О любви и криминале

О том, что Натка будет почерствее остальных, Стрельников начинает задумываться спустя пару месяцев после свадьбы. Женятся они в начале мая, еле дотерпев до годовщины со дня их знакомства. Стрельников делает предложение, а Натка сразу соглашается, смысла ждать дольше не видит никто. Семейная жизнь идёт гладко. Новоиспеченная Стрельникова в быту показывает себя не так плохо, порою проявляет характер, но Гриша закрывает на это глаза - за это он ее и любит. Он в принципе любит ее за все: за ее внутренний стержень и непробиваемость, остроту слов и звонкий смех, красоту и страсть, даже за ее ворчание и ругань, когда она чем-то недовольна. Любит ее за все, кроме ее слез - их он никогда не видел. И если сначала Гриша не придаёт этому значения, то спустя некоторое время начинает все чаще задумываться. Поводы он не ищет - они находятся сами в самых мелких и бытовых вещах. К середине лета их накапливается столько, что Стрельников начинает отчётливо понимать: вывести Натку на эмоции не могут ни дешевые мелодрамы, ни самые трогательные слова, ни какие-либо тревожные новости. В конце июля умирает Высоцкий. Гришу это огорчает особенно, он его творчество очень любит, больше него им восторгается только Натка. Стрельникова вертится на озаряемой солнцем кухне, когда Гриша делится с ней этой вестью. -Да? Жалко, конечно. - произносит она, слегка хмурясь и не отрываясь от плиты - Муженек, ты макароны будешь? -Чего?- Стрельников переспрашивает, удивляясь резкой смене темы. -Макароны будешь, говорю? - уже абсолютно безэмоционально повторяет Ната, помешивая что-то на дне кастрюли. -Да нет, спасибо... - Гриша осекается, поражаясь Наткиному безразличию. Как-никак, кумир миллионов, у них самих дома шкаф от пластинок с его песнями ломится, а она чего? Может, не осознала еще? Стрельников решает предпринять вторую попытку достучаться до жены. -Слушай, - он подходит к ней со спины, приобнимая - Там прощание должно быть через неделю. Хочешь, в Москву скатаемся, хоть проводим. Я же знаю, тебе его творчество нравилось... Натка, снова не оборачиваясь на него и продолжая копошиться у плиты, со звонкой наивностью произносит одну единственную фразу: -Зачем? Гриша мрачнеет. От Наткиного равнодушия в который раз становится неуютно. -Действительно, зачем? - растерянно повторяет он, убирая руки с ее талии и отстраняясь. Не оглядываясь, уползает на балкон, где долго, скрючившись, сидит на табуретке, выкуривает одну за одной отечественный «Космос», перемалывает в голове мысли о Наткиной черствости, то соглашаясь с ними, то отгоняя куда подальше. Сидит, пока на балкон не высовывается сама Ната, отбирает у него сигарету, затягивается и, выбрасывая окурок вниз, снова зовёт на кухню. Стрельников послушно идёт за ней и вроде бы отвлекается, но окончательно перестать загоняться не может. Стрельникову кажется, что этот случай стал отправной точкой. Мысли не покидают его целую неделю, в течение которой любая Наткина сухая реакция воспринимается им чересчур остро. Доходит и до того, что он задумывается, способна ли она вообще что-то чувствовать. Когда по ящику крутят завершение олимпиады-80, Стрельников не отлипает от экрана, завороженно смотря на улетающего олимпийского мишку. Камера то и дело показывает зареванные трибуны, да и в целом все выглядит настолько душещипательно, что у Гриши самого ком в горле встаёт. Трогательную гудящую мелодию прерывает Наткин смешок: -Ой, муженёк, видел бы ты сейчас своё лицо. Тебя туда к ним посади - точно заревёшь. Стрельников резко поворачивает голову в сторону сидящей рядом жены. Та тихонько посмеивается, вроде бы невинно, но в то же время слегка издевательски. Гриша моментально становится серьезнее некуда. -Тебе что, вообще пофигу? - он вглядывается ей в глаза, прекрасно понимая, что его вопрос абсолютно бесполезен и желаемого ответа на него ему не услышать уж точно. -На