Дом, покрытый мхом
Затерянный среди туманных скал, дом ведьмы кажется неприметным, крошечным и давно покинутым. Каменные стены, покрытые мхом, сливаются с мрачными деревьями. Окна зияют темнотой. Над крыльцом висит фонарь, обросший паутиной. На миг Чимин сомневается, что здесь кто-то живёт, но стоит двери отвориться, как все лампы зажигаются и комнату наполняет мягкий оранжевый свет. Чимин осматривается, и его зоркий взгляд тут же находит котелок в печке. Наверняка там что-нибудь вкусненькое. Желудок предательски урчит. Чимин так проголодался, что готов съесть даже мясо, лишь бы утолить голод. — Давай-ка сначала позаботимся о твоём волке, а потом приготовим полноценный ужин, — с сочувственной улыбкой предлагает Винифред. Несмотря на слабые протесты Чимина, им выделяют отдельную спальню — маленькую, но уютную. Магия бережно опускает Намджуна прямо на кровать. Волчье тело оставляет грязные пятна на постели, но Винифред будто не замечает этого. — Так-то лучше, — кивает она. — Мне не доводилось видеть оборотней так близко, но я читала про них в книгах. Там говорилось, что, окрепнув, волки превращаются в людей. Если это так, твоему волку будет приятнее проснуться на кровати, чем на полу. — Я так… так благодарен Вам за заботу. Чимин понимает, что никакие слова не смогут описать всю глубину его чувств. Впервые в жизни он готов был принять поражение, лечь рядом с Намджуном и сдаться, как вдруг эта старушка появилась на горизонте, словно добрый дух, спустившийся на землю, чтобы вернуть ему надежду. Винифред накладывает заживляющую мазь на ожоги, обрабатывает раны и ласково дует, когда Чимин скулит от невыносимой боли. — Сейчас-сейчас, милый, потерпи немного, — качает головой Винифред. Дни, проведённые в полном одиночестве и отчаянии, теперь кажутся настоящим адом, и Чимину просто хочется, чтобы его кто-то пожалел. Хочется снять постоянное напряжение и забыться. И Винифред даёт ему такую возможность. Она готовит горячую ванну и просит не спешить, а сама уходит возиться над ужином. Чимин безучастно замечает, что его волосы побелели, как у Юнги, а под глазами залегли глубокие тени. Забравшись в чистую одежду, которую принесла ему Винифред, Чимин чувствует себя немного лучше. Он накидывается на еду и сметает всё без разбора. Он ест, пока живот не начинает болеть. Спокойствие и тепло окутывают, как пуховое одеяло. Чимин слишком устал, чтобы переживать, бояться или о чём-то думать. Вкусный ужин так расслабляет его, что ему остаётся мечтать только о кровати и полноценном сне. Винифред забирает пустые тарелки и ставит на стол кружку с ароматным чаем. Чимин принюхивается, пытаясь распознать ингредиенты, но чувствует только запах корицы. — Что это? — спрашивает он, обхватив кружку перевязанными руками. — Выпей. От простуды. Ты часто кашляешь и шмыгаешь носом. — И правда. Я даже не обращал внимания. — В здешних местах всегда такая гадкая погода. Подхватить заразу легче лёгкого, а вот вылечиться… — Спасибо, — слабо улыбается Чимин, тихо радуясь, что кто-то заботится о нём. Он пережил худшее, что можно представить, но теперь все беды остались позади. Опасность миновала, а в этом домике, покрытом мхом, он сможет восстановить силы. — Я постелила в комнате для гостей. Пойдём, отведу тебя, — Винифред приобнимает его за плечи и пытается увести на второй этаж, но Чимин хмурится и отодвигается. — Что? Разве я не буду спать с Намджуном? — Милый, он весь грязный. А ты только помылся, — ласково объясняет ведьма. — Тем