Ради тебя я стану богом

      Вопрос, заданный с вызовом, ещё висел в воздухе, а Бальтазар моргнул, пытаясь отогнать странное чувство. Память тут же услужливо подсказала, что макаки именуют его дежавю, но для Бальтазара это прояснило мало. Смутные отголоски ощущений, больше похожие на игру воображения, чем на полноценные эмоции, разом заполнили сознание. Бальтазар напряжённо сглотнул.        — Один — один, пташка. Но игра только началась, — по губам Кроули скользнула ленивая ухмылка. Бальтазар свёл брови, понимая, что Кроули перемены не ощутил и просто продолжает их диалог. Неясных теней стало в разы больше после вполне обычной фразы. Бальтазар прикрыл глаза и резко скатился в сторону, оказавшись лежащим на спине. Кроули отреагировал мгновенно: — Не понял.        — Я… — растерянно начал Бальтазар, но умолк, совершенно не понимая, что сказать. Инициатором ситуации был он, и теперь в воздухе повисло нечто похожее на неловкость. — Ты… Мне немного сложно бывает справляться с… — очередное предложение осталось незаконченным, когда Бальтазар осознал, что говорит совсем не то, что может как-то исправить ситуацию. Тяжело поднявшись на ноги, он подошёл к окну, вцепился пальцами в подоконник и сухо добавил: — Прости.        — За прощением обращайся к папочке, — злость и сарказм в голосе Кроули будто ударили наотмашь, хотя Бальтазар и отдавал себе отчёт, что ждать иной реакции глупо. — Знаешь, пташка, если это месть, то слабовато.        — Это не месть, — мгновенно оборвал Бальтазар, пытаясь сдержать раздражение, которое разом вспыхнуло в ответ на агрессию со стороны Кроули. Получалось плохо. — Я бы посмотрел на тебя, если бы твоя память напоминала решето.        — У тебя была возможность полюбоваться, когда ты оставил в ней дыру по настоянию нашего пернатого воробья, — парировал Кроули неожиданно напряжённым тоном. — Румыния в 1986.        — Что?.. — Бальтазар резко развернулся и уставился на Кроули с неподдельным изумлением. — Я не был в Румынии… — уже успевшие поблёкнуть тени внезапно ожили, и Бальтазар умолк.        — Не просто был, пташка, но и превратил меня в свинью-копилку, запихнув в меня свои бесценные воспоминания об этом моменте, — Кроули натянуто улыбнулся, поднялся на ноги и неспешно преодолел разделяющую их дистанцию. — Готов вернуть тебе твоё добро в любой момент. И исключительно по старой дружбе даже снижу процентную ставку за хранение.        — Я отдал… — во взгляде Бальтазара мелькнуло недоверие, которое уже через миг сменилось пониманием. — Когда это было?        — В 1992, — Кроули прищурился. Злость и сарказм незаметно исчезли из его тона без следа, и теперь он звучал мрачно. — Мы мило балакали на окраине одного городка в Огайо, когда явились твои пернатые дружки и…       Бальтазар, уже не слушая, резким движением приложил сложенные пальцы ко лбу Кроули. Едва заметная взгляду вспышка мягкого света быстро рассеялась в пространстве. Рука Бальтазара безвольно упала вниз, а он сильно пошатнулся. Остекленевший взгляд остановился на противоположной стене, но Бальтазар её уже не видел. Множество образов, чётких, сопровождаемых эмоциями, обрушилось разом.       Тени, бесцельно бродящие в сознании до этого, слились с яркими картинками и ещё больше усугубили хаос. Бальтазар плотно сжал губы, силясь подавить стон. В затылке вспышкой занялась боль, которая быстро распространялась дальше. Мимолётно кольнуло сожаление о том, что он не в идеальной форме, но тут же исчезло. Бальтазар прикрыл глаза, пытаясь восстановить порядок событий.        — Наоми угрожала тебе, — пробормотал Бальтазар, едва наткнулся на сцену чужого диалога. Пол под ногами неожиданно зашатался. Секунду поразмыслив, что давалось с трудом, Бальтазар невнятно добавил: — Это не моё воспоминание.        — Пташка, ты похож на трепетную девицу, которая желает лишиться чувств, — в голосе Кроули вновь звучал сарказм, но ноты беспокойства сильно смягчили фразу. Бальтазар открыл рот, намереваясь достойно ответить, но боль внезапно приблизилась к абсолюту, становясь почти невыносимой, и слова застряли в горле. Равновесие безнадёжно сдалось слабости, и Бальтазар ещё успел ощутить, как угрожающе быстро приближается пол, когда его удержали от падения сильные руки. — Дерьмище, — бормотание Кроули явно обозначало не столько ругательство, сколько выражение страха, который он определённо хотел замаскировать.       Бальтазар не без усилий выпрямился, попытался освободиться из крепкой хватки удерживающих его рук, но не преуспел и быстро сдался. Туман, поглощающий всё вокруг, стал будто бы гуще. Бальтазар только слабо скрипнул зубами, осознавая, что с мерзким ощущением временной беспомощности, а как следствие и беззащитности, придётся смириться.        — Мне нужно несколько минут, — голос почти не дрожал, и Бальтазар даже позволил себе мимолётное удивление.        — Чтобы отъехать в мир иной? — съязвил Кроули, и Бальтазар поймал себя на том, что рассмеялся бы, если бы мог. За напускной бравадой слишком легко угадывался неподдельный испуг за него, а поддержка, которой, вероятно, Кроули мгновенно бы нашёл объяснение, говорила о многом. — Знаешь, пташка, я бы не препятствовал столь экзотичному желанию, но, учитывая, что твой папуля эмигрировал, из турне ты едва ли вернёшься. А это не входит в мои планы.        — Я не… — Бальтазар и сам не понимал до конца, что хочет сказать, когда ощущение невесомости сделало любые слова бессмысленными. Не без труда заставив себя открыть глаза, Бальтазар с недоумением осмотрел вполне уютную гостиную, в обстановке которой причудливо мешались резкость и загадочность. — Где мы? Зачем ты?..        — Дядя Кроули? — удивление, казалось, разлилось в воздухе, а звонкий женский голос, раздавшийся со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, мгновенно отозвался чувством узнавания. Бальтазар моргнул, сфокусировал зрение и остановил взгляд на стройной брюнетке, которая быстро сбежала по ступеням. — Дядя Балти? — к удивлению добавилось беспокойство. — Боже, что случилось?        — Сесилия, — чуть неверяще констатировал Бальтазар, сделал привычный вздох, ощущая, как противная слабость немного отступила, и послушно опустился в кресло, к которому его настойчиво, но едва ли не бережно подтолкнул Кроули. — Что мы тут делаем? — вопрос Бальтазар не имел конкретного адресата, но он повернул голову в сторону Кроули. — Риск…        — Здесь безопасно, — Сесилия явно быстро сориентировалась в ситуации и теперь с подозрением смотрела на Кроули. Бальтазар невольно усмехнулся, когда она чуть сузила глаза и грозно, что смотрелось обманчиво мило для невысокой хрупкой девушки, поинтересовалась: — Что ты снова с ним сделал?        — И я рад встрече, конфетка, — Кроули натянуто улыбнулся, и Бальтазар поймал себя на мысли, что желание рассмеяться в голос становится непреодолимым. Заметно растерянный Кроули, который пытался привычно держать лицо, выглядел забавно. — Я его пальцем не трогал…        — Дядя Кроули, мне больше не двенадцать, — перебила Сесилия, закатила глаза, а затем перевела взгляд на Бальтазара и чуть нахмурилась. — Так что можешь не трудиться замалчивать очевидное. Я не смогу помочь, не зная, что случилось на самом деле.        — Я… — получилось хрипло и едва слышно, Бальтазар откашлялся, отмахнулся от ассоциативного воспоминания о диалоге с Сесилией, и попробовал снова: — Я вернул себе несколько оригинальных фрагментов памяти, — на этот раз звучало чётко и вполне уверенно, и Бальтазар с облегчением прикрыл глаза. Мелькнула мысль, что нужны более подробные объяснения, а следом и осознание, что он даже не задумался, можно ли доверять Сесилии и чем она может помочь. Но странное чувство в груди располагало говорить. — Связи с небесами у меня сейчас нет.        — О, — на лице Сесилии отразилось понимание, она быстро отошла в комоду, стоящему у стены, и взяла с него миску с травами. — Те, которые ты отдал тогда дяде Кроули? — уже собранным и деловитым тоном уточнила Сесилия, единственным жестом поджигая травы. По комнате поплыл сизый ароматный дым. — Боль слабеет?        — Смотрю, конфетка, ответы тебе уже не требуются, — тон у Кроули был странный, но Бальтазар не стал оборачиваться к нему и только кивнул Сесилии, отвечая на вопрос.        — Память ангелов не так уж и сильно отличается от человеческой, — Сесилия только пожала плечами, поднесла миску ближе к лицу Бальтазара и одобрительно кивнула, когда он втянул дым ноздрями. — Она обладает способностью к самовосстановлению. У ангелов и демонов это выражено многим ярче, чем у людей. И если два десятка лет структура восстанавливалась, а теперь в неё вклинилось несколько значительных кусков, то последствия предсказуемы. Дядя Балти, ещё. И расслабься. Я попробую помочь. Но амулет придётся снять, он помешает работать. Обещаю, тут безопасно. Антиангельские символы я выучила раньше своих первых заклинаний.        — Ты ведьма, — Бальтазар и сам не понял, почему осознание стало для него сродни удивительному открытию. Пробитый Сесилией барьер ангельской силы помнился сейчас очень чётко, но, очевидно, воспоминание и вправду не успело встроиться в общую структуру. — И сильная.        — Ведьма да, сильная — не думаю, — Сесилия неожиданно мягко улыбнулась, легко расстегнула замок и, не встретив сопротивления, сняла амулет с шеи Бальтазара и отложила на тумбочку, стоящую рядом с креслом. — А ещё я дипломированный врач и иногда могу позабавиться охотой. Сосуду Тьмы, пока она томится в заточении, надо как-то развлекаться, — фыркнула Сесилия и убрала миску в сторону.        — Ты знаешь, — изумлённо констатировал Бальтазар, быстро перебрал куски памяти и перевёл взгляд на Кроули. — Ты сказал ей.        — Меньшее, что я мог сделать после спасения своей шкурки, — Кроули пожал плечами, а после убрал руки в карманы.        — И я очень благодарна, — Сесилия послала Кроули короткую улыбку, но тут же вернула своё внимание Бальтазару. — Вам обоим. Информацию ведь добыл ты. А сейчас лучше закрой глаза, — тон Сесилии стал успокаивающим, располагающим даже прыгнуть со скалы, а не только выполнить простую просьбу.       Бальтазар рассеянно отметил, что он непривычно для себя слишком потерялся в происходящем и недопустимо легко позволил себе плыть по течению, но глаза уже закрылись сами по себе. Ощущение тепла окутало виски практически сразу, а мягкое красное сияние просачивалось даже сквозь сомкнутые веки. Боль сдалась, как испуганный зверёк, а после начала стремительно тускнеть.       Многоэтажное здание, которое так и осталось в личном представлении олицетворением памяти, пошатнулось и вздрогнуло, словно было живым. Значительные дыры, которые так и не сумело исправить время, заполнялись прямо на глазах. Ласковый красный туман укутывал, качал, как на волнах и дарил исцеление. Бальтазар едва сдержал стон облегчения, когда исчез последний отголосок боли.       Невольно абсолютно абстрагировавшись от реальности, Бальтазар перебирал множество мелких деталей и упущенных незначительных моментов, которые вынырнули из небытия и быстро крепились к своей основе. Белые пятна и точки уверенно исчезали, заменяясь цветными картинками. Вечер в Милане окончательно обрёл завершённость и целостность картины.       