***
Попытка вытащить Марко на улицу, не первая, но первая ужавшаяся, закончилась неудачно. Стар давно пыталась что-то придумать, только у нее никогда ничего не выходило. Поэтому она слишком довольно кружила вокруг, когда Диаз спустился вниз обувать кроссовки. Было рано радоваться. Ветер, уже достаточно холодный, гонял жухлые листья по дорогам. Даже наконец Рэй понял, почему в Дженна постоянно носит шапку, и приобрел себе такую же только бежевую. Марко ни разу не сказал, что ему холодно, хотя на протяжении нескольких часов находился на улице в одной толстовке. В течение всей прогулки по парку с друзьями он, кажется, не сказал ни слова. Это уже настораживало даже безразличную ко всему Дженну. Но так как вежливость и тактичность слова ей вовсе не знакомые, она спрашивала об этом при Марко или у него самого. Её одергивали, а сам Диаз смотрел хмуро из под бровей. Это было не самое плохое за день. Произошло то, что объяснить не мог никто. Никто кроме одного человека. Тротуар оказался слишком узким для двух групп людей. Всё произошло быстро, никто не успел вовремя заметить, предупредить. Джеки, до этого державшая язык за зубами, стала кричать вслед «безмозглому» и «слепому» скейтбордисту слова и похуже. Заслужил как никак. Может он и не увидел, куда едет, но мог хотя бы остановиться и извиниться. Марко же, не ожидая угрозы, просто не сориентировался. И, упав головой на недавно выкрашенный бордюр, не издал ни звука. Стар точно видела, что он ударился, наверняка больно. Друг, лёжа на земле, потрогал ушибленное место на затылке и, увидев щедро залитые кровью пальцы, дал понять, что отправится домой. На свежей краске осталось тёмное пятно. Джеки вызвалась проводить его домой и помочь обработать рану. Тогда Марко только пожал плечами и пошёл следом. Кровь стекала по задней стороне шеи. — Ему что, совсем не больно? Во даёт. — Дженна! Что-то изменилось и это поняли не только Баттерфляи.***
Стар привыкла, что люди вокруг повышают голос, когда злы или разбиты, когда не могут совладать с собой. Все так делают. И Марко должен кричать сейчас, он имеет полное право злиться. Но Стар не видела в нём злобы. Его молчание было хуже. Только если это не злость, то что? По взгляду королевы, всегда говорившей сухо и безразлично, можно как по бумаге прочитать все эмоции, то по взгляду друга нельзя прочитать ничего, там пусто. Глаза зеркало души. Принцесса услышала это уже где-то на Земле и могла найти тому подтверждение. Если лицо не выражало ничего, нужно смотреть в глаза. Можно увидеть, как зол Том, как разочарована в ней мама, как устал Рэй. Всё можно увидеть по глазам. Но в глазах Марко нет ничего. Школьные дни тянулись один за одним, однотипные, серые. Ничего нового. Вскоре встал вопрос об отсутствии Марко. Пока ему оформили больничный, но если ситуация не станет лучше, им придётся забирать документы. — Что такое домашнее обучение? — спросила как-то Стар за обедом. — Это как у нас было? — Рэй кивнул и отправил в рот ложку супа. Марко за столом не было. — Так ему будет проще, — Энжела слишком обеспокоена и пыталась отвлечься. Она часами стояла у плиты, что-то припускала, жарила и пекла, и девать всё это дело уже было некуда. Поэтому Рафаэль предложил направить деятельность жены на сбор перекусов для бездомных и малоимущих, так всё не будет пропадать впустую. Марипоса часто плакала, потому что Марко не хотел с ней играть, а у мамы совсем не осталось времени. Обстановка стала натянутой. — К нему будут приходить учителя, заниматься пару раз в неделю, не придётся терпеть такой большой стресс по возвращению. — А я считаю, что ему нужно вернуться в школу, — Рафаэль, сидя за противоположным концом стола, впервые говорит хоть что-то — социум должен помочь ему быстро вернуться в норму. Да и как он сдаст экзамены, если ничего не учит? — Какие сейчас могут быть экзамены, милый? — миссис Диаз сохраняла добродушное выражение лица и спокойный тон, но глаза, глубокие как бездны карие глаза, говорили