Маленькие подсказки

«Будь внимателен, и весь мир станет твоей гадальной колодой. Трещины на асфальте и ветви деревьев будут принимать форму рун – ты только научись их читать. Книга, открытая наугад, будет содержать ответ на любой твой вопрос; птицы всегда укажут тебе верное направление, а из номеров проезжающих мимо тебя автомобилей сложатся формулы…» Макс Фрай − «Энциклопедия мифов» (цитата от переводчика)

***

Лёжа на спине, Джон Ватсон в поисках подсказок изучал трещины на потолке своей спальни. Конечно, люди в основном читают по ладони, по линиям, начертанным природой на руке ещё в утробе матери. А чем хуже трещины на потолке? И многие люди верили, что конфигурация звёзд и планет в момент вашего рождения поможет вам принять жизненные решения. Чайные листья, игральные кости, карты Таро, печенье с предсказаниями. Люди хватались за эти вещи, потому что всё было лучше, чем быть беспомощными. Не то чтобы он действительно верил во всё это. Но он определённо понимал, почему люди читают свои гороскопы и тщательно выбирают лотерейные номера. Должен же быть лучший способ встать с постели и начать новый день, чем быть подавленным и не иметь цели. Бывали дни, когда он так уставал от всего, что мог бы бросить монетку, чтобы решить, жить ли ему дальше или попробовать дуло привезённого с войны пистолета. Но сегодня день терапии, и он позволит Элле подбросить монетку вместо него. Во всяком случае, так он себе это представлял. Она просто делала свою работу, подталкивая его к решениям, которые не приходили ему в голову. Люди, управляющие его пенсией, ожидали, что она будет делать полезные предложения, заставляя его заниматься другими делами, чтобы он не думал о самоубийстве. Он снова попытается жить дальше. У него не было семьи, за исключением сестры, которая обычно либо напивалась, либо лечилась от алкоголизма, пенсия − слишком мала, чтобы обеспечить ему безбедную жизнь, настоящих друзей не было, и заняться было нечем. Он провёл последние три года, будучи жизненно важным для многих людей и ценимым правительством. А теперь он чувствовал себя так, словно его запихнули в чулан, велев при этом не унывать. Посмотрите на это с другой стороны. Он сел на кровать, пытаясь понять, где за всем этим может скрываться светлая сторона. Он смотрел на серые стены, спартанскую мебель, отремонтированный ноутбук, который Элла умудрилась приобрести для него (что-то вроде гранта для ветеранов), и ненавидел всё это. Только без энергии. Это требовало мотивации. Он не хотел уничтожать всё это, видеть, как оно горит в ужасном пожаре. Ему просто хотелось выйти за дверь, закрыть её за собой и никогда не возвращаться. Он понятия не имел, в какую жизнь может войти, закрыв за собой эту дверь. Хуже всего было по утрам. Он просыпался, чувствуя, как тяжёлый груз давит ему на грудь. Его охватывал безмолвный ужас, будто он совершил что-то ужасное и сегодня его разоблачат. Все будут знать, какой бесполезной тратой пространства он был. Но он не делал ничего такого, что могло бы оправдать подобные чувства, и это являлось частью проблемы. Он ничего не добился. Годы, потраченные им на то, чтобы стать хирургом, ушли впустую, а его военную карьеру прервали ранения. У него не было ни жены, ни детей. Никаких перспектив на работу. Гнев покинул его, оставив при отступлении тёмную пустоту. Вот почему он раз в неделю покупал китайскую еду на вынос и откладывал печенье с предсказанием на следующее утро. Маленькая, бессмысленная снисходительность. Вот почему он каждый день находил в кофейне брошенную газету и читал свой гороскоп. Он был раком − не болезнью, а ракообразным. Любящим, чутким и унылым. Он мечтал о том дне, когда прочтёт «Сегодня ваша жизнь изменится. Она будет иметь смысл. Ваша жизнь будет наполнена любовью, эмоциями и смыслом». Но сегодня он позволит Элле вести его. Она скажет ему «Не бойтесь чувств, Джон. Запишите, что с