Больше не один
Чимин лежит на кровати и равнодушно смотрит на мрачные тени, блуждающие по спальне. Снаружи бушует непогода. Вспышки молнии освещают ветви деревьев. Завывает ветер. Дождь яростно бьёт по окнам, словно желая разбить их и ворваться внутрь. В комнате пахнет гарью — незримое напоминание, что события минувшей ночи не были кошмарным сном. А ведь, покидая родной дом, Чимин сокрушался, что не способен на убийство живого существа. Весь ковен знал: Пак Чимин и мухи не обидит. Горько усмехнувшись, Чимин с трудом садится. Взгляд падает на обугленное пятно и пепел, разбросанный по полу. — Тебе надо поесть, — каркает Саул, взволнованно прыгая вокруг него. Чимин хочет сказать, что аппетита нет, и вообще голова раскалывается и ему сейчас не до этого. Но пустой желудок сводит судорогой, а к горлу подступает тошнота. Хотя магия вернулась к нему, он чувствует себя слабее, чем прежде. Разбитым. И лишённым надежды. Хосок был прав: горы коварны. Хосок предупреждал. Да и многие предупреждали. Но Чимин видел только цель и шёл к ней, не замечая препятствий и возможных опасностей. Или предпочитая не замечать. Он больше не тот наивный маг, который доказывал Юнги, что непременно спасёт Намджуна. Который не прислушивался к советам и делал вид, что всё замечательно, даже когда его маленький мир стремительно рушился. Горы изменили его. Чимин больше не знает, кто он, и не знает, что делать дальше. Чувствуя подавленное состояние своего мага, Саул утешительно каркает и трётся головой о руку, покрытую уродливыми шрамами ожогов. Чимин безучастно разглядывает их. И с кончиков пальцев срываются яркие завитки магии. Они разлетаются по комнате и послушно зависают в воздухе, наполняя каждый уголок светом. Уголки губ Чимина ползут вверх. Горы изменили его. Чимин больше не знает, кто он, но он обязательно разберётся в этом. — Главное, что магия снова со мной. Моя магия. — Чимин поправляет одеяло Намджуна и, наклонившись к его губам, шепчет: — Я люблю тебя, волчонок. И я не буду опускать руки — ради тебя. А ты не сдавайся ради меня, ладно? Он целует Намджуна и поднимается с кровати. В доме тихо. Ступеньки со скрипом прогибаются под весом шагов. Словно вор, проникший в чужую обитель, Чимин оглядывается по сторонам. Саул сидит у него на плече, напряжённый и готовый в любую секунду броситься на защиту своего мага. Огоньки летят перед ними, освещая путь. Чёрный проход между книгами зияет, словно раскрытая пасть. Чимин слышит раскаты грома за окном и глухое биение собственного сердца. Он облизывает пересохшие губы и переступает порог тайной комнаты ведьмы, которой больше нет в живых. — Что именно мы ищем? — спрашивает Саул, перелетая на сундук. — Не знаю точно. — Чимин зажигает больше огней и перебирает книги, пока Саул разглядывает портрет женщин семейства Нортон. — В нашем положении может помочь что угодно. Любая мелочь, любая информация, любая… Постой, ты чувствуешь? Здесь кто-то есть. Саул озирается по сторонам в поисках посторонних, но комната остаётся безмолвной. Прислушиваясь к собственным ощущениям, Чимин подходит к шкафу. Магия нарастает где-то в области груди и готовится ярким потоком хлынуть наружу в случае возможной опасности. Это не поддаётся никакому логическому объяснению, и с ним прежде никогда не случалось ничего подобного. Но Чимин чувствует жизнь. Рука дрожит, когда он тянется к бархату, чтобы сорвать ткань со шкафа. На полках стоят банки с насекомыми, змеями и пауками. Черепки мелких животных. И клетки. Много-много пустых клеток. На полу стоит ещё одна, самая большая. И у Чимина перехватывает дыхание. — Что это? — Саул опускается на пол, пытаясь разглядеть маленький клубок, свернувшийся на дне клетки. — Это оборотень, — отвечает Чимин, уверенный в собственных словах больше, чем в собственном будущем.Новые тайны
