~.+.~
Как бы Леви не привык к кабинету, всё же ему пришлось сделать внутри капитальную перестройку, чтобы им с Томико не приходилось сидеть друг у друга на голове. Эрвин разрешил соединить кабинет Леви с кладовкой рядом, благодаря чему теперь внутри есть буквально маленькая спальня. Там еле уместился широкий деревянный комод и двухспальная кровать напротив, которую с трудом запихнули. Но, главное, что это место вообще появилось. Над кроватью было маленькое окошко, через которое Леви иногда встречал рассвет, боясь пошевелиться рядом с Томико, лишь бы та не проснулась. В основной части кабинета всё осталось практически на своих местах: тот же чёрный диван слева от двери. Перед ним низкий кофейный столик со свечой. За диваном — узкий шкаф, сразу же за которым теперь появилась дверь в спальню. В углу теперь стояла старая гитара, звуки которой периодически наполняли комнату. Справа от входа в кабинет стоял ещё один шкаф, а рядом с ним кресло и стол Томико. Рабочее место капитана осталось у окна, на подоконнике которого всё ещё стоял алоэ. Меркель умостилась на диване, поджав к себе колени. В руках у неё была новая книга, хрустящие страницы которой ещё пахли свежей типографской краской. История о сопливой парочке, где она — дурная блондинка, он — известный самец. Глупые и до ненависти раздражающие стереотипы, но придётся уже дочитать, раз Томико начала, да и концовка начинает интриговать. Девушка перелистнула страницу и начала новую главу, с интересом пробегая по словам. — Занята? — спросил Леви. — А? — подняла голову Томико. Она вовсе не заметила, как Аккерман зашёл в кабинет, — нет, а что? — Я хочу сходить кое-куда, — он достал из шкафа пальто и стал одеваться, — может составишь мне компанию? Познакомлю тебя кое с кем. — Опять загадками говоришь, — Меркель положила книгу на кофейный столик и потянулась за верхней одеждой. — Не будет ничего романтичного, — Аккерман накинул бежевый шарф на томикову шею и украдкой взглянул на книгу, что она читала, — тем более сопливых поцелуев из подросткового романа. — Не переживай, я тоже считаю их мерзкими, — Томико завязала шарф. — Я не говорил, что они мерзкие, — он закинул на плечо сумку и открыл перед девушкой дверь, — мерзкие в этой книге разве что постельные сцены. — Ты читал? — резко обернулась к нему Меркель. Они замерли на несколько секунд и удивленно смотрели друг в другу в глаза. Томико прожигала его взглядом, а Леви хотел провалиться под землю от стыда. — Забыли, — коротко ответил капитан и пошёл дальше. Сохраняя друг с другом дистанцию, партнёры, взяв двух лошадей, вышли за стены города. Томико продолжал мучать интерес, пока Леви готовился ко встрече. Он прижал рукой к себе поясную сумку и повернулся к Меркель, скачущей совсем рядом. Даже сейчас она по привычке следовала их правилу двух лошадей. Леви поднял голову к затянутому облаками небу. Он всё ещё продолжал восхищаться ним, хотя уже больше трёх лет не живет под землей. Каждый раз, когда Аккерман смотрел на звёзды, он вспоминал своих друзей — Фарлана и Изабель. Это не просто друзья, это была его семья, которой Леви лишился. Ему кажется, что близкие умирают каждый раз и, возможно, он просто всё ещё не заслужил любви. Смотря на Меркель, он продолжает чувствовать себя недостойным и с опаской принимает знаки внимания в его сторону. Наверное, просто нужно больше времени. — Сюда, — Леви остановился возле кладбища и ловко спрыгнул с лошади. Томико немного поежилась, окинув взглядом могилы. — Я говорил, что романтики не будет. Аккерман зашёл внутрь и, зная наизусть свой путь, стал считать ряды. Он проходил мимо множества крестов, где были выгравированы имена его знакомых. Большинство из похороненных здесь погибли, когда стена Мария была разрушена. В тот день разведкорпус, как и весь народ, понёс невероятные потери. Из старшего поколения осталось меньше десяти человек, а из только вступивших на службу выжила половина. Все забытые могилы щекотали нервишки и почему-то совесть. Кое-где лежали не особо свежие цветы, но, в основном, эти места не выглядели посещаемыми. Некому посещать. — Пришли, — Леви остановился перед двумя каменными крестами. Солдатам обычно такие не ставят из-за высокой смертности и скудного материального положения, но эти могилы отличались от всех. Томико, прищурившись, прочла краткие эпитафии. Изабель Магнолия Насладись небом, сестрица. Фарлан Чёрч Береги себя. Леви опустился на колени и расстегнул сумку. Оттуда он достал несколько аккуратно завёрнутых в газету желтых цветов и отряхнул корни. Томико продолжала удивлённо наблюдать за плавными движениями капитана. Аккерман достал из сумки маленькую лопатку и стал выкапывать у могил ямки. — Я решил посадить здесь цветы, — он опустил растение в землю и аккуратно закопал, не боясь запачкать руки землей, — они практически вечны, как и моя память. Сердце Томико сжалось и она смущенно прикусила нижнюю губу. — Я могу помочь тебе? — неуверенно спросила Меркель, наблюдая за неуверенными движениями Леви. — Если