***
— Макс. Гамма сонно мычит, вытянувшись во весь рост на диване, и с закрытым ртом зевает. В долгожданный выходной мужчина смог с чистой душой спать до обеда, однако с дивана сегодня встал только пару раз. В последнее время часто накатывает крохотная усталость. Максимов думал, может, воздухом уже надышался. Сейчас идёт шестнадцатая неделя. По прогнозам врача, ближе к этому сроку плод должен будет набирать вес. Леонидов отлипает от кружки и приседает на пол, возле дивана, укладывая голову на живот гаммы. К похожим странностям Макс почти привык: непонятно, какие планы там альфа строит с их ребёнком. Иногда мужчине казалось, что эти двое в тайне от него уже научились общаться, и это только один папаша здесь не в курсе. Лёша такой счастливый, когда вытворяет подобные штуки. Действительно ли у всех юных отцов такое поведение? — Какие новости рассказывает? — отстранённо интересуется Макс. — Никаких. — Как это? Обиделся на тебя? — Да перестань. Я хочу его услышать, — улыбается Лёша. — Он может чувствовать, что я рядом. — А получать от него буду я, — кивает Макс. — Несправедливо как-то, а, Лёш? А потому что отцов всегда больше любят, чем матерей. Лёша фыркает от смеха, чуть поглаживая живот гаммы через футболку. Он встаёт с места буквально минут через пять, отвлекаясь на так и не допитое им кофе, когда чуть не давится от резкого максимовского «а!». Макс чуть привстаёт и молча прислушивается к ощущением. Будто думает, не показалось ли ему, а потом больше в шутку хмурится. — Лёша, он меня пнул. Альфа в удивлении спешит обратно к нему, нависая сверху в попытке прислушаться к звукам. — Прямо так взял и пнул? — Потому что ты своими частицами тут разбрасываешься. Предупреждай его хоть, когда уходишь, ему не нравится. — Думаешь, он на меня так реагирует? — Нет, Лёш, — саркастично отвечает Макс. — В футбол играть тренируется. Альфа сдаётся в попытке сдержать умилённую улыбку и опускается на корточки. Пока он оставшееся время пытается добиться повторного пинка, Максимов любуется видом. Если забыть о том, что у гаммы ребёнок, можно подумать, что Лёша просто сошёл с ума. Он смотрит на сосредоточенное лицо мужчины и усмехается, откидывая голову назад. К сожалению, за этот день больше никто в его животе признаков жизни не подаёт.***
Наравне с автомобилем Алексея Макс доезжает до школы на любимой колымаге. Сегодня утро по прежнему сценарию перестало быть добрым, едва гамма проснулся: Леонов докладывает об убийстве, и двое мужчин спешат на вызов. Леонидов искренне признался, что хотел оставить Макса продолжить спать — по его словам, можно было обойтись только присутствием пса. Конечно, такой заботы Максимов не оценил. Подобное он слышал часто, что на работе достаточно было собаки и хозяин его навсегда останется не вызывающим уважения алкоголиком. Однако получать такое от любимого человека было менее приятно. Пускай он совсем не то имел в виду. Конечно, Максимов не послушал. И, он уверен, его ребёнок сказал бы то же самое. Гордость и упёртость у них будут семейным. На месте преступления, пожимая руку Вахтангу и здороваясь с Леной, Макс приседает возле чёрного приоткрытого мешка и вглядываеся в бледное лицо — круглые очки женщины прикрывают покрасневшие глаза. — Анна Никитина. Тридцать восемь лет, работала преподавателем в школе, — говорит Жарова и поднимает глаза на гамму. — На шее след от удушения... Время смерти узнаем при вскрытии, но вероятнее всего — сегодняшняя ночь. Макс закрывает глаза и прижимает ладонь к голове, когда чувствует слегка пульсирующую боль. — Задушена проводом или чем-то в этом духе... всё нормально? — интересуется она. По привычке