Coldplay — Sparks
Небо остаётся зловеще-чёрным, и маленькая комната в доме, затерянном среди гор, кажется крошечным островком света в бесконечной тьме. Чимин и Саул сидят в задумчивом молчании и смотрят, как умиротворённо дышит комок грязно-рыжего меха. — Не стоило его трогать, — ворчит Саул, и Чимин бросает на него сердитый взгляд, стараясь подавить смутное беспокойство, охватывающее их обоих. Сколько бы Чимин ни утверждал, что просто чувствует, что перед ними оборотень, Саул фыркал и иронично напоминал, что Чимин не разглядел оборотня, когда тот буквально сидел у него под носом. Самого Чимина это ни капельки не убедило. Ведь он-то чувствует. Они долго спорили, что делать. Саул считал, что, если Винифред держала его в клетке, то, возможно, у неё была на то причина и им стоит понаблюдать за ним издалека. А Чимин напомнил, что они говорят о той самой ведьме, которая чуть не убила их всех. Чимин отыскал большую корзинку, обустроил уютное гнёздышко из одежды и положил туда ужасно худого и грязного лисёнка. — Он такой маленький, — шепчет Чимин, боясь лишний раз дотронуться до корзинки. — Вдруг это ребёнок? Неужели она держала в клетке ребёнка? — А может, это просто лиса с бешенством. — Ничего ты не понимаешь! Я… — Да-да, — перебивает Саул самым скептичным тоном. — Ты чувствуешь. А ещё ты «чувствовал», что этой ведьме можно доверять. Чимин рычит от раздражения и вскакивает с кровати. Голова по-прежнему разрывается от звенящей боли, и ему трудно сосредоточиться. — Я же говорю, ты не понимаешь, — Чимин не хочет снова ругаться, но его голос неосознанно переходит на крик. — Я и сам ничего не понимаю. Это как с ведьмами. Я вижу человека и чувствую в нём магию. А теперь я вижу этого лисёнка и чувствую, что он оборотень. Вот и всё. И даже не смей винить меня в том, что я доверился Винифред. У меня не было выбора! Я хотел спасти вас с Намджуном, а она… — Чимин. Тихое карканье Саула возвращает его в реальность, но в сердце ещё тлеют угольки гнева и обиды. Чимин оборачивается и невольно отшатывается, врезаясь спиной в стену. Вся спальня объята магическим пламенем. И этот пожар разгорается всё сильнее и сильнее. — Что это? Стальные лапы ужаса сжимают ему горло, и Чимин чувствует, что задыхается. Руки пылают — это его магия, но он не понимает, как остановить огонь и случайно не сжечь дом дотла. Саул перелетает к нему на плечо. — Успокойся. Дыши глубже. Он не причиняет никому вреда. Он просто… горит. Саул прав. Языки пламени отбрасывают на стены жуткие тени, но ни дыма, ни треска древесины, ни запаха гари — словно всё это лишь иллюзия. Чимин видел, что такое случается с маленькими магами и ведьмами, которые ещё не контролируют свою силу. Но с ним не было ничего подобного даже в глубоком детстве. Он всегда отличался завидным самоконтролем. Буря в душе постепенно стихает, а вместе с ней и магическое пламя. Но вдруг комнату пронзает дикий визг. Перед глазами проносится грязно-рыжее пятно. — Успокойся! — настойчиво приказывает Саул, не позволяя Чимину вновь выпустить магию из-под контроля. Пламя рассеивается, и они видят лисёнка, забившегося в угол и трясущегося как осиновый лист. Чимин переглядывается с Саулом, на секунду совершенно теряясь и не зная, что делать. — Привет, малыш, — он старается говорить ласково, но голос заметно дрожит после пережитого стресса. — Не бойся. Той ведьмы больше нет. Никто не сделает тебя больно. Стоит Чимину приблизиться на шаг, лисёнок шипит и сильнее жмётся к стене. Грязная шерсть стоит дыбом, и при одном взгляде на него сердце обливается кровью. Чимин берёт с тумбочки поднос — он нашёл кладовку, где Винифред хранила запасы еды, развёл печь и сделал ужин