более, он сейчас зверь и… — Это не имеет значения, — перебивает Чимин. — Я не оставлю его. — Но ты ведь так устал. Глаза совсем слипаются, — улыбается она. — Да и я заметила, у твоего волка жар. Я хотела осмотреть его раны и немного поколдовать, если ты позволишь. Чимин не хочет показаться грубым или неблагодарным, особенно после всего того, что сделала для него Винифред, но оставить Намджуна, такого хрупкого и беззащитного, наедине с ведьмой? Он знает, что Винифред делает это из добрых побуждений и не причинит им зла, но что-то глубоко внутри Чимина противится этой идее. Словно… Словно инстинкт, безотчётный, маячащий на задворках изнурённого сознания. Нужно защищать Намджуна. Даже если ему не угрожает никакая опасность. Даже если он не нуждается в защите. — Да, пожалуйста. Если Вам несложно. Я не могу сам исцелить его. Но я буду рядом. Вдруг Намджун проснётся среди ночи и не увидит меня рядом? Он ведь испугается. — Улыбка Винифред остаётся такой же мягкой, но Чимину вдруг становится не по себе. — Извините. Я просто не могу без него. — Ну что ты? Тебе не за что извиняться, — удивляется Винифред и по-матерински заправляет прядь его волос за ухо. Чимин невольно льнёт к тёплому прикосновению. — Я всего лишь беспокоюсь о твоём комфорте. Бороться с усталостью становится тяжелее с каждой секундой, но Чимин упрямо прогоняет сонливость прочь и гладит Намджуна по голове. Он думал, что ему известны все целебные заклинания, но язык, на котором колдует ведьма, Чимин слышит впервые. — Вот увидишь, через пару дней он снова станет человеком. А может, и очнётся, — обнадёживает Винифред. Пожелав доброй ночи, она уходит, и Чимин заползает под бок Намджуна, утыкаясь лицом в шерсть. Совсем как много месяцев назад, когда он не знал, что спасённый им волчонок окажется не просто диким зверем, а лучшим человеком во всём мире. Чимин закрывает глаза и тотчас проваливается в долгий сон без сновидений.Крушение надежд
Since there is no me without you.
Gang of Youths — Achilles Come Down
— И как же вас угораздило оказаться в такой глуши? — причитает Винифред. Нежно-розовый фартук с цветочным узором и аккуратно зачёсанные назад седые волосы, едва заметно отливающие рыжиной, делают её похожей на сердобольную бабушку, ворчащую над непутёвым внуком. Чимин грустно улыбается и возвращается к сытному завтраку. Или ужину. Когда он вышел из спальни, Винифред сообщила, что он проспал почти целые сутки. К сожалению, Чимин не чувствует себя отдохнувшим или полным сил. Винифред ставит перед ним новое снадобье от простуды и садится напротив. Под заинтересованным взглядом её летучей мыши Чимин осушает кружку. — Долго рассказывать. — Ну же, здесь, в горах, ничего не происходит. За окном одна и та же картина вот уже сотню лет, по хозяйству одни и те же хлопоты. Окажи милость, поведай старушке, что в мире творится, откуда сам, как с оборотнем познакомился. Чимин медлит. С чего же начать? Со своего обещания спасти Намджуна? А может, с их первой встречи? Чимин решает начать со своего дня рождения, который, казалось, был в прошлой жизни. Он рассказывает всё. В мельчайших подробностях. Про Вердевилль и испытание, про стаю Намджуна, Викторию Нортон и проклятие, про людей, повстречавшихся им на пути, про совместные мечты и клятвы, которые они давали друг другу. В памяти вспыхивают обрывки воспоминаний — целый калейдоскоп чувств, образов и красок. Слова переполняют Чимина и всё рвутся, рвутся наружу, пока не остаётся ничего. Даже раздирающих