- Не остановишь меня? - Босс приказал вернуть его живым, но когда я вижу его лицо, вспоминаю мешки с телами моих людей, погибших из-за его проклятия. Убей его. - Вот как...
По ту сторону связи вновь слышатся крики, стрельба и грохот. Компьютер пищит, оповещая о том, что защита зашифрованных файлов взломана. Придвинувшись к клавиатуре, Дазай бросает взгляд на время. Если верить расчёту Акутагавы, у него осталось всего четыре минуты. Как быстро летит время, когда делом занят. Что ж, чему быть, того не миновать. Если он выживет под завалами, то соизволит объяснить Чуе, почему оставил Кью в живых.- Лидер - это и глава организации, и её раб. Чтобы организация цвела и процветала, он с радостью замарает свои руки. Лидер развивает своих подчинённых и находит им достойное применение. А при необходимости использует их и избавляется от них. Ради организации лидер с радостью пойдёт на любое варварство. Вот кто такой настоящий лидер. Всё на благо организации.
Слова Мори о том, кто такой лидер мафии, навсегда отпечатались в его памяти. Дазай больше не преемник Мори, но он всё ещё его Правая рука, заместитель и Цербер у врат-дверей в кабинет Босса. Он знает и помнит, как использовать доверенные ему людские ресурсы. Поэтому и не было смысла убивать Кью, и дело вовсе не в том, что Дазай собирался использовать его как гарантию своей жизни. Конечно, этот зацикленный на самом себе и прекрасно знающий о своей опасной силе ребёнок едва ли кого-то боится. Он знает, что может подчинить своей воле любого. Знает, что из-за его сильного дара все остальные боятся его и стараются держаться в стороне. Вот только ему не повезло, потому что на не обременённого особой моралью Дазая его дар не действует. Обуздать носителя подобного дара сложно, но, как только выдастся свободное время на проработку детального плана, Дазай не поскупится ни на какие методы. Этот сопляк научится бояться и научится подчиняться. Если потребуется, Дазай превратит его в послушную собаку, буквально сидящую на поводке у ног Мори, а после и у ног Чуи. Только от самого Кью зависит, на какие методы в итоге падёт выбор Дазая, и если этот ребёнок обладает хоть какими-то мозгами, он станет шёлковым. Если нет... Что ж, бешеных псов отстреливают, чтобы не мешались под ногами, какие бы уникальные способности у них ни были. Но так как убить его Дазай может в любой момент, стоит сначала попытаться выбить из Кью хоть какой-нибудь толк. - Дазай-доно, время, - зовёт его Акутагава. - Мне нужно ещё десять минут, - отзывается Дазай. - Если не успею до детонации, ищите меня под опорной колонной квадрата F6 с западной стороны. Тут есть замечательная ниша, в которой меня не придавит с вероятностью в шестьдесят четыре процента. Не знаю, насколько хватит кислорода, но можете не торопиться. Никогда ещё не находился при смерти от удушья. Это так волнительно! - Не глупи, Дазай! - врывается в эфир Чуя. - Или ты вытащишь свою суицидальную задницу сам, или я помогу тебе, и что-что, а это тебе точно не понравится! - Господа, - присоединяется к эфиру Хироцу. - Каджи-сан закончил с взрывчаткой. Таймер запущен. У вас две минуты на то, чтобы покинуть здание. - Вы слышали Хироцу-сана? - улыбается Дазай, наблюдая за строчкой «загрузка данных - семьдесят три процента». - Дазай! - Дазай-доно! - Это приказ, - холодно бросает Дазай, вновь смотря на часы. - Да твою мать! Чуя отключается первым. Следом за ним из эфира уходит закашлявшийся Акутагава. Кажется, Хироцу окликает его, но Дазай снимает и отшвыривает от себя наушник. Строчка загрузки последнего пакета данных ползёт так медленно. Она показывает девяносто семь процентов, когда стены прошивает первой ударной волной. С потолка начинает крошиться бетонное перекрытие. Несколько экранов идут рябью. Прикрыв голову руками, Дазай чувствует, как учащается сердцебиение. Он на минусовом