Следуя древним законам
The Paper Kites - Willow Tree March
— …Бессмысленный и варварский обычай! Последние месяцы тётушка Маргарет часто повторяет эти слова. Худощавая женщина средних лет с густыми тёмными волосами, всегда стянутыми в тугой узел, в неизменном скромном платье — консервативная и строгая, она олицетворяет гордость за своё происхождение и преданность старым порядкам. Но сейчас она проклинает древнейший закон кодекса ведьм — то, на чём веками держится их общество. Маргарет ходит по гостиной, и в каждом шаге ощущается бьющее через край смятение. Черты лица искажены недовольством и злостью. — И самое ужасное, что опасен он больше для ведьм, а не для этих гадких псин! — возмущается она, останавливаясь у горящего камина. В ледяном тоне столько ненависти, что в комнате резко холодает и по коже бегут мурашки. Кажется, что силы её слов достаточно, чтобы истребить всех оборотней мира. — Тише, Маргарет! Он может услышать, — шипит другая ведьма, молодая и миниатюрная. Будучи дочерью эльфийки и мага, тётушка Касси унаследовала утончённые черты лица и изящество от матери, от отца же ей достались волнистые медно-рыжие волосы, изумрудно-зелёные глаза и россыпь веснушек на щеках. В её больших глазах застывают не привычные любопытство и нежность, а тревога и страх, не менее сильные, чем у Маргарет. — Он ещё так молод, так неопытен, так мягок. И мухи не обидит. Ну как он может убивать? Он не заслуживает такой участи. — И сколько храбрых, талантливых ведьм и чародеев погибло в таких схватках! И это в мирное время! После Великой войны! — не останавливается Маргарет, топая ногой от беспомощной злости. — Он умрет в первые секунды встречи с этими тварями. Волки хитры и коварны. Даже зная самые сильные заклинания, он же… — Он точно не справится, не вернётся домой, не станет частью ковена и… — нежный голос тётушки Касси дрожит, словно она с трудом сдерживает слёзы. — Как бы я хотела уберечь его от такой судьбы. Чимин сидит на ступенях широкой лестницы и слышит каждое слово, произнесённое в гостиной. Он тихо вздыхает и утыкается лицом в коленки. Сидящий рядом ворон бесшумно клюёт его в ногу, желая приободрить и показать, что никакие проблемы не страшны, пока они вместе. Чимин закрывает глаза. Сейчас ему как никогда нужна поддержка, и он ценит её, но… Ничто не способно унять немую тоску в его сердце. Завтра ему исполнится двадцать три — возраст совершеннолетия у всех ведьм и колдунов, возраст, когда магическая сила достигает расцвета. Это означает, что послезавтра, едва солнце покажется на горизонте, ему предстоит отправиться в долгое путешествие длиной в целый год, чтобы разыскать и убить оборотня — одного из заклятых врагов всех, в чьих жилах течёт хоть капля магической крови. Издревле по достижении совершеннолетия ведьмы и маги покидают родные края, чтобы вернуться со шкурой убитого оборотня или не вернуться никогда. С самого детства ведьм готовят к этому: учат выживать в диких лесах, ставить капканы, готовить еду из того, что найдётся под рукой, прятаться от разбойников и… Убивать. Слабые ведьмы погибают, сильнейшие выживают. Это оттачивает самые важные навыки и даёт возможность узнать мир за пределами ковена. Считается, что именно во время этого испытания ведьма остаётся один на один со своими сокровенными мыслями, пороками и страхами и учится прислушиваться к зову сердца. Наличие шкуры оборотня даёт право ведьме выбрать любой ковен и начать жизнь с чистого листа, позабыв всё, что было прежде. Чимин не готов. Он не знает, к чему стремиться, и сомневается в собственных силах. Говорят, он обладает огромным потенциалом. Эту фразу он слышит всю жизнь, и всю жизнь она его злит. Его магия сильна, невероятно сильна. Пожалуй, его можно назвать одним из сильнейших магов востока. И одновременно одним из слабейших. С его выносливостью и талантом владеть собой не могут тягаться многие опытные маги. Он исцеляет опасные болезни, готовит чудодейственные зелья, может наколдовать ливень в засуху или разогнать тучи в непогоду. Но магия покидает его, когда он