вами происходит, и это будет иметь значение. Продолжайте терапию, и вскоре вы почувствуете себя сильнее». Её ободрение всегда было полной противоположностью веселью. Она чувствовала себя неуверенно и нерешительно, будто знала, что всё это бессмысленно. От этого у него заныло в животе. Она работала почти исключительно с ветеранами и знала, какое бремя они несут − потерянные жизни, изменённые жизни. Он никогда не станет тем, кем когда-то хотел стать. Армия ушла, хирургическая практика покинула пределы возможного. Теперь он был просто бывшим военным врачом с хромотой и будившими его по ночам кошмарами. Сегодня Элла была немного подавлена. Она постепенно снизила свой уровень бодрости, видя, что он не реагирует на оптимизм. Вместо этого она нацелилась на предложение сочувствия. − Как продвигается ваш блог? − Да, хорошо. Отлично. − Даже для него это прозвучало фальшиво. − Вы ведь не написали ни слова, правда? − Вы только что записали, что у меня «Всё ещё есть проблемы с доверием». − И вы читаете мои записи вверх ногами. − Она улыбнулась. − Вы понимаете? Вы же солдат, Джон. Вам понадобится время, чтобы привыкнуть к гражданской жизни. Ему нечего было писать в своём дурацком блоге. С ним никогда ничего не случалось. Все эти дурацкие, лживые гороскопы и печенье с предсказаниями. − Вы должны сделать что-нибудь приятное для себя, − внезапно предложила она. − Наградите себя. Даже если это всего лишь покупка стаканчика кофе и пирожных. − Что я такого сделал, что заслуживает награды? − спросил он. Не говоря уже о том, что он пил кофе в одном и том же кафе каждую неделю после назначенной встречи. Это был ритуал, а не награда. Она склонила голову набок и улыбнулась ему. − Вы ещё не сдались. Вы − выживший. Значит, приз за участие. Что-то вроде пенсии. Слишком мало, чтобы что-то изменить. − Сделайте что-нибудь для себя, Джон, − сказала она. − То, что вам нравится. Напомните себе, что вы здесь, и вы найдёте новый смысл в жизни. Поскольку он уже отклонил её предложение насчёт ведения блога, он обдумал это. Он был раковой опухолью, сострадательным и чутким, и чувствовал, что она обескуражена его отсутствием прогресса. Он сделает это. Это дало бы ему то, о чём можно было бы рассказать во время следующей встречи. В следующий раз, когда она увидит, что он последовал её совету и выпил кофе, она ощутит, что её усилия окупились. По крайней мере, один из них почувствует себя вознаграждённым. Сегодня он пошёл в другую кофейню, с лучшей, более изысканной выпечкой. Обычно он заказывал маленький стаканчик и бисквит. Сегодня он попросил средний латте и выбрал на витрине датский пирог с сыром и малиной(1). Он заплатил за вознаграждение и огляделся в поисках столика. Все столики были заняты. Он вспомнил сцены из кинофильмов, где люди случайно встречают любовь всей своей жизни в кофейне, когда несли свои пирожные и напитки в спешке к последнему пустому столику, но все эти любители кофе, казалось, были со своими партнёрами по жизни или, возможно, коллегами по бизнесу. Все были заняты дружеской беседой. Это заставляло его чувствовать себя одиноким. Он подумал о том, чтобы попросить пакет для своего датского пирога, просто чтобы не сидеть посреди всего этого удовольствия. А потом он заметил пустой столик. Там никого не было, но кто-то оставил пустой стаканчик, газету и кучу крошек. Целеустремлённо прихрамывая, он направился к столику, почти ожидая, что его родственная душа толкнёт его в погоне за тем же самым местом. Никто его не толкнул. Стол принадлежал ему. Отличное место, прямо рядом с мусорным баком. Он смахнул крошки в пустой стаканчик и отставил его, завладев своим маленьким пространством и газетой. Кофе был слишком горячим. Он развернул газету и нашёл свой гороскоп. «Попробуйте сегодня что-нибудь новенькое! Найдите себе новое хобби! Свяжитесь со старым другом!» Хобби. Может быть, он научится вязать. Или