Многочисленные разговоры с Кастиэлем и Самандриэлем выплывали как лёгкие облачка и проносились перед внутренним взором. Бальтазар невольно сжал губы, когда дошёл до пары посещений отдела Наоми, случившихся раньше памятно раза и имеющих скорее коррекционный характер. Досада вспыхнула небольшим костром, но быстро потухла.        — Спасибо, — простой благодарности показалось слишком мало. Ответа не последовало. Бальтазар открыл глаза и вскочил на ноги, заметив, как пошатнулась заметно побледневшая Сесилия. Кроули, который двигался так быстро, что могло показаться, что он телепортировался, успел её подхватить раньше, чем она осела на пол. Бальтазар замер со вскинутыми руками, но в следующую секунду опомнился и шагнул ближе. — Я могу помочь.        — Всё нормально, дядя Балти, но спасибо, — Сесилия вымученно улыбнулась, выпрямилась, но из невольных объятий Кроули освобождаться не спешила. — Я быстро буду в порядке. Какая бы мразь это не сделала, она делала это основательно. То, что я смогла вернуть, я тянула, по сути, из пространства, искажая время. Непростая задачка. Но я обожаю сложности.        — Упрямство родилось на свет раньше тебя, конфетка, — Кроули мимолётно возвёл глаза к потолку.        — Когда-нибудь тебе надоест это повторять, — Сесилия слабо улыбнулась, всё-таки освободилась и медленно, но твёрдо зашагала к бару, устроенному у дальней стены. — Мне уже лучше. А за встречу полагается выпить. Виски?        — Джин, — неожиданно для себя отозвался Бальтазар, поймал чуть удивлённый взгляд Кроули, который вскинул брови, неопределённо пожал плечами и посмотрел на Сесилию, которая, приподнявшись на носки, доставала бокалы с высоко расположенной сушилки. — Ты уверена, что тебе стоит употреблять алкоголь?        — Да. Вино даже поможет мне быстрее восстановить силы, — Сесилия мимолётно обернулась и улыбнулась теперь с хитринкой. — И спасибо за заботу, дядя Балти. Вот дяде Кроули бы у тебя поучиться.        — Эй, это нечестно, конфетка, — Кроули гримасой изобразил возмущение. — Если ты про тот вечер в Лас-Вегасе, то одна игра обеспечила тебе безбедную жизнь на несколько лет.        — Лас-Вегас? — недоверчиво переспросил Бальтазар. Кроули развёл руками и неожиданно заинтересовался лепниной на потолке, а Сесилия звонко рассмеялась. — Как вы вообще?..        — О, это было моё двадцатилетие, — Сесилия кинула лёд в бокалы, уже наполненные янтарной жидкостью, и взяла бутылку вина. — Дядя Кроули не поделил какую-то сделку с Лилит, был зол, как дьяволу и не снилось, и решил посетить логово порока и разврата. Прихватить меня для компании ему показалось, видимо, забавной идеей. Учитывая, что про мой день рождения он и не вспоминал, подарок вышел оригинальнее некуда.        — Но у макак ведь существуют законы о совершеннолетии, — машинально прокомментировал Бальтазар, пытаясь уложить новую информацию в голове. — Тебя даже на порог казино не должны были пустить.        — О, едва ли это представляет собой проблему, если ты ведьма и решила отдохнуть в компании демона, — Сесилия весело фыркнула и взмахом руки отправила бокалы плыть по воздуху.        — Показушница, — насмешливо бросил Кроули, но бокал легко поймал и неторопливо сделал глоток. Посмаковал, а затем на его лице отразилось одобрение. — Вечерок сложился веселее, чем было на том жутком карнавале, куда ты меня потащила.        — Ты сам предложил мне выбрать подарок, — парировала Сесилия, очевидно, заметила взгляд Бальтазара, где тот был уверен, отразилось недоумение, и коротко добавила: — Мне исполнилось восемнадцать. И я хотела побывать в Бразилии.        — Эти яркие тряпки до сих пор снятся мне в кошмарах, пташка, — доверительным тоном пожаловался Кроули, и Бальтазар поймал себя на том, что невольно начинает усмехаться. Приятное ощущение, что с ним делятся чем-то так легко, словно он свой, но просто что-то пропустил, неожиданно понравилось. — Я серьёзно подумывал сделать это одной из пыток, когда реконструировал Ад.        — Да брось, дядя Кроули, — Сесилия сделала маленький глоток вина и прищурилась. — Ты успел заключить там три сделки, не посетив ни одного перекрёстка, и выпить не менее дюжины бутылок виски.        — Я должен был скрасить себе вечер, конфетка, — отбил подачу Кроули. — И не называй это пойло виски, это преступление против изысканного вкуса.        — Преступлением было обчистить казино в Лас-Вегасе, — не сдалась Сесилия. Бальтазар, который успел сделать несколько глотков джина, усмехнулся шире прежнего. — И того вампира было вовсе необязательно пугать до заикания, прежде чем убить.        — Не поделили выигрыш, добытый честным путём? — с неподдельным весельем и уловимой иронией поинтересовался Бальтазар, лишив Кроули возможности ответить.        — О, нет. Он притворился скучающим испанцем и пытался превратить меня в свой ужин, — Сесилия покачала головой, улыбнулась, видимо, воспоминаниям, но когда посмотрела на Бальтазара, взгляд её стал сосредоточенным. Беглый осмотр, очевидно, её удовлетворил, потому что она с прежним весельем добавила: — Дядя Кроули не оценил попытку лишить его спутницы.        — И после этого ты говоришь, что я о тебе не забочусь, — наигранно сокрушённо качнул головой Кроули. — Вот и верь женщинам, когда они уверяют, что ты их любимый дядюшка.        — Все мои мужчины так или иначе похожи на тебя, дядя Кроули, — Сесилия лукаво сверкнула глазами. — Нельзя требовать от девушки большего проявления её расположения.        — Надеюсь, хоть в Аду ты день рождения не отмечала? — хмыкнул Бальтазар, когда Кроули явно не нашёлся с ответом.        — Свои двадцать пять стараниями дяди Кроули я встретила в Амстердаме, — вновь рассмеялась Сесилия. — Но если ты спрашиваешь об Аде, как об измерении, то нет. Мне в своё время хватило пребывания в раю. Не горю желанием посещать его антипод.        — Это… — Бальтазар мгновенно умолк и помрачнел. Воспоминания о миссии в Милане, значительно затёртые подчинёнными Наоми, сейчас нахлынули во всей красе. — Мне очень жаль, что…        — Не надо, дядя Балти, — перебила Сесилия и мгновенно стала серьёзной. — У тебя не было выбора. И ты сожалел впоследствии. Да и дядя Кроули вернул меня только из-за тебя. И тем, что я жива, тем, кем я стала, я обязана вам обоим. Я этого никогда не забуду. И мне этого достаточно.       Кроули, делавший глоток во время короткого монолога Сесилии, закашлялся, а Бальтазар перевёл на него удивлённый взгляд. Давние догадки, нашедшие выражение в вопросах, заданных Кроули в диалоге, состоявшемся при встрече в Огайо, обрели подтверждения после слов Сесилии. Странное чувство, казалось, уже испытанное когда-то ранее, заставило Бальтазара нахмуриться.        — Ты видела мою память, — сомнения, что он вспомнил не всё, толкнули Бальтазара резко сменить тему. — В ней остались пробелы, которые ты не смогла восстановить?        — Я не просматривала в деталях, — Сесилия сосредоточённо сложила брови домиком и явно задумалась. — Но нет. Я не смогла вернуть незначительные мелочи разве что. Основное на месте. Но, возможно, ответ на твой вопрос у меня есть, — она поставила бокал на низенький столик, быстро подошла к комоду и открыла крышку резной шкатулки. Бальтазар прищурился, когда в изящных пальцах тускло сверкнула половина капли на одинарной бечёвке. Сесилия посмотрела на Кроули. — Думаю, самое время отдать тебе это. У меня нет сомнений, у кого вторая половина.       Бальтазар скрыл удивление, вызванное пониманием, что Кроули отдал свою часть артефакта на сохранение Сесилии, и без колебаний проник пальцами сквозь плоть в районе ключицы. Изъятая часть кулона выглядела жутковато, испачканная в крови, и Бальтазар быстро очистил и её и окровавленные пальцы, а затем залечил рану. Сглотнул, с удивлением отмечая, что успел забыть об артефакте.        — Предлагаешь поиграть в сборку конструктора, пташка? — Кроули, который внимательно следил за действиями Бальтазара, задал вопрос слишком небрежным тоном.        — Я ничего не предлагал, — отрезал Бальтазар, нахмурившись. — Если ты не заинтересован, я не собираюсь…        — Вы серьёзно? — Сесилия перебила явно умышленно, смерила неверящим взглядом сначала Бальтазара, а потом и Кроули и высоко подняла брови. — Вы до сих пор не разобрались в своих отношениях?        — У нас не… — начал Бальтазар.        — Я бы не стал называть… — одновременно с ним заговорил Кроули.        — Да ради всего, вы ведёте себя как дети, — воскликнула Сесилия, когда оба умолкли и смерили друг друга хмурыми взглядами. — Знаете что? Если вы и будете где-то ссориться, то точно не в моём доме. Клеопатра создала артефакт для себя. До поры до времени она желала сохранить свои отношения с Марком Антонием в секрете. У артефакта долгая история, которую вы и так знаете. И я настаиваю, чтобы вы собрали Слезу здесь. После случившегося с дядей Балти это логично. Я прослежу, чтобы возвращение куска памяти, который вы запечатали в артефакт, прошло без последствий.        — Предложение дельное, конфетка, но наш дядя Балти, — Кроули подчёркнул последние слова особенным сарказмом, — явно не желает…        — Ангел из тебя получился бы лучше многих, малышка, — оборвал Кроули Бальтазар, обратившись к Сесилии. — Мы у тебя в долгу.        — О нет, с ангелами я предпочту не иметь ничего общего до конца своих дней, — Сесилия улыбнулась с почти неуловимым напряжением, и куда теплее добавила: — Но исключения, подтверждающие правила, всегда должны быть. И никаких долгов, дядя Балти. Я действительно обязана вам всем.       Повинуясь взмаху руки Сесилии, которая что-то негромко произнесла при этом на латыни, второе кресло, стоящее на значительном расстоянии, медленно проскользило по полу и остановилось рядом с тем, где ранее сидел Бальтазар. Сесилия кивком головы предложила им устраиваться. Кроули с хмурым видом отставил уже пустой бокал и опустился в одно из кресел.       Бальтазар подавил вздох и занял второе. Немало мыслей по ситуации и вспыхнувшее раздражение, он отодвинул усилием воли и на мгновение сжал часть кулона в руке. Сесилия уже отдала Кроули вторую часть артефакта и зажгла травы. Половинки капли стремительно налились светом, оказавшись рядом. Сесилия едва слышно начала что-то напевать.       Сизый дым будто разросся на глазах, заполнил всю комнату и Бальтазар прикрыл глаза. Руку жгло. Скорее почувствовав, чем увидев, что Кроули раскрыл ладонь, Бальтазар сделал то же самое. Расколотые части некогда целого взвились в воздух, сверкнула ослепительная вспышка, а в следующий миг в голову хлынул очередной поток картинок, сопровождаемых эмоциями.       Бальтазар напряжённо сглотнул, когда содержимое артефакта быстро распределилось в сознании, легко находя своё место, что явно произошло не без усилий Сесилии. Горечь от того, что именно им пришлось забыть, застряла где-то в горле давящим комом. На секунды реальность словно исчезла, а непреодолимое желание оказаться в собственном доме наедине с Кроули затмило всё остальное.        — Пожалуй, должок и впрямь неоплатный, пташка, — голос Кроули прозвучал хрипло, с уловимыми нотами растерянности. — Конфетка…        — Не объясняй, — Сесилия воспользовалась незначительной паузой. Бальтазар резко открыл глаза и наткнулся на тёплую улыбку. Сесилия протянула ему вновь целую Слезу Клеопатры, которую Бальтазар машинально взял и убрал в карман джинс. — Что бы там ни было, вам явно стоит обсудить это без свидетелей. Так что, думаю, вам пора. Просто помните, что двери моего дома для вас всегда открыты.        — Спасибо, — очень серьёзно отозвался Бальтазар, не спрашивая, схватил Кроули за предплечье и увлёк в полёт.       Лукавый взгляд Сесилии, в котором притаились и искорки насмешки, ещё стоял перед глазами, когда они оказались в гостиной. Бальтазар огляделся и внезапно поймал себя на мысли, что обстановка выглядит вычурной и слишком безвкусной, чего он не замечал ранее. Мысль не задержалась в голове, когда он перевёл взгляд на Кроули и машинально разжал пальцы.       Повисшее молчание ощущалось откровенно неловким. Бальтазар открыл рот, но слова не находились. Кроули со странным выражением лица неспешно подошёл к столику, на котором стояла начатая бутылка виски, придирчиво осмотрел бокал, стоящий рядом, и наполнил его на треть. Выпил залпом, повторил свои же действия и почти привычным для него тоном бросил:        — Я бы предложил тебе выпить, пташка, но это не моя берлога. Но если желаешь угоститься, советую найти бокал.        — Будем считать, нашёл, — Бальтазар двумя шагами преодолел незначительное расстояние между ними, уверенно забрал бокал из руки Кроули и сделал протяжённый глоток под его пристальным взглядом, пытаясь собраться с мыслями. Получалось плохо, но молчание хотелось затягивать ещё меньше. Подавив вздох, Бальтазар озвучил первую пойманную мысль. — Ты вернул Сесилию к жизни. И роль дядюшки тебе определённо удалась, судя по её отношению к тебе.        — В шесть она сказала, что демоны нравятся ей больше ангелов, — Кроули усмехнулся и развёл руками. — Я не смог устоять перед столь подкупающей лестью.        — Ты не помнил события Бухареста, когда договаривался с Азазелем, — заметил Бальтазар. Уже знакомое, испытанное в доме Сесилии и ранее в безликом коттедже в Бухаресте, но всё ещё не опознанное чувство вновь ярко напомнило о себе. — У тебя действительно не было причин делать это ради неё.        — Но в итоге я получил сильную ведьму, готовую ради меня на всё, — Кроули явно пытался выдержать самодовольный и циничный тон, но Бальтазар только усмехнулся и покачал головой, показывая, что он не верит в оправдание, не имеющее под собой оснований. — А ты провернул ловкую афёру со временем, пташка. Не вижу, зачем бы тебе спасать демона, который тебя использовал.        — Вспомнил заветы отца о милосердии, — огрызнулся Бальтазар, чувствуя, как внутри стремительно разгорается злость. Напоминание самому себе, что эмоции не помогут построить разговор продуктивно, помогло слабо. Но воспоминание о том, что Кроули хоть и в своей манере, но выразил сожаление о своём поступке в Милане, остудило. — Встреча в Огайо не была случайной.        — Мне надо было с тобой поболтать, пташка, — Кроули пожал плечами, но тон на этот раз выдержал близкий к нейтральному, очевидно, оценив попытку Бальтазара сгладить назревающую очередную ссору. — Учитывая недосягаемость пернатых, я преуспел в обретении желаемого.        — Многовато усилий для желания просто выразить возмущение о стёртой памяти, — Бальтазар чуть прищурился и невольно подался вперёд. Кроули не отступил, когда расстояние между ними осталось весьма условным. — И теперь я помню не только нашу беседу, но и её финал.        — Это уже не имеет значения, пташка, — Кроули натянуто улыбнулся, ловким движением выхватил бокал из руки Бальтазара, обошёл его и налил новую порцию виски. — Было…        — Кроули, — Бальтазар резко схватил Кроули за запястье свободной руки и с силой дёрнул к себе, заставляя обернуться. Виски частично выплеснулось из бокала от резкого движения, но Бальтазар не обратил ни малейшего внимания на брызги, осевшие на ковёр. — Кому ты лжёшь? Будь в прошлом всё, нас бы здесь сейчас не было.        — Вообще-то, пташка, если ты на радостях запамятовал, в свою норку меня притащил ты. Заманил в ловушку…        — Хватит, — резко перебил Бальтазар. Едва улегшаяся злость взметнулась с новой силой, ответом на странный вызов, отчётливо прозвучавший в голосе Кроули. — У тебя есть одна попытка, если ты так желаешь уйти.        — Иначе что? — Кроули вскинул подбородок и усмехнулся. — Дорисуешь чёрточку и будешь держать меня в вечном заточении?        — Это слишком скучно, — Бальтазар недобро улыбнулся, а в следующий миг с силой толкнул Кроули в сторону невысокого дивана.       Столик, стоящий на пути, снесло в сторону, когда Кроули, явно не ожидавший столь стремительного действия, задел его ногой прежде, чем всё-таки рухнул на софу. Бальтазар мгновенно перелетел и оказался сидящим сверху. Недобрая улыбка превратилась в предвкушающую усмешку, когда во взгляде Кроули мелькнула злость, быстро сменившаяся неприкрытым желанием.        — Думаю этап…        — Заткнись, — не терпящим возражений тоном бросил Бальтазар.       Долю секунды смотрел Кроули в глаза, а затем втянул его в грубый поцелуй. Яростный ответ и тихий стон разожгли бурлящее в крови желание до предела в считанные мгновения. Парой резких движений Бальтазар стянул с Кроули пиджак, отстранился и безжалостно рванул рубашку. Большая часть пуговиц брызнула в разные стороны, а Бальтазар быстро избавился от собственного пуловера.       В сознании, которое стремительно заволакивал знакомый туман, ещё настойчиво билась мысль, что вечно так решать проблему разговоров, которые выливались в ссоры, не получится, но Бальтазар подавил её усилием воли. Незавершённость, повисшая в воздухе после им же прерванной прелюдии, требовала продолжения, успешно подпитываясь воспоминаниями, годы заточёнными в Слезе Клеопатры.       Прикосновения получались лихорадочными, а поцелуи — жадными. Бальтазар не сдержал стон, когда руки Кроули уверенно и уже совсем привычно заскользили по его спине, оставляя след из игл, проникающих под кожу и усиливающих пожар внутри. Возбуждение нарастало, и ласк уже не казалось достаточно. Прикусив участок кожи на шее Кроули, Бальтазар потянулся к его ремню.        — Бальтазар, тебя отсле… — знакомый голос, резко оборвавшийся на полуслове, ворвался в сознание, заставив Бальтазара замереть. Кроули мгновенно напрягся, а в его глазах вспыхнул недобрый огонь. — Отец всемогущий, — послышалось следом изумлённое бормотание.        — Самандриэль, — констатировал Бальтазар с тяжёлым вздохом, заставив себя обернуться. Быстро поднявшись на ноги, он нахмурился и настороженно поинтересовался: — Как ты меня нашёл?        — Я поэтому и… — Самандриэль во все глаза рассматривал Кроули, который откинул голову на спинку дивана и наблюдал за происходящим диалогом одним глазом, — прилетел. Тебя разыскивают после встречи с Рафаэлем.        — Я бы удивился, будь это не так, — Бальтазар пожал плечами. — Полагаю, Наоми желает вернуть игрушки, которые я прихватил с собой.        — И твою голову, — добавил Самандриэль, с заметным усилием отвёл взгляд от Кроули и поджал губы. — Поиск был безуспешным до сегодняшнего дня. Я стёр данные, но не уверен, что успел сделать это достаточно быстро. Я хотел предупредить.        — Но найти меня невозможно, — чуть рассеянно отозвался Бальтазар, обдумывая мысль, что ситуации слишком перекликаются с теми, что случались в прошлом. — Как?.. — он не закончил вопрос, когда рука, машинально потянувшаяся к шее, не нащупала амулет.       Память тут же подбросила картину, где Сесилия откладывала артефакт на тумбочку. Бальтазар поймал теперь внимательный взгляд Кроули, который следил за его действиями и с досадой сжал губы, понимая, что проявил недопустимую беспечность. Кроули неожиданно исчез, заставив Самандриэля вздрогнуть, но уже через секунду материализовался рядом с Бальтазаром.        — Я не знаю, Бальтазар, — Самандриэль напряжённо сглотнул, выглядел слишком растерянным, как для ангела, и как-то нервно переводил взгляд с Кроули на Бальтазара и обратно. — Я не желал верить в твою гибель. И рад был, когда подозрения мои, что обрёл ты так свободу, подтверждение нашли. Поиск безуспешным был, но я продолжал следить в меру возможностей, чтобы не привлечь ненужное внимание. И сегодня сигнал неожиданно поступил. Я не могу утверждать наверняка, что успел удалить информацию вовремя. Ты должен был знать.        — Какая предприимчивая саламандра, — тоном, в котором причудливо смешались раздражение, насмешка и что-то весьма напоминающее расположение, протянул Кроули. Не обращая ни малейшего внимания на развевающиеся полы значительно потрёпанной рубашки, он демонстративным жестом застегнул на шее Бальтазара амулет, который до этого небрежно сжимал в руке. — Можешь не благодарить, пташка, — Бальтазар только закатил глаза, уловив на этот раз скрытую насмешку, адресованную лично ему.        — Я Самандриэль, — последовала незамедлительная поправка. Бальтазар с трудом сдержал никак не подходящую к ситуации усмешку, когда на лице Самандриэля поочерёдно отразились возмущение, искреннее недоумение и неподдельная растерянность. — А ты демон. Ты Кроули. С недавних пор Король Ада. Но как вы?.. Отец всемогущий, — под конец голос Самандриэля стал значительно тише, а сказанную им же ранее фразу он пробормотал абсолютно неразборчиво.        — Признали, — Кроули откровенно издевательски утёр несуществующую слезу и растянул губы в широкой, но не доброй улыбке. — Бесконечно рад знакомству, саламандрик.        — Не можешь ты испытывать радость, — чуть громче прежнего, но всё ещё не слишком разборчиво проговорил Самандриэль, который выглядел окончательно сбитым с толку. Бальтазар всё-таки коротко усмехнулся, мгновенно вспоминая себя, но быстро вернулся к серьёзности, когда вопросительный взгляд Самандриэля остановился на нём. — Как вышло, что вы?.. Вы… Это же демон, Бальтазар.        — Что за расистские замашки, саламандрик? — Бальтазар только бросил на Кроули, который собственнически приобнял его за талию и, казалось, уже даже забавлялся ситуацией, предупреждающий взгляд, но тот и бровью не повёл. — И что, лапуля, уже передумал помогать другу? — небрежное обозначение прозвучало с таким сарказмом, что Бальтазар невольно сжал пальцы в кулак.        — Кроули, прекрати, — выдержать ровный тон оказалось не так просто, но затевать очередную ссору в присутствии Самандриэля Бальтазар не хотел совершенно. — Он пришёл предупредить о том, что может стать проблемой. Самандриэль, — Бальтазар едва слышно вздохнул. — Насколько безопасна отлучка для тебя?        — Я был осторожен, — на лице Самандриэля ещё отразилось некоторое сомнение, но быстро сменилось сосредоточенностью. На Кроули он больше не смотрел и, казалось, решил просто игнорировать ситуацию, свидетелем которой невольно стал. — Но в безопасности я не чувствую себя давно. Я пытался вспоминать, Бальтазар, ты же знаешь. Ты учил меня. И я думал. Но я бы не подставил тебя сейчас. Я пришёл лишь из желания помочь.        — И я благодарен за предупреждение, — серьёзно кивнул Бальтазар. Усилием воли проигнорировал дразнящие прикосновения Кроули, который подозрительно молчал и будто бы невзначай вырисовывал небольшие круги на его пояснице. — Но для тебя лучше будет вернуться обратно, Самандриэль.        — Я… — растерянность вновь вернулась на лицо Самандриэля, и он опустил взгляд. — Я думал, что мог бы помочь с защитой. Я помню ту антиангельскую сигнализацию. Но, вероятно, ты и сам подумал об этом. И я не вовремя. Я понимаю, да. Мне следует покинуть вас, — Самандриэль странно нахмурился, а потом быстро добавил: — Они ищут и Гадриэля, Бальтазар. Думают, что он связан с тобой.        — Вот как, — Бальтазар на мгновение поджал губы. — Я учту это. Хотя и не имею представления, где он может находиться.        — Я тебе не верю, — Самандриэль качнул головой. — Я помню, кто учил его летать, Бальтазар. А теперь вы оба изгнанники и на Земле. Но мне не стоит знать. Ты правильно… Мне лучше уйти.        — А ты не безнадёжен, саламандрик. Соображаешь туговато, но потенциал есть, — Кроули вклинился раньше, чем Бальтазар успел произнести хоть слово. Смерил Самандриэля, который нахмурился сильнее прежнего, насмешливым цепким взглядом и, чуть понизив голос, саркастично посоветовал: — Но в следующий раз, когда решишь осчастливить визитом своего амиго, попробуй сначала позвонить.        — Я… — Самандриэль упрямо вздёрнул подбородок и явно хотел ответить на колкость, но, очевидно, передумал и только на мгновение встретился глазами с Бальтазаром. — Я был рад встрече.       Раздался тихий шелест крыльев, и Самандриэль исчез. Бальтазар смерил Кроули недовольным взглядом, огляделся и, приметив бутылку, взмахом руки призвал два бокала и наполнил на треть каждый. Остывшее желание оставило ощутимый осадок внутри, но мысли уже успели проясниться. Бальтазар протянул один бокал Кроули, который чуть прищурился, но на удивление молчал.       Воспоминание о попытке Самандриэля предупредить в Хауленде, которая стоила ему свободы, памяти и обеспечила несколько часов пыток, неприятно кольнуло в груди. Бальтазар помрачнел и сделал внушительный глоток. Понимание, что он отправил Самандриэля обратно на небеса, где тот сильно рискует и вновь из-за него, беспокоило Бальтазара больше, чем возможная встреча с Наоми.       Пальцы нащупали в кармане Слезу Клеопатры, и Бальтазар прикрыл глаза. Отдать артефакт Самандриэлю означало хотя бы дать ему возможность сохранить воспоминания для самого себя в критической ситуации. При удачном стечении обстоятельств это могло и спасти его во время проверки. Бальтазар мысленно посетовал на тот факт, что здравая мысль сильно запоздала.       Без ангельского радио возможность связаться с другим ангелом отсутствовала. Бальтазар серьёзно обдумывал вариант отловить какую-нибудь макаку и заставить её вознести молитву, когда Кроули преувеличенно громко кашлянул. Тряхнув головой и отогнав разом и нелепую идею и сожаления, Бальтазар перевёл на него взгляд. Кроули явно собирался что-то сказать, когда раздался тихий шелест.        — Самандриэль, — Бальтазар мгновенно обернулся на звук, приподнял брови и подавил желание поморгать.        — Приношу извинения я, если уединение ваше нарушил вновь, — фраза прозвучала слишком пафосно, а Самандриэль явно старался продемонстрировать уверенность и невозмутимость.        — Слушай, саламандрик, ты часом не состоишь в близкой дружбе с одним пернатым воробьём? — хмыкнул Кроули, который выглядел странно спокойным. Бальтазар глянул на него с подозрением, но мгновенно вернул своё внимание Самандриэлю. — На Каса откликается.        — С Кастиэлем, разумеется, знаком я, — Самандриэль вздёрнул подбородок и, даже отвечая на прямой вопрос, избегал смотреть на Кроули. — Но дружба не положена нам. И чести общаться с ним я не имел с тех пор самых, как отпор Рафаэлю дал он, войну тем самым развязав.        — А ты разве?.. — начал говорить Бальтазар, но оборвал сам себя, отставил бокал и задал вопрос, видящийся куда более актуальным: — Что-то ещё случилось?        — Нет, я вернулся не поэтому, — чуть поспешно заверил Самандриэль и с заметным облегчением сосредоточился на Бальтазаре. — Оказавшись на небесах, понял я, что местонахождение твоё в памяти я сохранил. Если я окажусь в руках Наоми, будет лучше, если знанием этим я владеть не буду. Можешь ты его забрать.        — Ты удивительно вовремя, — немного невпопад отозвался Бальтазар, мимолётно растерявшись проявленной Самандриэлем заботе. Ловко выудив Слезу Клеопатры из кармана, Бальтазар поднял руку так, чтобы Самандриэль мог рассмотреть артефакт. — Знаешь, что это такое?        — Откуда она у тебя? — Самандриэль широко раскрыл глаза. — Хранилась она…        — Честно украл, — перебил Бальтазар, усмехнулся, протянул артефакт Самандриэлю и свёл брови, когда тот отрицательно замотал головой.        — Только давай без пафосных речей о недопустимости использования игрушек, похищенных из святая святых, саламандрик, — закатил глаза Кроули, прерывая неожиданно возникшее молчание. — Взгляни на вещи шире. Побрякушка может тебе пригодиться и сама плывёт в руки.        — Я не могу её взять, — Самандриэль, очевидно, забывшись, посмотрел на Кроули, но быстро отвёл взгляд. Его кадык заметно дёрнулся. — Бальтазар, опасность куда большая сейчас грозит тебе. И…        — Мне она уже сослужила добрую службу, — Бальтазар едва заметно улыбнулся и подошёл к Самандриэлю. — Однажды она помогла мне сохранить нечто очень важное, — прожигающий взгляд Кроули Бальтазар ощутил спиной, но не обернулся. — А ныне, — он развёл руками, — если Наоми решит заглянуть на чай, мне эта фигня бесполезна.        — Не лишено это смысла, — секунду поразмыслив, кивнул Самандриэль и осторожно взял кулон. Мгновения явно любовался голубоватым свечением, вспыхивающим внутри капли, а затем убрал артефакт в карман ветровки. — Благодарю, Бальтазар. Но задерживаться не стоит мне. Забери…        — Я не стану, — перебил Бальтазар и отрицательно качнул головой. — Возможность спрятать любые воспоминания у тебя теперь есть. И я повторю то, что уже говорил тебе однажды. Ты всегда можешь прийти ко мне. Что бы ты ни решил.        — Ты не говорил, — с недоумением начал возражать Самандриэль, но быстро осёкся, а затем скривил губы. В его глазах промелькнула горечь. — Ты говорил. Я не помню этого.        — Знакомо, — Бальтазар ответил кривой усмешкой и сжал плечо Самандриэля. — Если ты вдруг решишь испробовать прелести жизни макак, здесь тебе всегда будут рады.        — Я думал об этом, — Самандриэль как-то опасливо оглянулся, словно ждал, что рядом появится отряд ангелов, чуть затравленно глянул на Кроули, поверх плеча Бальтазара и сглотнул. — Но решение непростое это. И если духу хватит мне… Спасибо.       Самандриэль неловко улыбнулся, словно не знал, как сделать это правильно, и исчез. Бальтазар мгновение смотрел на то место, где он стоял, забыв опустить руку, а потом прикрыл глаза. Мысли теснились, перетягивали внимание и требовали упорядочивания. Но ощущение взгляда Кроули, которое только усилилось за время короткого диалога с Самандриэлем, располагало отложить размышления на потом.        — Значит, нечто очень важное, пташка? — с нескрываемым любопытством поинтересовался Кроули, явно умышленно растягивая слова.        — О, не бери в голову. Это ведь уже не имеет значения, — колкость сорвалась с губ раньше, чем Бальтазар успел обдумать ответ.       Досада на самого себя вспыхнула мгновенно. Сил на очередную перепалку Бальтазар неожиданно не ощущал совсем, что располагало мысленно выругаться тому, что он сам её начал. Не желая оборачиваться, Бальтазар быстро перебирал в голове нейтральные фразы, которые могли сгладить ссору в зародыше, и вздрогнул, когда перед его глазами появился бокал.        — Значения не имеет моё предложение в том городке, пташка, — неожиданно предложил запоздалые объяснения, очевидно, своей же фразе Кроули, свободная рука которого уверенно обняла Бальтазар со спины. — Когда я не пожелал выказать радость и оказать должные почести Люциферу, которого выпустили эти два ночных кошмара любой уважающей себя нечисти, демоны сожгли мой дом и сожрали моего портного.        — Надеюсь, первым своим приказом Короля Ада ты отправил их на вечный карнавал? — усмехнулся Бальтазар, забрал бокал, чуть облокотился на Кроули, который лениво начал покусывать его шею, и неожиданно почувствовал удивительное спокойствие. Мысли отступили в глубины сознания, смиренно решив дождаться своего часа. И только тихие слова, оставшиеся настойчиво вертеться в голове, сами сорвались с губ: — Однажды ты захватишь Ад, а я пошлю к дьяволу небеса.        — Пророкам стоит озаботиться появлением серьёзного конкурента, — насмешливо прокомментировал Кроули, оставив заданный ранее больше риторический вопрос без ответа, и потянул Бальтазара к дивану. — У нас осталось незаконченное дельце, не находишь, пташка? Полагаю, эта забавная ящерка не вернётся в ближайшее время.        — Его зовут Самандриэль, — с тенью укоризны в голосе напомнил Бальтазар, залпом допил остатки виски и небрежно отбросил бокал за мгновение до того, как Кроули ловкой подсечкой опрокинул его на софу, которая жалобно скрипнула, и навис сверху, опираясь на руки. — А мы пропустили важную часть прелюдии, — всё-таки не удержался от подколки Бальтазар, когда губы Кроули оказались в нескольких миллиметрах от его собственных.        — Любой каприз, пташка, — Кроули чуть прищурился. — Но негоже постоянно отбирать у Винчестеров их хлеб. Мордобой их единственный промысел.        — Действительно, — пробормотал Бальтазар с уловимыми нотами смеха, обхватил Кроули рукой за шею и сам увлёк в поцелуй.       Желание вспыхнуло мгновенно, словно и не утихало. Бальтазар только мысленно усмехнулся, когда в голове промелькнула мысль о том, что в ослабленном состоянии есть неоспоримые плюсы, к числу которых однозначно относилась возможность ощущать настоящие эмоции в ситуациях, подобных теперешней. Поцелуй быстро стал привычно грубее, и Бальтазар позабыл любые размышления.       Жар, стремительно нарастающий внутри, превратился в яркое пламя, когда ловкие пальцы Кроули скользнули под пояс джинс. Бальтазар не сдержал хриплого стона, когда явно рассчитанные прикосновения послали сноп мурашек по всему телу, а затем скользнул руками по спине Кроули, позволив себе чуть отпустить силу. Гортанный стон в ответ, казалось, заставил кровь вскипеть.        — Балти, я принёс оружие и хотел обсудить… — голос Гадриэля резко оборвался. На мгновение повисло молчание, а затем раздался невнятный звук. Кроули резко отстранился, и Бальтазар только напряжённо сглотнул, заметив бурю в его глазах. Гадриэль кашлянул. — Я… очень не вовремя. Приношу свои извинения. Думаю, мне лучше зайти в другой…        — Гэйд, подожди, — с ноткой обречённости перебил его Бальтазар, понимая, что информация может оказаться важной. Он легко толкнул Кроули в грудь, побуждая встать и дать возможность сделать то же самое и ему. — Что-то случилось? Есть новости?        — Серьёзно, пташка? — тон Кроули был настолько злым, что Бальтазар только мельком подумал, что продержаться без стычек им удалось рекордно малое количество времени. — Видимо, следующим визитёром будет лично Наоми. Пожалуй, засим я откланяюсь. Я фанат «Роллинг Стоунз», а не бессмысленного риска.        — Послушайте, я просто уйду, — вмешался Гадриэль раньше, чем Бальтазар, который не без труда подавил вспышку раздражения, когда Кроули явно намеренно подчеркнул интонацией последние слова своей фразы, успел сказать что-либо. — Мне не следовало являться без предупреждения. И момент не располагает, но я хотел тебя поблагодарить, — взгляд Гадриэля остановился на Кроули, не оставляя сомнений к кому он обращается. — Если бы не ты, нам с Сэмом пришлось бы в том бою намного хуже. Спасибо за помощь. От нас обоих.        — Я тронут, — голос Кроули, который загадочным образом оказался мгновенно полностью одет, сочился сарказмом. — Но передай Лосяре, что если он желает выразить благодарность, пусть вернёт моего долбоклюя на место. Моё почтение, господа, — фраза прозвучала откровенной насмешкой, а Кроули исчез.        — Долбоклюя?.. — с неподдельной растерянностью переспросил Гадриэль, послав вопросительный взгляд Бальтазару, который устало прикрыл глаза.        — Демона, — без интонации пояснил Бальтазар и пожал плечами. — Видимо, твоя макака успела умыкнуть одного. Что ты хотел обсудить?        — Балти, это действительно не срочно, и я… — Гадриэль нахмурился и прямо встретил взгляд Бальтазара, когда тот открыл глаза. — Знаешь, на твоём месте я бы пошёл за ним. Тебе не стоило… Я мог уйти.        — Ты меня удивляешь, малыш, — Бальтазар чуть свёл брови и едва заметно усмехнулся. — Никаких комментариев о том, что он демон.        — Если он то самое твоё настоящее, то это касается только вас, — Гадриэль пожал плечами. — И мне кажется верным судить по поступкам. Даже если он имел свой интерес в этом, он спас меня, Сэма и Бобби. А ранее девушку Дина с её сыном. Для меня это немало значит.        — Расистским предрассудкам ты явно не подвержен, — невесело усмехнулся в ответ Бальтазар. Осознание, как выглядело его поведение для Кроули приходило медленно и стремительно формировало чувство вины. Бальтазар провёл рукой по лицу, вздохнул и подошёл к бутылке виски. — Выпьешь?        — Не думаю, что это уместно сейчас, — Гадриэль качнул головой и нахмурился. — Балти, всё, с чем я пришёл, может подождать. Оружие я оставлю, так как считаю, что распоряжаться им должен ты. Ева мертва и, вероятно, ярится в Чистилище. Мы прибрали на месте. И я, возможно, знаю, как воспроизвести ангельское радио. Нам бы не помешало как средство связи. Но в данный момент это всё никак не важнее твоих… личных дел. Ты ведь знаешь, где его искать?        — Ладно, малыш, у меня зарождаются подозрения, — Бальтазар покачал бокал в руке, сделал глоток без малейшего удовольствия и чуть откинул голову назад, внимательно рассматривая Гадриэля. — Ум — одно из твоих неоспоримых преимуществ, как и умение быстро адаптироваться к обстоятельствам. Но твоя настойчивость в отношении…        — Мои преимущества не помешали мне попасться на удочку Люцифера, — перебил Гадриэль, криво усмехнулся, но быстро вернулся к серьёзности. — Балти, я видел то, что видел. И ты своим поведением дал Кроули понять, что происходящее тебе важно даже меньше, чем беседа со мной, не имеющая под собой ни особой важности, ни срочности. Поступи так со мной Сэм, мне было бы весьма неприятно. И я помню твой взгляд, когда ты говорил о нём. Он важен для тебя.        — Ученик таки превзошёл учителя, — Бальтазар коротко улыбнулся и отпил ещё виски. — И о Винчестере…        — У нас всё в порядке, — тут же заверил Гадриэль, не дожидаясь вопроса. — И дело не в превосходстве, Балти. Ты много сделал для меня. Но забота — вещь обоюдная. У людей это работает так, и кажется очень правильным. И так как я косвенно, но виновен в ситуации, я бы хотел помочь её исправить. Если я могу что-то сделать, только скажи.        — Возможно, — задумчиво отозвался Бальтазар в ответ на вопросительно-ожидающий взгляд Гадриэля, быстро обдумывая потенциальные извинения. — Возможно, небольшая услуга мне весьма не помешает, малыш.

***

      Бальтазар крепко сжал плечо демона, который озирался с диким видом, и устремился в полёт, выбирая конечной точкой тронный зал Ада. Ступни уже через миг ощутили ледяной камень под ногами. Бальтазар быстро осмотрелся, оценивая обстановку. Кроули с выражением смертельной скуки на лице расположился на троне, подперев щёку рукой, и слушал доклад какого-то демона.       Насчитав не менее десятка подручных Кроули в зале, Бальтазар разжал руку и подтолкнул демона, которого привёл с собой, в направлении трона, предварительно уничтожив кандалы, сковывающие его запястья, шевельнув пальцами. Кроули, взгляд которого резко стал сосредоточенным, высоко вскинул брови, когда демон оступился, замер на мгновение, а потом рухнул на колени.        — Ваше Величество, — забормотал он, явно не обращая внимания на то, что перебил своего товарища, который, даже заметив Бальтазара, не прервал свой доклад. — Я…        — Это что, взятка, пташка? — наигранно лениво, словно про между прочим осведомился Кроули, взмахом руки заставив умолкнуть обоих демонов. — Страшусь представить, что ты посулил Лосяре.        — Не я, — умышленно загадочно ответил Бальтазар, обернулся к демонам, которые, похоже, зависли в некоторой прострации и жизнерадостно улыбнулся. — Аудиенция окончена, ребята. У вашего Короля неотложные дела. Скучные доклады можете использовать для разведения костра под очередным несчастным, полезные — отправить по факсу.        — Но… но… — взгляд одного из демонов заметался между Бальтазаром и Кроули. — Ты ангел. Ты не имеешь права… — неуверенно начал он, но осекся и напряжённо сглотнул под потяжелевшим взглядом Кроули.        — О, как любезно, что ты мне напомнил, — улыбка Бальтазара стала шире, а он сосредоточенно начал рыться в карманах, пока не извлёк из бокового приличного размера табличку, которая просто не могла там поместиться. Шагнув к демону, который машинально отшатнулся, Бальтазар сунул её ему в руки и преувеличенно серьёзным тоном велел: — Повесь с внешней стороны двери. Внешняя — это та, которая окажется перед тобой, если ты покинешь помещение и развернёшься лицом к входу, — теперь с оттенком заботы пояснил он. Кроули издал странный звук, а демон моргнул. — Тебе что-то непонятно? — уточнил Бальтазар.        — Но… — демон сжал в руках табличку и опустил взгляд, явно перечитывая надпись на ней, которая гласила, что пернатым вход воспрещён. Подняв глаза на Бальтазара, демон нахмурился. — Но ты находишься здесь.        — Абзац, — резюмировал Кроули за спиной Бальтазара, который мгновенно обернулся. Вид у Кроули был такой, словно он не мог решить, разразиться безудержным злодейским смехом или сорваться на ор. — Вон с моих глаз. Все.        — Но… — вновь попытался что-то сказать тот же демон, и Бальтазар серьёзно задумался, что его лексикон ограничен этим единственным словом. — А что мне делать с этим? — развеял подозрения Бальтазара демон и с недоумением потряс табличкой, зажатой в руке.        — Тебе же сказали — повесь, — убийственно ласковым тоном посоветовал Кроули. — Можешь и сам рядом повеситься. Невелика потеря. Ещё вопросы?        — Простите, Ваше Величество, — демон попятился, явно осознав, что тон Кроули сулит скорую расправу.       Помещение опустело в секунды. Демон, приведённый Бальтазаром, на миг задержался и, судя по открывшемуся рту, хотел что-то сказать, но исчез следом за остальными после единственного убийственного взгляда Кроули. Бальтазар только осторожно усмехнулся и шагнул ближе к трону, с которого Кроули резко поднялся, не сводя при этом с него странного взгляда.        — Знаешь, какой недостаток у демонов, пташка? — задал неожиданный вопрос Кроули, тон которого сменился на почти беспечный.        — Они демоны? — хмыкнул Бальтазар, подмечая усталость и любопытство, которые Кроули, похоже, не особо пытался скрыть.        — Точно. Злобные, лживые отморозки. И тупыыые. Пытаешься показать им новый светлый путь. И что взамен? Нихрена. Бесполезные доклады и скука смертная. Знаешь, иногда мне кажется, что план Люцифера истребить всех черноглазых был не так уж плох, — Кроули, сопровождающий свою речь экспрессивными взмахами рук, закатил глаза. — Но у тебя вышло забавное шоу, пташка. Зачем пожаловал?        — Я… — Бальтазар мимолётно растерялся резковатому переходу, но затем упрямо вздёрнул подбородок. — За тобой. Я не должен был останавливать Гэйда.        — Что, собрат тебя не удовлетворил, и ты вспомнил о старом знакомом, пташка? — Кроули неприятно улыбнулся.        — Не смей так о нём говорить, — Бальтазар стиснул зубы и сжал кулак. — Гэйд был моим подопечным до своего заключения, и не более. И если это успокоит твою ревность, то он спит с Винчестером.        — С Лосярой? — брови Кроули взлетели вверх и он едва ли не присвистнул. — Далеко зашёл прогресс. И не льсти себе, пташка, я не рев…        — Разумеется, — привычно перебил Бальтазар и усмехнулся. Злость уже знакомо легко перетекла в желание. Быстро преодолев разделяющее их расстояние, Бальтазар властным жестом притянул Кроули за шею к себе, поцеловал, лишая возможности продолжать перепалку, и решительно добавил, отстранившись: — Ты идёшь со мной.       Секундная невесомость полёта привела их к бассейну, вода в котором сейчас активно бурлила. Бальтазар, незаметно прикусив губу, наблюдал, как быстро, но внимательно осматривается Кроули. Его взгляд задержался на столике, где разместились несколько ярких коктейлей, бутылки джина и виски, ведро со льдом и странного вида кувшин, а затем скользнул к разложенным шезлонгам.        — Скромненько, но со вкусом, пташка? — скорее утвердительно, чем вопросительно бросил Кроули с таким снисходительным превосходством, что Бальтазар едва сдержал желание замахнуться для удара. — Джакузи. Аперитив на уровне. Даже пальмы, — Кроули мимолётно обернулся к низким экзотическим деревьям, посаженным ближе к дому. — Весьма недурно, но подозрительно похоже на свиданку, — насмешливо закончил он.        — И что? Это не для нас? — резкие слова сорвались с языка сами раньше, чем Бальтазар успел до конца проанализировать, что испытываемые им эмоции порождены обидой. — Такие как мы, даже вечер не могут провести нормально? Или я не угодил изысканным вкусам, Ваше Величество? — резкость сменилась злым сарказмом, но Бальтазару было уже всё равно. Понимание, что Кроули откровенно насмехается над его попыткой загладить допущенную оплошность, задевало что-то глубоко внутри. — Может, я что-то позабыл? — упрямо продолжил говорить Бальтазар, уже мало отдавая себе отчёт в том, что именно произносит.        — Массажисток, — усмехнулся Кроули, в своей излюбленной манере оказался недопустимо близко в доли секунды и неожиданно резко толкнул Бальтазара в грудь, заставляя рухнуть в воду с громким всплеском.        — Ты рехнулся? — Бальтазар быстро вынырнул на поверхность, выплюнул воду, попавшую в рот, и просверлил взглядом спину Кроули, который уже хозяйничал на столике с напитками. — Какого?..        — Мне показалось, что тебе стоит остыть, — невозмутимо отозвался Кроули, обернулся и неторопливо подошёл к бассейну. — Джин? Прежде чем гордо отказаться, пташка, задумайся над тем, что не каждый день в роли твоего личного официанта выступает Король Ада.        — Выразить не могу восторг от оказанной мне чести, — съязвил Бальтазар, с долей удивления отмечая, что злость исчезла, едва он взглянул в глаза Кроули, где притаились хитрый блеск и незнакомое тепло.       Бальтазар взмахом руки избавился от одежды, которая весьма раздражала, подплыл к бортику и чуть прищурился, прежде чем потянуться за бокалом. Льдинки тонко звякнули о стенки, когда Бальтазар оставил едва взятый бокал на пол, а затем резко схватил Кроули за щиколотку и дёрнул на себя. Понимание, что пальцы сжимают воздух, пришло только через пару секунд.        — Слишком предсказуемо, пташка, — Кроули, стоящий теперь в паре футов от края, усмехнулся шире прежнего и отсалютовал своим бокалом, содержимое которого следом уничтожил одним глотком.       Бальтазар только моргнул, когда с Кроули в секунду исчезла вся одежда. И вздрогнул, когда мгновением позже знакомые руки уверенно обняли его со спины и заскользили по торсу настойчивыми прикосновениями. Бальтазар попытался развернуться, но Кроули чувствительно укусил его за плечо и с силой прижал к себе, лишая возможности свободно двигаться.        — Аххр, — только и выдал нечленораздельно Бальтазар, когда кожу начали покалывать сотни игл.        — Клянусь маменькой, пташка, если сейчас тут объявится очередная пернатая курица, мы будем дегустировать жаркое из ангела, — в тоне Кроули переплелись злость и насмешка.        — Мы можем оставить его Сесилии, — выдохнул Бальтазар, едва выговаривая слова. — Для опытов.        — Здравая мысль, пташка, — хмыкнул Кроули в ответ, а потом резко дёрнул Бальтазара за волосы, заставляя откинуть голову назад.       Жадный, требовательный поцелуй заставил остатки мыслей испариться из головы. Бальтазар хрипло протяжно застонал, когда одна рука Кроули, казалось, нагулявшись по груди, легко сжала его уже возбуждённый член, а вторая настойчиво огладила ягодицы. Нервы плавились. Кровь стремительно разогревалась, быстро приближаясь к ощущению кипения.       Смутное понимание, что прошедшие годы ничего не изменили и несравнимую ни с чем по остроте и силе гамму эмоций он испытывает только с Кроули, сейчас вызвало лишь ликование. Бальтазар рассеянно отметил, что в данный момент и сам убьёт любого, кто попытается им помешать и сорвался на вскрик, когда Кроули, пальцы которого успели незаметно оказаться внутри, задели простату.       Возбуждение свернулось внизу живота электрическим удавом, посылающим короткие разряды тока по всему телу. Кожа на шее горела огнём, истёрзанная грубыми короткими поцелуями и укусами. Бальтазар закрыл глаза и застонал теперь почти с отчаянием, не в силах определиться, хочет он податься бёдрами назад, навстречу хозяйничающим пальцам, или вперёд, к ласкающей руке.        — В преисподнюю прелюдию, — голос звучал настолько хрипло, что походил на рык. Бальтазар шумно втянул в себя воздух. — Детка, если ты сейчас же не перейдёшь к более активным действиям, я приготовлю жаркое из демона, — голос сорвался окончательно.        — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь, пташка? — неожиданно слишком серьёзно, что воспринималось инородным в рамках ситуации, осведомился Кроули. Его рука на члене Бальтазара сжалась чуть крепче, вызвав новый протяжный стон. — Может, ты желаешь помочь воспитаннику? Или…        — Кроули, — теперь умышленное рычание разлилось в воздухе, а Бальтазар вновь попытался повернуться, но рассчитанная хватка стала только крепче. — Быстро. Грубо. И немедленно, — на выдохах проговорил Бальтазар, чеканя слова, откинул голову назад, дотянулся до шеи Кроули и впился в неё поцелуем, нарочно прихватывая кожу губами до лёгкой боли.        — Любой каприз… — от серьёзности в голосе Кроули не осталось и следа.       Стоны слились в один, когда Кроули вошёл в Бальтазара одним резким движением. Слабая боль исчезла быстрее, чем Бальтазар успел применить силу для её устранения, а пламя внутри стало неистовым. Свобода, недоступная так полно и ярко даже во время самых головокружительных и невероятных полётов, захлестнула водоворотом, закружила и поглотила, стирая реальность без остатка.       Кроули чуть сдвинулся, легко подбирая нужный угол, и сорвался на быстрые движения, сохраняя при этом удивительно чёткий ритм. Круг внезапно замкнулся, обрёл завершённость. Всё ещё смутно знакомое чувство, мелькавшее несколько раз, вырвалось на волю и окрасило все единственно верными красками. Бальтазар хрипло вскрикнул и позволил себе полностью раствориться в ощущениях.       Тёмная, жаркая, желанная бездна подступала всё ближе, манила, обещала и завлекала, не оставляя шанса воспротивиться. Но сопротивляться и не хотелось. Прикосновения, которых, казалось, стало больше, обжигали физически. Нервы звенели, создавая напряжение во всём теле. Бальтазар с запозданием понял, что утратил контроль абсолютно. Сила радостно рванулась на свободу.        — Я не должен… — слова прозвучали задушено, невнятно, а собственный голос донёсся до Бальтазара будто бы с другой планеты. Мысль ускользала, не желала быть сформулированной, но Бальтазар всё-таки попытался снова: — Это влияет…       Окончание фразы застряло в горле и осталось непроизнесённым, когда Кроули сомкнул зубы на его загривке и впился пальцами в бедра с такой силой, что грозил сломать пару костей. Бальтазар хрипло застонал, затуманенным сознанием отметил, что стон в этот раз куда больше похож на жалобный скулёж, завёл руки за спину и стиснул ягодицы Кроули.       Плечи отозвались вспышкой боли, но она мгновенно растворилась в безумствующем в каждой клеточки тела наслаждении. Неожиданно ярко вспомнилась падающая комета, увиденная много лет назад со скалы, и Бальтазар запрокинул голову и распахнул глаза. Звёзды сверкали своей холодной красотой. Интуитивно Бальтазар резко подался назад и сжал руки сильнее. Перед глазами всё поплыло.       Повернув голову, Бальтазар нашёл губы Кроули и внезапно замер. Чувство, впервые испытанное в Бухаресте и с тех пор не раз потерянное и обретённое вновь внезапно нашло своё обозначение. Озарение, очевидное, но тем и невероятное, словно стерло всё, желая переродить. Поцелуй получился странным сплавом грубости и нежности и будто бы недостающим штрихом.       Оргазм обрушился с силой торнадо. Гортанный стон Кроули растворился в бездне, из которой, теперь Бальтазар знал это наверняка, уже не будет возврата. «Если это настоящее, это не пройдёт» — слова прозвучали в голове набатом. Не пытаясь вспомнить, откуда они, Бальтазар признал их неоспоримую правоту и повернулся, пользуясь тем, что хватка Кроули значительно ослабла.       Тело подчинялось с трудом, мелкая дрожь в ногах заставляла опасаться нелепого падения, но Бальтазар упрямо пытался сосредоточиться на чувстве, которое теперь согревало, поселившись внутри маленькой копией солнца и уверенно там обживаясь. Желание поделиться толкало говорить, но губы не слушались. Кроули, весь вид которого выражал негу, будто нехотя открыл один глаз.        — Вот теперь антуражик вполне на уровне, пташка, — с ленивой и почти добродушной насмешкой резюмировал Кроули.        — Неужели? — усмехнулся Бальтазар, поймал себя на мысли, что момент для откровений ощущается упущенным, но резковатая манера Кроули выражаться больше не будит злость. Едва заметно покачав головой, Бальтазар призвал два наполненных бокала и протянул один из них Кроули. — А я уже собрался в лучший салон Парижа за массажисткой.        — Мы вполне можем приготовить жаркое и из массажистки, — почти философским тоном отозвался Кроули, сделал длинный глоток и качнул головой с притворным сожалением. — Единственный недостаток, соуса из благодати не будет.        — Заткнись, — Бальтазар тихо рассмеялся, двинулся к бортику и облокотился на подводный выступ у одной из стенок, предназначенный как раз для желающих отдохнуть, находясь в воде. Отпил из своего бокала и куда более серьёзным тоном добавил: — Нам стоит кое-что обсудить.        — Рецепт жаркого? — тут же наигранно оживился Кроули и только развёл руками в ответ на недобрый взгляд Бальтазара. — Нет так нет, пташка. Желаешь побеседовать о?..        — Когда я планировал свой побег с небес, я искал различную информацию, — поразмыслив лишь долю секунды, Бальтазар решил изложить цепочку событий сначала в ущерб конкретики. Кроули устроился на соседнем выступе, чуть прищурился и склонил голову к плечу, явно желая показать, что внимательно слушает. Бальтазар сделал глоток джина и напряжённым тоном продолжил: — Мне казалось, что пригодиться может что угодно, так что я проводил в архивах много времени. Однажды я наткнулся на черновики Метатрона.        — Это та индюшка, что конспектировала словоизлияния твоего папочки? — Кроули воспользовался допущенной Бальтазаром незначительной паузой и не выглядел особо заинтересованным ни в разговоре, ни в получении ответа на вопрос.        — Метатрон являлся писарем Божьим, — суховато подтвердил Бальтазар, на мгновение прикрыл глаза, а затем бесцельно уставился вдаль. — Черновики представляли собой путаные заметки, похоже, отражающие его собственные мысли, и касались скрижалей.        — Всегда говорил, что ты умеешь возбудить, пташка, — во взгляде Кроули разом вспыхнула неподдельная заинтересованность. — Надеюсь, этот пернатый потрудился законспектировать их местонахождение?        — Нет, его записи касались содержания и были очень отрывистыми, — Бальтазар неопределённо повёл плечом и залпом допил содержимое своего бокала. — Если я понял всё верно, среди прочего в ангельской скрижали содержится весьма любопытная информация. Согласно ей, в момент ощущения искреннего счастья, сила ангела несколько видоизменяется. Некоторые возможности преумножаются. В частности, ангел способен исцелить не только макаку или себе подобного, но и демона. Лишь ранг определяет, насколько скорым будет процесс.        — Что? — в вопросе прозвучало настолько неподдельное удивление, что Бальтазар повернул голову и только криво улыбнулся, столкнувшись взглядом с Кроули. — Ты шутишь, пташка.        — Это были записи Метатрона, — напомнил Бальтазар, провёл рукой по лицу и жестом призвал бутылку джина и ведёрко со льдом. Наполнил бокал и отставил и то и другое прямо на пол возле бортика. — С чувством юмора у него не очень. Согласно тому, что я сумел сложить из отрывистых заметок, ангел может превратить демона обратно в макаку. Исцелить загубленную душу. Но нам запрещено чувствовать практически с момента сотворения. Полагаю, информация не нашла широкого распространения частично поэтому.        — Запреты пернатые нарушают чаще, чем мои грешники просят добавки, — похоже, машинально отозвался Кроули, который чуть наморщил лоб и явно глубоко ушёл в размышления.        — Не утрируй, — Бальтазар нахмурился и сделал длинный глоток. — Знаешь, в тот момент, когда я обнаружил это, я вспомнил слова Люцифера. После падения он любил повторять, что всё не могло сложиться иначе, что он лишь стал тем, кем и должен был стать. Это звучало лишённым смысла оправданием, но… Отцу было под силу одним движением уничтожить Ад, созданный лишь его сыном, не им самим. И, полагаю, способ исцеления демонов, описанный Метатроном, не единственный. Но эту информацию скрывают тщательнее, чем макаки коды запуска своих ядерных ракет.        — Толкает к пониманию, что наш всеобщий прародитель желал позволить демонам существовать, — кивнул Кроули, который теперь слушал заметно внимательнее. Подтянул к себе бутылку и наполнил свой стакан до краёв. — Значит, пернатые способны отпустить все грехи покруче любого святоши?        — Заставить ангела испытать счастье сложнее, чем заселить Юпитер макаками, — Бальтазар развёл руками и напряжённо сглотнул. — Кроули, я не знал об этом раньше. Мы не единственные, кому вздумалось разыграть из себя Монтекки и Капулетти. История знает немало примеров… взаимодействия ангелов и демонов. Контакты случались разного рода и обычно пресекались в кратчайшие сроки либо одной, либо другой стороной. Предупреждений о том, что наша сила может сделать с демоном в определённых обстоятельствах, нам, сам понимаешь, не раздают на памятках.        — И сколько?.. — тон у Кроули был странный, а он пространно взмахнул рукой с зажатым в ней бокалом, словно искал, как лучше сформулировать вопрос.        — Я не серафим и не архангел, — вздохнул Бальтазар, без труда понимая, что именно представляет для Кроули интерес. — Полагаю, речь идёт о десятках раз воздействий, учитывая непродолжительность и то, что сейчас, как и в Румынии, я не располагаю полной силой. И это можно контролировать. Но каждый раз, разумеется, будет оставлять какой-то след.        — Я не собирался прекращать наше… взаимодействие, пташка, — Кроули как-то неуловимо встряхнулся и легко вернулся к привычному для него беспечно-насмешливому тону. — Просто проявил здоровое любопытство. Которое, кстати, распространяется и на вопрос отсутствия твоей связи с курятником. Уж не затем ли ты выменивал душонки?.. — Кроули резко умолк, когда с разных сторон раздался едва слышный, но безошибочно пойманный абсолютным слухом, шелест.       Бальтазар мгновенно подобрался, а в его руке появился клинок. Кроули, сохраняя обманчивую расслабленность, быстро осмотрелся, успешно сделав вид, что решил размять шею, и показал Бальтазару три пальца, качнув головой влево. Затем сделал наклон вправо, и добавил ещё один палец. Бальтазар едва заметно кивнул, а в следующий миг резко ушёл под воду.       В секунды достигнув дна, Бальтазар схватил несколько ангельских клинков, благоразумно спрятанных там заранее, и рванул к поверхности. Не выныривая, он вложил по одному в каждую руку Кроули, перехватил удобнее свои и перелетел на сушу. Ангелы рванулись вперёд, едва завидев его. Двое рухнули как подкошенные, когда клинки врезались им в грудь, но пятеро продолжали движение.       Бальтазар с удовлетворением отметил, что Кроули времени даром не теряет, но не обернулся, сосредоточившись на атаке. От первого пущенного клинка один из бегущих ангелов на удивление ловко увернулся, но второй достиг своей цели, угодив точно в сердце его собрату. Вспышка света заставила ангелов притормозить и спешно прикрыть глаза рукой.        — Не стоит продолжать, Бальтазар, — холодный голос Наоми за спиной раздался неожиданно даже с учётом того, что Бальтазар с момента появления ангелов отдавал себе отчёт, кто пожаловал в гости. — Стойте на месте, — резкий приказ явно адресовался ангелам, которые попытались возобновить движение.        — Не буду лгать, что рад встрече, Наоми, — Бальтазар медленно обернулся и вздрогнул. Неподдельный страх обжёг внутренности, когда картина, открывшаяся взгляду, нашла своё осознание. Наоми уверенно прижимала клинок к горлу Кроули и холодно улыбалась. Бальтазар усилием воли стёр любые проявления эмоций и безразличным тоном осведомился: — Чего ты хочешь?        — Твоей смерти, — улыбка Наоми теперь напоминала оскал довольного хищника, наконец-то заполучившего давно желанную добычу. — Но сначала ты вернёшь нам оружие, похищенное тобой из нашего общего дома подлым образом.        — И что же ты сделаешь, если я откажусь? — давно забытый обезличенный тон, свойственный только ангелам, давался непросто, но Бальтазар тщательно контролировал каждое слово, осознавая, что ставки слишком высоки. — Убьёшь меня, и оружие тебе уже не найти.        — Для начала, — Наоми недобро сверкнула глазами и обманчиво небрежным жестом провела клинком по горлу Кроули, позволяя лезвию разрезать кожу, — я убью его на твоих глазах. Затем я достану необходимую мне информацию из твоей головы. Ты ведь знаешь, что это не составит мне труда. А после я с наслаждением тебя уничтожу. Так что советую вернуть оружие добровольно. Избежишь долгих часов крайне болезненных и неприятных ощущений.        — Хороший план, Наоми, — холодная улыбка далась Бальтазару на этот раз легко. Идея, спонтанно возникшая в голове, придала сил. — Но кое-чего ты не учла. Я больше не играю по правилам.       Перелёт занял привычную долю секунды. Бальтазар схватил кувшин, скромно стоящий на столике, и переместился вновь, оказываясь ближе прежнего к ангелам, которые так и застыли на местах после полученного приказа. Масло плеснулось легко, беспорядочной россыпью оседая на одежде трёх ангелов из четверых. Вскрик Наоми заставил Бальтазара мимолётно обернуться.       Облегчение затопило волной, когда он понял, что Кроули не растерялся и отшвырнул Наоми в воду. Пламя вспыхнуло в миг, и ангелы зашлись диким криком. Единственный из них, кому хватило соображения отшатнуться ранее, резво отбежал в сторону. Мгновение он с ужасом смотрел на сгорающих в муках собратьев, а затем бросился на Бальтазара.        — Ты… — ангел, сильным ударом выбивший кувшин из руки Бальтазара, начал говорить, но резко осёкся.       Бальтазар тут же обернулся, но секунда была упущена. Лезвие клинка вошло куда-то под рёбра, и по телу разлилась адская боль. Наоми, чьё лицо искажала ярость, повернула руку и удовлетворённо усмехнулась, когда Бальтазар не сдержал крик. Перед глазами всё поплыло, но кивок Наоми ангелу в сторону Кроули, который с видимым трудом поднимался на ноги, Бальтазар заметил.       Холодная ярость зародилась в глубине существа, взметнулась стремительно движущейся волной и легко затмила собой боль. Вскинув руки, Бальтазар вцепился в волосы Наоми, уложенные в безупречную прическу и с силой нанёс ей удар в лицо головой. Наоми вскрикнула, когда у неё носом хлынула кровь, а Бальтазар уже отступил назад. Полученная рана отозвалась болью.        — Ты хорош, — голос Кроули, в котором звучало мрачное удовлетворение, заставил Бальтазара быстро перевести взгляд. Кроули вонзил клинок ангелу в сердце и самодовольно добавил: — Но я Кроули.       Бальтазар едва не рассмеялся в голос, но понимание, что схватка с Наоми, которая быстро приходила в себя, несмотря на то, что в удар была вложена ангельская сила, не окончена, толкало к действиям. Быстро подхватив упавший кувшин, Бальтазар выплеснул на Наоми остатки масла в тот момент, когда Кроули вонзил ей в спину окровавленный клинок.       Наоми явно успела почувствовать опасность, дёрнулась в сторону в попытке уклониться, и удар пришёлся значительно ниже сердца. Кроули с заметной досадой выдернул клинок и замахнулся вновь, но Наоми уже обернулась и попыталась приложить ладонь к его голове. Бальтазар в два шага преодолел дистанцию и мёртвой хваткой сжал её руку, не давая завершить начатое действие.       Глаза Кроули полыхнули красным, и Наоми отбросило волной силы. Бальтазар только машинально отметил, что титул Короля Ада явно даёт определённые преимущества и вскинул руку. Ранение напомнило о себе неожиданно. Боль разошлась по телу как быстродействующий яд, слабость накатила с сумасшедшей силой и даже простые действия вдруг показались невыполнимыми.        — Стой, где стоишь, — холодный голос Наоми больше не звучал безразлично и теперь был полон злости. Бальтазару потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Наоми успела оказаться за его спиной и теперь железной хваткой сжимала его горло, а её реплика определённо адресовалась Кроули. Остриё клинка покалывало грудь. — Одно неверное движение, и получишь хладный труп. Ты дашь нам уйти.        — Это вряд ли, киса, — Кроули недобро улыбнулся, но сохранял удивительное спокойствие. — С тех пор, как мы с тобой балакали в последний раз, я преуспел в восхождении по карьерной лестнице. Не в твоих интересах связываться с Королём Ада. Хочешь стать той, кто развязал войну между преисподней и небесами?        — Ты блефуешь, — с уверенностью бросила Наоми в ответ. Бальтазар стиснул зубы, когда остриё на пару миллиметров вошло под кожу. Силы возвращались медленно. — Ты не поднимешь Ад ради одного жалкого и бесполезного ангела.        — Проверь, — Кроули едва заметно пожал плечами, а в его глазах легко читалось мрачное обещание. — Видишь ли, если ты вдруг недопоняла, лапуля, я в нём весьма заинтересован. И моё положение легко позволяет мне удовлетворять свои капризы.       Рука Наоми дрогнула лишь на миг, но Бальтазару этого было достаточно. Выбив клинок, который с громким звоном ударился о землю, точным ударом, Бальтазар резко развернулся. Сложенные пальцы коснулись лба Наоми раньше, чем та успела опомниться, забирая её память о месте. Бальтазар вскинул руку. Пламя полыхнуло настолько ярко, что едва не ослепило.        — Я не считаю до трёх, Наоми, — чистая ненависть выплеснулась в резкой фразе.       Испепеляющий огонь мгновенно уничтожил пиджак Наоми, пропитанный святым маслом, и жизнерадостно побежал дальше, охватывая одежду. Наоми зашлась диким криком, а в следующий миг исчезла. Бальтазар прикрыл глаза и автоматически провёл рукой в воздухе, исцеляя свою рану. Слабость тут же напомнила о себе, но на этот раз не задержалась, смытая адреналином.        — Эффектно, пташка, — хмыкнул Кроули настолько обыденно, словно они и не пережили только что серьёзный бой с ангелами.        — Значит, я каприз? — Бальтазар проигнорировал комментарий, а заданный вопрос прозвучал лишь с мягкой иронией, исключая возможность расценить его упрёком или обвинением.       Адреналин продолжал бурлить в крови, не располагая к разговорам, но толкая к действию. Бальтазар скользнул безразличным взглядом по трупам, разбросанным вокруг них, и остановил его на Кроули. Быстрый, но внимательный осмотр подтвердил, что тот в порядке. Энергия, переполняющая физическое тело в избытке, легко переплавилась в желание.       