изнутри переживаний. Закончив говорить, Чимин закашливается и прижимает ладонь к горлу. Винифред тут же подскакивает и подливает в его кружку горячий чай. — Вот так история, — тихо говорит она, тяжело опускаясь на стул. — Мне ведь многого не надо. Даже не нужно это «долго и счастливо». Я просто хочу быть с ним, — Чимин застилает лицо руками. Слова повисают в воздухе, оставляя за собой звенящую тишину. Винифред издаёт тяжёлый вздох и осторожно касается его предплечья холодной ладонью. — Боюсь, что мне знакомы такие проклятия. — Что? — едва слышно переспрашивает Чимин, вскидывая голову. — Вы знаете, как их разрушить? Их взгляды пересекаются, и он понимает всё без слов. Её взгляд и поджатые губы говорят, как Винифред жаль, что не все проклятия обратимы, и как она сочувствует им обоим, ведь Намджун так молод и ему суждено уйти в самом расцвете сил. Для Чимина звуки притупляются. Все, кроме одного, — оглушительного треска, с которым разбиваются все его надежды, планы и мечты. Намджуна не спасти. Чимин рисковал собой и Саулом, терпел безумную боль, лишился магии. Только чтобы отсрочить неизбежное ещё на каких-то несколько месяцев. Их чувства с самого начала были обречены. Судьба свела их, лишь чтобы сделать такими счастливыми, а потом окончательно сломать. — Извините, — как в бреду, бормочет Чимин. Ноги уносят его обратно в спальню. Туда, где лежит без сознания Намджун. Он достиг предела своих возможностей, и больше нет сил держаться. Нет смысла.***
Проходит несколько дней, или недель, или месяцев, — Чимин теряет счёт времени. Сидеть за столом, разговаривать, есть, переодеваться и мыться — всё это кажется ему непосильной задачей. Он перестаёт выходить из комнаты. Кроны высоких деревьев застилают небо, и вокруг постоянно темно. О том, что время не застыло на месте и дни сменяют друг друга, напоминают Чимину визиты Винифред, после которых грязной посуды в комнате становится меньше, а вкусной домашней еды — больше. Он почти не ест, но неизменно выпивает лекарство от простуды в надежде, что приступы удушающего кашля перестанут терзать его днём и ночью. Иногда Чимина бьёт озноб, и он сильнее прижимается к Намджуну в поисках тепла. Но это не помогает. Ожоги на руках заживают. Иногда Винифред спрашивает, можно ли ей взглянуть на его раны, и бережно смазывает их снадобьем. Только магия не возвращается, и Чимин почти равнодушно задумывается, не лишился ли он своих сил навсегда. Он ещё никогда не чувствовал себя настолько разбитым, слабым и больным. Словно постаревшим на целое столетие. Однажды утром Чимин просыпается, не уткнувшись в густую шерсть, а лёжа на груди Намджуна. Он думал, что слёзы давно закончились, но, прижимая ладонь ко рту, Чимин снова захлёбывается рыданиями. Как же он соскучился по лицу Намджуна. Позволяя себе тонуть в апатии и чувстве безнадёжности, Чимин совсем забывает о мире за пределами дома, покрытого мхом. Лишь когда спальню заволакивает чёрный дым, он будто просыпается от долгого сна. — Привет! — Юнги выглядит бледным и утомлённым, наверное, не до конца поправился. Но Чимин ещё не видел его таким счастливым, почти сияющим. — Извини, Сокджин собирался сообщить, что мы добрались и всё хорошо, но я так хотел сделать это сам и увидеть тебя. Даже не верится. Ты… Чимин? Что с тобой? Улыбка сходит с лица Юнги, и он встревоженно хмурится. — Всё хорошо! — поспешно отвечает Чимин. — Но твои волосы… И что это за дом? Где вы вообще? Чимин, ты в безопасности? Юнги так пристально всматривается в