сталкивается с необходимостью навредить живому существу. Даже если нужно защитить самого себя, он становится беспомощным и ничтожным. Тётушки правы. Чимин не воин. Его делом всегда было врачевание, сбор трав, приготовление целебных снадобий, но никак не битвы и охота. Никакие уговоры, нотации, запреты или наказания не могли заставить его проявить агрессию. Ни одна ведьма не понимала, почему он вырос таким, ведь его родители были сильнейшими магами, но все любили Чимина за его доброту и стремление помогать даже тем, кого он не знал. Чимин вырос в любви и заботе, нехватку родительского тепла восполнили другие ведьмы. Одинокая жизнь без ковена, без собственного родного очага кажется ему худшим исходом. Что если он никогда не вернётся в родные земли? Или даже погибнет? Что если тётушки и весь ковен разочаруются в нем? И он не оправдает их надежд? От этих вопросов, мучавших его не первый год, его бросает в дрожь. Чимин может уйти к людям и пытаться скрывать свою сущность. Он может отправиться в какое-нибудь далёкое королевство, где на ведьм не объявлена охота, и стать там целителем. Тогда его точно ждёт мирная жизнь в достатке и почёте. И никакие убийства для этого не нужны. Только это не то, чего он хочет. Быть частью ковена — единственное, что кажется ему правильным. — Прекратите. Кассандра, Маргарет, вы ведёте себя не как уважающие себя ведьмы, а как трусливые курицы. Вы должны больше верить в Чимина. Пусть он и не образец боевого мага, но умён и сообразителен. У него хорошая интуиция, сильный хранитель и не менее сильный фамильяр. Не забывайте, чей он сын. Сухой, но громкий и твёрдый голос заставляет взволнованных тётушек умолкнуть. В комнате находится ещё одна ведьма, до этого хранившая молчание. Тётушка Хельга. Она была негласной главой семьи и всего ковена не только из-за преклонного возраста. Внешность ведьм — вообще штука обманчивая. В двадцать можно принять облик дряхлой старухи, а в сто — стать юной девой. Но седина и морщины лишь дополняют мудрость и опытность Хельги и придают ей почтенный вид. Чимин удивлённо вскидывает голову, прислушиваясь к её словам. Неужели она и правда сказала, что у него есть шанс? Она, всегда славившаяся своей прямолинейностью? Его сердце ускоряет свой бег. Конечно, он справится. Он — Чимин из древнего рода Паков, храбрых и могущественных волшебников. Он — сын своей матери, которая в одиночку одолела пятерых орков. Он — сын своего отца, которому удавалось на протяжении пяти лет спасать ковен от нашествий оборотней. Чимин сможет убить. Это не личная вражда и ненависть. Это просто способ выжить и быть счастливым. У него двенадцать месяцев, и отсчёт начинается с завтрашней полуночи.
Под покровом голубой луны
The Oh Hellos - Soldier, Poet, King
Чимин встречает свою двадцать третью весну, едва небо на востоке начинает светлеть. Ровно через сутки он будет на пути к северу, туда, где леса опасные и глухие, а ночи холодные и мрачные. Туда, где начинается земля оборотней. — Сушёные мокрицы, — раздаётся скрипучий голос ворона, сидящего у распахнутого окна. — Цветы агримонии. Чёрные свечи. Утренний ветер колышет занавески. На застеленной кровати лежат припасы, холщовая сумка, остроконечная шляпа и метла. — Сложил. Да, да и… Ой, свечи забыл, — отзывается Чимин, перебирая книги торопливыми движениями. — Я засушил чертополох в мастерской, не забыть бы забрать. И напомни про семена купальницы. Тётушка Касси обещала дать их перед дорогой, но, боюсь, она позабыла об этом. — Куда уж ты без меня, — каркает ворон, и Чимин, подняв взгляд, нежно усмехается. Саул. Его верный фамильяр. Они прожили бок о бок так много лет, что теперь понимают друг друга с одного взгляда. У каждой ведьмы есть фамильяр. Например, чёрный кот, как у тётушки Хельги, или змея, как у тётушки Маргарет. Некоторые предпочитают более необычных фамильяров вроде пауков или хорьков. Тётушка Касси выбрала лягушку в качестве фамильяра — Чимин всегда боялся ненароком на неё наступить. Между ведьмой и фамильяром есть особая связь. Невидимая и нерушимая. Даже