Мысленно посмеиваясь над тем, что в разгар столкновения никто даже значения не придал тому, что некоторые его участники бились обнажёнными, Бальтазар быстро залечил оставшиеся собственные мелкие повреждения и шагнул к Кроули. Знакомое пламя внутри разгоралось всё ярче. Мелькнуло понимание, что стоит убрать трупы, но мгновенно исчезло в глубинах сознания.        — Что ты?.. — попытался задать вопрос Кроули, но умолк, когда Бальтазар резко дёрнул его на себя и увлёк в полёт.       Спальня встретила их тишиной и густым полумраком. Бальтазар позволил зрению перестроиться, толкнул Кроули, который смотрел на него с лёгким подозрением, к стене и завладел его губами, увлекая в жадный поцелуй. Слова в один момент потеряли свой смысл и показались лишними. Эмоции, усиленные ослабленным состоянием после резкого расхода силы и ситуацией, рвались из-под контроля.       Уже прижившееся чувство, которое Бальтазар теперь без колебаний и сомнений опознавал как любовь, привнесло в разгорающуюся страсть оттенок нежности. Бальтазар ловким движением развернул Кроули спиной к себе и заскользил губами по его шее, чередуя невесомые бережные поцелуи с грубоватыми укусами. Руки пустились в путешествие по уже изученному телу, даря хаотичные ласки.        — Жаркое мы вполне приготовили, — Бальтазар ещё мимолётно удивился, когда фраза прозвучала не просто связно, но и с полагающейся дозой насмешки. — И заслужили награду, не думаешь, детка?       Кроули только хмыкнул в ответ и протяжно застонал, когда рука Бальтазара уверенно сжалась на его члене, а большой палец с нажимом прошёлся по головке. Воздух потяжелел, наполнился электричеством и, казалось, покалывал кожу. Бальтазар не сдержал улыбки, осознав, что скучал по ощущению искажения реальности, которая легко исчезала рядом с Кроули.       Бальтазар нечеловеческим усилием воли заставил себя сосредоточиться настолько, чтобы сила, рвущаяся на свободу, оказалась направлена на выполнение единственного действия. Пальцы потеплели и легко раздвинули чужие ягодицы. Кроули странно дёрнулся, и Бальтазар скорее интуитивно, чем по каким-либо признакам, осознал, что опыт для Кроули являлся новым.       Невыразимая гамма эмоций вспыхнула ответом на осознание. Бальтазар изумился тому, какое значение могут приобрести вещи, которые ранее его не имели вообще. Очередной стон Кроули, в этот раз на грани вскрика и с уловимыми нотами удивления, побудил действовать настойчивее. Бальтазар позволил силе, струящейся с пальцев, ласкать чуть активнее, но не грубее.       Довольная усмешка скользнула по губам, когда Кроули невольно изогнулся в его руках, явно стремясь податься навстречу, а его тело охватила мелкая дрожь. Бальтазар осторожно убрал пальцы и на миг прикрыл глаза. Собственный член ныл от возбуждения и, казалось, что пара движений может толкнуть за грань. Попытка остыть, представляя благообразных старушек, оказалась тщетной.       Бальтазар сглотнул и осторожно толкнулся в тугое кольцо мышц. Вспыхнувшее желание не навредить и не причинить боли, в немалой степени обусловленное нежностью, почти потерявшейся в пожаре желания, неожиданно укрепило выдержку. Бальтазар очень медленно вошёл глубже, прижался к шее Кроули поцелуем-укусом и скользнул ладонями по его плечам, сейчас заметно сведённым напряжением.        — С каких пор изощрённая пытка считается наградой, пташка? — в голосе Кроули, который прозвучал непривычно хрипло, отчётливо послышались сарказм и нетерпение. — Я состариться успею, пока ты…        — Ты невыносим, — перебил Бальтазар, борясь с раздражением, которое предсказуемо вспыхнуло в ответ.       Резко войдя до упора, Бальтазар скользнул рукой по щеке Кроули, побуждая его повернуть голову, и настойчиво поцеловал, лишая возможности продолжать говорить. Прикусив нижнюю губу Кроули, который ответил задушенным стоном, Бальтазар медленно, но уверенно начал двигаться. Новые ощущения только усилили бушующий внутри жар.       Бальтазар слишком быстро сбился с ритма, сорвавшись на лихорадочные движения с оттенком хаотичности, но Кроули явно не возражал. Стоны быстро слились и наполнили воздух, который становился всё горячее и словно бы в любое мгновение готов был засиять, становясь восприимчивым для взгляда. Реальность слабо звенела, покачивалась и становилась всё более иллюзорной.       С трудом втянув в себя воздух, Бальтазар, повинуясь порыву, обхватил Кроули рукой поперёк груди и прижал к себе с такой силой, что раздался слабый хруст. Отчаянная потребность удовлетворения, только нарастающая с каждым мгновением, толкала усилить уже абсолютно беспорядочные ласки. Бальтазар сорвано выдохнул, когда Кроули каким-то образом дотянулся пальцами до его спины.       Чужая, но одновременно и знакомая сила, проникла под кожу дурманящим ядом и смела остатки контроля. Темп стал сумасшедшим, движения — намного грубее, но Кроули только издал странный, но определённо поощряющий звук. Перед глазами всё расплылось. Тело, которое колотила дрожь, напряглось до предела. Бальтазар обхватил член Кроули рукой, позволяя силе заструиться с пальцев.       Несколько импульсивных, нисколько не синхронных с общим хаотичным ритмом движений руки заставили Кроули вздрогнуть и резко замереть. Бальтазар вжался в его спину крепче, когда сокращения мышц, сжимающих его член, отправило в полёт в бездну без страховки. Реальность всё-таки разлетелась калейдоскопом. Время замерло в одном моменте, не желая возобновлять свой бег.       Не отдавая себе отчёта и ощущая своё тело скорее ватным, чем плотным, Бальтазар потянул Кроули к кровати, до которой было не более трёх футов. Они сбились на первом же шаге и приземлились по адресу не иначе как чудом. Мысленно улыбаясь нелепости ситуации и ощущая неподдельное безграничное счастье, Бальтазар откатился чуть в сторону, закрыл глаза и вытянулся на покрывале.       Истома уверенно наполняла одну клетку тела за другой. Пламя утихало, но не гасло, а лишь сменялось становящимся привычным теплом. Мысли возвращались нехотя. Сознание и вовсе норовило задержаться в нирване и не обдумывать ни случившееся нападение, ни его следствия и меры предосторожности на будущее.        — Знаешь, пташка, — нарочито растягивая слова, неожиданно заговорил Кроули, — после всего ты как честный ангел просто обязан на мне жениться.        — Мне надо подумать, — легко поддержал откровенно насмешливый тон Бальтазар, повернул голову в сторону Кроули и приоткрыл один глаз. — Левая половина шкафа свободна. И, учитывая размеры этого ящика, там поместится не менее дюжины твоих пальто.        — О чём это ты, пташка? — беспечное веселье слетело с Кроули мгновенно, а его тон стал серьёзным.        — Ну, — Бальтазар напряжённо сглотнул, отогнал уже и без того рассеявшуюся негу и открыл глаза. — Это обычный особняк. Портного воскресить не обещаю, но на досуге поищу тебе нового. Если ты, конечно, не пустишь его на жаркое.        — Ты что, сейчас пытаешься мне предложить крышу над головой? — с непонятной интонацией уточнил Кроули с таким видом, словно Бальтазар как минимум предложил взорвать Ад с помощью ядерных ракет.        — Насколько я понял, макаки никогда не живут в тех местах, где работают, — Бальтазар чуть пожал плечами, успешно скрыл неуверенность, которая охватывала всё сильнее, и приподнялся на локтях. — Одна из их немногих привычек, которые мне весьма импонируют.        — Ты не выглядел удивлённым визиту Наоми, — резко сменил тему Кроули, оставив повисшее в воздухе предложение с вопросительным подтекстом без ответа.        — Я серьёзно отнёсся к предупреждению Самандриэля, — на этот раз Бальтазар пожал плечами куда заметнее. — В целом, это было предсказуемо. Михаил отдыхает в клетке, дядюшка Рафи нынче недоступен, Кас застрял в Чистилище, а это означает, что на небесах воцарилась анархия. Лидеры фракций сцепятся за власть яростнее, чем истощенные собаки за косточку. И иметь в своих руках оружие небес означает иметь серьёзное преимущество. Наоми не из тех, кто упустит такой шанс.        — Ты ввязываешься в войну, пташка, — неожиданно тихо и очень серьёзно заметил Кроули. — И ты не настолько глуп, чтобы верить, что один в поле воин.        — Я отдаю… — Бальтазар не закончил предложение, когда внизу раздался грохот, а затем довольно громкий полный боли стон.       Мгновенно оказавшись на ногах, Бальтазар распахнул шкаф, выхватил из него два халата и кинул один Кроули, взглядом выражая и вопрос. Шум внизу стал громче, а затем послышался невнятный восклик, в котором Бальтазар не без труда разобрал своё имя. Кроули ловким движением схватил брошенную вещь на лету и вскинул брови.        — Выбирал под цвет глаз, пташка? — хмыкнул он, оглядывая ярко-красную ткань, которая, повинуясь движению его руки, сменила цвет на чёрный.        — Старался, как мог, — Бальтазар закатил глаза и перелетел в гостиную.       Кроули появился рядом лишь мгновением позже и только качнул головой, при виде Самандриэля, который стоял на коленях и опирался руками о пол. Бальтазар быстро шагнул вперёд, цепким взглядом выявляя повреждения. Не менее четырёх ранений от клинка сочились кровью. Лицо Самандриэля было разбито настолько, что глаза и рот угадывались лишь очертаниями.        — Бальтазар, я… — неразборчиво забормотал Самандриэль, изуродованное лицо которого исказила различимая гримаса боли. — Наоми знает, что я тебя предупредил. Мне некуда…        — Тише, тише, — тут же прервал Бальтазар и осторожно провёл рукой в воздухе, избегая прикосновений к открытым ранам. Самандриэль вздохнул с заметным облегчением, когда сначала лицо, а затем и тело было исцелено, и попытался подняться на ноги, но потерпел неудачу. — Тебе никуда и не надо.        — Я вырвался с трудом и не знал куда пойти, — Самандриэль сглотнул и всё-таки выпрямился, чуть пошатнувшись. — Ты предлагал сам, но если я доставлю неудобства…        — Брось, саламандрик, — Кроули оказался рядом с ними неожиданно и протянул Самандриэлю бокал, наполовину наполненный виски. — В этом чудном особнячке достаточно места, чтобы Винчестеры пару недель искали прячущегося здесь вампира. А мальчуки профи.        — Я… — Самандриэль нахмурился, похоже, пытаясь осмыслить услышанное, секунду смотрел на бокал, а потом взял его из руки Кроули, не вздрогнул, когда их пальцы соприкоснулись, и опрокинул залпом с решительным видом. Перевёл взгляд на Кроули и вздёрнул подбородок. — Спасибо.        — О, не благодари, саламандрик, — отмахнулся Кроули и широко улыбнулся, не оставляя возможности понять искренняя эта улыбка или фальшивая. — Я иногда подрабатываю у твоего амиго официантом. Но не привыкай, — Кроули предупреждающе вскинул палец.        — Что, Королю Аду платят настолько мало, что жизнь вынуждает? — как-то осторожно, но с несвойственной ему раньше уверенностью усмехнулся Самандриэль, заставив Бальтазара издать невнятный звук.        — Смотри-ка, пташка, наша саламандра отрастила зубки, — в голосе Кроули скользнуло вполне искреннее умиление. — Далеко пойдёшь, пернатое. А ты, пташка, — Кроули обернулся к Бальтазару и ткнул его пальцем в грудь, — не отделаешься личным портным, даже если притащишь мне из могилы Джанни Версаче. И у меня больше дюжины пальто.