Смерть бессмертных

      Проснувшись, Томико сразу же поняла, что рядом с ней уже не было тёплого тела капитана. Леви стал просыпаться и вставать раньше неё, из-за чего Меркель иногда смущалась. Сонные чёрные глаза осмотрели комнату в поисках формы, что вчера бережно снимал с Томико капитан. Аккуратно перекинутые через спинку белые брюки вскоре были надеты на крепкие ноги, а поверх них натянулись тугие ремни. Надевая куртку по дороге, Меркель вышла в коридор и оттуда сразу же на улицу, щурясь от яркого дневного света. Ей нужно было в штаб полиции и дорогу туда Томико знала как свои пять пальцев.       Люди на площади, читающие воскресную газету, вновь пришли в смятение, как и пять лет назад. Репортеры успели напечатать о вчерашний событиях в Тросте. Сейчас сложно сказать хорошо это или плохо, но на улице становится шумно. Южные врата округа Трост были разрушены словно из ниоткуда возникшим перед ними Колоссальным титаном. Меньше чем через час весь Трост был наводнён гигантами. В почти безвыходной ситуации, дерзкий отчаянный план по освобождению округа увенчался успехом и пробоина в стене была заделана гигантом, что закрыл брешь в стене огромным валуном. В настоящий момент уже была проведена зачистка территории округа и остатков гигантов. Брюнет в чёрной шляпе смял газетный лист и с ужасом взглянул на женщину, стоявшую напротив него. — Чего-то я не понял. Гигант закрыл дыру в стене? Стал на нашу сторону? — Всё это пиздешь, — ответил, по всей видимости, муж той женщины, — ты собираешься верить всему, что скармливает вам через прессу зажравшееся правительство? Томико остановилась недалеко от собирающейся толпы и, внимательно слушая мнение народа, делала вид, что выбирает товар на прилавке. — Пока мы тут лясы точим, толпы народа снаружи уже прутся на нашу землю, чтобы скрыться за стеной Сина. — Вы только гляньте что пишет пресса! — с другого конца улицы выкрикнул лысый мужчина, пристава руку ко рту, — ну и сказочники.       Став свидетельницей краткого разговора, Томико лишь закатила глаза и прошла дальше. Нет смысла сейчас переубеждать их в чём-то. Те, кто сидят в безопасности за третьей стеной, никогда не смогут принять действительность. И в этом проблема сегодняшнего народа. Люди слишком бояться снять розовые очки, открыть свои глаза и узнать что на самом деле происходит. Что уж говорить, Меркель и сама верила в другую реальность, пока не перешла в разведкорпус. — Эй, слыш, ты же из разведки? — мужчина в шляпе потянул Томико за локоть, — чё у вас там вообще происходит? — Не трогайте меня, — она выдрала руку и отступила на несколько шагов. — Это правда, что титан встал на сторону людей? — У гигантов появился разум? — Станут ли и другие титаны помогать нам? — Да заткнитесь вы наконец, — прорычала Меркель, перебивая создаваемый гул, — ещё слово и я выбью из вас все эти бесполезные мысли, — она достала из кармана митенки и натянула одну из них. — Кто-то хочет ещё что-то спросить? Нет? Вот и славно. Томико развернулась на пятках и ушла с площади. До самого поворота ее спину прожигали тяжёлые взгляды «ублюдков», которых заботит только количество еды на территории. Пока в Тросте выпускники училища разбирают трупы своих товарищей, здесь народ читает газеты за чашкой утреннего чая. И чем они заслужили?       