что? - вскидывает брови Ната. -На все это. Тебя вообще это не трогает? - Гриша растерян до того, что спрашивает прямо в лоб, отбрасывая всяческие намеки. -Это просто завершение олимпиады, муженёк, что тут такого трогательного? - Нателла смотрит на него с искренним непониманием. -Ладно, проехали. - после недолгой паузы отрезает Стрельников и тянется к пульту. Ящик, шипя, выключается, а Гриша встает, снова направляясь к балкону, чтобы вместе с истлевшим пеплом вытряхнуть из себя навязчивые мысли. Этот диалог он продолжать не хочет, тем более, что вечером его ожидает важное дело, перед которым трепать себе нервы лучше не стоит. Дело действительно оказывается заковыристым - переговоры, которые ожидались пусть непростыми, но исключительно мирными, волшебным образом переросли в перестрелку. Еле уцелевший Гриша добирается до дома на два часа позже обещанного, на вороте его пиджака сияют разводы чужой крови. Донельзя измотанный как морально, так и физически, он наконец переступает порог квартиры, мечтая наконец переключиться с криминальщины на бытовое спокойствие, сохранённое нежными руками ожидающей его жены. Видя выходящую из кухни растрёпанную Нату, он расплывается в улыбке, которая через несколько секунд исчезает. Нателла не дарит ему долгожданных объятий, не показывает, как изнервничалась, ожидая его, а лишь коротко целует в щеку и полусонно задаёт вопрос, почему его так долго не было. Гриша мнётся, указывая на окровавленный пиджак и лелея надежду, что сейчас жена вскрикнет, прижмётся к нему, расспрашивая, не пострадал ли он. Но Ната рушит и эти ожидания: -Кошмар какой. Что вы там устроили? - она широко открывает глаза и поджимает губы - Снимай, я застираю. Стрельников послушно отдаёт ей пиджак и, видя, как она заворачивает в ванную, направляется за ней. Он садится на бортик ванны, молча наблюдая, как Ната методично заливает холодной водой побагровевшую ткань. Рассматривает ее безэмоциональное сонное лицо и с каждой секундой огорчается все больше. Мысли о ее тотальной бесчувственности возвращаются, режут подкорку. Неужели она не ждала его? Неужели ей все равно, что с ним случится? Стрельников смыкает губы и сжимает кулаки. Натка по-прежнему молчит, пытаясь вывести пятно. Гриша наконец не выдерживает: -Скажи, а когда я помру, ты хоть немного расстроишься? -Чего?- не ожидавшая такого вопроса Стрельникова поворачивает к нему голову. - Ты о чем? -Могла бы хоть изобразить, что тебе не похер на меня. - Стрельников поднимается с бортика, обиженно скрещивает руки на груди. -Тебя там по голове треснули, муженёк? Что значит все равно? - Ната выключает воду, желая вслушаться в его слова и уловить пока что не дошедший до неё посыл. -То и значит. Ты хоть немножко за меня волновалась, нет? - он постепенно повышает голос, даже не замечая того, что Ната пока говорит с ним спокойно. -Волновалась, конечно, ты чего. - непонимающе произносит она, уставившись прямо ему в глаза. -И именно поэтому даже не спросила, что произошло. Спасибо хоть, что встретила. - Стрельников делает шаг, невольно вжимая Нателлу в стену. Ната сначала слегка теряется, а затем ответно наступает вперёд, так же повышая голос: -Я спросила вообще-то, если ты забыл. А как, по-твоему, я должна реагировать на это? -Ну не знаю, может, проявить хотя бы немного эмоций?! - острит Стрельников, наконец замечая, как Нателла начинает злиться. -Хорошо, то есть я должна была броситься тебе на шею и залить тебе ворот соплями? - она переходит на крик, сжимая в руках злополучный пиджак. -Тогда бы я хоть понял, что тебе есть до меня хоть какое-то дело. - Гриша произносит это так, что Стрельникову начинает трясти. -Отлично, тогда в следующий раз прямо так и сделаю. - надрывается Нателла, отшвыривая пиджак на дно раковины. -Ты-то? Я тебя умоляю, - Стрельников усмехается ей в лицо, ловя на себе ее рассерженный и непонимающий взгляд - ты ж черствая до мозга костей, ты