на четверых. Они с Саулом поели вдвоём, а порции Намджуна и лисёнка Чимин отнёс в спальню. — Это тебе, — негромко говорит Чимин, опускает поднос на пол чуть поодаль от лисёнка и тут же отходит, не желая пугать его ещё сильнее. Лисёнок не шевелится и смотрит выразительно то на еду, то на Чимина и Саула, видимо, прикидывая возможные риски. Вскоре Чимину надоедает эта игра в гляделки. Он ставит корзину на пол и ложится в постель. Зная, что Саул стоит на страже, дом надёжно заперт, а комнату освещают тусклые магические огоньки, Чимин прячет лицо на плече у Намджуна и закрывает глаза. Он почти засыпает, когда из угла доносится тихое чавканье.Лисёнок
Всю ночь Чимин беспокойно ворочается, бормочет во сне, порой испуганно вскакивает, весь покрытый холодным потом, и каждый раз видит, что лисёнок сидит в углу и пристально смотрит в их сторону. Чимин то забывается коротким и тревожным сном, то рассматривает каждую трещинку на предмет потенциальной опасности. Ближе к утру он решает, что лежать дальше просто бессмысленно. На подносе не осталось ни крошки. Корзинка, которую он оставил у кровати, теперь стоит в углу. Услышав шорох, лисёнок настороженно открывает глаза. — Доброе утро, — бормочет Чимин то ли ему, то ли самому себе. Лисёнок глубже зарывается в корзинку и смотрит таким затравленным взглядом, словно его вот-вот убьют. Чимин оставляет дверь в спальню открытой, чтобы лисёнок не чувствовал себя загнанным в новую клетку. Или на случай, если Намджун очнётся. Чимин выпускает Саула на охоту, принимает горячую ванну, трёт кожу до красноты, переодевается в чистую одежду и завтракает. И, несмотря на головную боль, чувствует себя немного лучше. В спальне Чимин застаёт лисёнка на кровати, и сперва сердце уходит куда-то в пятки. Вдруг он ошибся, и это создание ничем не лучше самой Винифред? Но лисёнок сидит на самом краю, весь напряжённый, и словно хочет приблизиться к Намджуну, посмотреть или понюхать, но не решается. Услышав скрип половиц, он стрелой несётся в корзинку. — Это завтрак. Поешь, хорошо? — просит Чимин. Лисёнок прижимает уши. Большую часть дня Чимин проводит в потайной комнате в поисках каких-либо зацепок. Из писем он выясняет, что Винифред пообещала устранить Намджуна. С Чимином они собирались расправиться вместе, чтобы разделить его силу поровну. Возвращаясь в спальню, Чимин видит одну и ту же сцену: лисёнок всё кружит вокруг кровати, явно заинтересованный Намджуном. И каждый раз при виде Чимина он испуганно прячется в корзине. Они обедают и ужинают, сидя в разных концах комнаты. — Ты ведь оборотень? — спрашивает Чимин, сидя на кровати. Он читает книги из библиотеки Винифред в надежде, что они прольют свет на сущность проклятия. — У тебя есть семья? Родители или стая? Эта ведьма похитила тебя? Она держала тебя тут насильно? Чимин задаёт много вопросов, но не получает ни единого ответа. Ни фырканья, ни шипения, ни кивка. Даже в самом начале их знакомства Намджун всегда отвечал на его слова, пусть и в своеобразной манере, но Чимин чувствовал, что его слышали и понимали. А теперь… Он больше не так уверен, что этот лисёнок действительно оборотень. Чтобы не чувствовать одиночество, Чимин читает книги вслух, пока глаза не начинают слипаться. На следующий день он впервые за долгое время выходит из дома. Лисёнок робко следует за ним, посматривая на Чимина, словно тот в любую секунду поймает его и упечёт в клетку. Он точно сбежит, стоит только дать возможность. И Чимин не хочет ему мешать. Но, читая на кухне, он бросает взгляд в окно и видит, как лисёнок катается по траве, нюхает цветы и пытается поймать стрекоз. Он выглядит почти счастливым. Позднее Чимин слышит стук коготков по полу, когда лисёнок возвращается в спальню и оставляет на полу дорожку из крошечных следов. — Ты всё ещё думаешь, что это оборотень? — интересуется Саул, когда они видят, как лисёнок сладко спит, свернувшись клубком в ногах Намджуна. — Но он тянется к Намджуну, потому что чувствует в нём оборотня, — уже не так решительно отвечает он. Саула эти слова не впечатляют. Чимин тяжело вздыхает и ложится на кровать. В чём-то они с лисёнком даже похожи: оба спят, прижимаясь к теплу Намджуна.Самые тёплые объятия