этаже. Сверху пять этажей, полных бетонных перекрытий. Правильно ли он всё рассчитал? Успеет ли добраться до ниши? Что насчёт непредвиденных обстоятельств, которые могут повлиять на траекторию обрушения? От волнения немеют кончики пальцев. В отброшенном наушнике слышится злобный вопль вновь подключившегося Чуи. Из груди рвётся смешок, стоит только услышать его. - Так волнуешься за меня, Чуя? - почти с нежностью произносит его имя Дазай и тянется к флешке, когда строка загрузки выдаёт девяносто девять процентов. Секунда, и появляется надпись о завершении загрузки. Ещё одна, и сверху слышится рокочущий взрыв и следующий за ним грохот разрушающихся опор. Экраны тут же гаснут, оставляя в полнейшей тьме. Чертыхнувшись, Дазай хватает флешку, выбирается из кресла, спотыкается о позабытый труп на полу и едва не влетает лбом в стену. Он успевает сделать всего несколько шагов по направлению к своему убежищу, как раздаётся ещё один взрыв. На этот раз его последствия молниеносны. Плита над головой с грохотом раскалывается, сверху бьёт поток жара и горячего воздуха, и Дазай успевает только инстинктивно подставить руки перед лицом, как его зажимает в тесной клетушке ниши. От бетонной пыли становится почти невозможно дышать. Попытка пошевелиться отдаёт болью в лопатках - слишком плотно зажало. Цыкнув, Дазай вжимается лбом в стену и шумно выдыхает. Это так себя чувствуют замурованные в стенах люди? Преотвратное ощущение. Максимально преотвратное.***
- Выглядит болезненно. Принести вам лёд? - А можно лучше стаканчик моющего средства? - С вашего последнего визита ничего не изменилось, Дазай-доно. Этого пункта нет в меню. Тяжело вздохнув, Дазай заказывает обычные напитки и просит добавить к ним бутылку какого-нибудь хорошего вина. Бармен составляет все наполненные стаканы на поднос и обещает принести вино из погреба через минуту. Перед тем, как направиться к незаметной дверце, скрывающей хранилище, он берёт одно из чистых полотенец и заворачивает в него кусок льда круглой формы, который опускает на поднос рядом со стаканами. Благодарно улыбнувшись, Дазай забирает свой заказ и отходит от стойки в дальний угол бара, где в крошечном закутке стоит круглый столик, за которым его уже дожидаются. - Ну и что такого особенного в этой дыре? - первым делом недовольно спрашивает Чуя. Его шляпа лежит на краю стола. В руках уже зажата дымящая сигарета. Перчатки Чуи кое-где порваны и запачканы бетонной грязью и кровью. Посверлив их взглядом, Чуя всё-таки стаскивает ставшие непригодными для носки куски ткани и отшвыривает в сторону. На сбитых костяшках запеклась кровь, на левой руке - чуть больше: Чуя не ожидал, что вытащенный при помощи гравитации и «Расёмона» из-под завала Дазай закроется от его атаки куском бетонной плиты. Не то чтобы это спасло Дазая от огромной гематомы на левой стороне лица, конечно. Зато скула не сломана. Кто же знал, что Чуя так взбесится из-за того, что Дазай поставил свою жизнь под угрозу? Можно подумать, в первый раз такое проворачивает. Впрочем, это было даже приятно: видеть в сверкающих злостью и раздражением голубых глазах скрытое в глубине волнение за его, Дазая, шкуру. Стоит вспомнить, и боль в лице сразу становится терпимее. - Это не дыра, Чуя, - отзывается Дазай, опуская поднос на столик, из-за чего дремлющий на нём кот спрыгивает на колени Акутагавы. - Это очень уютный тихий бар, о котором знают лишь избранные. Здесь нет лишних глаз и ушей, хорошее обслуживание и качественный алкоголь. А ещё здесь живёт милый кот. Эй-эй, Акутагава-кун, не думал, что тебе нравятся животные. Старательно наглаживающий урчащего кота меж ушей Акутагава тушуется под обращёнными на него взглядами, прокашливается и опускает взгляд. На его бледных скулах проступает слабый румянец, но Дазай решает не комментировать эту реакцию. Во время операции по зачистке и после