***
Вокруг здания штаба привычно оживлённо. Деловой район не спит даже поздним вечером. Офисы нижних этажей высотки, принадлежащие легальному бизнесу, переполнены постоянно сменяющими друг друга людьми. Дазай какое-то время стоит в стороне от главного входа, рассматривая знакомое до последней трещины здание, а после направляется внутрь. У него на руках давно нет нужных пропусков, но никто из охраны даже не дёргается, когда он направляется к самому дальнему лифту, предназначенному для избранных посетителей. Как Дазай и думал, Мори наверняка ждёт его прямо сейчас и будет ждать хоть до самого утра, даже если ему вздумается повернуть назад и потратить часы свободного времени на блуждание по городу. Но к чему оттягивать неизбежное? Слишком много времени и так было упущено. Виды из лифта открываются всё такие же завораживающие. Охрана в ведущем к двери в кабинет Босса Портовой мафии коридоре всё такая же бдительная и сдержанная. Они опускают оружие, когда видят его лицо, и опускают взгляды в пол, склоняя головы в знак уважения, но Дазай чувствует всем своим существом: одно лишнее движение, один подозрительный жест, и они откроют огонь. Значит, Мори ждёт его, но не до конца уверен в том, какой исход примет их разговор. Усмехнувшись, Дазай проходит до конца коридора и коротко стучит в дверь, тут же распахивая её перед собой. Как видно, даже такой человек, как Мори Огай, не может просчитать наперёд абсолютно всё. Или Дазаю только так кажется? - Ты пропустил всё веселье, Дазай-кун. В честь победы над Гильдией Чуя-кун принёс бутылку «Romanee-Conti» шестьдесят четвёртого года. Мы хорошо посидели с ним и Коё-сан. Закат этим вечером был особенно красив. И прекрасен по многим причинам. - Вы знаете, я предпочитаю виски, Мори-сан. И закатом я тоже успел насладиться, можете не волноваться. Мори усмехается и жестом приглашает присоединиться к нему. Перед панорамным окном стоит столик с сервизом и два пустующих кресла. Выбрав то, что по правую сторону от Мори, чтобы видеть двери кабинета, Дазай устраивается поудобнее и берёт со столика чашку с горячим чаем. Рассеянный свет золотит багровую жидкость, остро пахнущую кардамоном. Небо за окном совсем почернело, и на его фоне огни порта и моста переливаются особенно ярко, завораживая, притягивая взгляд. - Итак, тебе наконец-то наскучила твоя новая игра? В голосе Мори слышится привычная капля самодовольства. Дазай переводит на него взгляд и вежливо улыбается. Вот только улыбка эта холодная, искусственная. Она не касается глаз и не имеет никакого отношения к любимой маске весельчака. Дазай не видит смысла притворяться рядом с Мори, но это их маленькая игра: быть вежливыми и дружелюбными друг с другом, играть в «мы на одной стороне, что бы ни случилось» и делать вид, что Дазай не является псом, которого хозяин так и не смог ни приручить, ни посадить на цепь. - Она вам не понравилась, Мори-сан? - Скажем так: она повлекла за собой некоторые проблемы. - Не буду делать вид, что мне жаль, Мори-сан. Мы оба знаем, кто из нас двоих начал всё это. Мори вскидывает брови в притворном изумлении, как будто его обвинили незаслуженно, а после посмеивается и пристраивает подбородок на переплетённые пальцы, прикрывая глаза. Сквозь ресницы он смотрит на мигающий красный огонёк в небе, отмечающий путь пролетающего мимо самолёта, и чуть склоняет голову на бок, будто в задумчивости. - Ты всегда отличался мстительностью, а мне всегда было интересно, есть ли у неё хоть какие-то границы. Не могу сказать, что результаты меня разочаровали. Когда тебе нужно, когда тебе выгодно, ты можешь зайти очень далеко, Дазай-кун. Тебя ничто не пугает и ничто не кажется тебе достаточно серьёзным препятствием. Хотя припоминать мне смерть предыдущего Босса у всех на глазах было весьма мелочно с твоей стороны. Взгляд Мори на мгновение становится острым, тёмным, пугающим. Дазай невозмутимо отпивает из чашки, катает насыщенный горьковатый вкус на языке и, лишь выдержав паузу в несколько томительных секунд, поднимает на него фальшиво-невинный взгляд. - Знаете, Мори-сан, из-за всей этой истории с Гильдией мне пришлось работать с людьми, которых