его лицо, и Чимину хочется рассказать правду. Поделиться хотя бы малой долей всего, что грызёт его изнутри. Попросить о помощи. О поддержке. Ему хватит всего трёх слов: «Всё будет хорошо». Но Юнги сам пережил не меньше потрясений: он потерял дом и едва не лишился Тэхёна, и теперь ему нужно заново отстраивать свою жизнь. Чимин не имеет права быть таким эгоистичным и загружать его своими проблемами. — Да. Да, ну конечно, в безопасности. Я просто… — Чимин закашливается и морщится от боли во всём теле. — Просто решил сменить образ. Тобой вдохновился. Светлый идёт мне больше, чем тёмный, правда? Юнги продолжает задавать неудобные вопросы, и Чимину приходится врать, что Намджун на охоте и они случайно набрели на домик Винифред, когда путешествовали по горам. — Ведьма? И она не сказала ничего против Намджуна? — с сомнением уточняет Юнги, и Чимин кивает. — Ты уверен, что ей можно доверять? — Что в этом странного? Мы повстречали столько ведьм и магов, которые хорошо относятся к оборотням. Ты ведь и сам такой. Да и Винифред очень добрая и гостеприимная. Тебе не о чем переживать. Юнги уже собирается возразить, но к его плечу с одной стороны приваливается Тэхён, а с другой — Чонгук. — Воу, тебя что, держат в плену и морят голодом? Что за вид? — тут же спрашивает Тэхён. Юнги толкает его в бок. Чимин опускает глаза. Он выглядит не настолько плохо. — Пустяки. Немного простудился. Тут вечно идут дожди. А вы как? Как вам ковен? — затаив дыхание, спрашивает Чимин. — Лучше и быть не может! Твой ковен так хорошо нас принял. Даже оборотней. Даже меня! — в восторге рассказывает Чонгук. — Ну, по правде говоря, — добавляет приглушённо Юнги, — нас все сторонятся и смотрят с подозрением, нам тут явно не рады, но твои тётушки принесли Тэхёну горячий бульон, чтобы он поскорее поправлялся. — И яблочный пирог! — напоминает Чонгук. — И яблочный пирог, — кивает Юнги и осторожно переставляет свечи чуть дальше. Чимин видит комнату, залитую солнцем, и чувствует фантомное тепло его ослепляющих лучей. Запах цветов. Жужжание пчёл. Щебетание птиц. Он переводит взгляд на спальню, в которой сидит сам. Тёмную и холодную. Чимин и правда будто пленник, сам не заметивший, как попался в ловушку гор. — Чимин, у вас точно всё хорошо? — вновь спрашивает Юнги, выпутываясь из объятий Тэхёна и Чонгука. Он придвигается ближе, и на мгновение Чимин верит, что стоит ему потянуться вперёд, как он окажется в утешающих объятиях Юнги. — Твоя тётушка Хельга подарила мне новую метлу. Вместо той, что я оставил дома. Она такая быстрая. Всего несколько дней и… — Не нужно. Всё замечательно. Просто берегите себя. И передавайте всем привет. — Ты уверен, что это просто простуда? Давай я прилечу и позабочусь о тебе. Всё-таки эта Винифред — незнакомый человек, а тебе нужен хороший уход. Уверен, зелья Сокджина мигом поставят тебя на ноги, — настаивает Юнги, и в его глазах мелькает тень мольбы. Чимин собирается с силами и выдавливает из себя самую убедительную улыбку, на которую только сейчас способен. — Ты слишком обо мне волнуешься. ТЫ ведь сам говорил, чтобы я был сильным. Несгибаемый стержень, помнишь? — смеётся Чимин. — Я в порядке. Клянусь. Не дожидаясь ответа, он быстро проводит ладонью по воздуху, рассеивая чёрный дым, и сгибается пополам от приступа кашля.Саул
Infinite Stream — Seconds, minutes, hours