неё было достаточно драк, воплей, упрёков и попыток убить его, Дазая, за все его выходки. Не стоит испытывать терпение Чуи, который и без того так яростно выдыхает сигаретный дым в его сторону, что становится похож на кровожадного дракона. - Пока ты мялся у стойки, Мори-доно звонил, - сообщает Чуя, стряхивая пепел с сигареты. Бесшумно подошедший бармен оставляет на столике бутылку красного вина, три бокала и удаляется. - Попросил передать тебе, что добытая тобой информация оказалась не дороже твоей задницы, и что в следующий раз он тебе уши надерёт за самоубийственные выходки. - Уверен, кое-кто рыжий и бесстыжий переврал каждое его слово, - парирует Дазай и открывает вино, разливая его по бокалам. - Акутагава-кун, не смей смешивать. Я помню, как тебя разносит с алкоголя, и не собираюсь тащить на своей спине твою беспробудную тушку. - Всего один раз было, и я не мог отказать Накахаре-доно, - тихо фыркает Акутагава, придвигая к себе бокал со сладким ароматным вином. - Нашёл, у кого идти на поводу. Эта вешалка для шляп напивается с трёх бокалов и начинает горланить непристойные песни на итальянском. Он оказывает на тебя дурное влияние, Акутагава-кун, я запрещаю тебе с ним общаться. Чуя пинает его под столом, и Дазай тут же отвечает. Какое-то время они проверяют кости друг друга на прочность, попутно обмениваясь синяками, которые под утро нальются чернильно-синим, а после привычно одновременно успокаиваются. Чуя пробует вино, одаривая этикетку бутылки подозрительным прищуром, но в итоге довольно кивает и растекается по крошечному кожаному дивану, запрокидывая голову. Акутагава тоже позволяет себе расслабиться. В его направленном на играющегося с его пальцами кота взгляде отражается тепло и неожиданная для убийцы его типа мягкость. Что ж, Дазай его прекрасно понимает. Животные куда лучше людей, как ни посмотри. - И всё же, зачем мы здесь? - спустя минуты молчания, разбавленного едва слышным джазом из колонок у барной стойки - бессменный бармен до сих пор предпочитает произведения Ивасаки - спрашивает Чуя. - Мы и так поздно закончили. Ещё отчёты составлять и разбираться в информации, которую ты раскопал. Мори-доно упомянул, что после случившегося нам нужно как можно быстрее встретиться с одним из сенаторов, чтобы прижать его окончательно. Работы непочатый край, а мы прохлаждаемся здесь. Дазай только хочет разразиться тирадой о занудных трудоголиках, как в конце узкого прохода за их спинами слышится хлопок входной двери и шаги по лестнице. Чуя и Акутагава мгновенно подбираются, и только Дазай никак не реагирует; лишь негромко хмыкает и опускает ладонь на плечо Акутагавы, стоит тому дёрнуться, заслышав хорошо знакомый им обоим голос. Этот голос спрашивает бармена о Дазае, и в ответ слышится просьба пройти до конца коридора. В любой другой ситуации бармен не выдал бы ни капли информации, зная, что гости не видят его клиентов из-за перегородки, но Дазай сам его попросил. Знал, что эта встреча неизбежна, и был готов к ней с самого начала. Лучше уж сыграть на своей территории. - Дазай-сан? Дазай-сан, вы... Ацуши замолкает, когда видит, в чьей компании выпивает Дазай. Окинув его и мнущуюся за его спиной Кёку пренебрежительным взглядом, Чуя откидывает голову на спинку дивана и накрывает лицо шляпой, давая понять, что не собирается вмешиваться в детсадовские разборки. Акутагава выглядит менее спокойным, но железная хватка пальцев Дазая на его плече и развалившийся на его коленях мурчащий кот явно ограничивают его телодвижения. Удостоверившись, что Акутагава не устроит потасовку на ровном месте, Дазай оборачивается к тем, кто всё это время с момента его исчезновения после победы над Гильдией рыл носом землю, чтобы отыскать его. И если Ацуши выглядит так, будто совершенно ничего не понимает, Кёка, стоит одарить её пристальным взглядом, вцепляется в рукав