я предпочёл бы никогда больше не видеть. В частности, мне пришлось встретиться с Анго. И вот беда. Во время передачи информации в машину, в которой мы ехали, врезалась другая машина, за рулём которой сидел неизвестный. Когда я пришёл в больницу, чтобы предложить лечение в обмен на сотрудничество, Анго задал мне один забавный вопрос. Он спросил, не известна ли мне причина, по которой в момент аварии не сработала только его подушка безопасности. - Удивительное совпадение, - улыбается Мори, изучая его пристальным взглядом из-под ресниц. - Не менее удивительное, чем ваши подчинённые, всё это время крутящиеся вокруг меня, - зеркалит его улыбку Дазай и отставляет чашку обратно на столик. - Стоило только всплыть делам мафии, в центре оказывался Акутагава-кун. Когда начались проблемы с Гильдией, и вы выпустили на волю Кью, то отправили ко мне Хигучи и Гин. Они должны были отвлечь меня, увести подальше от опасности. С ними же вы передали своё сообщение в первый раз, поинтересовавшись, не желаю ли я вернуться в Портовую мафию на должность одного из Руководителей. Они обе посчитали это невероятно щедрым предложением: не только возможность вернуться, подаренная предателю, но ещё и восстановление в должности. Никогда не забуду лица Хигучи в тот момент, когда рассмеялся в ответ на переданные ею слова. Но я не передал вам никакого ответа, и тогда вы попробовали ещё раз. На этот раз - лично. Во время встречи с Вооружённым детективным агентством вы при всех заявили, что ваше предложение о возвращении в Портовую мафию ещё в силе, дали понять, что до этого момента уже связывались со мной касательно этого вопроса. Не люблю, когда меня пытаются выставить тем, кем я не являюсь. - Плохие ассоциации? - усмехается Мори. Дазай игнорирует шпильку и переводит взгляд на огни порта. Ассоциации? Да. Плохие? Скорее, неприятные. И он уж точно не собирается доставлять Мори удовольствие, проявляя какие-либо эмоции по этому поводу. Их с лихвой хватило в прошлом. Быть может, всё это было предрешено с самого начала. Ещё в тот момент, когда Дазай заинтересовался Одой. Тот был не такой, как все остальные. Не использовал свой дар, чтобы подняться вверх по карьерной лестнице. Не желал пятнать свои руки кровью, несмотря на то, что работал на мафию. Слишком правильный, чистый, совестливый для теневого мира. Слишком честный, слишком... Слишком. Может, не зря его способность носила название «Безупречность». Ода достиг бы больших успехов на поприще поспокойнее и полегальнее. Будь он офисным клерком или владельцем какой-нибудь кофейни, от него и то было бы больше пользы, чем та, что он приносил мафии со своими моральными принципами, над которыми большинство просто смеялось. Дазай сам не заметил, как привязался. Говорят, это неизбежно: люди всегда привязываются к своим питомцам. Ода никогда не боялся его, несмотря на иерархию и славу, идущую впереди Дазая. Он был с ним откровенен, не плёл интриг за спиной, не боялся высказывать своё мнение и не чурался протягивать руку помощи без какой-либо личной выгоды. Дазай в ответ оберегал его насколько мог от лишних проблем и делал всё, чтобы Мори не проявлял лишнего внимания к одарённому, который не использует свою способность на благо организации. Ода был для него отдушиной. К нему было не страшно повернуться спиной. Рядом с ним можно было позволить себе расслабиться. Ода был одним из нескольких человек, перед которыми Дазай снимал часть своих масок. Он называл Оду своим другом и позволял ему называть так себя. Но какие бы отношения их ни связывали, в целом их всегда разделяла пропасть. И дело было вовсе не в иерархии или кардинально разных взглядах на жизнь и смерть. Дело было в том, что Ода постоянно говорил, что понимает Дазая, тогда как на деле никогда его не понимал и ничего толком о нём не знал. Никогда и никого Дазай не впускал в свою душу, и Ода не стал исключением, хотя многие - включая Мори - считали иначе. С Мори же у Дазая сложились особые отношения. Построенные на укрываемой правде об обстоятельствах смерти предыдущего Босса, они были стабильными, но опасными для обеих сторон. Мори оберегал Дазая, потому