хочешь. Сев рядом с Аккерманом, Меркель взяла лютик в руки. Маленькие лепестки немного повредились из-за дороги, но растение всё равно должно прижиться. Томико посадила цветок, заботливо примяв землю вокруг стебля. В процессе она украдкой поглядывала на полностью сосредоточенного Леви и, как бы не добивал её интерес, она боялась спросить хоть что-то об этих людях. Раз они здесь и могилы не выглядят заброшенными, значит Фарлан и Изабель были ему очень дороги. — Мы жили вместе в подземном городе, — словно прочёл её мысли Аккерман, — с Фарланом были кем-то вроде широко известных бандитов в криминальном мире. Мне не особо нравилось, когда нас так называли, но, в целом, все те люди были правы. Мы воровали, отдавали деньги другим людям, убивали на заказ, — он примял землю, подобно Томико, — потом к нам присоединилась Изабель. Мы все хотели выбраться на поверхность, где смогли бы каждый день наслаждаться небом над головой. И однажды Хаттори предложил сделку, наградой за которую была жизнь на поверхности. Всего-то нужно было украсть один документ и убить Эрвина Смита. Аккерман сделал паузу, дав Томико время на то, чтобы переварить всю информацию. Меркель решила не задавать вопросов и сначала дослушать до конца. — Не всё, в общем, прошло гладко, и закончилась миссия лицом в луже. Эрвин выудил меня вступить в разведкорпус, а за мной, конечно же, пошли и Фарлан с Изабель. Документы мы так и не успели найти до экспедиции, поэтому пришлось собираться в разведку. Я просил их остаться, — голос Аккермана дрогнул, — поскольку был неуверен. Мы никогда до этого не были за стенами, а просто хорошо использовать УПМ недостаточно. Разведкорпус отправился в экспедицию и на второй день во время шторма я решил закончить начатое и убить Эрвина. Пошёл в одиночку, чтобы не привлекать внимание, но… На отряд напали титаны и, когда я вернулся к ним, было слишком поздно. Аккерман вздохнул, в очередной раз надеясь забыть лежащую на земле голову Изабель и её стеклянные зелёные глаза. Пытался забыть половину Фарлана, лежащую в собственной крови. Прошло столько времени, но кошмары не перестают мучить его. — Мне… жаль, — прошептала Меркель. Она неуверенно взяла капитана за руку, сжимая крепко его пальцы, пока Леви задумчиво смотрел на кресты. — Всё в порядке, — также спокойно и размеренно ответил Аккерман, — теперь ты понимаешь почему я не мог оставить тебя в тот день? Мне казалось, что я, хоть и был рядом, всё равно допустил ошибку. — Ты не виноват, — она снова сжала его руку, — и мой отец… Это он был, да? Прост… — Извиняться за него ты точно не должна, — перебил Леви, — тем более, он получил по заслугам. Они встали с земли, отряхнули колени от грязи и встали напротив могил. Акерман осмотрел высаженную ними клумбу из маленьких лютиков. Теперь здесь намного красивее и не так пусто, как было. Им должно понравиться. Маленькие снежники медленно опускались на надгробия и сразу же таяли на них. — Если я умру раньше тебя, то пообещай приглядывать за этим местом. — Совсем дурак? — нежно ответила Томико, положив голову на плечо Леви, — не будет такого, — она взяла его под руку и крепко прижала к себе. Он немного склонился к девушке. — Пойдём. Пора домой, — через пару минут Аккерман сложил вещи в сумку и накинул ее на плечо. Он протянул девушке руку и та, немного запнувшись от неожиданности, через несколько секунд переплела их пальцы. Леви обернулся через плечо, ещё раз взглянув на могилы. Теперь он доверил Томико самый сокровенный уголок его души.~.+.~
— Ну и холодина там, — дрогнула Томико, стаскивая с шеи мягкий шарф, — рук вообще не чувствую. Девушка медленно снимала с себя верхнюю одежду, осматривая рабочий процесс в кабинете Аккермана. В полумраке Петра и Оруо активно развешивали разноцветные флажки под потолком, боясь что-то уронить с полок или же оставить грязный след от сапог на любимом диване. Гюнтер с Эрдом под командованием Ханджи возились с пирожными, пытаясь аккуратно переложить их на белоснежное блюдо, чтобы не задеть крем. Меркель на несколько секунд замерла, наблюдая за работой товарищей. — Надеюсь, ты не связала Леви где-то за городом, — Эрвин помог девушке снять пальто и перекинул его через подлокотник дивана. — Почти, — улыбнулась Томико, вешая пальто в шкаф, — мне пришлось устроить ночной поход в библиотеку и уговорить дежурную, чтобы она заперла Леви в читальном зале до пяти утра, а ему всучить сопливый роман на два тома, по пятьсот страниц каждый. — Капитан читает сопливые романы? — повернулся к ним Эрд, хитро улыбнувшись. — Только попробуй заикнуться, что это рассказала я, и тебе конец, — Томико улыбнулась, подойдя к столу со сладостями, — выглядит прекрасно. А торт где? Вы не забрали его с кухни? — Здесь, — Моблит принёс из спальни картонную коробку, которую раскрыл перед девушкой, — наполеон в идеальном состоянии. — Украшения тоже готовы, — спрыгивая с маленькой лестницы, радостно подметила Петра. — Отлично, — Томико села на диван и облегчено откинулась на спинку, — сейчас