Томико дошла до большого каменного здания, походившего на бюджетную версию замка. У входа караулила охрана, а в окнах видны силуэты пьющей полиции. Только десять утра, а парочка военных уже развязно смеётся на всю улицу. Меркель подошла ко входу, где ей сразу же преградили путь двое полицейских. — Мне нужен Найл Док. — Фамилия? — Аккерман. Войдя внутрь, Томико лишь усмехнулась. Фамилию капитана знает каждый, но охрана военной полиции не знает даже его пол, что, с другой стороны, сыграло сегодня на руку. В ином случае Меркель бы просто не пустили внутрь. Да и приятно иногда примерить на себя фамилию Леви. Томико Аккерман. Не так уж хорошо звучит.       Держась края стены, Томико боялась оказаться замеченной бывшими коллегами. Часть из них, возможно, даже верит в то, что Меркель была съедена ещё на своей первой вылазке. Всё-таки они расстались не на самом дружественной ноте. В последние дни на службе в полиции Томико была вне себя от навалившихся проблем и нервов. Военные за стеной Сина хоть и начали нервничать, но никого особо не волновали события в далекой Шиганшине. «Шиганшина далеко, а мы здесь. Главное, что за Синой порядок», — так ответила бывшая близкая подруга Томико, хоть и знала, что практически на глазах у Меркель погибла её семья. Пришлось выслушать и несколько колких оскорблений в свой адрес во время увольнения.       Поднявшись по лестнице на второй этаж, Меркель свернула у главного коридора, решив пройти через столовую. Вот только сегодня всё же не её день. — Какие люди, — подал кто-то голос из угла, — это же самоубийца, которая пытается всем угодить. — О-о, это же дрянь, которую никто не любит, — через плечо взглянула на блондинку Томико. Эрика, в компании ещё троих мужчин, разместилась за угловым столом, где они в одиночестве распивали ягодный чай. Всех остальных, кроме старой знакомой, Меркель видела впервые. Эри заметно похорошела за четыре года. Свои светлые волосы она теперь собирает в аккуратный хвост, что придаёт её лицу опрятности. Её нос маленький и немного опущенный вниз, благодаря чему девушка не похожа на ребёнка. Крупные зелёные глаза как обычно по-лисьи смотрели вокруг, словно выискивали добычу, а на пухлых губах застыла ухмылка, демонстрирующая пренебрежительную заинтересованность. Эрика вскинула бровями и пригласила Томико за стол, подвинувшись от края ближе к стене. Меркель была вынуждена отказаться, аргументируя это важными делами в штабе. Однако, после того, как один из мужчин представился неким Кенни Аккерманом, Томи всё же подошла ближе к компании. Этот уже вовсе не молодой человек снял свою шляпу, позволяя девушке разглядеть его лицо. Время вовсе не пожалело Кенни, оставив под его глазами тёмные мешки и морщины у глаз. Свои впалые скулы мужчина явно когда-то хотел перекрыть бородкой, чётко обрамляющей контур нижней челюсти. Впрочем, стоит ли говорить, что тёмные волосы лишь больше привлекают внимание? — Так это ты Хаттори? — он достал сигарету из нагрудного кармана и закурил прямо в столовой. Для полиции это всегда считалось нормой. — Это фамилия моего отца. Томико Меркель. — У нас с тобой много общего, Томи, — Кенни облокотился локтями на стол, — как дела у Леви? Он наконец-то подрос? — А Вы ему, собственно, кто? — не тянула Меркель. — Дальний родственник. Не говори ему ничего обо мне, хочу сделать сюрприз. Он в городе? — Завтра приедет, — решила соврать девушка. Имя Кенни она слышала несколько раз от капитана, но тот никогда не говорил, что у них одна фамилия и они связаны кровно. Леви рассказывал, что это был друг его матери, несколько лет воспитывавший его. Разве мог он не знать об их родстве? Вряд ли. И выбирая между Кенни и Леви, Меркель скорее поверить второму. — Разве вы не все приехали ещё вчера? — с вызовом переспросила Эрика. — Леви пришлось немного задержаться. Двое молодых парней продолжали пить, с недоверием наблюдая за Меркель. Она холодна и не особо