взглядом цепляется за Леонидова в стороне. Макс молча кивает ей и поднимается на ноги. Пёс в стороне призывающе лает (Максим уверен, что громче обычного), и гамма, глянув на тело, не спеша идёт к напарнику. Бета беспокойно провожает его взглядом. Может, мужчина не высыпается из-за стресса от предстоящих через пару месяцев родов или волнения за здоровье ребёнка. В его положении простительно и ожидаемо. Лена бы даже сказала, что хорошо. Однако единственное, что волновало женщину — сможет ли поддержать и позаботиться о гамме Лёша, который прежде, она уверена, о ребёнке даже не задумывался. Возвращается Максим уже со небольшим удлинителем в руках. — Вот тебе и орудие убийства, — кивает он на вещь. — Подозреваю, что взято как раз откуда-то из школы. — Надо просмотреть камеры наблюдения, — Лёша подходит к ним. Со стороны доносится устрашающее трение колёс машины Гнездилова. — Кто заходил внутрь и ошивался поблизости. Опросить коллег, не замечали ли они, может, конфликты какие с начальством или детьми. — А вот и версии подъехали, — говорит Максимов и смотрит на вывалившегося из машины Игоря. — Так и дело раскроем, смотри. — Значит так. Здесь всё и дебилу понятно... Уйди, Максимов, бедременным на такие вещи смотреть нельзя. Гамма покорно отходит в сторону и подставляет лучшему сыщику отдела дружескую подножку. Чуть не полетевший по асфальту вперёд Игорь гордо поднимается и думает высказать всё, что думает, однако стоит тому взглянуть на устрашающего полицейского, прочищает горло и быстро отворачивается к трупу. — Что, несчастный случай? — Да щас, Вакхтанг. У нас тут умбийство, — Гнездилов заглядывает в мешок и шарахается в сторону. — Чё, тоже беременный, Игорь? — улыбается Макс. — Тогда в стороночку давай, ко мне. Нам на такие вещи смотреть нельзя. — Иди ты, знаешь... иди ты. Да она мне мою математичку просто напомнила лицом своим... морщинистым. — Возможно такое, что... ну, от ненависти к учителю? — спрашивает Леонов. — Может, слишком строгая была? Недолюбила кого-то в классе, вот ей и решили так отплатить. — Ну и дикие же дети сейчас пошли. Макс кивает Лёше в сторону и вместе с псом заворачивает за угол. Недолго думая, Леонидов в ногу с поднявшейся Жаровой следует за ним. Тело женщины закрывают и уносят в машину.***
В школе собрались только учителя — как никак, раннее утро. С приездом полиции началась суматоха: женщина с пучком волос прикрывала заплаканное лицо платком, изредка сморкаясь, кто-то толпился у окон, под которыми лежало тело. Чтобы добраться до кабинета убитой, пришлось выловить одного из преподавателей. К счастью, более менее собранный и адекватный мужчина сразу согласился и на дружескую беседу. У порога кабинета Максимов задерживается — мелкое несчастье в животе вдруг толкается. За все путешествия по форумам, консультации и разговоры с Леной гамма так и не узнал, как понять, что именно хочет ребёнок. То ли причина в недостатке свежего воздуха, то ли он не то съел, что он заказывал, то ли что-то на него давит. Может, дело вовсе в его альфе, в недостатке внимания (хотя Максим бы поспорил). И ведь у ребёнка просто так не спросишь, мол, что тебе ещё не нравится. Так сидишь и думаешь, в чём провинился. Мужчина прижимает ладонь к животу, выждав немного времени, а после тяжело вздыхает и молча проходит в кабинет. — ... Да, дети недолюбливали уроки Анны. Она была строгой, когда дело касалось её предмета, но в меру. Она хорошо преподавала, а крики... Какая учёба не обходится без этого?.. — говорит мужчина — преподаватель географии, — и, принюхавшись, косит взгляд на Макса. — О, Вы, кажется, в положении? Поздравляю. Максимов едва заметно