всего четыре, Леви должен вернуться через полтора часа. — Интересно, он обрадуется или закопает нас в лесу? — садясь на стул, заинтересовался Гюнтер. — Радостно закопает в лесу. Леви никогда не праздновал свой День Рождения, а когда получал поздравления, то всегда неловко отмахивался от них, словно боялся внимания к себе. В этом же году Томико настояла на том, чтобы сделать капитану праздник. Пришлось немного напрячься, чтобы выгнать Аккермана из штаба и подготовить сюрприз, но для разведкорпуса нет ничего невозможного. До самого его прихода Томико пыталась представить реакцию капитана. Он начнётся злиться как в прошлые года или будет невероятно счастлив? Предсказать его эмоции и действия всё ещё было сложно. Томико даже сомневалась, что это может сделать Эрвин, несмотря на его интеллект. Моблит потушил пальцами несколько свечей, когда в коридоре раздались тихие быстрые шаги. — Идёт! — громко прошептала Ханджи, забежав в кабинет. Она закрыла дверь, подняла всех с дивана и встала к товарищам, собирающимся напротив двери. Отряд взял в руки маленькие хлопушки, а Томико доверили торт, поставив ее в центр. — Быстрее, быстрее! — подгоняла Ханджи Моблита, пока тот зажигал маленькие свечи на праздничном торте. — Не торопи меня, — отмахивался помощник. Он поджег последнюю свечу, когда ручка двери резко дёрнулась. Укутавшийся в шарф Леви встал на порог и, подняв глаза, удивлённо взглянул на товарищей. Их довольные лица освещали маленькие свечи и Аккерман с интересом разглядывал присутствующих. — С Днём Рождения! — хором прокричала маленькая толпа, после чего отряд хлопнул хлопушки, посыпая Аккермана мелкими бумажками с ног до головы. Протянув торт, Томико с улыбкой попросила Леви загадать желание и, когда свечи были потушены, все ещё раз поздравили его. — Что же вы такие громкие, — пытался скрыть в темноте своё изумление Аккерман, — сами будете убирать потом. Он натянул шарф на всё ещё холодный нос, скрывая улыбку и покрасневшие щеки. Его никогда так не поздравляли и никто не устраивал сюрпризы. — И… спасибо, — тихо произнёс Леви, опустив взгляд, — спасибо большое, я даже стал забывать про этот праздник. — Больше мы тебе не дадим про него забыть, — Ханджи по-дружески толкнула его в плечо, — может мы уже пойдём выпьем? Сколько тебе там исполнилось? Леви задумался, считая сколько же ему лет. Он немного нахмурился, отнимая от нынешнего года год своего рождения. — Ровно тридцать. — А выглядишь на все шестнадцать, — подметил Эрвин. Стараясь не выдавать стеснение от излишнего внимание, Леви провёл лучшее утро во своей своей жизни. Рядом самые близкие друзья, лучший отряд и любимая девушка. Даже у чая сегодня был совсем непривычный приятный аромат, а таких вкусных тортов Леви, кажется, никогда в жизни не ел. В последнее время он стал совсем терять свой характер, когда находился в приятной для него обстановке. Отвлекшись от праздника, Леви стал корить себя за проявление слабостей, но уже через минуту почувствовал на своей руке прикосновения холодных пальцев. — Что-то не так? — шёпотом спросила Томико, пока все слушали с восторгом рассказывающую о титанах Ханджи. — Всё в порядке, — спокойно ответил Аккерман. Под столом он взял за руку девушку, крепко переплетя пальцы. Леви и не думал скрывать их отношения. Более того, он был уверен, что Ханджи и Эрвин об этом не просто догадываются, но знают наверняка. — Ты невероятна, — продолжал тихо говорить Аккерман, — я никогда не чувствовал себя так комфортно. — Ты заслужил, — Томико мягко улыбнулась. Леви в корне был не согласен, но не хотел спорить. — Что вы там шепчетесь? — без остановки, перевела тему и внимание Зое, — быть может, хотите нам что-то рассказать? — Вообще-то ты у нас главный рассказчик, четырёхглазая, — Леви спокойно поднёс кружку к губам и сделал глоток остывшего чая. — Тебе бы тоже пора начать разговаривать, именинник, — она саркастично выделила последнее слово, — ну признавайся уже! Аккерман вопросительно поднял бровь, делая вид, что и вовсе не понимает о чем говорит Ханджи. Впрочем, ещё один вопрос и он действительно признается. Разве есть смысл скрывать? — Что ты прячешь под столом? — Зое приподнялась, попытавшись заглянуть через стол на ноги Аккермана. С невозмутимым выражением лица Леви поднял правую руку, крепко держа руку Томико. Меркель удивилась его жесту, взглянула сначала на парня, потом на расплывшуюся в улыбке Ханджи и неловко улыбнулась сама. Уголки губ Эрвина, кажется, тоже дрогнули в какой-то самодовольной улыбке. Петра легонько толкнула Оруо, когда тот застыл с открыл ртом, переигрывая своё удивление. — Ну наконец-то! — вскрикнула Ханджи, подняв голову, — я уже устала ждать. Вы даже спите в одной кровати, а признаться в том, что встречаетесь не хотели! С самого начала ведь было понятно чем всё закончится, а ты всё ворчал, что таких как Меркель нужно держать в ежовых рукавицах, нужно показать где ее место и бла-бла-бла, — перекривила его Зое, — я так понимаю, теперь её место в твоих руках? — Вроде того, — он повернулся к Томико, щеки которой уже залились краской. Она, сжав губы, смущённо улыбалась и влюблённо смотрела на него в ответ.~.+.~