смерть не может разорвать её. Когда умирает один, умирает и другой. Ведьмы вкладывают в фамильяров часть своих сил и своих душ, поэтому проворные животные могут помочь в колдовстве и проникнуть в места, недоступные человеку. — Тяжело расставаться с домом. Я буду скучать по кровати. И по своим книгам, — с тоской говорит Чимин, падая на постель. — Я буду скучать по ягодкам. По ягодкам и лягушачьим лапкам, — вторит ему ворон, перелетая на кровать. Чимин чешет его пёрышки и смеётся. — Снова крадёшь лягушачьи лапки, припрятанные для зелий? Ты неисправим, — вздыхает он. Они лежат на кровати, обсуждая предстоящее путешествие, когда в маленькой спальне под самой крышей темнеет. Солнечный свет гаснет, и Чимин вздрагивает от внезапного холода, но губы сами расплываются в улыбке. — Мой цветочек вернулся! — его глаза загораются восторгом. Он вскакивает с кровати и подбегает к окну. Два гигантских пальца опускают на подоконник охапку редких растений, которые можно найти лишь на вершинах гор и в болотных топях. Ни Чимину, ни Саулу туда не добраться, зато Ингенсу, его хранителю, подвластно всё. Ингенс был последним подарком родителей Чимину. Рождённого во время кровопролитной войны, его ждала такая же печальная судьба, как и прочих младенцев — быть растерзанным свирепыми оборотнями. Но, чувствуя приближение смерти, чета Пак объединила силы, чтобы призвать создание, настолько огромное и могущественное, что одним своим видом оно приводило в первозданный ужас каждого, кто хотел навредить их первенцу. Хранитель всегда находится поблизости. Видимый или невидимый, порой бестелесный, он следует за Чимином, куда бы тот ни отправился, всегда готовый прийти на помощь. Даже когда Чимину просто становится грустно и одиноко, хочется поплакать и пожаловаться на жизнь, хранитель неизменно появляется. Он не умеет разговаривать, но одного присутствия хватает, чтобы юному магу становилось спокойнее. Чимин не помнит своих родителей, но Ингенс служит постоянным напоминанием, как сильно папа с мамой любили его. Возможно, поэтому существо, бросающее в дрожь всех остальных, вызывает у Чимина не меньше любви и нежности, чем тётушки или члены ковена. Чимин запрыгивает на палец Ингенса и, придерживая остроконечную шляпу одной рукой, смеется, когда хранитель поднимает его выше крон самых величественных и древних деревьев. У Ингенса худое тело, напоминающее какой-то неправильный скелет, и много конечностей, длинных и извивающихся, как щупальца осьминога. Тонкие рога обросли мхом и кустарниками. За спиной покачиваются крылья, но Чимин ни разу не видел, чтобы Ингенс летал. Девять глаз — по четыре маленьких с каждой стороны и один большой на лбу — смотрят на Чимина пустым светящимся взглядом. — Я сделал тебе венок! — кричит Чимин, зная, что Ингенс услышит, даже если он будет шептать. Чимин опускает ладонь в карман плаща и достаёт венок из одуванчиков. Закрыв глаза, он шепчет заклинание, и венок увеличивается в размерах, пока не становится достаточно большим, чтобы уместиться на голове Ингенса. Чимин чувствует, как щёки обдувает тёплый ветер, пахнущий лавандой и свежескошенной травой, и понимает, что Ингенсу нравится. Тёплый ветерок всегда означает что-то хорошее, а холодный — что-то плохое. Только так они и общаются, но этого достаточно. — Уже завтра, Ингенс! — предупреждает Чимин. Хранитель отправится за ним, даже если Чимин этого не захочет, но он всё равно решает напомнить Ингенсу. Порыв тёплого ветра едва не сдувает шляпу, Чимин ловко хватается за её полы и смеётся. — Мне пора на праздник. Встретимся на рассвете! Ингенс бережно опускает своего мага на траву у дома, и Чимин машет ему на прощание. В честь дней рождения в ковене устраиваются пышные празднества. Дома украшают бумажными флажками, цветочными гирляндами и лентами. На самую просторную поляну выносят большой стол, куда жители каждого дома приносят что-то своё: кто сладости, кто напитки, кто соленья. Весь Вердевилль — уединённое поселение их ковена — сияет яркими красками. Как только небо на западе окрашивается в