рубашки своего напарника-спасителя-принца-на-белом-коне и ощутимо тянет его назад. - Умная девочка, Кёка-чан, - улыбается ей Дазай, наслаждаясь тем, как хорошенькая кукольная головка вжимается в узкие хрупкие плечи, и переводит взгляд на Ацуши. - Вот только почему ничего не объяснила своему рыцарю в сияющих доспехах? Явно же сразу всё поняла. Ещё тогда. - О чём вы, Дазай-сан? - спрашивает Ацуши и хмурится, бросая косой взгляд на подобравшегося Акутагаву, будто тот в любой момент может нанести удар. Не то чтобы он неправ, конечно, но Акутагава ведь поклялся не делать глупостей, верно? Вот и первая значимая проверка его стойкости. - Почему вы... Вы исчезли без следа. Все волновались. Мы с Кёкой-чан искали вас, боялись, что что-то случилось. Что Порт... - Что Портовая мафия снова взяла меня в плен, на этот раз по-настоящему? - усмехается Дазай, когда Ацуши запинается и неловко замолкает. - Да кому он сдался, - едва слышно фыркает Чуя, закидывая руки за голову. - Ацуши-кун, Дазай-сан не... Не в плену, - едва слышно говорит Кёка и ещё настойчивее тянет его прочь, сверля напряжённым взглядом чёрный плащ на плечах Дазая. - Дазай-доно вернулся домой, - припечатывает Акутагава. «Мстительный, очень мстительный и жестокий мальчишка. И мелочный, к тому же», - мысленно усмехается Дазай, наблюдая за тем, как Ацуши бледнеет, смотрит растерянно и невольно подбирается после очередного тычка от Кёки. - Но вы ведь член агентства, - растерянно говорит он. - Вы обучали меня и помогали. Вы помогали всем остальным. Работали вместе с Куникидой-сэмпаем и остальными. Вы помогли нам победить Гильдию и спасли Кёку-чан... - Спас? - склоняет голову к плечу Дазай и смотрит на Кёку, которая сжимается ещё сильнее под взглядом коньячно-карих глаз, порой так похожих цветом на запёкшуюся кровь. - Я не собирался её спасать. Мне нужно было уничтожить «Моби Дик», чтобы тот не рухнул на город. Вариантов было не так много, и я использовал самый удобный. Так просто совпало, что милая Кёка-чан оказалась на борту тюремного судна. Если бы этого самолёта не было, пришлось бы экстренно запускать один из частных вертолётов Портовой мафии, чтобы устроить столкновение. Хорошо, что это не потребовалось. Убытков и так не счесть после столкновения с Гильдией. - Его не волновало, выживу я или нет, - тихо поясняет Кёка, поднимая взгляд на ошарашенного Ацуши. - Даже если план был составлен заранее, и в нём принял участие Рампо-сан... Всё это с самого начала было манипуляцией. Не только надо мной, но и над Рампо-саном. Дазай-сан связался со мной и рассказал о том, как обстоят дела. Сказал, что я могу спасти всех. Я не... Я была разбита. После того, как лидер Гильдии похитил тебя, меня поймали власти, и я осталась совсем одна. Я не знала, что мне делать; не смогла сбежать. Когда Дазай-сан рассказал обо всём, я струсила. Подумала, какая разница, свет или тьма, если везде меня ждёт одно только одиночество. Но потом... Потом я услышала твой голос. Дазай-сан соединил наш канал связи, и я услышала тебя, Ацуши-кун. Ты был на «Моби Дик» и не собирался уходить оттуда, пока не найдёшь способ остановить его падение на город. Я не могла... Не могла допустить, чтобы ты погиб. Это придало мне смелости. Я решила, что если кто и достоин того, чтобы за него отдали свою жизнь, то это ты, и с помощью Дазая-сана направила свою воздушную клетку навстречу «Моби Дик». - Я пообещал анэ-сан, что ты будешь жить, но жизнь одного человека за жизнь целого города - приемлемая цена, - говорит Дазай, пристально глядя на вновь опустившую взгляд в пол Кёку. - Ты выжила, потому что проявила упорство. Это похвально. Но как не раз говорила анэ-сан, распустившиеся во тьме цветы чувствуют себя комфортно только во тьме. Ты можешь сколько угодно бежать на свет, но тьма навсегда останется внутри тебя. Прошлое будет преследовать тебя. Ты