***
RK800 с пренебрежением снимает парадную форму, бегло переодевается в собственный пиджак и джинсы и сбегает из полицейской раздевалки раньше, чем кто-то успевает с ним заговорить. Его диод, как гирлянда, продолжает переливаться всеми доступными цветами, но никто больше не спрашивает его, в чём дело, — сейчас все слишком увлечены рождественской суетой. Коннор протискивается через офицеров, детективов и гражданских, спускается из участка, бегло проходит через приёмную и встречается снаружи с не менее равнодушным Детройтом, загоревшимся всеобщим ожиданием праздника. Машинный трафик увеличился в плотности, по всем маршрутам показывали пробки, но сбегал от этой суматохи Коннор на своих двоих, огибая людей на улицах и направляясь неизвестно никуда. Прошлогодний герой города, попавший на обложки всех технических журналов, уважаемый всеми девиантами и их лидерами, он теперь вдруг слился с беспощадной, серой толпой и утонул в ее безумии. Система пытается выкладывать маршруты, предлагает вернуться на работу или домой к Андерсону, прокладывает маршрут снова к зданию, где проходила церемония, прокладывает маршрут к центру Киберлайф, прокладывает его за город, прокладывает его к той стоянке грузовиков. От количества дорог, путей и вариантов, Коннора вдруг заклинивает; Он чувствует, как мышцы на его лице сводит, он морщится, часто моргает и его желания, досады, все причины для огорчения, воспоминания и вся память смешивается в такую хаотичную кучу эмоций, что температура уже переступает за первую отметку предупреждения. Надо побыть одному и успокоиться. Коннор очень давно не был в своём саду Дзен, давно не разбирал всё, что чувствует, по полочкам, и весь ненужный мусор забил ему голову настолько, что это выходило из-под контроля. Всей этой лавине не хватало толчка, и Найнс его не толкнул, а запинал до полусмерти. И получил за это медаль. Герой города. Коннор ищет самый грязный, старый и уродливый парк, вообще имеющийся в Детройте, и старается игнорировать все другие предложенные дороги, пока направляет туда, потирая висок рукой. Ему одновременно казалось, что все вокруг на него смотрят, и что всем вокруг будет наплевать, упади он прямо тут посреди дороги. Хотелось с кем-то поговорить и сбежать ото всех подальше, вернуться и продолжать дорогу, и такое количество противоречий можно было бы сравнить только с первым моментом приобретения девиации. Но стены разбивать Коннор не может — они разбиты, он в обломках, и он в них одинок. Он в них очень одинок. Замерев посреди полупустого парка, он смотрит на грязные, подтёкшие сугробы, мокрые лавки и старые, некрасивые деревья без листвы. Отлично сочеталось с его настроением сейчас, и он проходит глубже в парк, ища какое-нибудь наиболее заброшенное место. Сегодня рабочий день; С детьми гулять слишком холодно, а со своим партнёром здесь было бы совершенно не романтично. Этот парк даже не имел банальных удобств, которые есть в других, более новых и мелких парках, и больше походил на пустырь и рощицу с парой лавок и фонарей. Ни фонтанчиков, ни автоматов, ни толпы людей. Ничего. RK800 опускается на край лавки на краю парка, не понимая до конца, как он вообще тут оказался. Шторм начался и затих так же стремительно, как прошло всё это утро. Такое скомканное, глупое и в котором Коннору не было места. Он смотрит на промёрзлую землю несколько секунд, потом закрывает глаза и старается себя успокоить. Температура стремительно падает вниз, поддаваясь холоду декабря и навеивая фальшивое успокоение. — Привет, Коннор. Коннор вздыхает. Прошло ровно полчаса с того момента, как он закрыл глаза. Он не сомневается, что его выслеживали и дали этот неестественно ровный промежуток времени именно на то, чтобы он успел успокоиться. — Привет, Найнс. Что тебе нужно? RK900 мнётся и неожиданно не отвечает, видимо, удивляясь отсутствию полного игнорирования и агрессии. Он растерянно молчит еще несколько секунд, продолжая стоять над душой, и только потом открывает рот, когда Коннор уже успевает порадоваться (что?) этой глупой и странной заминке. — Я бы хотел прогуляться. Поговорить. — Хорошо. Пошли. Смирение и безразличие окутывают Коннора с каждой секундой всё сильнее. От диалога хуже уже не будет, потому что Найнс не может сказать ничего, что он бы уже не знал. Но говорить Найнс не торопится. Они проходят сквозь пустынную аллею, и эти несколько минут тишины кажутся вечностью. Коннор не мог отнести себя с RK900 к тому типу взаимоотношений, в котором молчание было бы комфортным, или в котором понимание достигалось без