нежно-розовый и последние солнечные лучи тают за верхушками деревьев, тётушка Хельга призывает Чимина встать у пылающего костра и торжественно надевает ему на голову венок из белых лилий — символ чистоты и невинности. К концу ночи его сменит венок из лотосов, что означает мудрость и долгую жизнь, на пороге которой находится Чимин. Многие плачут, многие стоят, затаив дыхание. Старые ведьмы и маги вспоминают, каким милым ребёнком был Чимин, и жалуются, что время летит слишком быстро. Детишки носятся вокруг костра и дёргают Чимина за рукав, чтобы похвастаться простенькими заклинаниями, которые они недавно выучили. Эльфы, коих в Вердевилле немного, играют на музыкальных инструментах. Юные ведьмы поют древние песни. Колдуны постарше да посолиднее рассказывают легенды о Великой войне и временах, когда оборотни и ведьмы ещё не враждовали. Чимин и сам заслушивается этими историями, словно в первый раз. Обычно на юге ночи тёмные и туманные, но сегодня словно сама природа делает Чимину подарок — в полночь облака рассеиваются, и звёздное небо озаряет сапфировая луна. Знамение. Голубая луна предвещает, что в конце пути, покрытого самыми запутанными тропами, маг найдёт своё место. Чимин выдыхает. Не красная, уже хорошо. Значит, возможно, ему не суждено погибнуть в этом испытании. Под покровом голубой луны Чимин прощается со своим ковеном, людьми, которые были ему семьёй долгие годы. Он заканчивает приготовления и складывает в заплечный мешок тёплый плед, карты, две книги: одну практичную, с рецептами зелий, а другую — для души, историю про захватывающие приключения и истинную любовь. Он заколдовывает котелок и сундучок с травами, уменьшив их в размере, и прячет в сумку. Трижды перепроверяет каждую вещь и только после этого решается покинуть дом. Возможно, навсегда.Роковое благородство
Закат догорает, и ночные птицы только начинают свою песню, когда в лагере горных оборотней поднимается переполох. Разведчики вернулись. Учуяв запах чужака, Намджун вскидывает голову и машинально встаёт с камня. На его памяти такого никогда не случалось. Охотники приносят добычу, но разведчики — только новости. Двое мужчин волокут девушку с копной огненно-рыжих волос. Руки крепко связаны за спиной, и верёвки впиваются в бледную кожу. На фоне сильных и крепких оборотней она кажется такой хрупкой и безобидной. — Кто это? — рассеянно спрашивает Намджун, во все глаза разглядывая пленницу. Ей от силы шестнадцать, такая юная, совсем ребёнок. Несмотря на страх, она пытается вырваться из лап волков, не желая мириться с судьбой. Подол зелёного платья выпачкан в грязи, часть волос застилает лицо, но это не мешает Намджуну увидеть её глаза. Чёрные, как беззвёздная ночь, они горят искренней ненавистью, и, когда на мгновение они встречаются глазами, у Намджуна потеют ладони. Не от страха. Он ведь храбрый оборотень, он ничего не боится. Просто… Ему немного не по себе. Сердце почему-то колотится с бешеной скоростью, и всё внутри сжимается. Вот только зачем её схватили? Разве что она… — Ведьма, — отвечает смуглая девушка, сидящая на траве рядом. Только после этих слов Намджун замечает пыльную шляпу, затоптанную волчьими лапами. Когда-то давно между ведьмами и оборотнями была кровопролитная война, отголоски которой до сих пор звучат в волчьих сердцах горечью и болью потери сородичей. Великая война. Много храбрых воинов не пережили эти тёмные времена. Вожак их стаи погиб от рук ведьм, и его место занял второй по старшинству оборотень — отец Намджуна. Из четырёх волчат Намджун был самым старшим, но и он вырос в мирное время. Война долго бушевала на юге и востоке, но Огненные горы, где обитает стая Намджуна, не знали нашествий беспощадных магов. Намджун никогда не видел ведьм, но его учили, что это коварные и уродливые старухи, которые одним заклинанием способны убить сильнейшего оборотня. Именно поэтому волки должны нападать первыми. Но при взгляде на беззащитную и ослабленную схваткой с оборотнями девушку Намджун испытывает лишь смятение. Разве она похожа на ужасных ведьм, которыми