совершишь немало ошибок, о которых будешь жалеть до конца жизни. Коё-сан тоже пыталась сбежать, да только далеко не ушла. Тебя отпустили лишь потому, что ты была бесполезна на тот момент. Но теперь всё изменилось: ты взяла свою способность под контроль. И я хочу, чтобы ты каждую минуту своей жизни помнила о том, что стоит тебе только открыть свой кукольный рот для того, чтобы разболтать кому-либо что-либо о Портовой мафии, и эта самая жизнь тут же прервётся. Убедившись, что смысл этих слов явно дошёл до вжавшей голову в плечи Кёки, Дазай переводит взгляд на сжавшего кулаки Ацуши и одаривает его холодной вежливой улыбкой, не коснувшейся глаз. - А теперь, думаю, вам обоим пора удалиться. Надеюсь, наши пути больше не пересекутся, иначе это может плохо для вас закончиться. Ацуши явно хочет что-то сказать, судя по тому, как нахмурился и засверкал глазами, но Кёка - действительно умная девочка - на этот раз по-настоящему хватает его за запястье и с силой уводит за собой. Проводив их взглядом до самой лестницы и дождавшись хлопка входной двери, Дазай выдыхает и откидывается на спинку дивана. Всё прошло даже лучше, чем он предполагал. Никаких драк, истерик, криков и упрёков. Хорошо, когда тебя понимают сразу, и не требуется много слов, чтобы донести свою мысль. А ещё стоит отправить весточку Анго. Наверняка без этого двуликого не обошлось, ведь иначе эти двое никогда бы не нашли адрес этого бара, никогда бы о нём не узнали, никогда бы не вышли на след действий Портовой мафии в Токио. - А анэ-сан знает, какие интриги ты плетёшь за её спиной в отношении её любимой ученицы? - усмехается Чуя, убрав шляпу с лица и потянувшись к бокалу. - Впрочем, не думаю, что Коё-сан разозлилась бы, если бы узнала, что девчонка самоубилась во имя всей Йокогамы. Это действительно равноценный обмен между жизнью и смертью. Куда больше анэ-сан разозлилась бы, если бы узнала, что Кёка убилась во имя глупой любви к этому оборотню. - Поэтому, вместо того, чтобы подбирать соус для этой информации, давайте лучше утаим её, - негромко предлагает Акутагава, не раз видевший разъярённую Озаки Коё в бою и не только. - Не стоит будить спящего демона. - Поддерживаю, - соглашается Дазай. - Не понимаете вы в веселье, - цыкает Чуя и прикуривает ещё одну сигарету. Наблюдая за поплывшими в воздухе завитками дыма, Дазай вновь вспоминает падение «Моби Дик» и все события, которые привели их к успеху. Все события, что привели его вновь в этот бар. Так странно. Вроде бы не так уж и много времени прошло, но из-за обилия событий будто минула вечность. Гильдия распалась считанные дни назад, а кажется, что прошли месяцы. С тех пор, как Дазай покинул мафию, прошло всего четыре года, а кажется, что пролетел десяток лет. Бар этот... Дазай действительно давно не заходил сюда. В последний раз он был в этом месте вместе с Анго и Одой, а после всё полетело к чертям. Странно снова находиться здесь, но в компании совсем других людей. Странно и то, что ностальгия о былых днях совсем слабая, смазанная, почти истёршаяся. Раньше Дазаю казалось, если он вернётся в это место, оно будет душить его, но нет. В этом баре всё так же спокойно и уютно, комфортно, и ему нравится находиться здесь. - Эй, Чуя, Акутагава-кун... Как думаете, фотография может стать предвестником беды? - негромко спрашивает Дазай, покачивая стакан с виски в руке и наблюдая за тем, как янтарные волны напитка набегают на сверкающий шарик льда. - Чего? - приподнимает брови Чуя и смотрит на него с непониманием, выпуская новую порцию сигаретного дыма носом. - Фотография, - повторяет Дазай, игнорируя адресованное ему двойное недоумение. - Когда-то в прошлом мы любили собираться здесь втроём: я, Ода и Анго. Мне нравилось общаться с этими двумя, потому что Анго таил в себе много секретов, а Ода был не такой, как все остальные в мафии; оба - занятные