напишет стихи. Или сложит оригами из брошенных газет. Давний друг. Большинство людей, которых он знал в школе или в университете, были женаты и имели детей. Его армейские приятели были либо в Афганистане, а потом вернулись к своим семьям, либо мертвы. Он не мог себе представить, чтобы кто-то захотел тусоваться с бывшим армейским врачом, складывающим бумажных журавликов. Устроившись в кресле, он оглядел комнату, отхлебнул кофе и задумчиво посмотрел на липкий датский пирог. Некоторые люди ели пирожное вилкой и ножом, но он не был таким робким. Он откусил кусочек и почувствовал, как с губ капнула малина. В эти дни его жизнь была почти такой же упадочной, как сейчас. Когда он потянулся за салфеткой, то заметил карточку, торчащую из-под диспенсера. Чувствуя то странное принуждение, которое часто испытывают одинокие обедающие, чтобы выглядеть занятыми, он вытащил карточку и прочитал её. «Оракул(2) переехал. Новый адрес: Казимир Купер, Делфи-стрит, 43, Лондон». Что же такое Оракул? Может быть, брокер или финансовый консультант. Может быть, книжный магазин «нью-эйдж». Студия йоги. Галерея виртуальной реальности. Кафе. Адрес, улица, которую он не знал. Это было в самом Лондоне, так что, вероятно, биржевой маклер, хотя обычно у тех были более чопорные имена. Маленькая загадка. Он сунул карточку в карман, сунул в рот последний кусочек датского пирога и допил кофе. Был час дня, и в кафе уже начинали собираться люди. Рабочие пчёлы возвращались в улей, им нужно было что-то делать, кого-то видеть, отправлять электронные письма. Сегодня у него не было физиотерапии, так что ему нечего было делать. Он выбросил стаканчик и салфетку в мусорное ведро и вышел на улицу. Его целью было убить время. Чем дольше он избегал возвращаться в свою квартиру, тем больше чувствовал себя нормальным человеком. Может быть, ему нужно новое место для жизни, подумал он. Но в Лондоне он мало что мог себе позволить. Он и так уже слишком много тратил на свою маленькую комнатку — кровать, ванну и единственную конфорку. Через дорогу он заметил книжный магазин, в котором часто бывал, когда был студентом. «Новая идея» гласила вывеска. Он выглядел как настоящий старомодный книжный магазин, из тех, что быстро разоряются, а не из тех, что были заполнены канцелярскими принадлежностями, календарями и поздравительными открытками, с несколькими книгами по углам. Нечто новое. Ну, это может быть небольшой шаг в этом направлении. Войдя, он обнаружил, что это на самом деле букинистический магазин. Книги в мягких обложках на полках, учебники в задней части, бестселлеры в твёрдом переплете несколько лет спустя после выхода, организованного автором. Несколько журналов в пластиковых пакетах, коробка с компакт-дисками групп, которых никто не помнил. Здесь было не пыльно и не душно, а немного убого, как в магазинах, где ему теперь приходилось покупать подержанную одежду. Он чувствовал себя как дома среди старых книг, потрёпанный армейский доктор с четырьмя фунтами и мелочью в кармане, которых должно было хватить на неделю. Он осмотрел полки с книгами в мягких обложках в поисках детектива или детективного романа. Он заходил за книгами в библиотеку, чтобы было что почитать по вечерам, но это не было потворством. Покупка потрёпанной книги в мягкой обложке тоже вряд ли была потворством, хотя ему придётся экономить до конца недели, если он потратит хоть немного денег. Датский пирог уже забрал большую часть его дневной нормы, и он ещё не придумал, как пообедать. Преисполненный решимости насладиться своим новым опытом, он пробирался между стеллажами. Рядом с кассой ему бросилась в глаза надпись «Оракул» Л. О. Пакса. Обложка, на которой была изображена женщина в развевающемся греческом платье на фоне звёзд, обмотанная прозрачной пластиковой лентой, какой люди используют для коробок. Он открыл обложку и посмотрел на титульный лист. Книги Казимира