что тот был единственным свидетелем того, как предыдущий Босс якобы передал Мори свои полномочия. В то же время он всячески пытался приручить его, прогнуть. Сделать всё, чтобы заставить опасаться себя. Не ради положения, а из-за того, что Дазай был важен и ценен для него не только в роли липового свидетеля, но и сам по себе. Умный, хитрый, прозорливый, жестокий, изощрённый, умеющий отключать все эмоции. Глаза и уши Мори, продолжение его длинных рук, показатель его силы неугодным. К тому же, с необычайно полезной способностью, способной стать решающим перевесом в схватке одарённых. Дазай знал, что Мори видит его своим преемником. Тот нередко сам подогревал слухи и любил невзначай представить Дазая тому или иному гостю как человека, который через несколько лет вполне может перерезать ему горло и занять его место. Правда была в том, что место Босса Дазая особо не интересовало. Оперативная работа всегда была ему по душе гораздо больше, чем занудные встречи и скучные переговоры. У Дазая была только одна причина вступить в Портовую мафию. В ней он чувствовал себя живым. Среди насилия и смерти, среди проявления подлинных человеческих эмоций, низменных и потому честных, со Смертью, бродящей по пятам, он чувствовал, что наконец-то живёт, а не просто существует. Боль: своя и чужая. Человеческая натура: переменчивая, непостоянная, лживая. Мир, где всё имеет свою цену, и никто не пытается этого скрыть, прикрываясь пустыми речами о нравственности и морали. Мир, где либо ты, либо тебя. Мир, где постоянная борьба за жизнь подчёркивает само наличие жизни. Дазай провалился в это вязкое болото с головой и добровольно пошёл на дно. Он был рождён для того, чтобы провалиться в него. Как не раз говорила сестрица Коё, распустившиеся во тьме цветы чувствуют себя комфортно только во тьме. Дазай был таким цветком. Тем забавнее было наблюдать за тем, как Ода сам тянется к свету и пытается утянуть за собой его.- Дазай-кун, предложение вернуться в исполнительную команду всё ещё в силе. - Ну что вы. Это же именно вы выгнали меня из Портовой мафии. - Разве ты ушёл не по собственному желанию? - Мори-сан, вы боялись, верно? Что однажды я нацелюсь на ваше место и перережу вам горло. Как вы поступили с предшественником. Зло ждёт от других только зла.
Уже тогда, во время встречи Портовой мафии и Вооружённого детективного агентства, все карты были выложены на стол. Дазай поприветствовал Мори, назвав его «Босс». Блеск тёмно-лиловых глаз дал знать, что это не осталось незамеченным. Тем не менее, Мори решил продолжить свою маленькую игру, при всех сообщая об их прямой связи, и тогда Дазай решил вернуть ему последнюю карту, которую изначально хотел придержать на потом. Когда Куникида узнал о том, что Дазай был связан в прошлом с мафией, начались проблемы. Все эти бессвязные вопли, упрёки, попытки вызнать информацию и снова причитания. В битве против Гильдии Мори желал видеть Дазая на своей стороне. Своими словами он поставил под угрозу эффективную работу Дазая в команде агентства, думая, что так заполучит его обратно с ускоренным сроком. Поэтому Дазай и раскрыл при всех правду о смерти предыдущего Босса. Чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Предаст Исполнительный комитет своего Босса, узнав правду о наследовании, или нет? Начнутся волнения, мешающие продуктивной борьбе мафии против людей Гильдии, или нет? Выстоит ли Портовая мафия против разделённой на два фронта Гильдии, если внутри начнутся распри? И начнутся ли они вообще после всплывшей правды? «Дазай-кун, мне интересно, почему ты так дорожишь Йокогамой?» - эхом звучит в голове голос Хироцу. Закинув ногу на ногу, Дазай откидывается на спинку кресла и рассеянно поглаживает кончиками пальцев холодящую их брошь галстука-боло. Правда в том, что Йокогама важна Дазаю, потому что в этом городе живёт его семья. Семья, коей он считает для себя Портовую мафию. Всегда считал. Ещё в то время, когда был жив старый Босс, правду о смерти которого Дазай согласился помочь скрыть, прекрасно понимая, что Мори поступил правильно, убив спятившего старика. Обезумевший на старости лет предыдущий Босс чуть не