По-настоящему волшебное Рождество

      Проснулась девушка от чьего-то смачного удара по лицу, явно не намеренного задеть определённую его часть. Резко распахнув глаза и оказавшись в сидячем положении, Агата хотела уже было повернуться в сторону этого бессмертного, но спросонья немного не рассчитав, с громким «Чёрт!», полетела на пол. — Харрис, имей хоть малейшее уважение к чужому сну! — невнятно, ещё не успев вернуть в реальность из царства Морфея пробормотала Рейчел. Лениво открыв глаза, блондинка повернула голову в сторону недовольной подруги, — А ты чего на полу разлеглась? Холодно же! Тебе что, кровати мало? — хихикнула Линд, наблюдая за поднимающейся подругой.       Наконец ей бросился в глаза внешний вид Харрис. Она была в уличной одежде, уже успевшей помяться за время сна. Растрепанные волосы не были заплетены в аккуратные косички, как обычно делала Агата перед с ном, чтобы на утро получить лёгкую естественную волну. Размазанная тушь, скатавшаяся под глазами и выделяющая и так не малые темные круги под глазами, которыми обладал практически каждый студент. — А тут я немного не поняла, Харрис! Ты ходила вчера куда-то? Без меня?! — наиграно грозно проговорила блондинка. — Нет, с чего ты взяла? — уже забыв об изначальной причине своего недовольства, удивленно спросила зеленоглазая. — Судя по твоему виду, ты вчера либо хорошо отдохнула, либо слишком устала. Сколько раз я тебе говорила? Забей ты на этот доклад, хотя бы в пятницу, у тебя всё равно впереди выходные! — И я тебя, между прочим, послушала! Я почти сразу после твоего ухода пошла в магазин, а там был какой-то придурок и… — Стоп, стоп, стоп, о ком ты? — резко перебив подругу, спросила Рей.       Глубоко вздохнув, жалобно посмотрев на Линд, рыжеволосая попросила: — Только не смейся… — Ничего не могу обещать.       Поначалу блондинка слушала Харрис с предельной внимательностью и серьёзностью, но с каждым словом было видно, как тяжело ей дается сдерживать порывы смеха. Под конец Рейчел не выдержала и прыснув громким и звонким смехом на всю комнату, чуть ли не задыхалась. — Ну я же тебя попросила!       Немного успокоившись, всё ещё красная от смеха и с мокрыми глазами от слез, блондинка, на удивление, серьёзно проговорила: — А это на самом деле не смешно. Парень тебе постарался помочь, а ты так его отблагодарила! Он же ничего такого плохого не сделал, а всего-навсего попросил заслуженную благодарность. Когда ты перестанешь быть такой колючкой? — Зачем мне кто-то ещё, если у меня есть ты? — состроив глазки, пролепетала Харрис. — Кстати об этом... я не хочу тебя сильно расстраивать, но скорее всего мне придется уехать к семье в Англию на Рождество. Прости пожалуйста, я бы сказала раньше, я узнала буквально пару дней назад, — старалась оправдаться студентка. — Серьёзно?! Ну спасибо, что сказать! Тётушка, как всегда, занята работой, даже на новогодние праздники и ей явно будет не до меня. Ты меня бросаешь, и что мне теперь, одной праздновать? — с каждой минутой этого дня, настроение всё больше падало. — Ой, Агат, не начинай, я правда хотела бы провести Рождество с тобой, но так сложилось, тем более я родителей уже сто лет не видела. А тебе я давно говорила, тебе пора с кем-то познакомиться, а для этого тебе нужно научиться общаться с людьми и благодарить за помощь, — неоднозначно посмотрев на подругу, сказала Линд. — Ты же работаешь в книжной лавке, через тебя ежедневно проходят сотни человек, неужели ты ни разу не пыталась ни с кем заговорить не как консультант? — Ты не понимаешь, это всё как-то банально и скучно, я хочу чего-то необычного, нового, — мечтательно подняв глаза, проговорила Агата. — Тебе сколько лет, Харрис? Вроде ДВАДЦАТЬ два, а не два. Время сказок и волшебства давно закончилось, а раз тебе так хочется чего-то оригинального и весёлого, то сделай сама к этому первый шаг. Ты же сама мне об этом говорила! — стараясь вернуть рыжеволосую к реальности, ушедшую в себя подругу, Рейч пощелкала перед её лицом пальцами. — Эй, приём, Земля вызывает Агату Беттони Харрис, приём!       Словно отойдя от минутного транса, девушка неожиданно радостно улыбнулась подруге и чуть ли не повалив её на пол, бросилась на шею Линд. — Спасибо, спасибо, спасибо! Я всё придумала! Ты гений! — радостно лепетала Харрис. Скривившись от громкого звука, больше похожего не на крик радости, а на сирену, Линд потёрла виски, как бы намекая подруге, что вчерашние её действия не прошли бесследно. — Ой, прости, я забыла. Я тебе сейчас водички принесу с таблеткой и завтрак сделаю, — не успев договорить, Харрис уже подорвалась с кровати и побежала на кухню.