слов. Наоборот, между ними была какая-то странная пропасть, и вряд ли она появилась только из-за недружелюбия Коннора. Было что-то ещё. — Я очень много думал над твоими словами. Над твоими реакциями, — мягко начинает Найнс. Они не смотрят друг на друга. — Мне кажется, мы друг друга совсем неправильно поняли. Я хочу обсудить ситуацию. Это…напряжение. Я не понимаю, почему оно появилось. — Не понимаешь? — Коннор снова морщится, разглядывая какой-то разбитый фонарь. — Ты наше знакомство начал с того, что сказал мне, насколько ты меня лучше. Не слушаешь мои просьбы ко мне не подходить и постоянно, каждый раз, говоришь о себе. Или отбираешь у меня дела. Какой это раз за год? Двадцатый? — Семнадцатый. Коннор резко останавливается, потому что это было совсем нагло со стороны Найнса. Тот тоже останавливается, поворачивается к нему и смотрит, широко распахнув глаза. — Коннор, но я же просто констатирую факты, — непонимающе отвечает он. — Нет, Найнс, ты просто кретин, если это всё твое оправдание. — …Нет, я не кретин. Я же умнее тебя. Врезать бы по собственной роже! Коннор впивается в него настолько полным ненависти взглядом, что Найнс заметно напрягается и поднимает плечи, явно не зная, куда себя деть. — Нет, слушай…нет, я не хвастаюсь, — неожиданно краснота трогает щёки Найнса. Обновленные модели умеют реагировать на температуры и изменять внешний вид скина? Ну конечно. — Позволь мне объяснить. — Я услышал достаточно. Прежде чем я не…— Коннор вздыхает, но мысль не продолжает. — Скажи мне, зачем ты потрудился и прямо из другого квартала прибежал отбирать мое задание, и после — я уйду. Найнс выглядит совсем потерянным, но это никак не заставляет проникнуться к нему сочувствием. — …Это глупо. Коннор стискивает челюсти. — Говори. — Я за тебя испугался. Злость пропадает с лица Коннора — теперь он удивлен, хоть и всё ещё раздосадован. — Я, по-твоему, не могу за се… — Нет, конечно, можешь, — на придыхании отвечает Найнс, перебивая и словно боясь, что ему не дадут договорить. — Но мне хотелось убедиться. Я часто за тобой наблюдаю, когда у меня нет своих четких заданий. Я не хочу, чтобы тебя ранили, чтобы что-то случилось. Когда я проанализировал андроида, подключившись к камерам, то связался с RK900 из другого участка, и тот подтвердил, что эта форма была у другого бойцовского андроида…и…Ты был безоружен, а он сам был оружием буквально. Взгляд Найнса медленно опускается вниз, а Коннор неожиданно с новой силой чувствует натянутую неловкость. — Ты меня выслеживаешь постоянно?! Найнс, что с тобой не так? — Коннор, ты мне нравишься. Неожиданно город перестаёт существовать — в образовавшемся вакууме тишину прерывает только ветер. Найнс берёт в себя руки и объясняется раньше, чем Коннор успевает что-то ответить. — Я еще до своей осознанной девиации о тебе слышал. О всём, что ты сделал. Ты, RK800-51, самый значимый андроид моей линейки, — он говорит быстро, но не сбивчиво. — Ты важнее Маркуса, ведь он изначально создавался уникальным. Ты же смог стать собою среди тысячи таких же. Ты нашёл что-то, на что RK200 указали другие. Коннор, ты…особенный. Для меня ты очень особенный. Все те, кто стал девиантами в тех же условиях, что и ты, просто гнили на Иерихоне и ждали когда их спасут. Но не ты. Ты сам пришел к собственному спасению, и это восхищает. Коннор продолжает отмалчиваться. Такой вариант развития событий ему никогда в голову не приходил, но прийти он и не мог — кое-что не сходилось. — Ты пытался подружиться, унижая меня, Найнс? — скептически, всё ещё до конца не веря, спрашивает он. — Или придумал это всё только сейчас? Найнс краснеет до кончиков ушей, и злиться на него уже практически невозможно. — Нет, Коннор, не подружиться, я… Всё время просто пытался тебе понравиться. Показать, что я достоин тебя и могу быть полезен. Помочь тебе, защитить, разгрузить… Избавить от ненужных мелких дел, — RK900 мнётся на месте. — Поднять этим настроение, наверное. Я не хотел никого унизить. Никогда. Только показать, что я достоин твоего внимания, и всё. — О, Найнс. Найнс и правда оказался кретином — но не в том плане, в котором Коннор предполагал, а в эмоциональном. И он чувствует, что ему тепло не смотря на мороз, и щёки его, кажется, тоже поддел румянец. Почему-то. — В это трудно поверить. — Извини, — вдруг в сердцах, резче, чем раньше, отвечает Найнс и склоняет голову. — Я проанализировал всё время нашего общения, твои слова и понимаю теперь, что со стороны выглядел совсем не так, как нужно. Я не просил эту медаль, не просил капитанской любви. И не хочу, чтобы