Купера, Инк, 1961. Что-то мимолётное не давало ему покоя, что-то на краю памяти, на кончике языка. Он за ним потянулся, и оно отступило. Покачав головой, он открыл первую страницу. − Вы собираетесь это купить? − Кассирша смотрела на него. − Что? − Вы смотрите на неё уже пять минут. − Ей было за шестьдесят, решил он, немолодая хиппи с длинной седой косой, которая, возможно, когда-то была блондинкой. На ней была футболка с надписью «Металлика». Он принял решение и полез в карман за мелочью. − Вы верите в предсказания? − Конечно, − ответила она, улыбаясь. − Моя бабушка может предсказать судьбу по Библии. Однажды, когда мне было лет тринадцать, я гуляла с мальчиком. Мне ещё не разрешали встречаться, но он всё время приглашал меня на свидания, так что я нашла себе подружку, которая меня прикрывала. Как бы то ни было, на следующее утро я вхожу в дверь, а там бабушка со своей Библией, готовая прочесть мне мою судьбу. И знаете что? Она открывается прямо на странице, где говорится о делах плоти и грешниках, идущих в ад. Он протянул ей свою монету. − Вы сознались? Она покачала головой. − Она почти стёрла эту страницу, перелистывая её столько раз. Хотя иногда я так и делаю, будто пытаюсь что-то решить. Вам не обязательно пользоваться Библией. Однажды я воспользовалась телефонной книгой. Так я познакомилась со своим парнем. − Она протянула ему квитанцию. − Вот как вы это делаете. − Закрыв глаза, она открыла книгу и ткнула пальцем в страницу. − А теперь прочтите. Это была страница 221. Она гласила «В летнее время они будут играть большинство дней в крокет». − Что вы хотите этим сказать? Она пожимает плечами. − Зависит от того, о чём вы спрашивали. − Ну, я ничего не спрашивал о крокете. − Это не даст вам точного ответа, − сказала она. − Это как сны, понимаете? Если вам снится поезд, это означает, что кто-то из ваших знакомых умрёт. − Так что же означает крокет? Она улыбнулась и опустила голову. − Чтобы играть, надо иметь шары. Он рассмеялся. − Спасибо за совет. Он разогрел остатки китайской еды на ужин. Он уже прочитал половину книги, рассказывающей о пришельцах, выдававших себя за людей и проникающих в викторианское общество. Странная книга, но её оказалось трудно бросить. Его печенье с предсказанием судьбы всё ещё ожидало, когда его откроют; он забыл о нём, спеша на утренний прием к психотерапевту. «Может быть, дело в крокете», − подумал он, улыбаясь. Хотя обычно он приберегал его до утра, он решил, что заслужил награду. Он снял обёртку и раскрыл его. Никто на самом деле не любил печенье с предсказаниями, но он всегда думал, что если удача была хорошей, вы должны были съесть печенье, иначе оно не сбудется. Он вытряхнул из крошек бумажку «Если вы ни на что не решаетесь, то ничего и не получите». Счастливые числа: 73, 46, 23, 19. Не крокет, но, конечно, о шарах, метафорически. Он съел печенье. Когда наступила полночь, он выключил лампу для чтения. Пришельцы захватили все правительства мира, и оставалось только гадать, решат ли они уничтожить планету или позволят всем играть в крокет. Несмотря на то, что он читал уже пару часов, он, казалось, не приблизился к концу. История просто тянулась и тянулась. Только что они были в средневековой церкви в Германии, а в следующую секунду уже летели в Лас-Вегас. Он не спал много, впрочем он всегда спал плохо. Слишком много кошмаров, чтобы сон был спасением. Год назад он знал, кто он такой. Он не лежал ночью без сна, думая о том, как всё могло бы быть. Он не зацикливался на упущенных возможностях. «Когда я успел так испугаться? Когда я перестал рисковать?» Он знал ответ: это случилось, когда пуля пробила его непобедимость. Его отряд отступал, и он остановился, чтобы помочь упавшему товарищу. Опустившись на колени рядом с ним, он понял, что всё бесполезно. Мужчина истекал кровью. Даже если бы Джон вытащил его с поля боя, тот был бы уже мёртв к тому времени, как