его пугали с раннего детства? Девушку надёжно закрывают в пещере, очерченной рунами против колдовства. Поговаривают, что ведьмы, лишённые лунного света, сильно слабеют и теряют магию. Волки собираются дождаться момента, когда девушка не будет представлять угрозу, и убить её. Весь вечер Намджун проводит в глубоких размышлениях. За ужином он не съедает ни кусочка любимого мяса, не участвует в общих беседах. Появление ведьмы резко переворачивает его мир. Вдруг всё, чему его учили, тоже неправда? Вдруг всё это время он жил во лжи? Сомнения терзают его душу. Он должен быть преданным своему народу, ведь он сын вождя. Но мама учила, что жестокость отравляет душу, что нужно быть справедливым и сострадательным. Ведьмы — злейшие враги оборотней. Эту истину Намджун усвоил с первых минут жизни, и, казалось бы, он не должен испытывать жалость к незнакомке, но… Намджун намного старше этой ведьмы. По меркам оборотней через пару месяцев, когда листья на деревьях пожелтеют, а цветы на лугах завянут, он достигнет двадцатипятилетия — возраста зрелости. Но если бы он вдруг оказался на её месте, совершенно один в землях ведьм, оставленный ждать неминуемой смерти, он был бы смертельно напуган. С появлением девушки оборотни становятся осторожны. Детей, стариков и больных не пускают за пределы лагеря. В дозор теперь отправляются не двое, а четверо волков, на охоту выходят только самые опытные и сильные. Эта ведьма может быть не единственной в округе, и, если это так, за ней придут её сородичи. Оборотни готовятся к нападению, укрепляют лагерь, выжидают. Дни тянутся нестерпимо долго, и с каждой ночью, лёжа под луной без сна, Намджун сильнее убеждается, что пленница абсолютно безобидна. Раз в день ей дают немного еды и воды, и она никогда не нападает. Просто сидит, забившись в угол пещеры, и боится выползать. Будь Намджун знаком хоть с одной ведьмой, он доверился бы мнению опытных волков. Он бы не стал самовольничать, не решился бы на такой сумасшедший шаг. Но он был ещё молодым и впечатлительным и верил в призрачные идеалы, где всегда есть место чести и доблести. В ночь, которая стала бы для ведьмы последней, Намджун пробирается в пещеру. На рассвете волки собираются устроить крупный костёр и сжечь нечистую силу. — Эй, — шёпотом зовёт Намджун, силясь разглядеть в темноте очертания пленницы. Сзади слышится шелест крыльев, но Намджун не придаёт этому значения. — Тебе нужно бежать. Поторопись, иначе тебя убьют. Я помогу тебе выбраться из леса, просто спасайся, как можно быстрее, слышишь? Намджун снимает повязку со рта ведьмы и развязывает ей руки. Где-то на задворках сознания успевает промелькнуть удивление: девушка так молода, но её руки морщинистые и дряблые, словно принадлежат древней старухе. Она медленно поднимается. Летучая мышь опускается ей на плечо, сверкая в темноте жутковатыми чёрными глазами. Следуя какому-то интуитивному порыву, Намджун пятится к выходу из пещеры. — Меня зовут Виктория, — её губы искривляет улыбка, не предвещающей ничего хорошего. — Виктория Нортон. Запомни моё имя, сын волков. — Меня зовут Намджун, — отвечает ничего не подозревающий оборотень и падает на колени от вспышки невыносимой боли, пронзившей его грудь. Жар распространяет свои цепкие когти по всему телу. Трясущимися руками Намджун задирает рубаху. Он открывает рот, но не может произнести ни слова. По коже растекается чёрное пятнышко, совсем маленькое, но почему-то оно вызывает у Намджуна животный страх. — Что это? — Ваш собачий род исчезнет. Вы ошибка. Ошибка природы, которую мы устраним. И ты будешь первым. Если судьба не смилуется над тобой и ты не подохнешь раньше, это проклятие медленно и мучительно убьёт тебя ровно через год. Оно захватит твоё тело. И ты сдохнешь в агонии и одиночестве, как бездомная шавка. Чего ты и заслуживаешь. Прощай же, Намджун. В глазах темнеет. От слабости, внезапно охватившей всё тело, Намджун падает на холодные камни. Издевательский смех эхом звенит в ушах. И перед тем, как потерять сознание, Намджун видит промелькнувшую пелену рыжих волос.
