Моя ошибка - зависимость

      -Рубрика «малобюджетные», — Петя снимал меня на телефон; мы сидели на полу и вырезали буквы из алфавита. — Саш, у нас настолько все плохо, что ты решил достать буквы из своей детской книжки?       -Да, потому что это выгоднее, чем просто купить и использовать, — показываю ножницы в камеру, — представляешь, а потом это увидят дети.       -Нельзя такой пример подавать.       -Вырубай, нахуй. — Я рассмеялся, — плохой пример, мы с тобой подаем, Петька.       У него камера чуть не падает из рук, когда в шутовской манере слетает его имя с моих уст. Я заметил на долю секунды, как изменилось выражение лица напротив. После этого натянулась улыбка, словно тетива на луке, готовая отпустить стрелу.       Мы оба вспомнили тот день, когда у нас появились большие проблемы, наши родители запрещали общаться друг с другом. Хотя Чурилин все равно присылал мне клочки бумажек с записями. Тогда мне казалось, что я совершаю преступление.       Закрываю глаза, а открываю уже в прошлое; отец с мамой на родительском собрании, я доделал уроки, встал с насиженного места, подошел к двери, предварительно накарябав записку и прикрепив на зеркало в коридоре, и вышел на улицу. Миновал детскую площадку, которую давно пора заменить новой. За спиной рюкзак, который остался с предыдущего учебного года. В нем лежит разное барахло, наверное, еще со школы. Я направился в лес: у самой кромки меня поджидал Петя, скрестив руки на груди.       -Привет.       -Привет, — вскидываю руку.       -Идем? — он кивком головы показывает в сторону чащи.       -Да.       Мы шли по тропинке, разговаривали о школе, вернее о собрании. Обычно дела со мной решает папа, объясняет, какие предметы у меня не получается усвоить. Это по началу. Затем следуют грозные нотки в его голосе, если повезет, то обойдется без надрыва. Я слушал и местами спорил, но мои попытки обрывались на корню. После этого мама заходила на кухню и уводила меня к себе в комнату.       -Не переживай, мои тоже нервничают после работы.       -Нам далеко еще идти?       -Нет, сейчас увидишь.       Тропинка раздвоилась, друг потащил меня по правой стороне. Я заметил глубокие следы на земле, будто здесь уже кто-то ходил. Мне стало не по себе, Петя отмахнулся по поводу этого, я же всего лишь продолжил идти за спиной друга.       Дошли до карьера, по центру которого разместился подземный бункер. Я прищурился, не веря своим глазам. Петя кивнул в сторону него, и мы спустились по рассыпчатому грунту. Я чувствовал, как в висках пульсирует боль.       -Может, пока не поздно, уйдем отсюда.       -Только глянем, Саш, доверься мне.       Он потянул тяжелую на вид дверь, но та не поддалась.       -Блин, заперто, — после третьей попыки он топнул ногой.       Сработала сирена, мы вздрогнули и со всех ног побежали прочь от запертого бункера. Было неимоверно страшно, а вдруг здесь поблизости люди, которые его охраняют.       На следующий день я узнал, что нас разыскивают. Нас видели по скрытой камере на двери, и теперь мы должны объясниться, зачем мы хотели туда попасть.       «Петя туда хотел попасть» — чуть было не сорвалось у меня, когда я смотрел на отца и участкового. Взгляд у первого был особо суровый, так, что по коже пробегали мурашки. Я неподвижно сидел на табурете, как изваяние.       В школе я выцепил своего друга и отвел в ближайший темный угол.       -Тебя тоже наказали?       -Да, я не ожидал, что так все получится, — он передал мне свернутую наспех страницу из новостной газеты, а затем поспешно удалился, оглядываясь по сторонам. Я развернул и ахнул, будто не нашу фотографию увидел, а скорее отрезанный палец, чем так пугали одноклассники девочек.       На уроках мы только переглядывались, ни слова не бросая друг другу. На переменах он быстро подходил ко мне, оставляя вырванные листы из черновика, если повезет, то перебрасывался со мной парой слов.       Не помню, сколько прошло времени, прежде чем нам разрешили общаться, это был достаточно тяжелый период.       -Натворили мы делов, Петька, плохой пример подаем.       -Зато вместе, Сашка.       Выныриваю из воспоминаний. Весело погружаться в проблемные ситуации, но одновременно легче осознавать, что все прошло.       Пока Стас разговорился с Андреем, я в это время поворачиваюсь корпусом к Лёше. Его плечи заметно напрягаются, как только открывается мой рот.       -Каково это… ммм, — как же четче задать вопрос, — короче, когда прививают любовь к спорту?       -Чувак, ты это реально хочешь узнать? — на лице Столярова появляется кислая ухмылка.       -То есть ты не хотел что-то изменить? Тебе вообще нравилось заниматься спортом?       -Если бы я хотел что-то изменить, так это помочь папе и… — голос Лёши надломился, — попытаться предотвратить то, что случилось, но я бы не смог этого сделать.       Мои брови сочувственно нахмурились, за невосполнимой утратой скрывается способ доказать, что сможет лучше. Я знаю его как бесконечного весельчака на камере, а за кадром сложного и серьезного человека.       Моя рука непроизвольно легла ему на предплечье, если не сейчас поддержать одним простым действием, значит и никогда.       -Ребят, я все, можем начинать, — голос Стаса разнесся по комнате, и я тут же одергиваю руку.       Прикосновения не любят публики.       Лёша тайком кинул мне благодарную улыбку. Дальше мы демонстрировали букву из моего детского алфавита, затем нам приносили блюдо.       В перерывах между вторым и третьим блюдом, Стас предложил снять на свой канал тестинг самых острых соусов. Я дал согласие, просто ради контента, почему бы и нет. А Лёша сначала отказывался, но после моих долгих уговоров утвердительно кивнул.       -Сейчас немного передохнем, итак всего наели, — говорю ребятам, вставая из-за стола и направляясь на улицу. Нестерпимо хотелось курить, но мне пришлось буквально заставить себя не сорваться соблазну.       -Все в порядке? — по спине нежно провели рукой. Я обернулся к жене.       -Да. Я договорился насчет квартиры в Сочи, на данный момент там отстраивают новые дома.       -Тогда я займусь вопросами интерьера на будущее? — Таня заинтересованно откликнулась.       -Давай, у тебя лучше получается, — она потянулась к моим губам, впечатывая свой поцелуй.       Я слышу, как открывается дверь.       -Извините, что помешал, — спокойным голосом говорит Лёша, затем протягивает мне свой телефон, где открыт мессенждер с моей бывшей сотрудницей.       Фото, которое было там, заставило мою кожу покрыться мурашками. Пару раз моргнув, я пытался воспроизвести в памяти всех тех, с кем сталкивался по пути к психотерапевту. Память отказывает мне в этой просьбе, застилая все плотным туманом.       -Чтобы это ни было, ничего не пиши. — Жестким тоном приказываю своему другу. — Меня уже заебало.       -Что она вообще хочет? — спросила Таня у меня, переводя взгляд на Лёшу, который стоял в легком замешательстве.       -Я не знаю, — Столяров буквально снял с языка, — она до сих пор в сети.       -Так, я пишу ей. — Хочу достать мобильный из заднего кармана, потом вспоминаю, что тот на столе, — блин.       -Что ты ей собираешься сказать? — он пошел за мной в офис.       -Лёш, отстань, а.       Стас смотрел на нас широко раскрытыми глазами.       -Успокойся для начала, а теперь послушай меня, ты действуешь на эмоциях, и от этого никому не станет легче. Мы не можем утверждать, что она сделала это специально. Таня тоже не виновата, когда рассказала о психотерапевте.       -Ты ходил к психотерапевту? — Стас подает голос со своего места.       -Да. — Волна горечи окатывает меня, а дышать становится трудно.       Меня окружили сразу три стороны: доверительная, сомневающаяся и третья. Я почувствовал себя, простите за выражение, говном. Таня смотрела на меня чуть исподлобья, медленно качнув головой влево-вправо. Я присел и начал делиться со Стасом, ведь все равно он вынужденный свидетель нашей сцены.       -Мне казалось, что так происходит только в гребаных мелодрамах, но чтоб такое в жизни, это выматывает. — Я благодарен Стасу за то, что он ни разу не перебил и выслушал все до конца. Да еще и произнес слово «мелодрамах» такой интонацией, что у меня непроизвольно вылетел смешок.       -Спасибо, что не стал упрекать меня, стало как-то легче, когда эта история просочилась наружу.       -Ты очень сильный человек, Габар.       Года идут быстрее, чем нам думается, не успеешь оглянуться, тебе уже 4 десяток идет, а жизнь такая переменчивая сволочь.       -Ты тоже думаешь обо всем? — поток моих мыслей на вечер прерывает Андрей.       -И не раз в день.       -Тогда держи кое-что интересное, — он передает сверток мне в руки. Когда я развернул, то увидел на плакате рояль, внизу подписано место, где будет концерт, и время. — Правда, совпадение?       -Мне кажется, это знак. Я его проверю.       -Будь осторожен, мне важно, чтобы с тобой ничего не случилось.       -Я постараюсь.