разрушил организацию. Мори стал великолепным новым Боссом. Логик и тактик, он не только быстро исправил ошибки предыдущего Босса, но и смог упрочить положение Портовой мафии, поднять её на совсем другие уровни. Мори привёл эту организацию к процветанию. В некотором смысле он спас то, что Дазаю было дорого, и тот чувствовал себя обязанным. Они всегда были очень похожи, несмотря на разные жизни, значительную разницу в возрасте и отличающиеся взгляды на большинство вещей. Может, именно поэтому Мори опасался, что однажды Дазай перережет ему горло: пойдёт по стопам учителя - от скуки. Когда Дазаю становилось скучно, когда боль и кровь теневого мира не могли подарить ему нужную дозу освежающего адреналина, заставляющего пульс стучать в ушах, он порой строил невероятные в своей дальновидности планы. Некоторые из них он пускал в дело, и через недели или месяцы те приносили успех, который и был запланирован. Какое-то время многие даже считали, что он может предвидеть будущее. Не то чтобы это действительно было так. Не то чтобы Дазай решился бы всерьёз взяться за план по устранению Мори. Ему это было ни к чему. С другой стороны, не получая свою дозу «жизни», Дазай, подобно любому сумасбродному подростку, начинал «капризничать», как называла это сестрица Коё. Срывы поставок, вооружённые стычки, излишняя жестокость и реки крови - вот что ожидало Портовую мафию каждый раз, когда Дазаю становилось скучно. И чем больше влияния обретала Портовая мафия, чем тише вели себя другие группировки, чем дольше отсутствовал из-за деловых отъездов привычный источник интереса и раздражения по имени Накахара Чуя, тем больше Дазай сходил от скуки с ума, что весьма скверно сказывалось на работе организации и постепенно начало приводить к проблемам. Тогда-то в его жизни и появился Ода. Тогда-то Мори и решил отправить Дазая проветрить голову. Мори сказал правду во время их обмена любезностями. Дазай ушёл из мафии по собственному желанию. Когда он узнал правду о том, кто стоял за всеми интригами, связанными с организацией «Мимик», когда понял, что Мори не только водил его за нос, но ещё и отнял любимую игрушку в лице Оды, это сильно его разозлило. Разумеется, он понимал, почему всё обернулось так, как обернулось. Задействовать человека с той же способностью, как у врага, было умно. Утаить правду о происходящем в погоне за выгодой для организации в виде разрешения на работу с одарёнными лично из рук Танеды - умно вдвойне. Жизнь одного за благо множества - малая цена и хорошая разменная монета. Но на деле Мори просто создал идеальную ситуацию для того, чтобы убить двух зайцев разом: избавиться от Оды и получить лицензию. И лицензия в этой истории не была приоритетным зайцем. Намного больше Мори желал избавиться от человека, который отвлекал на себя внимание Дазая, забивал его голову ненужными мыслями и оказывал на него «дурное влияние». От человека, который, как думал Мори, мог перетянуть Дазая на свою сторону, а это было недопустимо, ведь тот был Правой рукой Мори, его опорой и в то же время человеком, держащим всю организацию в ежовых рукавицах. В итоге Мори забрал у и без того вечно скучающего Дазая то немногое, что его хоть как-то развлекало, и всё из-за своей паранойи и жадности. У Дазая никогда не было ничего по-настоящему своего, но то, что он считал таковым для себя, он не собирался отдавать никому. Мори не стал спрашивать у него разрешения. Он просто забрал то, что захотел; потому что мог. И тогда, как бы ни претила ему эта мысль, Дазай решил воплотить в реальность самый страшный кошмар Мори. Он решил уйти из Портовой мафии.- Будешь ты убивать или спасать людей - неважно. Ничто в этом мире не сможет заполнить дыру в твоей душе. Ты будешь блуждать во тьме вечность. И раз уж сторона не имеет значения, лучше будь на той, что спасает людей. Если обе стороны равноценны, лучше стань хорошим человеком. Ни зло, ни справедливость ничего для тебя не значат, пустые слова, но это сделало бы тебя хоть немного лучше.