Стая важнее крови
There's no surrender And there's no escape Are we the hunters Or are we the prey?
Ruelle - Game of Survival
За каждый проступок следует наказание. И неважно, сын ли ты вождя или круглый сирота. Намджун предал стаю, семью, весь род. Он заслуживает наказание, как никто другой, но, когда один из волков кидается на него и кусает в районе живота, Намджун кричит от боли и падает на землю. Кровь пачкает светлую рубаху, и ткань липнет к открытой ране. Его осыпают ударами, одним за другим, и он даже не успевает опомниться, не успевает собраться и приготовиться к боли. Он должен принять наказание с честью, как и подобает сыну вожака, а не кричать, свернувшись на пыльной земле. Если бы Намджун превратился в волка, боль бы утихла, но он не растерял гордость. Он не сбежит, поджав хвост, как трусливый щенок. — Ты был моим сыном. Моей гордостью, — рычит отец, когда волки расступаются перед вожаком. Намджун не смеет поднять глаза, лишь жмурится от боли, не позволяя себе издать ни звука. — Теперь ты предатель. И как вожак стаи я обязан изгнать тебя. Стая важнее крови, и ты должен был помнить это. Но ты связался с ведьмой! Ты больше не достоин называться волком. Разочарование, прозвучавшее в голосе отца, пронзает сердце Намджуна, как меткая стрела, и вместе с осознанием приходит ужас, ещё более сильный, чем минувшей ночью. Он забывает про боль, уставившись на отца широко раскрытыми глазами, полными горьких слёз, не достойных сына вожака. — Но, отец… Я ведь… — задыхаясь, начинает он, но его голос дрожит. — Пап… — Не смей называть меня отцом. Для нас ты больше никто. Ты не достоин пощады, но я не смогу убить того, в ком течёт моя кровь. Убирайся! От этих слов сердце Намджуна разбивается на миллионы осколков, и больше никакое проклятие не пугает его. Презрение отца, самого главного человека в его жизни, бьёт гораздо точнее и больнее самого изощрённого ведьминского проклятия. Стая важнее крови. Для каждого волка это не просто слова. Только в стае оборотень чувствует, что он не одинок. Неважно, сколько километров разделяет их, связь со стаей остаётся крепкой. Слова не нужны, хватает одной мысли. И эта возможность ощущать себя частью чего-то настолько крепкого и надёжного была самым прекрасным в жизни Намджуна. И из-за одного глупого решения он потерял всё. Потерял братьев, отца, друзей. Потерял маму. Им даже не удалось попрощаться. Он не успел увидеть её, но, может, оно и к лучшему. Намджун не вынес бы разочарования и в её глазах. Намджун больше не чувствует связи со стаей. Впервые в жизни его мир погружается в ужасающую тишину, его выбрасывают в бесконечно огромный мир, в котором ему не выжить. Даже если бы Намджун не истекал кровью, не был ранен, он бы всё равно не справился. Волков воспитывают в стаях, и такие понятия как «свобода» или «независимость» им чужды. За пару дней Намджун проходит не больше пятнадцати километров. Ему нужно уйти подальше от лагеря, чтобы умереть спокойно в тени деревьев. Он быстро устаёт и делает долгие привалы, зализывает раны и безуспешно пытается остановить кровь, но организм настолько ослаб, что Намджун не может обратиться в человека, промыть рану и наложить повязку. Поступь тяжелеет, он с трудом волочит лапы. Намджун долго держался, но теперь он не может перестать скулить, как последний слабак. Умереть в кругу семьи было бы благословением, но слова той проклятой ведьмы начинают сбываться. Он остаётся один. Совсем один, никому не нужный. Он умрёт, и ни одна душа не вспомнит о нём, ведь предателей стирали из истории стаи. Намджун падает на землю вблизи реки. Раны горят, и холод горной воды мог бы ослабить боль, но сил не хватает даже, чтобы подползти к реке. Он дрожит, боясь сделать лишнее движение, чтобы не завыть во всё горло. Если он и умрёт, то тихо, как и подобает храброму оборотню. Но как же ему больно.