многословная рядом со старой знакомой. Её лицо и тело расслаблено, но, кажется, что в любую секунду она готова к бою. — Ясно, — отхлебнул чай Кенни, — вы с Леви даже чем-то похожи. — Плохими манерами и низким ростом? — улыбаясь, спросила Эрика. — Нет. Они оба врут, даже когда знают, что это бесполезно, — мужчина потушил сигарету о стол и бросил окурок в окно. — Как тебе твой новый командор? — поинтересовалась Эрика, положив локти на стол. — Эрвин? Нормально. — Мы все ждём, когда он наконец-то сдохнет, а то ничего полезного не делает, только люд… Мгновенно зрачки Томико сжались, дыхание перехватило и всё тело напряглось. Не дослушав, она с разворота ударила ногой по животу Эрики, отчего военная перевернулась и упала со скамейки. Мужчины, в том числе и Кенни, резко подорвались со своих мест, направив на Меркель ружья. — Закрой свой рот, — процедила Томико и с силой поставила ногу на плечо блондинки, хоть была под дулом ружей. — Отойди от неё, — спокойно сказал Кенни, дав парням команду опустить оружие, — ты действительно не в своем уме? Проблемы с агрессией, малышка? — Тоже хочешь получить? — подняла голову Томико. — Научись оценивать ситуацию. Ты одна, без ствола и против четверых. Кто победит, если нам придётся подраться? Меркель подняла ногу с плеча Эрики и, развернувшись на пятках, направилась к выходу. — Посмотрю как вы все оцените ситуацию, когда на нас нападут титаны, — Меркель сжала руки в кулаки, царапая кожу ногтями.       Медленно успокаиваясь, она поднималась по лестнице. Томико пытается скрыть целый спектр эмоций, поэтому вывести её может даже одно предложение. За время, что она служит в разведкорпусе, все новенькие выучили, что Меркель легче не злить, ибо в гневе она ещё страшнее Леви.       Девушка поднялась на последний этаж, постучала в крайнюю дверь и сразу же отворила её. — Кого там? — спросил Найл, не поднимая сначала голову. — Давно не виделись, командор. Меркель протащила по полу стул, переместив его из угла комнаты к центру. Она с наигранным пафосом села на него, закинув ногу на ногу. Давно Томи не видела эту редкую чёлочку на высоком лбу своего бывшего начальника. Он так и не изменил причёску, хотя Меркель перед уходом несколько раз советовала это сделать. Кабинет тоже ни капли не изменился с тех пор, как Томико забирала здесь свои документы. Напротив двери — рабочий стол из дорогого дерева, слева от него стоял высокий стеклянный шкаф, заставленный бутылками с самым разным содержимым, начиная от детского вина и заканчивая солдатским самогоном. Справа стояли два бархатных кресла, а над ними — большая картина в позолоченной рамке, на которой изображена вся семья командора. Кабинет Найла выглядит на порядок роскошнее кабинета Эрвина. Тут и света больше, и мебель подороже. Чем же главнокомандующий военной полиции всё это заслужил? — Что ты здесь забыла? — отвлёкся от бумаг Док, — как тебя вообще пустили? — Давайте перейдём к более весомым вопросам. Какие у вас планы на Эрена Йегера? — Уничтожим его после того, как проведём медицинское обследование. — Вот как, — хмыкнула Томико, — а пошевелить извилинами не получилось, да? — Ты слишком много позволяешь себе, Меркель, — процедил мужчина. Он почесал пальцами редкую козлиную бородку и наклонил голову на бок. — Я так понимаю, разведка иного мнения. — Правильно понимаете, — холодно ответила Томико. — И какие же у вас аргументы? — Хотим использовать его способности, чтобы помочь вернуть нам стену Мария под контроль человечества. — И всё? Посмотри сколько я написал для суда, — он поднял со стола три листа бумаги, на которых аккуратным почерком были