— Давай уже сюда свой козырный туз, — выкладывая пикового короля, с самодовольной улыбкой протянула Томико. — Ну ты и чертовка, — бросая крестового туза, прошипел Леви, — кто тебя в карты научил-то играть? — Я после школы играла со старшеклассниками на деньги. Отбой и твой ход. Леви задумчиво глянул на свои три карты и на три карты девушки. В отличии от Томико, он не мог запомнить что уже вышло из игры и предположить какие карты у девушки. У него на руках червовая семерка, пиковая десятка и пиковый валет. Кинет десятку — точно не сможет подкинуть вальта, но, если походит семеркой, то есть шанс, что Меркель отобьётся десяткой или королем. Аккерман положил семерку. — Эх, — вздохнула Томико и отбилась крестовой девяткой, — ты бы хоть козыри запоминал. Убрав карты в отбой, Меркель повернула две шестерки к капитану и положила их на его плечи. — Погоны для тебя, — она широко улыбнулась. — Тц… чертовка, — процедил Аккерман. — Я знаю, — Томико собрала колоду и стала тасовать карты, — ты ведь помнишь уговор? Проигравший выполняет один приказ. Леви недовольно прошипел и откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди. — Ну и что же мне приказать тебе? — задумалась девушка. — Твоей фантазии не хватит на что-то, что действительно заставит меня унизиться. Томико тихо хмыкнула, вскинув брови. Чёрный костюм по фигуре сел на капитана даже лучше, чем могла представить Меркель. Немного тесноват в плечах и груди, но в целом, словно под него был пошит. Белый воротник с рюшами украшали две чёрные пуговки, а над ними — чёрный бантик, аккуратно повязанный на шее. На талии висел белоснежный передничек с двумя маленькими бантиками по краям. Леви нервно держал подол чёрной юбки руками, недовольно матерясь и проклиная себя за то, что согласился поиграть с чертовкой. — Тебе идёт, — улыбнулась Меркель, — дать швабру в ручки? — Ну всё, хватит, — сел на диван Леви, отчего его юбка бесстыдно задралась, — ты довольна? Томико изо всех сил сдерживалась, чтобы не опустить взгляд на его накаченные ноги. Если посмотрит на них, то из её рта наверняка потекут слюни. — Это не всё. Ты должен пройтись так по штаб-квартире, давай же, — она потянула капитана за руку, поправляя его юбку. — Дерьмо, — Леви встал и медленно потер руками глаза, открывая дверь, — только бы в коридоре никого не было… Стуча каблуками порванных чёрных туфель по деревянному полу, Леви, всё ещё держа подол юбки, неуверенно шёл вдоль штаба. — Медленнее и от бедра! — идя за ним, корректировала его движения Томико. Леви закатил глаза, но прислушался к указаниям. — Какой послушный, — усмехнулась девушка. — Ну всё, — не выдержал Леви. Резко повернувшись, он прижал Томико к стене, крепко держа её плечи своими руками, — нравится тебе? Его красное от стыда лицо было в нескольких сантиметрах от Томи. Ещё пару секунды и губы маленькой горничной окажутся на губах чертовки. — О, к-капитан… — Оруо подавился чаем, выйдя из столовой. Леви вмиг отпрянул от Томико, но вспомнил, что даже так не спасти ситуацию. Он в блядской юбке. Из столовки вышел весь отряд, бросая смущенные взгляды на своего капитана. Они неловко отворачивались и старались просто проигнорировать Леви, хотя как можно проигнорировать то, что злой грубиян стоит перед ними в костюме горничной? Вряд ли сейчас подходящее время, чтобы отдать честь. — Тебе идёт, — выходя вслед за отрядом, улыбнулась Ханджи. Кажется, хуже уже не будет. — Милый бантик, — дополнил Эрвин, закрывая за собой дверь в столовую. Дождавшись, когда все наконец-то разойдутся, капитан повернулся к Томико. Прижав кулак ко рту, она из последних сил сдерживала смех. — Ты у меня в этом костюме на разведку пойдешь, поняла? — процедил Леви. — Им же понравилось, — с жалостью протянула Томи и сложила брови домиком. — Больше ни слова об этом. Мне придётся убить всех, если по корпусу пойдут слухи. Это худшее, что я мог сделать тридцать первого декабря. — Может так Новый год отпразднуешь? — сделав шаг назад, предложила Томико. — Пойдём уже, — прошипел Леви и потащил девушку за руку к их кабинету. Леви в сотый раз пожалел о том, что решил скоротать время перед новогодней ночью за игрой в карты. И всё ведь сначала шло хорошо: он выигрывал несколько партий подряд, оставляя Томико в дураках, и только потом согласился сыграть на желание. Но его, оказывается, нагло и бессердечно обманули. Леви теперь был уверен, что чертовка с самого начала всё продумала, иначе как ещё объяснить костюм горничной в их спальне? Больше Аккерман с девушкой не играл. Вернувшись, Леви стал напротив окна и задумчиво глянул вниз. Солдаты друг за другом уезжали, чтобы отпраздновать Новый год со своей семьей и близкими. Хорошо, когда тебя ждут. Поминутно людей в штабе становилось всё меньше и даже Ханджи, поздравив Леви с Томико заранее, уехала с Моблитом в Каранес, где останутся у семьи