Смерть бессмертных

      Капитан на своих двух ногах и Томико наконец вернулись в строй. После месячного отдыха работы накопилось не много, а предстоящий полуотпуск длиною в три зимних месяца ещё больше расслаблял. Однако, дальнейшие планы командора были многообещающими. Получив дополнительное финансирование, Эрвин уже задумал кучу экспедиций и обсудил с Ханджи несколько экспериментов, благодаря которым они должны узнать о титанах больше. Главная задача — вернуть стену Марию, но до этого придётся проделать ещё гору работы. — Рада снова видеть вас, — налетела на товарищей Ханджи, — готовы писать отчёты? — Какие отчёты? За этот месяц разве что чай в столовке сменили, — закатил глаза Леви. — Да, и чёрный больше не закупают, — улыбнулась майор и ухватила Томико за щеку, — а тебя хорошо покормили в больнице, больше не похожа на ходячую смерть. — Отстань, — тепло сказала Меркель и увернулась от прикосновений, — меня кормили и запрещали двигаться, конечно я поднабрала, теперь ещё полгода в форму возвращаться.       Они продолжили лёгкий диалог по дороге к кабинету Леви, где тот планировал наконец-то убрать. Ханджи с каким-то нетерпением шла за ним, постоянно подталкивая товарища вперёд. — Ты меня пугаешь, четырёхглазая, — Леви, учуяв неладное, открыл дверь. Справа, где раньше висели карты, теперь стояло мягкое чёрное кресло, а ближе к окну — небольшой письменный стол, еле уместившийся возле рабочего места капитана. — И что это? — спокойно спросил Леви. — Эрвин решил повысить Томико! — сказала громче обычного Ханджи, — да и ты, вроде же, назначил Меркель своей правой рукой. — А мой кабинет тут при чем? — он подошёл к новому креслу и ударил по нему, вытряхивая пылинки. Леви стоило невероятных усилий скрывать свою брезгливость к новому элементу мебели и маленькую радость от изменений. — Перестань быть таким, — зашла внутрь Ханджи, таща за собой Меркель, с интересом рассматривающую кабинет, будто оказалась тут впервые. — Я перестану, если через час здесь будет чистота. И почему никто не поливал алоэ? Я же попросил Гюнтера присматривать за цветком, — капитан, видимо, забыл, что в комнате есть Томико, раз так открыто заявлял о том, что алоэ дорог ему. Или он хотел, чтобы она услышала?       Выгнав слишком громкую Ханджи за дверь и убравшись в кабинете вместе с Томико, Леви наконец смог расслабленно усесться в свой любимый диван, который, к огромному счастью, не передвинули ни на сантиметр. Аккерман по привычке обхватил сверху чашку со свежим чаем и, прикрыв глаза, насладился горячим, даже немного обжигающим напитком. — Ты ведь точно также чашку держишь, — отвлеклась от книг Томико. Леви двинул головой вперёд. — Ты сказал, что я даже чашку нормально держать не могу, хотя сам сверху обхватываешь. Я ещё тогда подумала, что тебе неудобно было держать за ручку, — Меркель подняла бровь и улыбнулась кончиком рта. — Не припоминаю такого, — соврал капитан и отвёл в сторону взгляд. Его глаза совсем иные в этот раз. Было в них что-то кроме привычной холодности и бесстрастия, присущих капитану чуть ли не с самого рождения. Но он смотрел по особенному, словно с огоньком заинтересованности, и, кажется, вожделения. Леви с интересом наблюдал за плавными движениями Томико, пока она немного по-хозяйски раскладывала вещи. Он бы позволил ей занять абсолютно всё пространство в кабинете, несмотря на то, что считал эту комнату своим домом. Было бы хорошо слышать здесь тихую игру на гитаре и нежный женский голос, чтобы хоть иногда кто-то наводил беспорядок, а Леви мог насладиться настоящим результатом уборки. Он любил одиночество, но, в то же время, не хотел оставаться один, и если Томико удастся наполнить собой жизнь Аккермана, то он наконец обретёт спокойствие. Даже если за стенами буду ходить титаны, даже если стен и вовсе не будет, но эта чертовка останется рядом, то у Леви ещё будет