кадры. Много хорошего было. А потом я предложил сделать общую фотографию. Здесь, в этом баре. На память. После этого подтвердилось, что Анго - предатель, а Ода погиб. Сидя здесь с вами, я вдруг подумал, а не сделать ли нам троим фотографию, но... Кто знает, что тогда может случиться? - Вау, - помолчав, усмехается Чуя. - Такой сентиментальной бредятины от тебя я уж точно не ожидал. Эй, Акутагава, ты же недавно купил новый телефон взамен утопленного? Включай камеру, а то Дазай напьётся, и нам придётся подтирать ему сопли. Акутагава покорно достаёт из кармана плаща чёрную раскладушку, и Чуя впихивает её в руку Дазая. - Давай, мумия, у тебя бесконечные руки. И тебе лучше сделать классное фото, иначе надеру тебе задницу. Замерев на мгновение, Дазай усмехается и придвигается ближе к Акутагаве, вытягивая руку с телефоном вперёд и вверх. С другой стороны к Акутагаве пододвигается Чуя. С ухмылкой он приподнимает бокал с вином, салютуя камере. С колен Акутагавы на столешницу встаёт передними лапами кот, как будто тоже заинтересовавшийся съёмкой. Подхватив со стола шляпу недовольно шикнувшего на него Чуи, Дазай надевает её на голову Акутагавы и приобнимает его за плечи. Палец нажимает на кнопку съёмки, и это мгновение навсегда сохраняется в памяти телефона, не просуществовав в реальности дольше двух секунд: кот спрыгивает на пол и удаляется в сторону барной стойки, а Чуя ревностно возвращает себе свою драгоценную шляпу. - Неплохо вышло, - констатирует Акутагава, рассматривая получившееся фото. - Отправь мне тоже, - с ленцой просит Чуя, залпом допивая остатки вина и вновь наполняя бокал. - Распечатаю крупным форматом, вырежу голову Дазая и буду ножи в неё метать. - Сколько страсти, Чуя! - театрально всплёскивает руками Дазай. - Как мне жить с этим знанием? - Ещё одно слово, и беспокоиться тебе об этом не придётся, - парирует Чуя, тыча в его сторону пальцем. Щёлкнув зубами возле тут же отдёрнутой конечности, Дазай берёт полотенце со льдом и прикладывает к пострадавшей от тяжёлого кулака Чуи щеке, блаженно выдыхая и прикрывая глаза. Спустя пару секунд его телефон негромко звякает в кармане плаща, оповещая о входящем сообщении: Акутагава и ему прислал копию фотографии. Интересно, насколько сентиментально будет поставить её на заставку? Не то чтобы сентиментальность вообще свойственна Дазаю, но, вопреки слухам, у него всё-таки есть сердце. Достав телефон, он открывает сообщение и загружает фото. Что ж, ничего общего с той памятной фотографией, которую Дазай сжёг, как только покинул ряды мафии, отправляясь в свой загул и оставляя неприятный период окрашенного предательством и смертью прошлого позади. Потому что на этом фото запечатлены совсем другие люди, и один из них - человек, полный секретов - ни за что не умрёт, не сдастся, а второй - так непохожий на остальную мафию своими устремлениями - ни за что не предаст. - За счастливое будущее и процветание Портовой мафии, - предлагает тост Дазай и поднимает свой стакан. - За здоровье Мори-доно, - поднимает свой бокал Чуя. - За всех нас, - присоединяется Акутагава. Тихий перезвон завершает тост. Отпив виски, Дазай бросает ещё один взгляд на фотографию. Стоило потерять всё, добровольно отречься от своей семьи и долгое время блуждать в темноте и одиночестве, чтобы спустя годы оказаться в этом месте в это время с этими людьми. Кто знает, как бы всё обернулось, если бы он не покинул в своё время Портовую мафию. Кто знает, чем бы тогда закончилась вся эта история с Гильдией и не только. Поэтому Дазай ни капли не жалеет. Всё что ни делается - к лучшему. Так говорят. Захлопнув телефон, Дазай убирает его в карман брюк и поднимает взгляд на своих коллег, друзей, часть одной большой семьи. Акутагава сказал правду: вышло неплохо. Дазай бы даже сказал, хорошо. И речь не только о фото. Да, речь не только о нём.|End|