выписаны причины убить Йегера сразу же после ряда исследований, — и против этого всего вы хотите противопоставить возвращение Марии? Эрен может оказаться шпионом, что затесался среди людей. Если нет, то он почти не контролирует силу и ничего не помнит, что тоже является огромной опасностью для людей внутри стен. И, кроме этого, он — прямой путь к Гражданской войне. Стена не стоит такого риска. Учитывая то, что несколько лет назад уже были предприняты все меры для того, чтобы люди смогли жить на меньшей территории. — Если мы не будем рисковать, то никогда и не сможем победить титанов, — повысила тон Меркель, — благодаря Йегеру мы впервые одержали победу. — Это может стать первым и последним разом, — резко поднялся со стула Найл, — бесполезно спорить со мной, пусть Эрвин объясняется на суде перед Закклаем, я своего мнения не изменю! — Потому что ты пустоголовый?! — тоже встала Томико. Она облокотилась руками о стол главнокомандующего и оскалилась. — Наша угроза будет не только за стенами, но и непосредственно внутри них. Не все люди самоубийцы как вы, мы хотим жить спокойно, не боясь, что можем стать чьим-то ужином! — выпалил Док. — Если мы не дадим Эрену хотя бы шанс, то рано или поздно ужином станут все, — Томико развернулась на пятках и собиралась выйти из кабинета, но вместо этого с силой пнула свой стул. Элемент мебели врезался в стену и его ножка громко треснула. Меркель хмыкнула и глубоко вдохнула. Спустя пару секунд, все ещё не поворачиваясь лицом в Найлу, она решила попытаться донести свою мысль ещё раз: — Может не Вы, но, вполне возможно, что Ваши внуки уже не будут жить за стенами. На это будет две причины. Меркель успокоилась и подошла к столу главнокомандующего. Тот сел за своё рабочее место, немного раздвинул бумаги и поднял голову к девушке. — Первая и более на сегодняшний день реалистичная — стены разрушат. Колоссальный и бронированный титан не исчезли, а значит могут заявиться в абсолютно любой момент и пробить стены. Мы ещё не знаем как работать с этими титанами, из-за чего шанса у нас нет. Три стены могут разрушить как завтра, так и через три года, вопрос всего лишь в мотивах титанов. Вторая причина — победа человечества. Не опускайте все предыдущие факты и взгляните трезво, Найл. Что у нас есть против титанов? Я провела четыре года в разведке и знаю, что у нас нет абсолютно ни-че-го. Мне пришлось стать свидетелем сотни бессмысленных смертей. И вот, появился шанс — Эрен Йегер. Это маленькая зацепка, наш шаг вперёд, наша возможность сделать так, чтобы тысячи смертей не оказались напрасными, — Меркель глубоко вздохнула, — и Вы пытаетесь его у нас забрать.       Командор громко прочистил горло и несколько раз кашлянул, отведя взгляд в сторону. Он приподнял свои бумаги для суда, пробегая по ним глазами. То, что говорила Меркель — кристально чистая правда, но то, что написано в этих бумагах, также является истинной. И здесь нельзя взвесить количественно «за» и «против». Вопрос в одном: готово ли всё человечество рискнуть? Найл взглянул на семейный портрет, что висел на левой стене. На нём его улыбающаяся жена — Мари, двое радостных детишек, да и он сам здесь счастлив. Они либо будут свободными, либо погибнут. И пока существует угроза смерти, ответ полиции очевиден — нет. Док не готов рискнуть. — Всё решится на суде, — холодно ответил командор, — заседание пройдёт завтра, вас оповестят. Девушка попыталась возразил, но Найл яростно выставил её за дверь и закрылся изнутри на ключ. Меркель разочарованно смотрела сквозь деревянную преграду, глотая ком в горле. Теперь всё зависит от Закклая… Готов