парня. Капитан лишь усмехнулся, когда главный помощник Зое заботливо подал ей руку у повозки. В глубине души Леви тоже хотел бы уехать из штаба хотя бы на пару дней, чтобы отвлечься от обстановки, но всё, что он мог бы себе позволить — гостевать у двух могил на кладбище. — Не отвлекаю? — без стука зашёл в кабинет Эрвин. Аккерман повернулся к нему, отвлекшись от окна. — С Новым годом, — Смит протянул бумажный пакет Леви, — примерь. И где Томи? — Готовит нам ужин. Ты чего заранее поздравляешь? — он с интересом взглянул внутрь подарка и вытащил новую пару чёрных туфель. Сев на подоконник, Аккерман стянул старый ботинок. — Я же говорил, что уезжаю к старому знакомому. Причём три раза и все три раза ты мне ответил, что всё равно собирался праздновать один. — Не один, а с Томико, это во-первых, — она затянул шнурки, — а во-вторых, как ты с размером-то угадал? — Взял самый маленький. Они бы пошли под твой сегодняшний костюмчик, — усмехнулся Эрвин, — передашь подарок Томи? — он положил второй бумажный пакет на стол. — Конечно. А ты возьми красную коробку на книжном шкафу, это от нас двоих. Без труда Смит просто поднял руку и стянул свой подарок, с интересом встряхнув его в руках. — Посмотрю по дороге, — улыбнулся Эрвин, — счастливого Нового года вам. — И тебе, — тепло ответил Леви. Надев вторую туфлю, он спрыгнул на пол, убрал старую пару обуви под шкаф и провёл из окна Смита. Аккерман взял с собой грязную чашку и спустился на кухню, где вместо поварих сегодня ужин ему готовила Меркель. За дверью кипела работа одного повара. Вроде бы ничего не горело и запах был достаточно приятных, но лицо девушки было немного озадачено. Леви помыл свою чашку, протёр её полотенцем и подошёл поближе к Томико. — Что-то не так? — спокойно спросил капитан. Меркель с удивлением повернулась к нему, по всей видимости, только заметив. — Всё в порядке, просто еды не очень много получилось. У нас будет запечённый картофель, немного свинины, маринованные огурцы с квашеной капустой, торт на десерт и несколько бутербродов с паштетом, думаю, этого мало, — она приложила большой палец к губам. — На двоих даже многовато, — Леви подошёл поближе к девушке и сзади обнял её за талию. — На двоих? — Эрвин уехал, — Аккерман положил подбородок на плечо Томико, — мы с тобой одни в целом штабе. — Устрашающе, — она усмехнулась, — в полиции мы всегда осталась на службе во время праздников. Нескольких, особо желающих, иногда отпускали домой. — Тебя тоже? — он покрепче прижал к себе Томико, зная наперёд про что она думает. — На прошлый Новый год, — девушка положила свою ладонь на руки Аккермана, сцепившиеся в замок на её животе, — только я, мама, отчим с братом и невероятная атмосфера. И хоть наша с тобой семья совсем маленькая и ещё хрупкая, это не делает праздник скучным. — Разве я говорил, что нам вдвоём будет скучно? — Леви оставил эфемерный поцелуй на плече, — так даже лучше. Меркель смущенно улыбнулась и выбралась из объятий. — Мне нужно закончить с едой, — она игриво подмигнула капитану и продолжила готовку. К одиннадцати вечера они вместе накрыли на столик в кабинете, решив остаться на ночь в привычном месте. Украшения со Дня Рождения Леви всё ещё висели, поэтому атмосферу праздника удалось сохранить и в этой небольшой комнате. Этот кабинет уже как маленький и уютный дом, только находится прямо на работе. Леви, неожиданно для себя, замечтался о спокойной жизни где-то в деревушке. И чтоб никаких гигантов, армии и страха. Быть может, он успеет хотя бы старость так прожить? Если бы только титанов не было… — Ну что ты опять задумался? — Меркель положила капитану в тарелку ещё картошку, пока тот чуть не разлил вино. — Я не задумался. Просто счастлив, — он протянул девушке бокал, — сколько ещё? Томико поднесла к свече карманные часы, которые Аккерман пару лет назад нашёл в столице — Две минуты. — Как же долго время идёт, — он откинулся на спинку дивана, — весь день приходится ждать ради пары секунд. — Может в картишки? — улыбнулась Меркель. Аккерман с наигранным недовольством посмотрел на девушку. Сегодня она необычайна. Новая белая рубашка с треугольным вырезом подчеркивала выпирающие тонкие ключицы, а широкие и свободные рукава контрастировали с изящными руках, отчего они казались еще более аристократичными. Заправлена блузка была в широкие чёрные брюки, не хуже подчеркивающие фигуру. Хоть Томико и вся такая хрупкая, в последнее время она действительно больше не выглядела болезненно тощей. Её черные волосы уже немного отрасли и теперь ее прическа больше походила на рваное короткое каре, но после праздников Меркель уже запланировала стрижку. К тому же, это её вовсе не портило. — Ещё раз скажешь подобное и тот костюм я надену на тебя, — вернулся Леви к разговору. Он прищурился, смотря на часы. Ещё полторы минуты. — Вообще я рад, что этот год заканчивается так чудесно для нас обоих, — Аккерман скоротать время. Он немного взболтал вино в бокале и прикрыл глаза, говоря от всего сердца и раскрывая душу. — Я