ничего не чувствуешь, что ты там сможешь из себя выдавить? Вышедшая из себя Ната подскакивает к нему быстрее, чем он мог ожидать. Свистит хлёсткий удар, и спустя пару секунд лицо Стрельникова начинает гореть. Это первый раз, когда Нателла влепила ему пощечину. -Тогда найди себе такую, которая будет чувствовать. - выкрикивает она, пулей вылетая из ванной. Гриша прижимает ладонь к пылающей щеке и смотрит ей вслед, пока она не скрывается за стенами гостиной. Ещё через несколько секунд слышится грохот закрывающейся балконной двери. Стрельников вновь опускается на бортик ванны, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Если Натка до того могла кричать на него, то он сегодня кричал на неё впервые. И, все-таки, он неправ, ее нельзя назвать бесчувственной - по крайней мере, с гневом она справляется отлично. Постепенно Стрельникова начинает душить коктейль из стыда и чувства вины. Ему все кажется, что накричал он зря, да и палку перегнул значительно. Переминаясь с ноги на ногу, он идёт в гостиную, из которой через оконную раму видит поникшую светлую макушку и лёгкий дымок. Надо бы извиниться. Стрельников нарезает круги по гостиной, сцепив руки с замок и все не решаясь открыть балконную дверь. Не может найти подходящих слов, только косится на неё исподлобья, считает количество выкуренных Натой сигарет. Когда она тянется за четвёртой, он все же решается войти. Останавливается позади неё, но рядом не садится, держит дистанцию. Ната в очередной раз затягивается. -Ты правда думаешь, что я бесчувственная, муженёк?- не поднимая головы, произносит она с долькой горечи в голосе. -Прости, конфетка, - голос Стрельникова звучит не лучше - не знаю, что на меня нашло. Пользуясь моментом, он все же решается сесть рядом. -На вопрос мне ответь. - процеживает Ната, уставясь глазами в пол. -Ну нет, коне... - начинает он, однако жена его перебивает. -Не ври, считаешь.- она в очередной раз затягивается, выкидывая недокуренную сигарету вниз с балкона. Курить она больше не может - уже начинает тошнить. - Ты думаешь, что мне все равно, да? Что я ни капли не нервничаю? Стрельников молчит. Хочется что-то ответить, но на ум опять ничего не приходит. -Да, может, я черствая, может, я правда многого не понимаю, но это вовсе не значит, что мне плевать на тебя. - она наконец поднимает на него взгляд, встречается с ним глазами и снова отводит. - Я же что-то чувствую, Гриша. Правда чувствую, только выразить не могу так, как ты от меня этого ждёшь. От Наткиного нехарактерно тихого и измученного голоса вина начинает раздирать Стрельникова ещё сильнее. -Я же правда стараюсь. Только не выходит ничего. Я будто поломанная. Стрельников видит, как она поджимает губы, с трудом пытаясь вытянуть из себя хоть что-то. -Иди ко мне. - не в силах произнести ничего больше, он выдыхает, обвивая Нату руками и притягивая ее к себе. Она не сопротивляется, послушно прижимается к нему, жмурится. Ей до ужаса тоскливо, обидно до тошноты. Все то, что копилось в ней долгое время просится наружу, горло сдавливает комок, хочется прильнуть к мужу ещё сильнее и, уткнувшись ему в шею, от души выплакаться, до красных глаз и дрожащих губ. Выплакаться так, чтобы освободиться от всего, чтобы заново научиться выражать эмоции, чтобы доказать себе, что она может. Чтобы он наконец ей поверил. Чтобы она себе наконец поверила. Она утыкается лицом в плечо Стрельникова, поджимает губы, хочет всхлипнуть, но слёзы не идут. В груди одновременно полно и пусто, хочется кричать, но и тут не выходит, только давящий на горло ком не даёт оторваться от чужих нежных рук. Ната чувствует осторожные поцелуи в макушку и тёплые ладони, что гладят ее по предплечьям. Гриша чувствует ее прерывистое дыхание и сжатые трясущиеся руки. Поток свежего летнего воздуха перебирает их волосы. Окна дома напротив начинают слегка розоветь. Где-то за домами, скрытая от их глаз, занимается заря.