***
— Бег — твоё любимое занятие, я так понимаю? Он усмехается, глядя на чемодан. Подготовилась. — Дан, я… — она сглатывает, пытаясь подобрать слова. Какое, к черту, подобрать слова? Она вчера убежала от него, как школьница. Сегодня он застукал её в бегстве с чемоданом. Что ему сказать? Что она дура, которая боится себя? — Что, Дан? Добегалась, девочка? Добегалась. Он прожигает ее взглядом. Буквально вдавливает её в забор какого-то дома. Знает, что это её слабое место. Она так долго не продержится. — Тина, мы так долго не протянем, пойми ты это наконец, — Дан слегка ударяет по забору, но не разрывает зрительный контакт с женщиной. Она это понимает. Тараканы в её голове — нет. — Я устал за тобой бегать, понимаешь? — шёпот прямо в губы. Она тоже устала. Она прямо сейчас хочет наплевать на всё. Крепко прижаться. Почувствовать себя слабой. Но она этого не сделает. Она в этом не признается. И что им с этим делать они не знают. Дан отходит от неё, переводя дух. Столько всего уже они пережили, что нужных слов не находится. Кароль в растерянности. Она знает этот особый взгляд Дана. Ей трудно. — Тин… я очень люблю тебя. Ты это знаешь, ты это чувствуешь… Дан поднимает глаза на женщину. Ему нужно понять, ощущает ли она всего его сейчас. И оба понимают, что если бы не испытывали к друг другу чувства, то не стояли бы сейчас здесь и сейчас. — Но я устал от наших эмоциональных качель, Тина. У меня такое ощущение, что ещё совсем немного и я сломаюсь. В переносном и прямом смысле. Такое ощущение, что их жизнь — это сериал, а этот момент — сцена из него. Сцена до мурашек. Сцена, которая должна заставить их понять многое. Понять, поверить и просить. — Я терпеливый, Тин, но даже у меня есть предел. Неужели ты хочешь, чтобы он настал? Тину словно бьёт током. Она не может поверить во всё, что происходит. Она не может поверить в то, что она может довести его до такого состояния. — Дан… — она, откровенно говоря, уже пугается. — Пожалуйста… Я… — Подумай, пожалуйста, Тина. Очень хорошо подумай. Потому что мы не сможем шагать дальше ни в личном, ни в профессиональном плане. Подумай, нужны ли тебе мы, — кидает он напоследок. — Дан… Подожди… Не уходи… Я… Ровно в эту секунду женщина понимает, что всё это зашло слишком далеко. Что она не хочет его терять. — В тебе говорят эмоции, Тина, а я хочу, чтобы ты приняла взвешенное решение. Подумай, я буду ждать. Он уходит. Она остаётся одна. Всё как вчера, только наоборот.***
Спустя полчаса на улице её находит Орлов. — Господи, Тина, что ты тут делаешь? — Паша поднимает её с земли. — Он ушел, Паша, — женщина всхлипывает, глядя на друга. — Он от меня ушёл. Паша понимает, что дело плохо. Раз она сидит на земле, плачет, говоря о том, что он её бросил — её надо спасать. — Кто ушёл, Тина? — Орлов пытается хоть что-то понять из её непонятной речи. — Дан. — Он был здесь? — мужчина хмурит брови, осматриваясь. Видит чемодан. Тяжело вздыхает. — Всё с тобой ясно, Кароль. Мужчина не может смотреть на неё такую. В её глазах боль. Такая же, как и три года назад. — Идём в дом, расскажешь мне всё.***
В доме Паша заваривает подруге чай и укутывает в плед. — Рассказывай мне, что у вас опять случилось? — Почему опять? — Кароль шмыгает носом. — Потому что у вас, блин, вечно что-то происходит, а я всё разгребаю. Кароль вновь накрывают эмоции, и мужчина с тяжёлым вздохом присаживается рядом и подаёт ей чашку с чаем. Женщина кладёт голову ему на плечо и прикусывает губу. Ей хочется спрятаться от всего мира. Хочется плакать. И сквозь слезы Тина рассказывает Паше обо всём, что произошло с ней за последние сутки. После её рассказа Орлов хватается за голову. — Тина, ну ты серьёзно? Ты что мне говорила? Что согласилась на этот проект, для того чтобы понять, есть между вами что-то или нет. А в результате что? — Я не знаю, Паша. Не. Знаю. Я не думала, что это произойдет так быстро… — А о чём ты думала, Тина? Ты вчера поехала с ним вечером пить молдавское вино и есть суши. На что ты надеялась? Что в темноте будете за руки держаться? Кароль тяжело вздыхает. Действительно, о чем она думала? — Я согласен с Даном, — неожиданно изрекает Орлов, и Кароль округляет глаза. — Если вы будете вот так вот бегать друг от друга — ты от него, а он за тобой — то ничего хорошего из этого не получится. Вам нужно определиться и принять, наконец, окончательное решение и понять для себя «да» или «нет». Тине хочется выплеснуть все свои эмоции на него. Нашёлся тут правильный, чёрт возьми. Её окружают только такие. Что один, что второй. И почему она не такая?***
Они не видятся недели две. Изнемогают. Страдают. Принимают решение. Тина с головой уходит в спорт. Пашет, пока в прямом смысле не валится с ног. Мечтает забыться. Теряет за это время рекордное количество килограммов, и Веня с Орловым не знают, что с ней делать. На неё страшно смотреть.***