понимаю, что он преподнес много неприятного с самого его начала. У меня было много сложностей, у тебя, знаю наверняка, тоже. У всего мира они были. Но я готов с уверенностью сказать, что благодарен всему этому за то, что смог встретить тебя. Ты — луч света. Я безмерно рад, что встречаю Новый год с тобой, и я обещаю, что буду с тобой и дальше. Нам будет сложно и наверняка мы столкнемся с разными препятствиями, будь то наши обязанности перед обществом или друг перед другом. И тем не менее, — он вздохнул, — я клянусь, что мы справимся. Леви, открыв глаза, увидел растрогавшуюся девушку, вытиравшую навернувшиеся слёзы на глазах. Она такая сентиментальная, хоть и тщательно скрывает это. — Время? — как ни в чем не бывало, спросил Аккерман. — Десять секунд. Леви сел на край дивана и протянул к девушке бокал. — С Новым годом, чертовка, — они аккуратно чокнулись бокалами и, дождавшись ровно полуночи сделали по глотку вина. — У меня есть подарок для тебя, — сразу же сказала Томико. Она улыбнулась после собственных слов и с восхищением наблюдала, как мужские брови изогнулись в вопросе и ожидании. Аккерман взглядом проводил девушку, вышедшую из комнаты в спальню. Она делала все, чтобы он почувствовал себя в полноценной семье, даже несмотря на круглое сиротство. И у нее всегда выходило, всегда получалось дать ему ощутить настоящую заботу, ласку и нежность. Она вернулась совсем скоро с небольшой коробкой в руках, украшенной сбоку зелёным бантом. Леви, удивленный таким интересом в его сторону, снял упаковочную бумагу и приподнял крышку. Его взору предстал чёрный новый пиджак: красивый до невозможности. Леви вновь убеждается, что эта девушка ну слишком уж хороша. Словно она его совесть, его жизнь и его мысли, раз знает его настолько хорошо. Он достал пиджак и обнаружил ещё и чёрные штаны от костюма. — Я была в должниках после того случая в Стохесе, — неуверенно добавила Томико. Аккерман взглянул на свои туфли и подметил, что эти двое либо сговорились, либо мыслят одинаково. На этот раз он решил не спрашивать ничего о размере. Леви отложил свой подарок и встал с дивана. Он подошёл вплотную к девушке и крепко её обнял, даже прикрыв на секунду глаза. — Вообще-то у меня тоже есть подарок. У кого-то сегодня ещё и День Рождения, ведь так? — шепнул он на ушко. — Ты помнишь? — даже как-то удивилась Томико. — Ну конечно. Нехотя отстранившись, Леви на минутку вышел из кабинета, оставив Меркель и её предвкушение наедине. Вернувшись, он спиной зашёл внутрь и по дороге, встав на носочки, снял с полки коробку, которая, казалось бы, стояла все время на виду. — Что там? — пыталась из-за его спины разглядеть девушка. — Так я тебе и сказал. Развернувшись, он протянул совсем новую гитару, на лаковом корпусе которой отбивался свет от свечи. — Да ладно, — глаза Томико загорелись, — ты шутишь! — Ну да, это шутка, ты меня раскусила. На самом деле я купил её себе. Меркель с непониманием и каким-то даже детским разочарованием взглянула на него. — Конечно это тебе, — не сдержал смешок Леви. Он наконец протянул маленькую коробку, немного небрежно завёрнутую в упаковочную бумагу. Однако, видно, что капитан старался. Не разрывая, а аккуратно отклеивая, Меркель достала содержимое и приподняла крышку. — Ты меня балуешь, — Томико изумилась и достала тонкий серебристый браслет. — Просто ты дорога мне и я хочу сделать приятно. Девушка не медлила и, расстегнув, обмотала браслет вокруг тонкого запястья. Отсутствие яркого света доставило маленькое неудобство, поэтому Леви заботливо помог застегнуть украшение. Он поднял глаза и посмотрел в глаза Томико. — Это так чертовски мило, — она уткнулась лбом в мужское плечо, когда он склонился над ней. Леви едва заметно расплылся в улыбке и сделал шаг назад. Он взглядом обвёл бледное личико и все же поцеловал девушку в губы. Томико попыталась подняться с дивана, чтобы не вынуждать Леви корячиться рядом с ней, но тот усадил её обратно, параллельно убирая гитару с дивана. Глянув на свободное место возле себя, Меркель нежно ухватила Леви за плечо и потащила на себя, укладываясь спиной на диван. Аккерман, оказавшись сверху, немого отстранился и вопросительно изогнул бровь. — Ты на что намекаешь такими своими действиями? — он упёрся ладонями в подлокотник. — Ну, я… — она стала смущаться и отвела взгляд, — не то, чтобы я намекала на что-то, просто… В такие моменты Аккерман часто брал инициативу на себя, не заставляя девушку мучаться и подбирать слова, но сейчас он был вовсе не уверен, что понимает её. — Просто забудь, — не нашла ничего лучше Томико. Аккерман запустил одну из рук в волосы девушки и мягко потрепал их пальцами. С женских губ тут же слетел тихий и неуверенный стон. Томико прикрыла рот ладонь и подняла глаза на Леви. — Забыть что? Он, кажется, понимал, к чему она клонит, но хотел услышать это из её уст. Не давить на неё и ни в коем случае ни к чему не принуждать. Сколько ещё ей понадобится времени для того, чтобы высказаться? И как она себе это видит, если