Ода умирал у него на руках, а Дазай вслушивался в его предсмертную речь и только и мог беззвучно шептать «дурак, какой же ты дурак, Одасаку». Никто не уходит из мафии свободным. Никто не может остаться в мафии с чистыми руками. Если у тебя есть слабое место, которое можно использовать против тебя, твоя судьба тебе не принадлежит. Мори никогда не опускался до убийства детей, обходясь лишь страшными угрозами, но это не значит, что все такие. Ода познал это на своей шкуре. На своей шкуре он познал и тяжесть падения. Ода тянулся к свету, но не смог остаться незапятнанным. Не захотел, потому что посчитал месть достойным окончанием сложившейся истории. И, слушая его речи, Дазай не зажал чужой рот ладонью лишь данью к их тёплым отношениям. Потому что Ода лицемерил. Находясь на грани смерти, уже соскальзывая ей в пасть, он пытался толкнуть Дазая на скользкий путь, который неизменно приводил всех предателей к гибели. А ещё было смешно. Смешно и горько. Ода любил говорить, что понимает Дазая, но нет, не понимал. Никогда. Дазаю не нужны были свет и спасение, не нужна была очистка репутации, не нужно было, чтобы кто-то считал его лучше, чем он есть на самом деле. Спасать чужие жизни просто потому что? Не ценя их? Пересиливая себя? Считая свой труд бессмысленной тратой времени? Дазай не очень-то любил лицемерие, а что уж точно не любил, так это пустую добродетель, порождающую его. - Я обещаю, - сказал он, глядя Оде в глаза. И замолчал, заторможено наблюдая за тем, как чужая грудная клетка перестала подниматься и опускаться. Стихло предсмертное сиплое дыхание. В зале повисла мёртвая тишина. В воздухе пахло порохом и кровью. В лучах закатного солнца вилась золотая пыль. Тишина, мир и полный покой. Поднявшись на ноги и кинув безразличный взгляд на испачканные в крови руки, Дазай ещё раз взглянул на мёртвого друга и направился к выходу, на ходу продумывая свой план. Он не воспринял ни одно слово Оды всерьёз, но смена стороны могла здорово потрепать нервы Мори. Дазай не собирался оставлять случившееся просто так. Поэтому он ушёл. Просто сбежал посреди одного из заданий, никому ничего не сказав. За ним не пустили погоню. Его не искали. По его следу не послали ищеек. Дазай спокойно перемещался по Йокогаме, и никто не пытался напасть на него с оружием в руках. Он ушёл сам, по своей воле. И Мори отпустил его, пусть и не совсем: приглядывал, оберегал, но ослабил поводок, за который начал подёргивать лишь тогда, когда стало ясно, что Дазай не собирается возвращаться ни через полгода, ни через год, ни через два. Дазай игнорировал все «знаки». Он знал, что нужен Мори. Знал, что приказ о его смерти не будет отдан ни при каких обстоятельствах. Знал, что рано или поздно тот начнёт действовать всё активнее, пытаясь его умаслить. И всё это игнорировал. Вволю отдохнул и даже отправился в пару путешествий, заодно разузнав много чего интересного о мафиозных делах в Шанхае и Бангкоке. Обзавёлся работой в Вооружённом детективном агентстве, по сути не делая ничего толкового, только развлекаясь и собирая информацию о каждом члене этой конторки, вечно находящей приключения на свои задницы. А потом как-то навалилось всё разом: новый член команды в лице оборотня, неожиданная награда за его голову, забурлившая мафия и буквально свалившаяся на голову Гильдия. И спокойствие закончилось. Пожалуй, именно появление Гильдии окончательно отрезвило и стало причиной поставить точку в своей игре. К тому времени Дазай уже знатно устал быть на «стороне света». Он был цветком, раскрывшимся в ночи, и в ночь желал вернуться всем своим естеством. Постоянство, покой, размеренное течение жизни и полная свобода - всего этого ему не хватало. Не хватало возможности снять маски и просто быть тем, кто он есть. Спасение людей? Обучение? Наставничество? Смешно. Дазай всегда был за естественный отбор. Либо ты сильный и выживаешь, либо ты слабый и тебя загрызут. Невозможно научить кого-то быть сильным, а в няньки одарённым и не только Дазай уж точно не нанимался. Если человек не умеет думать своей головой, какой от него вообще прок? Бесполезное мясо. «Никогда в прошлом тебя не будет ждать яркий свет», - прочитал он однажды в книге, название которой давно выветрилось из памяти. Правда в том, что Дазай мог превратить своё прошлое