по другому. — Нашему сыну нужна помощь, а ты волнуешься о том, сдаст ли он экзамены в конце года. — Сейчас мама с папой будут ругаться, — нижняя губа маленькой Марипосы дрожит. Она совсем не знала такого напряжения до этого ни в доме, ни где либо ещё. — Мамочка, а с Марко всё будет хорошо? — Посмотри пока мультики наверху, — девочка всё ещё сидела за столом, поэтому Стар сама встала и увела её. Рэймонд тоже почувствовал себя не в том месте и не в то время и, не доев суп, поставил тарелку возле раковины. Он тоже хотел бы помочь Марко. После постоянных монологов и упреков сестры Рэй чувствовал, что должен помочь, но не знал как. Как же объяснить Диазу, что нужно жить здесь и сейчас? Разве он сможет справиться с таким? Да, та тоже была настоящая жизнь в два, даже почти в три раза длиннее этой. Только вот забрасывать её тоже нельзя. Здесь есть те, кто его любит, кто волнуется, Марко просто не мог оставить всё так, как есть! Когда он зашёл в комнату Марко, тот снова ничего не делал, впрочем ничего удивительного. Но иногда Диаз всё-таки находил чем заняться: терзал несчастный манекен на заднем дворе, да так, будто он и был во всём виноват. Сейчас он разглядывал потолок. На белой краске появились трещинки, наклейки в виде звёздочек совсем выгорели, но Марко помнил как в его детстве они светились. И темнота в комнате расступалась в стороны, и спать одному было не так страшно, да и, чего таить, он чувствовал себя не так паршиво. — Я хотел поговорить с тобой. Ты можешь не отвечать, только послушай, — Рэй не получил ответа, кивка или вздоха и ему подумалось, что это плохая затея. — Ты был там очень долго и по нашей вине. Нельзя было оставлять ножницы без присмотра, ничего не объяснив тебе. Я и не подумал, что тебя может заинтересовать это и в том моя ошибка. Ты прожил там почти четверть жизни, да? Но здесь всё только начинается, — если он, как и его особо умная сестра, скажет слово «недоразумение», то выйдет за дверь намного быстрее чем через порталы. Он сглотнул, пытаясь подобрать слова, сжал переплетённые между собой пальцы и выкрутил их почти до боли, — Тот э-эм… мужчина, Дастин, он для тебя много значит. Я не спрашиваю, видел и говорю как есть. Но тебе следует понять одну вещь: ты бы всё равно не смог взять его с собой. Ни семья, ни люди вокруг не поняли бы этого. Ты снова подросток, а он взрослы мужчина, это не совсем обычная дружба и стали бы появляться вопросы. А ты подумал о самом Дастине, какого было бы ему здесь? Какой бы шок он мог испытать попав сюда. Я здесь наткнулся случайно на одну фразу в книге: «В пути мы обретаем перемены». Заставляет задуматься не правда ли? Так почему бы тебе просто не наслаждаться тем, что вам вообще выпал шанс встретиться? Это всё ещё не конец пути, Марко, только часть, должная тебя изменить. Новый поворот. Я верю, что ты справишься с этим. Ты справился побеждая монстров, которых даже выдумать нельзя, справился с потерей дома и семьи. Ты всё это пережил. И переживаешь снова. Как же не хочется переживать это ещё раз. Нет. Это будет пыткой. Марко всё равно не смотрит на Рэя. Но кивает и внутри поселяется надежда на то, что он хоть что-то из этого слушал. —Если всё таки не справишься, скажи мне. Поищем заклинание, сотрем тебе память, — бросил принц напоследок. Нет, конечно, никому он память стирать не собирается. Но можно ли убедить его в этом? Джеки, как хорошая подруга, исправно таскала Диазу домашние задания и интересовалась о его самочувствии. Ей всё равно, как именно это произошло, волновало лишь то, стало ли ему лучше. Баттерфляи даже рады, что она не задаёт вопросов. Дженна говорит, что их подруга давно не замечала Марко, они только здоровались, как бы сильно тот не «пускал по ней слюни» и такая резкая перемена точно скрывает за собой что-то ещё. Джеки не задавала вопросов, а вот Дженна только это и делала. Ордония надоела Стар очень быстро. Принцесса быстро отмела вариант, что новая подруга просто хочет понравиться