ли тот пойти на риск? — Пошёл нахрен, мудила! — стала кричать через стену Томико, — я не удивлюсь, если тебя сожрут первым же. Что, боишься наделать в штанишки? Вот и правильно, форма специально белая, чтобы было видно кто обоссался при виде титанов! Меркель вытерла рукавом влажные глаза и ударила кулаком по двери, на которую с другой стороны облокачивался Найл. Он знает, что неправ. Он трус, надеявшийся, что жестокая расправа обойдёт его стороной. Он знает, что смотрит на ситуацию сквозь пальцы, но иначе он просто не может. Док покончит с собой, если признается, что всей его семье суждено умереть. Командор всхлипнул, когда Томико наконец перестала долбить его дверь и ушла, оставив лишь колкое: «Розовые очки бьются стёклами внутрь».       Меркель спустилась на первый этаж штаба, избегая встречи с бывшими коллегами. Она вышла на улицу, задев плечом бесполезных сторожевых. Вся надежда на суд. Меркель верила в то, что Эрвин придумает что-то и на этот раз. Вторая проблема — Кенни. Ей нужно как можно быстрее рассказать о нём Леви. Быстро шагая через базарчик, из печальных мыслей Томико вытянул сладкий запах. — Это свежие булочки? — она осмотрелась, ища источник запаха. Он настолько яркий, что должен быть совсем близко. Вскоре она заметила тележку с выпечкой, которую только-только привезли на рынок. Разве не самое время для булочек?       Утащив с собой целый пакет ватрушек, Томико немного радостнее возвращалась к столичному домику. У них ещё есть шанс, ещё не всё потеряно. Меркель ногой отворила комнату Эрвина, держа перед лицом бумажный пакет. — Ну что? — холодно спросил Аккерман. — Есть две плохие новости и приятная, — Томико устало плюхнулась в кресло, — я купила булочки. — А плохие? — Леви облокотился на край стола, сложив на груди руки. — Найл Док в очередной раз доказал, что он безмозглый ссыкун, поэтому суд пройдёт завтра, — Томико отвела взгляд, принимая своё поражение. На неё рассчитывали, хоть и исход был вполне очевидным. — Вполне ожидаемо, — не удивился Эрвин. — В полиции я встретила некого Кенни Аккермана, — она взглянула на нахмурившегося Леви, — он сказал, что твой дальний родственник. Ты рассказывал мне о Кенни, но… разве он не был просто другом твоей мамы? Капитан ничего не ответил, уставившись в одну точку. Он нервно прикусил нижнюю губу и сжал ладонь в кулак. — Леви? — Эрвин положил руку ему на плечо, — всё в порядке? — Да, — вздохнул Аккерман, — что он хотел? Он приставал к тебе? — Успокойся, — Меркель поднялась и села на стол рядом с капитаном, засовывая ему в рот ещё тёплую булочку, — мы перекинулись лишь парой слов насчёт тебя. Кенни попросил не рассказывать о встрече и сказал, что собирается сделать тебе сюрприз. Странно, что он и меня знает. — Тебя сейчас все знают, кто имеет хоть какое-то отношение к армии, — Эрвин сел на кровать, сложив руки на коленях, — Леви, что ты можешь сказать о Кенни? Нам стоит беспокоиться? — Пока что нет, — капитан наконец поднял взгляд, прожёвывая булку, — я позабочусь о нём после суда. Сейчас надо сконцентрироваться на чёртовом Йегере. — Вы что-то придумали? Найл три листа накатал, — стала беспокоиться Меркель. — Нам особо нечего говорить. Мы думаем лишь о том, что Эрен поможет нам вернуть стену. Вот только, вряд ли Закклай захочет рисковать, поэтому нужно что-то, что убедит его в том, что мы сможем контролировать силу титана. — Злющего Леви ему мало? — усмехнулась Томико, — я могу сделать такое же выражение лица. Эрвин на пару секунд задумался и сдвинул брови, а после серьезно взглянул на товарищей. — Может и хватит, — серьезно сказал главнокомандующий.