они достигли безопасного места. Солдат умирал и знал это. Джон остался рядом и что-то говорил. Он даже не помнил, что говорил, чтобы утешить его. Он помнил, как потускнели его глаза, как тот хрипел, и как умер. Умом он понимал, что смерть − это конец любой жизни. У него и потом были умершие пациенты. Но он никогда ещё не переживал момент смерти так глубоко, так беспомощно. Он думал о своей собственной жизни, о смертности, которую он так легко переносил, пока вокруг него бушевала битва, будто это была игра, в которой можно было просто купить новую жизнь. Все умирают − вот что придаёт жизни смысл. Мгновение спустя он и сам умирал. Следующее, что он помнил, была больница в Ландштуле, Германия. Он сел в постели и включил свет обратно. 11:59. Почти двенадцать. Может быть, это была не та страница. Кассирша выбрала её, так что, возможно, это была её удача. Может быть, это была не та книга. Может, всё это чушь собачья. Или нет. У него не было ни Библии, ни какой-либо другой книги. Либо «Оракул», либо ничего. Как это можно сделать? На самом деле он не был суеверным. Ну, может быть, немного. Но так было со всеми. И если он собирался обратиться к книге в мягкой обложке, чтобы узнать, что ему следует сделать, чтобы вернуть свою жизнь, он намеревался сделать это должным образом. Он закрыл глаза, перелистал страницы и задумался. Зависит от того, какой у вас вопрос. Он даже не был уверен, что сможет выразить это словами. Он хотел... Ему нужно было знать... У него была жизнь, которая ушла; и что теперь? Он был готов на что-то решиться, но на что он должен был решиться? Где-то часы начали отбивать время. Он выключил свет и заставил себя заснуть. На следующий день у него была физиотерапия. Это было больно, но именно такая боль удерживала его на земле. Его тренер, Марк, был честен и уравновешен. Он подбадривал его, хвалил за успехи и бранил за лень. Но даже Марк не мог понять, почему он хромает. Тренер заставлял его делать упражнения для укрепления ног, заставлял лежать ровно и проверял, всё ли он делает правильно. Марк смотрел, как тот ходит взад и вперёд, следя за его осанкой. Джон мог ходить, не хромая, но это было больно. Марк покачал головой: − Даже не знаю. Может быть, хиропрактик сможет помочь. Он подумал, сможет ли книга дать ему ответ. Он шёл с тростью в руке. Марк предположил, что он неправильно пользуется тростью, что, возможно, слишком сильно опирается на неё, и это на самом деле ухудшает ситуацию. Поэтому он шёл медленно, держа трость в левой руке, как велел Марк, потому что хромал на правую сторону. Сильная нога вперёд, опирайся на трость со стороны слабой ноги. Это было трудно, потому что его левая рука была слабой. Он делал упражнения для своей руки и кисти, но повреждение нервов не сильно помогало более сильным мышцам. Не было никакой физической причины, почему у него болела нога; это было загадкой. Он продолжал смотреть вперёд, машинально двигая тростью и ногами, перемещаясь влево, вправо, влево, вправо. Совсем как в армии, подумал он. Посмотрев вперед, он увидел шары. Три шара, ростовщик. Возможно, это совпадение, но он вспомнил о печеньке с предсказанием на прошлой неделе: «Совпадений не бывает, Вселенная не так ленива». Он ломал голову над этой мудростью дольше, чем она того заслуживала. Это было просто печенье с предсказанием судьбы, а не тайна Вселенной. Табличка на двери гласила: «Джабез Уилсон, ломбард». В витрине он увидел набор для игры в крокет: четыре молотка, четыре мяча, несколько калиток. Чтобы играть, нужно иметь шары. Он открыл дверь и вдохнул запах старых вещей. Войдя, он был встречен коренастым рыжеволосым мужчиной, который переставлял часы в футляре. − Чем могу помочь? − спросил он. «Меня сюда привёл дешёвый роман в мягкой обложке». Но он этого не сказал. − Просто осматриваюсь. − Вы коллекционер? − Не совсем так. − Он взглянул на его часы. − Я вижу, у вас