в своё же настоящее и будущее. Это он и решил сделать в тот момент, когда Гильдия начала активно мешаться под ногами. Он назвал Мори Боссом, давая понять, что возвращается в организацию. Он раскрыл их самый большой секрет, чтобы оставить эту мешающуюся под ногами грязь в прошлом. Либо началась бы грызня, либо подчинённые остались бы на стороне Мори. Дазай оставил всего два варианта развития событий и не прогадал, если верить словам Мори о том, как славно в Портовой мафии отметили победу над Гильдией. В галерее он оставил свой плащ, так похожий на плащ Оды, что всё это время служил доносчикам Мори отводом для глаз. Тот поверил, что Ода значил для Дазая достаточно, чтобы тот ушёл из мафии и ступил на путь добра и справедливости, оборвав все связи. Дазай заставил его изрядно понервничать, дал понять, что не потерпит ещё одной такой выходки. Он сделает для Мори всё, что потребуется, но вытирать о себя ноги и превращать себя в глупую марионетку - пешку на шахматной доске - не позволит. Никому. Никогда. - И вот мы здесь, - негромко говорит он в продолжение своих мыслей, поднимая взгляд на Мори. Тот перехватывает его взгляд и улыбается. Так непривычно видеть, как улыбка касается его глаз. Ещё непривычнее чувство, что появляется в груди, стоит только это заметить. Когда Дазай ушёл, его почти сразу захватила неизвестность. Это было интересно и азартно. Это было чем-то новым. Пожалуй, в какой-то степени Мори не зря начал всё это. Дазай изрядно развлёкся и развеял свою скуку вдали от постоянной работы, обязанностей и иерархии, принуждающей склонять голову и действовать согласно определённому кодексу. Но лишь возвращение обратно, возвращение домой позволило осознать, как сильно он скучал. И по Портовой мафии в целом, и по её членам в отдельности, и даже по зданиям и территориям, которые связаны с теневой организацией. - Да, мы здесь, - отзывается Мори; и щурит глаза. - Никто ведь не знает, что ты вернулся? - Хотите предложить развлечение, Мори-сан? - не скрывая заинтересованности, спрашивает Дазай. Мори улыбается шире, с видом кота, наевшегося краденых сливок. Достаёт из внутреннего кармана пиджака конверт и опускает его на столешницу, пододвигая к своему блудному преемнику, наконец-то вернувшемуся под крышу родного дома. - Здесь твой ключ доступа ко всем этажам этого здания, оставленные тобой банковские карты и ключ-карта от твоей квартиры. Пока тебя не было, там периодически проводили генеральную уборку, так что можешь не волноваться о пыли. - О машине тоже вы позаботились? - интересуется Дазай, поднимаясь из кресла и забирая конверт. Смотрит недоумённо на Мори, заслышав его грудной тихий смех. - Нет-нет, Дазай-кун, - машет тот кистью и смотрит лукаво. - О твоей машине всё это время заботился Акутагава-кун. Этот мальчик буквально одержим тобой. Так бесился и волновался, когда ты исчез. Я несколько раз вызывал его к себе только для того, чтобы понаблюдать за его лицом, ведь каждый раз он ждал, что я прикажу ему принести мне твою голову. Никогда не видел такой кипящей смеси слепой преданности и яростной ненависти. - Так Акутагава-кун скучал по мне? Надеюсь, он скучал и по моим тренировкам. Мори вновь негромко смеётся и легко взмахивает кистью руки, давая понять, что их беседа окончена. Слегка склонив голову в знак уважения, которое из него не смогла выжечь даже вскипевшая после смерти Оды злоба, Дазай покидает кабинет, по пути к лифту распаковывая конверт. Все карточки и пропуска оказываются ему знакомы: они были с ним со времён вступления в Портовую мафию и до момента, когда он оставил их на столе гостиной, оставляя Мори знак, что не собирается пользоваться в своей вольной жизни благами мафии. На этом же столе, стоит только оказаться в своей квартире двумя этажами ниже, Дазай находит объёмный пакет. Раскрыв его, он не может удержаться от смеха. У него в руках оказывается чёрный плащ, который он носил до своего ухода из мафии и который оставил пылиться в том зале, где умер Ода. - И вот мы здесь, - повторяет Дазай, накидывая его на плечи. Дорогая ткань оседает на них эфемерной тяжестью. По ней, оказывается, он тоже скучал.|...|