Несмотря на темноту, Чимин хорошо различает очертания мебели и черты лица Намджуна. Наверное, его глаза привыкли к практически беспросветному мраку. Чимин кладёт голову на грудь Намджуна и вслушивается в размеренное сердцебиение. Он дышит, согревает своим теплом, окутывает запахом, таким родным, что Чимин не может им надышаться. — Ты ведь обещал, — сдавленно всхлипывает он, — что не причинишь мне боль. Мне так больно, а ты не можешь даже посмотреть на меня. Чимину хочется лишь одного — чтобы Намджун прошептал своё ласковое «Иди ко мне» и обнял изо всех сил. Теперь Чимин не сомневается: он бы без раздумий отдал свою жизнь за Намджуна. Только какой в этом смысл, если даже это не спасёт его волчонка от проклятия? Совсем недавно, сидя на крыльце рядом с Юнги, он и представить не мог, что так легко примет поражение. Порой Чимину кажется, что он сходит с ума. Сначала все предметы обрели непривычную чёткость. Потом запах Намджуна усилился настолько, что Чимин чувствовал его даже в другой комнате. И вот теперь слух. Где-то на втором этаже, возможно, прямо над ними, скрипит дверь. За окном шумит ветер, капли дождя молотят по стеклу. Но Чимин чувствует и кое-что ещё: в спальне кто-то есть. Ни скрипа, ни постороннего дыхания. Только дуновение ветра. И хлопанье крыльев. — Саул! — Чимин бережно держит ворона в руках и улыбается. Глаза полны слёз. — Мой храбрый малыш. Ты проснулся. Саул склоняет голову набок, хлопая чёрными глазками. — Что с тобой? — хрипло каркает он. — Сам на себя не похож. Чимин прикрывает глаза. Он и правда выглядит хуже с каждым днём. Как бы ни хотелось это отрицать, из него словно выходит вся жизненная сила. Недавно Винифред уговорила его принять ванну, и Чимин долго смотрел на своё обнажённое тело: синяки, нездоровая бледность, выпирающие ребра и впалые щёки. Заметив его вялость и слабость, Винифред готовит пирожки, кексы и булочки, но у Чимина совсем нет аппетита. Он всё больше теряет в весе. Собственная худоба тревожила бы, если бы у него остались силы переживать. — Я не знаю, Саул, — признаётся Чимин и обнимает ворона. — Не знаю, что со мной творится. — Тише, — Саул вскидывает голову и прислушивается. — Не рассказывай ведьме. Она следит за нами. Даже когда уходит, её фамильяр постоянно летает у двери. Ты должен быть осторожен. Больше не ешь и не пей ничего в этом доме. Я буду приносить тебе ягоды. — Что? Саул, должно быть, ты не в себе. Может, ты ещё не проснулся? — Чимин сочувственно чешет его крылышки, но Саул рваным движением сбрасывает с себя руку мага. — Я проснулся ещё четыре дня назад. Но боялся выдать себя, — недовольно фыркает он, и Чимин окончательно путается. — Но чего ты боишься? — Мы в ловушке, Чимин.***
Остаток ночи Чимин не может сомкнуть глаз в страхе, что Винифред прокрадётся в комнату и задушит его во сне. Он не верит словам Саула. Не хочет и не может поверить. Сама мысль о том, что он доверился злой ведьме, не укладывается у него в голове. Ведь если Винифред хочет навредить им, зачем она вылечила Намджуна, зачем была такой чуткой и пыталась порадовать Чимина, словно заботливая бабушка, которой у него никогда не было. Винифред могла убить его ещё в первую встречу, когда он был таким беспомощным и слабым. Но она искренне сочувствовала его горю, давала снадобья от простуды и напоминала, что нужно хорошо питаться. Зачем? Всё это кажется абсурдом. Но Чимин доверяет Саулу больше, чем Винифред. Больше даже, чем самому себе. Поэтому на утро, когда Винифред стучится в дверь и приносит завтрак, Чимин притворяется, что только проснулся, и даже изображает подобие улыбки. — Как себя чувствуешь? Температуры нет? — Винифред