даже не может озвучить своё желания? Томико обхватила его колючий затылок рукой, притягивая мужчину к себе, но Леви был непреклонен. — Нет, сначала скажи это, — шёпотом, но твёрдо сказал Аккерман, — ты думаешь, что я собираюсь осуждать тебя хоть за что-то? — Я хочу, чтобы мы занялись сексом, — она вся покраснела как старшеклассница и десять раз прокляла Леви за его командный голос. Аккерману не потребовалось большего для того, чтобы исполнить желание возлюбленной. Он посыпал короткими поцелуями ее губы и щеки, спускаясь к шее. — Только, Леви, — девушка запрокинула немного голову, чувствуя сухие губы на своей коже, — у меня никогда не было молодого человека. Аккерман на секунду остановился и, сдвинул брови. — Вот как, — произнёс Леви в шею и продолжил оставлять эфемерные поцелуи. — Это проблема? — Нет, просто у меня тоже никогда не было девушки, — он впился губами в немного сухую кожу, оставляя над ключицей Томико будущие синяки. Отстранившись, он вытер пальцами слюну и стал любоваться красноватым пятном. Аккерман вовсе не спешил, желая насладиться моментом полностью. Они только в начале пути, но между ними редко появляются искры страсти. Скорее тихая, домашняя любовь. — Предлагаю перебраться в спальню, — он приподнялся, встал на пол и потянул за собой Меркель. Аккерман поставил свечу на длинный комод перед кроватью. Повернувшись к Томико, немного скукожено сидевшей на краю кровати, Леви тяжело выдохнул и подошёл ближе. Он заботливо огладил её скулы и острый подбородок, заглядывая в чёрные глаза. — Ещё не передумала? — переспросил Аккерман. Томико отрицательно завертела головой. Леви на секунду почувствовал себя педофилом, видя перед собой хрупкую и непривычно робкую девушку. — Мы прекратим в любой момент, только скажи мне обязательно. Он уложил ее спиной на кровать и навис сверху, возвращаясь в тоже положение, что и на диване. — Черт, ты такая замечательная. Выглядишь безупречно… Могу трогать тебя, верно? Я не стану, если тебе неприятно… — Стала бы я просить тебя об этом, если бы не хотела? — Томико игриво улыбнулась и приподнялась на локтях. — Прикасайся ко мне где и как хочешь, это невероятно приятно, — шепнула девушка и потянулась губами к чужим губам, намереваясь подкрепить свои слова поцелуем. Аккерман ее опередил, наклонившись поближе и прильнув губами. Его ладони по-собственнически блуждали по мягкому хлопку, пальцы бережно расстегивали по пуговице. Он неоднозначно обвел край белого бюстгальтера и оторвался от губ девушки. — Я могу снять его? Леви всё еще намерен задавать эти детские вопросы. Томико вздохнула, улыбнулась краем губ и одной рукой потянулась к застежке на спине. Аккерман отметил какой у нее глубокий и уставший взгляд, потому перехватив её ладонь, осторожно стянул с Меркель бюстгальтер и уложил хрупкое тело обратно. — Ты думала, я не справлюсь с женским бельем? — медлил Аккерман. — Ну ты мне такие вопросы задаешь, — Томико залезла ледяными руками под рубашку Леви, отчего по его телу пробежала волна мурашек, — из нас двоих ты, кажется, переживаешь больше. Где же мой бесстрашный капитан? Она права. Аккерман, как только узнал, что будет у девушки первым, сразу же взвалил на себя груз ответственности. Он не должен сделать ей больно или смутить Меркель, хотя сам чувствует себя как слепой кролик. Томико ни на секунду не должна сомневаться в его уверенности. — Хватит дразнить меня, чертовка, — нагнулся Леви. Он наконец опустил взгляд на обнаженную грудь и сдержанно вдохнул свежий воздух их спальни. Заметив, как Меркель старательно, но скрытно пытается вынудить его кофту открыть как можно большую часть тела, Аккерман самостоятельно снял с себя этот элемент одежды, приспустившись. Соприкосновение голой кожи ощущается по-приятному непривычно, учитывая такой особенный контраст его горячей плоти и прохладного тела Томико. Она обомлела, чувствуя, как собственная грудь теплеет от жара сильного тела над собой. Невероятно спокойно и хорошо с ним, и ей все сложнее находить этому конкретные объяснения. Капитан просто хорош для нее. Такой, какой есть в любой момент быстротечного времени. Томико стало так привычно наблюдать за тем, как Леви порой засыпает пораньше. Хотя она помнит, как в самом начале их знакомства бессоница так истязала Аккермана, что тот сутками не смыкал глаз. Но теперь все это в прошлом: на его щеках порой бывает здоровый румянец, на губах часто играет теплая улыбка. Такие мелочи, которые, казалось бы, не должны были отложиться в чьей-либо памяти, прочно закрепились в сознании Меркель. Той, что сделала Леви счастливее. Аккерман аккуратно огладил ореолы, заставив своим действием Томико немного выгнуться и тихо простонать. На мужском лице появилась самодовольная ухмылка и он повторил свои действия. Леви не спеша изучал каждую клеточку женского тела, отмечая для себя отдельные зоны, прикосновения к которым заставляли Томико громче дышать. В какой-то момент сильные пальцы коснулись края чёрных брюк девушки. Он сразу же оценил томикову