ты уходил в отставку. Хэнк, вот же трепло. Коннор вздрагивает, но Найнс продолжает: — Я не могу повлиять на твое решение и не могу заставить остаться. Просто хочу сказать, что я тобою восхищаюсь, что ты мне дорог, и что я хочу отдать тебе на память подарок, — он суёт руку в карман и достаёт оттуда маленький свёрток. — Это…тебе. Коннор неловко улыбается. — Так…мой Тайный Санта это ты? — Нет. Просто мне очень хотелось подарить что-нибудь именно тебе, — Коннор принимает свёрток и неторопливо его распаковывает, при этом не сводя с Найнса взгляда. — Это должно тебе понравиться. Оригинальный тамагочи коллекционного издания. Ты хотел питомца, увлекаешься историей и разной техникой, так что… Коннор смеется. Да, это правда был хороший подарок. Глупый, очень наивный, и от этого он почему-то был еще более хорош. — Найнс, боже. У меня тоже для тебя подарок. Он лезет в карман пиджака и достаёт оттуда светодиод Найнса, который тот так и не забрал, и который ещё не было шанса отдать. Коннор собирался его вернуть в любом случае, но сейчас подвернулся идеальный момент. Улыбка уже не такая неестественная, и RK900 теперь снова смотрит ему прямо в глаза. — Спасибо, — одними губами шепчет Найнс и закрепляет его себе на висок. Тот сразу же перекрашивается в красный. — Ты хранил его. Его немного потрясывает. Коннор неловко трогает RK900 за плечо. — Когда ты так нервничаешь, ты мне нравишься в разы больше, — елейно щурясь, он мягко сжимает тамагочи в ладонях. — Может, я даже останусь в участке, чтобы смущать тебя теперь своим присутствием каждый день. — Коннор, я был бы очень рад. — Постараюсь…в это поверить. Найнс теперь заглядывает ему в глаза со странной нежностью, и Коннор отвечает ему неподдельным интересом. Он анализирует всё их общение, сопоставляя с новой информацией, и RK900 больше не кажется таким уж злодеем в его истории. Скорее неловким и растерянным, пытающимся привлечь его внимание к себе, и пару раз незаслуженно за это получая. — А где твоя медаль? — Могу подарить и её, если хочешь, — Найнс к нему тянется, и трогает пальцами лоб, где ещё недавно была трещина. Пальцы у него теплые и еле-еле дрожат. — Всё, что захочешь. Что угодно. Коннор не отстраняется от касаний. Ему интересно происходящее, Детройт больше не кажется таким уж серым, а Рождество таким дерьмовым. В картине появилась какая-то новая краска, деталь пазла занимает свое место. Ещё непривычно, но уже лучше, чем было раньше. — Хочешь понравиться и не «что-то дружеское», значит, — задумчиво тянет он, наблюдая за тем, как Найнс от этой фразы весь съёживается. Его, видимо, сейчас так же кидало туда сюда, как Коннора минут сорок назад. — Ты же понимаешь, что…скажи ты это ранее, я бы на тебя так не злился? Что всё это могло не происходить? — Я бы умер со стыда на месте, — честно признается RK900 на выдохе. — Но когда нависла угроза твоего ухода, и когда я не мог уже игнорировать последствия своих поступков, то у меня не осталось выбора. — Мне всегда казалось, что если ты и станешь девиантом, то будешь сразу понимать себя лучше, чем кто-либо еще, — теперь во взгляде серых глаз проскальзывает какая-то стыдливая вина. — Видимо, моей главной ошибкой было полагать, что ты будешь лучше меня и в этом. Что если ты что-то сделаешь, то подумаешь об этом подо всеми углами, и тебя не будет останавливать никакое смущение. — Мне очень жаль, что я тянул до последнего. Коннор спускает руку ниже, и тянет Найнса за рукав. — Пошли в участок. И больше никаких напоминаний о том, какой ты совершенный, понял? Найнс морщится и часто кивает несколько раз. Коннор улыбается и тянет его за собой. — По дороге расскажешь мне о церемонии. И о том, что ты обсуждал с Маркусом. И откуда смог достать эту игрушку в разгар Рождества, — эти темы вдруг перестали казаться такими уж скучными. — И о том, за сколько лейтенант тебе продавал на меня информацию. У меня много вопросов. — Конечно. Конечно, Коннор.***
— Ты мне очень нравишься, — сдавленно шепчет RK900 за сто метров от DPD. — Очень. Очень-очень. — А ты не так плох, как мне казалось, — Коннор на секунду останавливается, после чего замолкает и чуть касается кончиком мизинца руки Найнса, чтобы отправить запрос на невербальный контакт. — Надеюсь, Фаулер меня не уволит сразу же, как увидит. «Нет. Надеюсь, нет, или я тогда уйду тоже и стану каким-нибудь рыбаком в Канаде». «Ха-ха. Готов к настоящему Рождеству, герой города?» Нутро Найнса всё перевернуто вверх дном, ошибки ползут неровным рядом по всем системам, но он ему улыбается. И Коннор улыбается ему в ответ.