Пальцы ласково перебирают его волосы. Губы касаются лба и задерживаются на пару секунд дольше, чем длится обычный поцелуй. Ладонь, забравшись под рубаху, лежит у него на поясе и большим пальцем едва уловимо поглаживает тёплую кожу. Ещё не проснувшись окончательно, Чимин понимает, что примерно в этом и заключается настоящее счастье — спать, обнимая любимого человека, который способен обнять в ответ. — Намджун, — шепчет Чимин и прижимается щекой к его слабой ладони. — Мой волчонок, мой… Ты… Как ты себя чувствуешь? Слёзы душат его, но Чимин боится зажмуриться и, открыв глаза, увидеть, что всё это было жестоким сном. Взгляд скользит по чертам Намджуна, подмечая болезненную бледность его кожи, синяки под глазами и слегка впалые щёки. Намджун хочет что-то сказать, но морщится и прижимает ладонь к горлу. — Сейчас-сейчас, — Чимин приносит ему воды, помогает приподняться и придерживает стакан у его пересохших губ. Сейчас Намджун кажется таким уязвимым, хрупким, словно крыло бабочки, и Чимин боится лишний раз коснуться его, чтобы не причинить боль. — Что с тобой? — хрипло спрашивает Намджун, держась за голову. — Всё как в тумане. В его глазах столько непонимания, что внутри Чимина что-то обрывается. Как объяснить, что с ними приключилось? Пока Намджун был без сознания, Чимин, кажется, прожил целую жизнь. — Ты не помнишь, как мы… — он судорожно сглатывает и ищет ответы в глазах Намджуна, но находит в них лишь полную потерянность. — Как мы падали? Помнишь? Намджун хмурится. — Мы сидели в пещере. А дальше… — он затихает и обессиленно оседает на подушке. Его лоб блестит от испарины — даже такие простые действия, как сделать глоток воды или напрячь память, даются ему с трудом. Чимин должен рассказать правду. Ведь у любящих людей не должно быть секретов. Но подобрать нужные слова не получается. И он решает отложить этот разговор на потом. Куда-нибудь в дальний ящик. — Тебе нужно отдохнуть. Не думай ни о чём. Всё хорошо, — шепчет Чимин, чувствуя, как горло сдавливает от подступающих слёз. Он и сам больше не верит, что где-то там, в далёком будущем, их ждёт заветное «долго и счастливо». Но он хочет подарить эту уверенность Намджуну, оградить от всех сомнений и переживаний, чтобы силы скорее вернулись к нему. Их тихие голоса долетают до Саула, и, встрепенувшись, он громко каркает и бросается к Намджуну. — Наш волк проснулся, волк проснулся! — радуется он так громко, словно пытаясь поведать об этом всему миру. — Привет, дружище, — на бледном лице Намджуна появляется улыбка, и он бережно обнимает ворона, врезавшегося ему прямо в грудь. — А это кто? Чимин и Саул оборачиваются. Всеми позабытый лисёнок сидит посреди тесной комнаты и хлопает глазами. Чимин подмечает, что он впервые не пытается спрятаться в корзинке. Но и приблизиться не решается. — Мы нашли его в этом доме. Он сидел в клетке и… Я думаю, это оборотень, — вполголоса рассказывает Чимин. — А я думаю, что это просто лис, — ворчит Саул. — И, возможно, с бешенством, а этот упрямец всё равно его выпустил и кормит. Ничему его жизнь не учит. А я ведь говорил, говорил ему… Намджун смотрит на Саула с таким видом, словно на его глазах происходит нечто невероятное. — Чимин, — спрашивает он, с трудом приподнимаясь на локте. — А Саул всегда говорил на человеческом?