с собой много чего ценного. Наверное, это первое, что люди закладывают, когда им нужны наличные. Он молча кивнул. − И коллекции. − А что это за коллекции? − Что угодно. Люди собирают фарфор, монеты, марки, кости, спортивные карточки, фигурки героев, куклы, подписи, оригинальные издания, мрамор, керамику, произведения искусства, трубки, пепельницы, мебель, старинные игрушки, часы, фигурки собак... − Он указал на полки, стоявшие вдоль стен. − Люди умирают и оставляют все это барахло своим родственникам. Большинство из них не стоит много, поэтому они продают их за всё, что могут получить. Кто-то другой покупает это, умирает и оставляет своей семье. Я называю это кругом мусора. − Он с любопытством посмотрел на Джона. − Может быть, у вас есть что заложить. Вы никогда не знаете, сколько стоят вещи, пока не получите их оценку. Я могу посмотреть на всё, что у вас есть. − Может быть. Родители не оставили ему ровно ничего. Сестра подарила ему телефон, от которого он не мог отказаться, потому что иногда ему действительно нужен был телефон. Никто никогда не звонил ему, но если кто-то и звонил, то он был готов. Он попытался придумать, что ещё можно заложить. − А что самое интересное вам когда-либо приносили? Джабез Уилсон улыбнулся. − Эта штука вон там. − Он подошёл к задней стене магазина, где стояло большое уродливое сооружение. Оно было около четырёх футов высотой, стеклянный ящик с манекеном в тюрбане внутри, одетым как мудрец и смотрящим в хрустальный шар. «Спроси Золтана» − гласила надпись. − На самом деле он стоит очень дорого, но кому нужна эта уродливая вещь в их доме? − сказал ростовщик. − Я храню его как нечто необычное. Он заставляет людей зайти в магазин. Вы хотите спросить его о чём-нибудь? «Очень уродливое, дорогое печенье с предсказанием судьбы», − подумал он. − А предсказания когда-нибудь сбываются? Уилсон пожал плечами. − Никто никогда не возвращался, чтобы пожаловаться, так что, возможно, некоторые и сбывались. Он имеет ограниченное количество карт удачи, и все они не очень конкретны. Они стоят всего лишь пенни, так чего же вы ждёте? Он вытащил из кармана монетку и сунул её в щель. Хрустальный шар начал мигать, руки мудреца начали двигаться. Примерно через десять секунд из передней части выскочила карточка. Золтан сказал «Хотя вы сами не светитесь, вы − проводник света». − Что вы хотите этим сказать? − Он показал карточку хозяину ломбарда. Уилсон прочёл её и нахмурился. − Никогда раньше такого не видел. Звучит немного грубо. Джон коротко рассмеялся. − Полагаю, это значит не светиться в хорошем смысле. Хозяин ломбарда вынул из кармана пенни и протянул его Джону. − Попробуйте ещё раз. Он снова опустил монету в щель, и снова мигающие огоньки показали, что Золтан задумался. Но никакой открытки не было. Уилсон обошёл машину и проверил её заднюю часть. − Похоже, вам не повезло, так сказать. Больше никаких карт. Уотсон воспринял это как предзнаменование. − Что ж, спасибо, что уделили мне время. Если я когда-нибудь наткнусь на какие-нибудь фигурки собачек или что-то в этом роде, я вам позвоню. − Вот, − сказал хозяин ломбарда, протягивая ему монетку. − Счастливый пенни. Обе стороны − аверс. Он сунул карточку и пенни в карман и ушёл. По дороге домой он купил бутерброд с фалафелем, стараясь не думать о том, стоит ли снова покупать китайскую еду. Он включил маленький телевизор и вполглаза смотрел его за едой. В квартире почти не осталось еды. Даже дешёвая бутылка скотча исчезла. Книга лежала на столе. Она выглядела зловеще, будто звала его открыть её. Он вытряхнул содержимое карманов: печенье с предсказанием судьбы, двусторонний пенни, предсказание Золтана и визитная карточка. Оракул переехал. Новый адрес: Казимир Купер... Он отметил адрес, и что-то щёлкнуло. Он открыл книгу на титульном листе. Книги Казимира Купера, Инк. Он посмотрел на листок с предсказанием судьбы: «Совпадений