прикладывает морщинистую ладонь к его лбу и качает головой. — Надо же, столько времени прошло, а тебе всё никак не становится лучше. Ворча на здешний климат, Винифред бросает мимолётный взгляд на Намджуна и Саула, а затем уходит. Едва дверь захлопывается за ней, как Саул открывает глаза и вскакивает на лапки. Чимин поднимается с кровати и выливает зелье в окно. Нетронутая еда вряд ли вызовет подозрения — он и так почти не ест. Саул перелетает на его плечо, и они молча смотрят, как дикие цветы медленно желтеют и увядают от «целительного» зелья Винифред. — Я пью это с первого дня, — шепчет Чимин и прижимает ладонь ко рту. — Саул, как же быть? Я тоже теперь умру? — Что за глупости? — Саул гневно клюёт его в плечо. — Даже не думай о смерти. Мы не по зубам этой ведьме. Саул возвращается только к обеду с целым мешочком ягод в клюве. Так проходит несколько дней: Чимин старается ничем не выдать поселившийся в душе страх и крепнущие подозрения, выливает снадобья за окно, а ест только то, что приносит Саул. Однажды ворон пытается уговорить его съесть целую лягушку, но Чимина тошнит от одной мысли. Поэтому Саул с удовольствием съедает её сам. Несмотря на очевидные доказательства, Чимин хочет верить в благие намерения Винифред. Но он с удивлением замечает, что стоило ему перестать пить её зелья, как в нём просыпаются силы. Кашель почти не мучает его, и он лучше спит и даже чувствует себя отдохнувшим на утро. — Кажется, ты идёшь на поправку. — Чимин не знает, самовнушение ли это или улыбка Винифред правда фальшива. — Жаль только, что твоему волку всё так же плохо. Если ты провёл обряд неправильно, он может и не проснуться. Хотя… Может, это и к лучшему? Смерть во сне — куда милосерднее, чем та, что ждёт его от проклятия. Это похоже на игру в шахматы. «Каким бы сильным и опытным ни был твой противник, у тебя есть шанс, если не будешь давать волю эмоциям и сосредоточишься. Помни, всегда анализируй противника», — звучит в голове наставительный голос Сокджина. Напоминание о Намджуне приносит ему боль, но Чимин внезапно понимает, зачем Винифред делает это. Она хочет снова лишить его надежды и вернуть в то подавленное состояние, когда у него не было сил, даже чтобы встать с кровати. — Намджун настолько любит меня, что пожертвовал собой, чтобы я жил. Я не хочу, чтобы его жертва была напрасной, — отвечает Чимин и улыбается. — Я буду жить. Буду сильным и счастливым. Несмотря ни на что.Потайная комната
Без снадобий Винифред организм восстанавливается гораздо быстрее. Это кажется невозможным, но Чимин чувствует себя даже лучше, чем прежде. Он чаще выходит из комнаты, пытаясь разузнать больше о доме и придумать план, как им выбраться отсюда живыми. Винифред показывает ему свою маленькую библиотеку — два шкафа, доверху заставленные книгами, которых так много, что Чимин не прочитал бы их все даже за целое столетие. На некоторых полках стоят деревянные шкатулки, каменные статуэтки причудливых форм, лежат свитки и амулеты. Винифред советует читать прямо здесь, сидя в уютном кресле и попивая чай с мёдом. Она просит лишь об одном: быть осторожным с верхней полкой, которая шатается и вот-вот отвалится от небрежного касания. Чимин заверяет, что будет осторожен с книгами, а на верхние полки даже не посмотрит. Оставшись один, он изучает корешки древних книг и ищет хоть что-нибудь, что прольёт свет на истинные замыслы Винифред. Ему попадаются на глаза трактаты о разных магических народах, их способностях и культуре, составленные