кивает, приседая на край парты, и альфа улыбается. Лёша показательно громко прокашливается и отходит ближе к гамме, прикрывая его плечом. — Так что, Вы говорите, с конфликтами? Мужчина мотает головой. — Прежде ни разу такого не замечал. Анна давно преподаёт... преподавала в этой школе. Насколько мне известно, здесь уважали её и её профессионализм. — А что с детьми? Какие-то разборки, может, на днях были? — выглядывает из-за плеча любимого Максимов. Мужчина на мгновение опускает взгляд в пол, как бы припоминая, а потом несколько раз кивает. — Буквально на днях была одна ситуация, — говорит он. — Понимаете, у Анны в классе учится мальчик, который не так давно оказался в инвалидной коляске. Так как с момента травмы он перешёл на домашнее обучение, он виделся с Анной только в конце двух полугодий, чтобы сдать контрольные тесты. Насколько мне известно, между ними возник спор. Анна даже просила прийти в школу его мать. Макс ловит себя на мысли, что уже знает одну семью с мальчиком-инвалидом. То ли интуиция ему подсказывает, то ли так и не закрытое дело не отпускает, но он подходит на пару шагов и подаёт голос раньше остальных. — Можете поделиться данными о семье этого мальчика? Имя, адрес, — говорит Максим. — Конечно. Подождите, пожалуйста, здесь. Альфа скоро удаляется, и Максим принимается осматривать кабинет. Едва он проходит круг мимо парт, к нему подходит Лена и суёт в руки плитку таблеток. — От головной боли. — У тебя болит голова? — сразу оживает Алексей, поворачиваясь к двоим, и бета косит на него неопределённый взгляд. — Макс, я говорил... — Просто голова, Лёша. Я не умираю, ребёнок здоров, активен и бодр — вон, даже снова пинается. У меня просто болит голова. На «снова пинается» Жарова с лёгкой улыбкой удивлённо вскидывает брови. Максимов встречается с ней взглядом и, поблагодарив за таблеточки, уходит к стенду в конце класса. Наверное, про активную деятельность спиногрыза внутри него можно было промолчать... А какая, к чёрту, вообще разница.***
Проверившись на наличие генных патологий, на следующее УЗИ Максим пошёл вместе с Лёшей. Очевидно, ничего он в этом всём не понимал, однако обязался пройти все невзгоды и тяжёлые будни беременности вместе с гаммой, как... можно сказать, виновник сей ситуации. Шла уже двадцать первая или двадцать вторая неделя (не мог Макс больше дотошно сосчитывать эти бесконечные недели). Живот чуть вырос, движения со стороны ребёнка стали появляться чаще, чем раз в неделю. По словам врача, мужчине не стоило бояться больших размеров ребёнка в животе: их не будет, так как в отличии от женщин, у мужчин-омег и мужчин-гамм плод оказывается меньше в размерах для успешных родов. Как было понятно с первых дней новости — Максимов был согласен исключительно на кесарево и другого пути даже не искал. И Лёша был с ним полностью согласен. Хотя, в любом случае, здесь решать определённо не ему и даже не близко. Медленно, терпеливыми шагами близился третий триместр. Несмотря на собственные убеждения, этого периода гамма правда побаивался. Мысли о неизведанном и ни разу в жизни неопробованном просто не имели свойства дарить положительные эмоции. Макс не знал, что будет в будущем. И думать о нём с каждым днём становилось всё сложнее. — Алексей, Вы нас слушаете? — окликает альфу врач, нанося бальзам на живот Максимова. Тот морщится от холода. — Да-да, конечно. Я здесь. Леонидов выглядывает из-за ширмы. Убедившись, что гамма не находится в каком-нибудь неудобном положении, он улыбается собственным мыслям, кивает Максу в знак поддержки и садится на стул рядом с койкой. — У вас мальчик. Макс удивлённо-нахмуренно поднимает