Дан же неделю не поднимается с постели. Просто лежит, уткнувшись в потолок. Сил реально нет ни на что. События последних дней серьёзно вымотали его. Ему нужно восстановиться. Спустя неделю полного отдыха Балан выплескивает всю свою энергию в подготовку к «Танцам». Просто приходит в двенадцатый павильон и танцует до упаду. Тренируется, фантазирует, придумывает что-то новое. Хоть и не знает, будет ли он участвовать. Будут ли они. Одну из таких репетиций прерывает видеозвонок. Санда. — О май гад, какой мужчина, — Дан в момент разговора находится без футболки, и Санда не может упустить такой момент. — И тебе привет, милая, — Дан вытирает пот футболкой и улыбается сестре. — Рассказывай, молодой и горячий, как жизнь? Балан тяжело вздыхает. Господи, с чего же начать? — Я согласился на участие в «Танцах со заездами», — спокойно оповещает мужчина. — Подожди, что? — Санда округляет глаза и испытывает шок. — Моей партнёршей по паркету будет Тина, — Дан делает несколько глотков из бутылки. — Что ты сказал? — женщина давится слюной. — Несколько дней назад мы дали согласие и проговорили с продюсером. Потом поехали отмечать ко мне. Дан рассказывает это всё как-то сухо и без эмоций. Словно робот. — Да остановись же ты, чёрт возьми, — Санда не успевает за новостями. — У меня отключили свет, — мужчина хмыкает. — Мы не выдержали, стали целоваться. А потом она сбежала. Впрочем, как всегда. Дан не курит, но если бы курил, то обязательно выкурил несколько сигарет за этот разговор. — Дан, а ты можешь нормально всё рассказать, а не предложениями? — брюнетка уже закипает. Мужчина усмехается и смилывается над сестрой. Отпускает шутку про то, что он мог бы попросить станцевать ему ча ча ча за эту информацию, но у него нет настроения, поэтому сегодня танцует лишь он. Артист рассказывает сестре всё, включая и её побег с чемоданом, про их разговор и про то, как он живёт последние две недели. Санда хватается за голову. — Да, Дан, я в шоке, конечно. Не звонила тебе всего ничего, а тут столько новостей, — женщина смотрит прямо ему в глаза. — Что делать будешь? Дан по-философски рассуждает, что он даст ей время всё обдумать и теперь будет ждать её решения. — Дан, ну ты дурак? — женщина закатывает глаза. — Ну ты мужик или кто? Заткни её поцелуем, возьми на руки, прижми к себе и скажи, что больше никогда и никуда не отпустишь. Какое, к черту, ждать? — Я устал за ней бегать, понимаешь? У меня, в конце концов, есть гордость, — мужчина заводится. — Какая гордость, Балан? — Санду это смешит. — Тебе напомнить твоё состояние последние три года или что? Санда действительно помнит всё до мелочей. Он вновь учился жить. Только уже без нее. — Судьба даёт вам сотый шанс, а вы хуже детей маленьких, честное слово. Санда уже не выдерживает. Как втолдычить в его голову, что она его? Дальше разговор длится на повышенных тонах, и закачивается на не очень хорошей ноте. Мужчина ощущает осадок. Не любит ссор с родными. Чёрт, что делать? Балан скатывается по стене, прикрывая глаза. Он к Ти не поедет. Не поедет. Не поедет. — О, Дан, привет, — его монолог прерывает Завадюк. Ну, здрасьте, приехали. — А чего ты один танцуешь? И чего так рано? И где Тина? Поток вопросов сыпется на артиста слишком быстро, и ему хочется чисто сорваться на продюсера. — Я не знаю, где Тина. — В смысле? — Вова хмурится. — Её участие под вопросом, — спокойно произносит Балан. — Что? — выкрикивает мужчина, без конца моргая глазами. — Ты всё прекрасно слышал. Дан само спокойствие. Защитная реакция. — Вы, что, издеваетесь надо мной? — продюсер задыхается от возмущения. — Господи, что мне с вами делать? — Ждать, Вова, просто ждать, — шепчет Дан с улыбкой. Завадюк отпускает ещё несколько ругательств, но Балана это не беспокоит. Он устал. Он опустошен. У него нет никаких сил.***
Следующим утром Паша уговаривает Тину поговорить с Даном. — Тина, поговори с ним. Не мучай ни себя, ни его. Неизвестность всегда хуже. Женщину уже достали эти нравоучения. Она его уже ненавидит. Хотя для неё ненависть — это любовь.***
У Балана этот день какой-то суперстранный. Слишком много эмоций и энергетики. Утром он три часа занимается спортом чуть ли не до потери сознания. Потом он едет на студию и пытается отпустить себя через творчество. Хренов с два. Он ненавидит это состояние. Когда он перенасыщен эмоциями и некуда их деть. Дальше у него корпоратив. Скачет на сцене, как сумасшедший, но эмоции не выходят. Дан правда не знает, что ему делать. У него такое состояние впервые. Ему кажется, что он сходит с ума. После концерта у него жутко болит спина. Он кривится, но старается не обращать внимания. Кажется, что сил уже нет, и он опустошен. Но, тем не менее, он едет в павильон и продолжает танцевать. Ему это нужно.***
Кароль просыпается часов в восемь вечера. В холодном поту и с болью в сердце. Ей приснился он. Ей приснилось, что он потерял сознание. И она не смогла его разбудить. Тине страшно. Жутко. Она понимает, что знак. Срочно. Нужно. Ехать.***
В такси она раз тридцать набирает Дана, но он не берет. Паника нарастает. Женщина не понимает, что делать и куда ехать. — Дан, пожалуйста, ответь, — Тина молит Бога, чтобы Балан дал ей какой-то знак. В эту секунду по радио играет саундтрек «Танцев», и Кароль словно ударяет током. Она. Всё. Понимает.***
Женщина влетает в павильон и неистово орёт его имя. Находит его в репетиционном зале. На полу и без сознания. Не может быть. Неужели её сон… он что… — Даааан… — неистовый крик и она на коленях. Неужели она его потеряла? И теперь уже навсегда…