неизвестными путниками. Чимин откладывает в сторону увесистую книгу про оборотней, чтобы прочитать её в спальне. Однажды днём Винифред достаёт метлу, покрытую паутиной, и сообщает Чимину, что ей нужно слетать в город. Продать кое-какие зелья, пополнить запасы еды и прикупить пару вещиц для дома. Она обещает вернуться к вечеру и просит не скучать. В библиотеке Чимин находит кружку горячего чая и свежее печенье на блюдце. Он опускает палец в чай, принюхивается и осторожно касается языком. — Маковый сок? — бормочет Чимин, нахмурившись. Значит, ведьма хотела, чтобы он заснул до её возвращения и не сбежал. Чимин отставляет кружку и подходит к шкафу. Его взгляд останавливается на неприметной книге с чёрным корешком, которая стоит на самой верхней полке. «Повесть забытого зверя». Вдруг Чимин найдёт в ней что-нибудь про оборотней? Он приподнимается на цыпочки, чтобы достать книгу, и, покачиваясь, случайно толкает её. За стеной что-то приглушённо шумит, и книжный шкаф со скрипом отъезжает в сторону. Потайная комната? Всего секунду Чимин сомневается, стоит ли заходить туда, но жажда узнать правду пересиливает страх. Взяв свечу, он медленно проходит внутрь. Половину противоположной стены занимает портрет трёх рыжеволосых женщин, в которых невооружённым взглядом видно семейное сходство. Остроконечные шляпы, мётлы и фамильяры в виде летучих мышей выдают в них ведьм. Самая старшая, должно быть, мать, сидит на кресле, а чуть позади неё стоят две юные девушки. Чимин уверен, что одна из них Винифред, а вторая… Может, сестра? Большую часть мебели накрывает чёрная ткань. Пол покрыт толстым слоем пыли, и Чимин волнуется, что следы его сапог выдадут его проникновение сюда. Но уже поздно отступать. Чимин видит полку с другими книгами по запретной магии и чёрному колдовству. На столе стоят чернильные принадлежности, череп какого-то животного, маленький кинжал в ножнах и связка писем. Но внимание Чимина привлекает сундук в углу комнаты. На нём висит ржавый замок, а на крышке тускло поблёскивает какая-то гравировка. Чимин опускается на корточки и осторожно стирает с надписи пыль. «Собственность Винифред Нортон». Чимина бросает в жар. Он переводит взгляд на портрет и вспоминает, что у Виктории была сестра. Сокджин говорил, что они держат вместе лавку в Бьёрндейле. Возможно ли, что… Чимин не успевает осознать, что происходит, как сердце начинает колотиться, как сумасшедшее, а в голове вспыхивает и потухает, словно сигнальные огни, одна мысль. Намджун в опасности. Ноги сами несут его в спальню. Ещё на лестнице Чимин слышит грозное карканье Саула и ускоряет шаг. Он застывает у распахнутой настежь двери. Склонившись над Намджуном, Винифред резко вскидывает голову на шум шагов. На её лице отражается лёгкое удивление. — Что Вы делаете? — Чимин сжимает кулаки при виде Саула, пригвождённого к стене магией. — Отпустите моего фамильяра. Немедленно! И отойдите от Намджуна. Он ожидал, что Винифред начнёт оправдываться, объяснять, что всё это недоразумение, возможно, даже извинится. Но Винифред лишь медленно приподнимает брови и усмехается с таким видом, словно ей угрожает ребёнок. Перед Чимином будто стоит совсем другой человек. — Немедленно? — переспрашивает она со снисходительной улыбкой. — И что ты сделаешь, если не отойду? Чимин холодеет. Он не был готов к такому исходу. — Помнится, — продолжает Винифред, — магия так и не вернулась к тебе. Ты был таким сильным, а теперь посмотри на себя. Просто маленький слабый