голову, уставившись на врача, пока Лёша на время улетает в прострацию. Пёс в стороне скулит, привлекая внимание, и ложится на пол — будто понимает, о чём они. — Мальчик? У меня... вон там? — Да. — Лёш? — он косит взгляд в сторону альфы. Реакции не следует — видно, счастья полные штаны. — Откатите его, пожалуйста, в сторону. У него там шок, сейчас ещё в обморок упадёт... — Вы не шутите? Уверены? У нас правда мальчик? — оживает Леонидов, и глаза у него буквально светятся от счастья. — Лёшенька, это у меня, — Макс выделяет «меня». — мальчик. Ты пока ничего не сделал. Врач смеётся и взмахивает рукой. — Ещё есть время наверстать упущенное. Так как вы, наконец, все в сборе, — начинает он и поворачивается к Лёше. — И я встретился с Вами, мне будет гораздо легче. — Я готов, — Алексей кивает и поправляет пиджак. — До начала третьего триместра следуйте той инструкции, которой следовали сейчас: больше прогулок, свежего воздуха, витаминов. Самолечением заниматься ни в коем случае не нужно — организм при беременности бывает непредсказуем. С начала третьего триместра продолжатся скачки настроения. Насколько я знаю, в это время Ваш гамма терпит вспышки агрессии, поэтому проследите за ним. Беременные испытывают много стресса в это время. Страх перед родами, страх за здоровье ребёнка. Могут возникнуть какие-то болячки — беременные теряются и сильно нервничают. Как альфа и отец ребёнка, Вы должны следить за состоянием Максима и поддерживать его. Если возникнут осложнения — сразу сюда. — Я понимаю. Скажите, уже известны сроки? — Да, об этом, — подаёт голос медсестра у стола и с позволения коллеги отвечает: — Приблизительная дата родов — пятое-седьмое декабря. Лёша с набитой головой уводит взгляд, обдумывая всё сказанное, и накрывает ладонь Максимова своей. Складывается ощущение, что из них двоих рожать собирается вовсе не Макс, а Лёша — настолько он сейчас нервничает и волнуется. Гамма мизинцем тыкает альфе в ладонь, как в знак мини-поддержки. — Максим, Вы хотите послушать сердце Вашего ребёнка? Макс вскидывает брови и оборачивается в сторону, наблюдая, как врач достаёт стетоскоп. Гамма сам искренне не понимает, когда успевает молниеносно кивнуть. Всё ещё растерянный Лёша не может сдержать улыбки — он спрашивает, можно ли ему послушать следом. «Тук, тук, тук». Негромкие, равномерные удары из живота, но будят в Максимове столько эмоций. На секунду ему кажется, что вместе с ребёнком у него летают бабочки — такая вот смазливая ассоциация возникает, стоит приятному теплу расползтись по низу живота. Только сейчас Макс окончательно осознает: у него будет ребёнок. У него будет мальчик перед Новым Годом, как подарок и наказание одновременно, но в обоих случаях гамма... счастлив? Одиночества не будет. Не будет нехватки заботы, нехватки тепла и любви. С ним будет он — его мальчик, его ребёнок, котому он сможет отдать всё, что осталось. Мальчик, который будет стараться наряжать ёлку после своего дня рождения, мальчик, который будет спрашивать о былых временах и ездить с ним и Лёшей на работу. А может, пойдёт по их стопам? А ведь неважно. Пусть будет, кем хочет сам, но... он будет счастлив. Будет счастлив сам и делать счастливым его. Одиночества не будет. Захочет остаться с ним Лёша или вдруг передумает, даже несмотря на ребёнка. У него будет сын. Сын, что будет заботится, что будет переживать, волноваться... любить. Макс вовремя замечает, как глаза чуть не становятся на мокром месте, когда стетоскоп мучает уже Лёша. Альфа искренне ему улыбается, счастливо смотрит и держит за руку. Гамма смешно фыркает ему в ответ. Потому что к чёрту сейчас все эти плохие навязчивые мысли.