смысл продолжать. Он давно понял это и столько же пытался понять свои чувства. Всё же, это было в новинку. И, разобравшись, Аккерману просто не терпелось узнать о чувствах Томико. Леви вовсе не боялся отказа, ведь решил для себя, что ничего для Меркель и не сделал, чтобы заслужить её любовь или же симпатию. Он только и делал, что пытался не замечать её и игнорировать, а она к нему в ответ со всей душой… Вот только даже этот отказ капитан хотел услышать и не стал выжидать подходящего времени и обстановки. — Кто я для тебя? — вырвалось из Леви. Он любит определенность. Томико замерла, складывая книги на полки. Её рука немного дрогнула, а дыхание заметно участилось. — В каком плане? — дрогнул и женский голос. — Ты и сама знаешь в каком, — капитан поднялся со своего места, оставив чашку на кофейном столике. Он медленно подошёл сзади и, пытаясь собрать в пальцах все те капли нежности, оставшиеся в нём, неуверенно коснулся женского плеча. — Я должен знать всё, — почти прошептал Леви, — позволь мне. Он рукой чувствовал насколько быстро бьется сердце Томико, всё ещё державшей в руках стопку книг. Леви знал, что спешит, и он примет любой ответ. — Мой капитан, — коротко ответила девушка. — Всего лишь капитан? — скрывая разочарование, убрал руку Аккерман. — Нет, — Томико наконец повернулась к нему лицом, но продолжила держать книги. Она немного потупилась, а её щеки залились краской. — Ты мой наставник, пример для подражания, мотивация, товарищ и, возможно, даже друг, — быстро проговорила Меркель. — Я понял тебя, — сразу же ответил Аккерман. Его практически расхвалили, но Леви не услышал того, чего всё-таки хотел. Впрочем, он и не рассчитывал. — Прости, — тихо сказал Леви, явно начиная терять контроль над эмоциями, — я пойду сделаю чай, — он спокойно вышел.       Томико с жалостью глянула на чашку капитана, которую он оставил на кофейном столе. Вздохнув, девушка продолжила раскладывать книги. Ещё когда они вместе возвращались со стены, Меркель показалось, что капитан был слишком уж встревожен. Для Леви, постоянно теряющего товарищей, ещё одна смерть не стала бы потрясением. И с того дня Томико стала внимательнее наблюдать за Аккерманом, его поведением и мимикой. Она не очень хороший психолог, но, если приглядеться, то капитан действительно был немного другим рядом с девушкой. Причина в появившейся в нём симпатии? Возможно. Но Меркель не хотела давать себе ложных надежд. Надежд?       Пытаясь прочитать мысли Леви, Томико и вовсе забыла про себя. Она совсем не знала что сказать сейчас Леви и что вообще чувствует к нему. Он действительно превосходный наставник и человек, заставляющий двигаться Томико вперёд, но разве только это? Меркель хочется быть постоянно рядом, помогать Аккерману, проводить с ним вечера и пить горячий чай, обсуждать книги и последние новости из столицы. И всё это без лишних ссор и страстей, просто быть друг с другом. А чего хочет он? Меркель сжала губы и уставилась на книги. Она подумала о том, что стоило бы выяснить их отношения прямо сейчас, пока Леви вновь не замкнулся, а Томико не стала сомневаться ещё больше. Она вдохнула полной грудью и вышла в коридор, сжимая одну руку в кулак. Кажется, что сейчас ей было страшнее, чем на первой экспедиции. Пытаясь успокоить своё выпрыгивающее сердце, Меркель направилась в столовую. Как её можно было всегда найти в конюшне, так и Леви всегда прятался в столовке.       