не бывает». Вселенная пыталась ему что-то сказать. Теперь книга манила его к себе. Или, по крайней мере, ему казалось, что она манит его. Закрыв глаза, он перелистал страницы. Он не знал, как сказать, когда остановиться. Почувствует ли он что-нибудь? Внезапную интуицию? Может быть, ему следовало считать. − Сейчас, − решительно сказал он, остановившись на странице и ткнув пальцем в случайную строку. «Ваша встреча назначена на завтра в два часа. Пожалуйста, поторопитесь». Реплика была из сцены, которую он просмотрел, потому что, казалось, ничего особенного не происходило. На самом деле, вся книга была довольно безобидной, несмотря на диковинный сюжет. В основном инопланетяне сидели вокруг и ели еду на вынос, обсуждая, насколько глупы люди, но всё же необходимы для их планов. Единственный человек, которого пригласили в их странное общество, думал, что он вступил в книжный клуб. Джон обнаружил, что отождествляет себя с этим персонажем, потому что его звали Джон, и у него, казалось, не было большой жизни. Инопланетяне говорили о греческой трагедии, ходили по магазинам, играли в крокет. Когда книжный Джон начал подозревать своих новых друзей, он записался на приём к психиатру, чтобы выяснить, не сходит ли он с ума. − Я схожу с ума, − пробормотал реальный Джон, глядя на визитку. Закрыв книгу, он стал искать место, куда можно было бы положить её, чтобы она не давила ему на голову. В квартире имелась короткая столешница с одной конфоркой; под ней стоял маленький холодильник, какой можно найти в гостиничном номере. С тех пор как он выпил остатки молока этим утром, тот был пуст. Он положил книгу в холодильник, забрался на свою узкую кровать и выключил свет. Он проснулся через несколько часов, тяжело дыша и обливаясь потом. Сев на кровати, он посмотрел на часы. 2:00. Это был всего лишь сон, но не такой, как все остальные. Он бежал по коридорам, держа в руках пистолет. Кто-то должен был умереть, и только он мог предотвратить это. Просто сон, сказал он себе. Сон со зданием с бесконечными коридорами был в новинку. Вероятно, это что-то символизировало. Возможно, его неспособность найти свой путь в бессмысленной жизни. Постепенно его сердцебиение замедлилось. Он поёжился. «Уже завтра», − подумал он. Начался ещё один день, и он уже начался плохо. Он спустил ноги с кровати и сделал полдюжины шагов к своему крошечному туалету. Войдя в него, он помочился, а затем ополоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. На день старше. Боже, теперь дни тянулись медленно. Однообразие их размыло время, как акварель под дождём. Он вспомнил, как в детстве с нетерпением ждал чего-то особенного, Рождества или летних каникул. Эти дни тянулись, будто они должны были замедлиться и остановиться перед ожидаемым угощением. Его дни теперь казались такими же медленными, но предвидеть было нечего. Странно, подумал он, как быстро пролетели его дни в Афганистане, наполненные кровью, смертью и страхом. Время, казалось, имело свои собственные правила, ускоряясь и замедляясь по своему усмотрению. Он стянул с себя пропотевшее бельё, положил его в кучу грязной одежды и надел сухое. Скоро будет стирка. Он выпил стакан воды. Это завтра. «Ваша встреча назначена на завтра в два часа». Часы показывали 2:11 утра, всего одиннадцать минут прошло с тех пор, как он проснулся так внезапно, словно зазвонил будильник. Если верить книжному предсказанию, в два часа ночи должно что-то произойти. Возможно, встреча с судьбой. Он сидел, прислушиваясь к собственному дыханию, наблюдая, как огни проезжающих машин скользят по голому полу. Он отсчитал девять минут. 2:20. Глубокий вдох. Он дождался, как часы покажут 2:21, вздохнул и снова улёгся в постель. «Хорошо», − подумал он. Больше никаких совпадений. Теперь всё будет нормально. Ни предсказаний судьбы, ни гороскопов, ни оракулов. Просто день за днём... ничего. Разочарованный, он заснул.