реакцию и, не заметив никаких стоп-сигналов, стянул одежду. — Расслабься и не думай ни о чем. — Хватит переживать за меня, Леви, — мягко протянула девушка, — я ведь с тобой. И я уверена, что ты не позволишь случится чему-то плохому. Аккермана даже потешили эти слова и придали немного уверенности. Томико доверяет ему как никому другому и он действительно не оплошает. Леви легко развёл бледные ноги в стороны, щекой преданно и тепло отеревшись о девичью коленку. Он взглянул снизу вверх, нежно улыбаясь, когда Меркель неловко поправила прядку волос на его лбу. — Останови меня, если поймешь, что тебе некомфортно. — Ты ужасно упёртый, — уже практически смеётся Томико. С Леви ей максимально комфортно и как он, чёрт возьми, этого не замечает? Капитан выдержал паузу, сохраняя зрительный контакт, и выдохнул. Леви зацепил кончиками пальцев ткань женского белья и также неспешно стянул его. — Шире. Раздвинь ноги немного шире. Я все контролирую, — Аккерман старался создать наиболее комфортную обстановку, хотя, судя по всему, скорее успокаивал себя. И если бы света в комнате было больше, чем одна жалкая свеча, он бы знал, что щеки его покраснели. Леви подхватил хрупкие бедра теплыми руками и несильно притянул к себе девушку. Большой палец оглаживал ногу девушки, когда теплые губы мужчины коснулись девичьего лобка. Почувствовав, как Томико судорожно вздрогнула, Леви сначала растерянно взглянул на её лицо, а после расслабленно выдохнул. Следующий поцелуй, дразнящий и тягучий, пришелся на внешнюю половую губу. Аккерман словно намеренно игнорировал точку женского удовольствия, желая уделить особое внимание прелюдиям. Он еще несколько секунд дразнил Меркель и, наконец, губами коснулся напряженного клитора. Томико откровенно дрожала, шумно выдыхала и крепко зажала рот ладонью. — Почему ты сдерживаешься? — не отвлекаясь от дела, спросил Леви. Он крепко держал ее бедра, во многом для того, чтобы ее мышцы случайно не свело судорогой во время действа. Скользнув ниже, к влажным розоватым складочкам, он обвел языком вход в девственное лоно, внимательно наблюдая за реакцией Томико. В ответ на его вопрос она лишь громко простонала, сжав рукой их простынь и сильнее прогнулась в пояснице. Леви удивленно округлил глаза, но не останавливался ни в коем случае. Он понял, что это пик. Тело девушки свело в ярком продолжительном оргазме, из ее груди вырвался глухой стон. Аккерман чувствовал, как послеогразменно дрожит ее тело, и слабо улыбнулся. — Хочешь мы закончим на этом? — спокойно спросил Леви. — Нет, — уверенно ответила Томико, — я хочу, чтобы ты тоже получил удовольствие. — Не думай обо мне, если это единственная причина… — Я тоже хочу этого, — она села на колени напротив Аккермана, — можно я… Она эфемерно коснулась пальцами бугра, выпирающего из капитанских штанов. Он выдохнул, немного прохрипев. — Сегодня твой День Рождения и я сделаю всё сам, — Леви перехватил холодную ладонь и, припав к женским губам, аккуратно уложил Томико обратно на кровать. — Но… — Никакие «но» на принимаются, — моментально перебил её Леви. Уже по-хозяйски раздвинув томиковы ноги, он одним пальцем проник внутрь неё, давая привыкнуть к новым ощущениям. Она без опаски наблюдала за его действиями, не давая усомниться Леви ни на секунду. Аккерман запустил внутрь второй палец, а после и третий, медленно двигая ними внутри. Хотел Леви еще раз спросить о решении девушки, но она, кажется, треснула бы его тогда по голове. Аккерман, немного стесняясь, стянул с себя брюки вместе с бельем и аккуратно сложил их на краю кровати. Немного округлив глаза, Томико осмотрела его с ног до головы. — Да, я всё еще согласна, — опередила капитана Меркель заметив, как Леви отвёл взгляд и набрал воздух для того, чтобы заговорить. Аккерман притянул к себе девушку, крепко ухватив её бедра. Оказавшись между её ног, он с опаской стал входить внутрь, наблюдая за каждым дрогнувшим мускулом на лице Томико. Будучи на половину в ней, он всё же спросил: — Порядок? — Полный, — весьма серьезно ответила Томико. Леви немного резче вошёл полностью, отчего девушка тяжело выдохнула воздух и закусила губу. Аккеман медлил, давая привыкнуть к ощущениям. Он нежно огладил ладонью лицо Томико и коснулся большим пальцем её влажных губ. Когда Меркель одобрительно кивнула, он стал медленно двигаться. Боль постепенно уходила, сменяясь каким-то абсолютно новым и приятным ощущением. Вскоре крошечное напряжение в комнате пропало, а его место заполнили тихие стоны, тяжелые вдохи и немного грубые хрипы. Ветер шептал что-то на своем, когда сметал с крыш снежную пыль. Он гнал прочь все печали в этот замечательный вечер. Ветер знал, что в этом кабинете царит настоящая любовь. Может быть немного сложная и местами краснеющая от неловкости, но она тут определенно есть. Стихия скользнет однажды по их окну, остановится в своем величавом обличии и с наслаждением будет смотреть на то, как горит ледяное сердце и как избитая душа наконец оживает, ступая навстречу счастливой жизни.