мальчишка. Всё могло быть иначе, не опорочь ты себя связью с оборотнями. — Что? Как Вы смеете! — Чимин задыхается от возмущения. — Я знаю, кто Вы такая. Сестра ведьмы, которая прокляла Намджуна. Вы… Вы притворялись всё это время. — А ты, — Винифред взмахивает рукой, и вокруг Чимина загорается магический огонь. Чёрные языки пламени обжигают едва зажившую кожу. — Ты оказался на удивление доверчивым. Эта наивность тебя и погубила. — Тогда зачем Вы нас лечили, если хотите погубить? — в отчаянии кричит Чимин, мечась в огненной ловушке. Винифред разражается безудержным хохотом, словно она только что услышала наиглупейший вопрос за всю свою долгую жизнь. — Неужели ты до сих пор веришь, что лечила тебя? Да, я избавила тебя от ожогов, но все зелья, которые ты пьёшь, лишь блокируют твою магию, а без неё твой хиленький организм никак не поборет даже обычную простуду. Чимин не может поверить в такое предательство. Значит, Саул прав. Ему не стоило доверять первой встречной старухе лишь потому, что она предложила помощь и была ласковой с ним. Чимин бросает взгляд на Намджуна и понимает, что подвёл его. Их обоих. Подвёл всех, кто верил в него. Подвёл Саула. Подвёл тётушек. Сокджина и Хосока. Ведь они были уверены, что он справится. А он оказался таким глупым. — Но зачем Вам это? Вы ведь ведьма. Такая же, как я. Зачем Вам вредить мне? И что плохого Вам сделал Намджун? Он ведь спас Вашу сестру. — Ты что, вчера родился? — фыркает Винифред, качая головой. — Эти мерзкие волки не заслуживают жить. Все они просто ошибка, которую допустили наши предки, оставив кучку недобитых бродяжек в живых. И теперь мы обязаны исправить это. А ты… Видишь ли, я слабая женщина, ещё и на вас уйму сил потратила. Мне нужна лишь твоя магия. А чтобы забрать её, мне придётся тебя убить, — пожимает плечами Винифред, и Саул разражается новой порцией гневных оскорблений. — Но сначала избавимся от блохастого. Чимина охватывает неукротимая ярость. Эта ведьма хочет убить его волчонка. Его Намджуна. Его стаю. Чимин готов разодрать Винифред на куски голыми руками, рвать и кромсать, пока кровь не зальёт стены, а внутренности не будут валяться по всей комнате. Чувства вскипают внутри Чимина. — Я не позволю никому поднять руку на Намджуна. Не позволю тронуть его и уйти живым, ясно? — рычит он не своим голосом, и весь огонь в спальне подчиняется его воле. Винифред стреляет в него магическим лучом, пытаясь остановить, но Чимин с лёгкостью отражает удар и продолжает наступать. Саул вырывается из плена и опускается ему на плечо. Его магия, словно дикая птица, слишком долго запертая в клетке, вырывается наружу. Пламя окутывает Винифред, и по всему дому, покрытому мхом, проносится нечеловеческий вопль. Всё стихает так же быстро, как началось. Огонь потухает, дым рассеивается, оставляя только мерзкий запах горелой плоти. Летучая мышь, как безвольная кукла, падает на пол и бьётся в агонии, а затем замирает и превращается в пепел. По комнате носятся яркие, иссиня-чёрные завитки магии, и, не найдя другого источника, разом пронзают Чимина. Он пошатывается и хватается за спинку кровати. — Что это было? — Магия, — отвечает Саул, сердито сверкая глазками в сторону обугленного пятна на месте, где стояла Винифред. — Ты убил ведьму и заполучил её магию. Чимин дрожит всем телом от перенапряжения — он недостаточно оправился, чтобы колдовать в полную силу. Он резко садится на кровать. — О нет, — шепчет Чимин, распахнув глаза. — Я убил её? Саул, слышишь? Я убил человека.