ненавистный голос снова зазвучал в голове, - Если бы ты не оттолкнул его , он бы никогда этого не сделал.       ***       Уже потом, под утро, Ральфу вспомнился один странный разговор.       -Скажи мне, Р Первый... А если бы ты решил покончить с собой, какой способ ты бы выбрал?       - Просидел бы тут с Вами целый год вообще без отпуска и выходных...       - Ну а серьёзно?       - А серьёзно - никогда об этом не думал, и вообще не считаю нужным это обсуждать - тем более здесь, посреди коридора.       - По-моему, самый лучший способ уйти - это смерть от передозировки. Это быстро и приятно.       - А по мне так слишком дорого и хлопотно.       Ральф отшутился, но разговор встревожил его не на шутку.       ***       Ральф сидел в больничной палате у кровати Рекса - ссутулившись и обхватив голову руками. Он пытался вести себя разумно и не поддаваться эмоциям… но усталость вперемежку с отчаянием взяла верх.       Стервятник лежал - бледный и отрешенный, под капельницей. Такой далекий от этого мира... И такой далёкий от Ральфа.       Золотой укол - так сказал Янус.       Достал где-то героин, вкатил себе смертельную дозу. Ещё бы несколько минут, и шансов бы уже не было.       Судя по отсутствию следов, раньше не кололся.       - Рекс... Что же это... Зачем? - Ральф взял Стервятника за руку. Пальцы, словно веточки - видна каждая косточка... Увенчанные массивными металлическими кольцами, они казались неестественно тонкими. Повинуясь странном порыву, Ральф осторожно снял кольцо с безымянного пальца Рекса... Попытался одеть - кольцо влезло только на мизинец.        - Очнись, детка... Очнись, прошу тебя!       Оглянувшись на дверь палаты, Р Первый поднес руку Стервятника к своему лицу и прижал ее к своей щеке, пытаясь согреть.