Рэймонду. Нет. Ей интересно волшебство. Она и сама показала свою коллекцию атрибутов для чёрной магии, рассказала, о проводимых спиритических сеансах, что больше напоминало шарлатанство. Непонятно, когда именно эта девушка стала постоянным их спутником, но это было правдой: Дженна появлялась почти везде и всегда без предупреждения. Также на лице не было удивления, когда она услышала всю историю слепоты Рэя. Единственное, что вырвалось тогда: — Ты воскрес? Кру-у-уть. Больше Дженну интересовало другое. Она не до конца понимала, как работают законы магической вселенной, оттого расспрашивала Баттерфляев обо всём, что могла узнать. Почему, эта штука ела его изнутри? Её друг пускал кровавые пузыри, что, она, конечно, не врач, верный признак несовместимой с жизнью травмы, но воскрес от какой-то светящейся штуки, кусочка души, которой так любезно поделилась сестра. Это ведь невесомая, невидимая материя. Если продать душу демону, то ничего не изменится, ничего не заметишь, проживёшь свой отрезок времени и всё, потому что душа перейдёт в его владение только после смерти. Это Дженна уже знала и даже пока была младше чуть не продала душу за возобновляющийся буррито. Не так дорого, но эти буррито это что-то с чем-то! Рэй продолжал ликбез нудно и с расстановкой, а забавные вставки Стар и ни к месту сказанные глупости даже начинали нравиться Дженне. Оказывается волшебные существа без душ зачахнут и умрут, потому что душа как-то тесно связано с волшебством, которого на Мьюни невероятно много. Обычные же жители, как и земные люди, исчезновения души не заметят, толко станут более уязвимы к болезням и скорее всего долго не проживут. Тайна меток на лицах принца и принцессы так и осталась нераскрытой. Вообще, они отражали наиболее яркие эмоции, но само их существование определенно связано с магией. Все какие-то безумно напряжённые в последнее время и теперь Дженна хоть немного понимает причины такого напряжения. Ссылка из дома в качестве наказания, паразит, смерть (она ли?), путешествие Марко… Столько всего за такой, короткий срок. Диаз всё ещё пребывал в грёзах о каком-то расчудесном мужике из другого измерения. Стар отшучивалась, но выглядела так, будто сейчас свалится в обморок. Может, так и есть. На её бледное, осунувшееся лицо невозможно взглянуть, не испытав беспокойства или жалости. Белые перчатки не покидали её рук, волосы туго завязаны на затылке. Она постоянно рылась в какой-то большой книге, прочитав её вдоль и поперёк, так часто это было, и, кажется, почти не спала. А вот кто точно не спит, так это Рэй. Он переживал, видимо, за всех троих. Серая маска не сходила с его лица и всё, что он делает это тренируется и читает. Круглыми сутками, что конечно же перебор.***
Дни шли за днями. Обезличенные и мрачные. Мама не свящывалась с ними и вряд ли это из соображений безопасности, новостей из дома не слышно. Кажется, она и вправду просто запихнула его куда подальше, чтобы не мешался. Стар ведь может сама постоять за себя, не маленькая. Так почему он должен быть сиделкой? Том, наследник Адского престола, не слишком старше него, занимал важное место в аппарате управления и являлся важным звеном в своём королевстве. Без его ведома не происходило ничего. Том готовился принять корону через пару лет и управлять Преисподней единолично. Рэй же чувствовал себя абсолютно бесполезным. Он не делал для своего дома ничего важного. В то время как Люсайтор единственный наследник, маленьких чертят не стоит брать в расчёт, Рэймонд даже не наследный принц. Если это и так, он всё ещё мог быть нужным. Раздражала его бесполезность, его раздражало, что Стар больна после его спасения, его раздражало, что он не знал, как помочь. Его раздражало воспитание, благородство и чувство долга, которые говорили, нет, кричали о том, что он должен помочь королеве Эклипсе, какую бы неприязнь он не испытывал. Услуга за услугу, поэтому как только они вернутся домой, он переговорит с мамой. Обязательно замолвит за неё.