Томико решительно отворила дверь. За крайним столиком спиной к ней сидел капитан. Его голова немного опущена, а в руках он держал бутылку вина. Меркель впервые видела, как он пьёт что-то крепче чая. — Послушай, — с порога начала девушка. Она подошла ближе, когда Леви обернулся к ней, — я вовсе не то имела в виду. — Да закрыли тему, — спокойной ответил Аккерман, — я зря… — Нет, не зря, — перебила его Томико. Она взяла из рук капитана бутылку вина, резко выдохнула и сделала большой глоток алкоголя. Поморщив нос от терпкого вкуса, Меркель на эмоциях и не задумываясь решила признаться. — Ты вовсе не просто капитан или друг, Леви, — она говорила быстро, но на этот раз чётко, — благодаря тебе моя жизнь продолжается и имеет смысл. И я хочу быть всегда рядом с тобой. Пить вместе чай, убирать в кабинете, смотреть на звёзды, я хочу…       Не дослушав, Леви встал из-за стола, после чего сразу же сократил дистанцию между ними до жалких сантиметров. Меркель вздрогнула от неожиданности, но не отошла назад. После этого вся капитанская уверенность вмиг куда-то пропала, однако оставить всё на полпути он и не думал. Мужская рука аккуратно коснулась талии Томико, прижимая девушку ближе к себе. Леви внимательно следил за бегающими чёрными глазами, межующимися между его глазами и губами. Леви и правда готов был отстраниться, если Томико даст понять, что ей неприятно. В любых взаимоотношениях должно быть понимание, но она, кажется, не предпринимала ничего, чтобы отпрянуть или прекратить действия капитана. — И я, наверное… люблю тебя, Леви. Ведь это то, что ты хотел мне сказать, когда приходил в палату? — уже спокойно продолжила девушка, пытаясь расслабиться. — Откуда ты знаешь? — зрачки Аккермана резко сузились, а сердце забилось чаще. — Интуиция, — просто ответила Томико, пожав плечами.       Крепкие руки огладили хрупкие девичьи бедра, поднялись чуть выше, вновь огладив талию сквозь ткань белой кофты. На секунду Аккерман подметил, что какое-то глубинное желание выдрать Томико прямо здесь и сейчас на столе берет верх, но тут же усмирил собственный пыл. В конце концов, контроль на собой — это всегда был его конек, а секс — это не, что ему необходимо. Понимая, что на действиях дальше пока что не зайдет, Леви наклонил голову чуть ниже, оставляя несколько ненавязчивых поцелуев в уголках губ. — Дрожишь, как кролик. Ты что, боишься меня? — не отстраняясь, спросил Леви. — Наоборот, — выдохнула Томико, — с тобой мне никогда и ничего не страшно. Она коснулась своими губами его, согревая поцелуем сухую кожу. А вот Леви её боялся. Он боялся сделать что-то не так. Быть слишком грубым, слишком быстрым или же слишком настойчивым. Поэтому его руки дрожали, пока разгуливали по спине Томико.       Прошло не много времени, когда тонкие пальцы Меркель зарылись в волосы капитана, прижав его к своему телу плотнее прежнего. Аккерман удивлённо приоткрыл глаза, но затем продолжил мягкие движения губами, немного углубляя поцелуй. — Как думаешь, это правильно? — вдруг задал вопрос Леви, немного отстранившись. — Никто не скажет, верно ты поступил или нет, пока не столкнешься с последствиями.       Леви виновато прикусил губу. Он торопил все события, забывая наслаждаться каждым маленьким шагом в сторону друг друга. Виной тому — банальное отсутсвие какого-либо романтичные опыта. — Прости, — смутился Аккерман. — Перестань уже извиняться, — Томико села на стол, притянув к себе за руку Леви, — твоё «прости» нужно было мне разве что четыре месяца назад, сейчас это ни к чему.       Такая близость для них обоих непривычна. Меркель протянула ладонь к лицу Леви и аккуратно коснулась его щеки, словно хрусталя. Аккерман вздрогнул и сжал губы. Он неуверенно накрыл девичью ладонь своей, прижимаясь сильнее. — Ну и дела, — прошептал капитан, — я стал тебе насильно мил. Не лучший вариант, Меркель. — Поздно мне об этом говорить, — тепло улыбнулась Томико.       Им ещё нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу и чувствам. Оба ощущали себя как неопытные школьники в своих первых отношениях, боясь быть слишком настойчивыми или слишком холодными. Но в груди что-то приятно покалывало, когда Леви думал о прошедшем дне, проведённым плечом к плечу с Томико. И завтра они будут рядом, и после завтра и, хотелось надеяться, что так будет до самого конца.