***

      Александр Нильсен — обычный студент, учащийся на четвертом курсе шведского университета социальных и гуманитарных наук, в который он недавно перевелся из-за напряженных отношений с преподавателями в прошлом учебном заведении. И нет, он не считает виновным в этом свой характер или свои знания. Всё из-за недостаточно квалифицированных учителей, которые не с первой попытки отличают анафразу от перифразы, что уж там говорить об остальных мелочах. И конечно, у этого несносного студента никогда не держался язык за зубами, чтобы не упрекнуть преподавателя в его неграмотности. Он не был из тех людей, которые стараются угодить всем и вся, всегда имел свое мнение, не боясь его высказывать на публику, даже если оно кардинально отличалось от всеобщего.       Рождество тоже не было исключением. Он считал, зима – это самое отвратительно время года. Натянутое веселье, обезумевшая толпа. Напьются и даже слова рождественских песен вспомнить не могут. И как же обойтись без наивных парочек, встречающихся на каждом шагу, принимающие дух праздника за беспамятную влюбленность. Однажды он уже совершил подобную ошибку. Больше это не повториться.       Рассуждая про себя, направляясь в ближайший, от его новой съемной квартиры, которая была максимально удобно расположена по отношению к его новому университету, книжный магазин, который будет по обычаю набит новыми сборниками рождественских историй, как это обычно происходит на кануне праздника, в надежде найти что-нибудь новое и интересное без этих неправдоподобного детского лепета, он даже не заметил со всей дури летящего на него мальчугана, чьи ладоши были набиты мишурой, которую он, возможно, планировал мечтательно развеять по ветру. Конечно, столкновения было не избежать. На лету извинившись перед студентом, ребенок не оглядываясь, понесся в обратно за очередной порцией, переливающегося праздничного атрибута, оставляя раздраженного Александра без такой «желанной» компании.       Брезгливо отряхнувшись, мужчина почувствовал легкую вибрацию в районе переднего кармана брюк, сопровождающеюся звуком входящего уведомления. Мама: Я в аэропорту. Сынок, ты точно, не против моего отъезда?       Либо ещё не придумали, либо Нильсен живёт в танке, но насколько он знал, не существует того эмоджи, которое бы описало то чувство невероятного одиночества от осознания того, что мама бросает тебя прям перед праздником и летит отмечать Рождество, вероятнее всего со своим очередным ухажером, на Гавайи.       Зайдя в своё временное убежище от, орущей во все горло песни, толпы, он оглядел новое для него помещение и кинув приветственный жест, приветствующему его японцу, он прошел к отделу с детективами, в надежде найти что-то новое на новом месте. Внимательно оглядев каждую книгу, пройдя пальцами по корешками, его взгляд зацепился за ярко-красный блокнот, явно новый и не подходящий под заявленное название отдела. Конечно, он не смог оставить это без какого-либо внимания. Взяв блокнот в руки, он не смог не заметить надпись, явно сделанную от руки, аккуратным почерком, написанную тонким черным маркером.

Рискнешь?

      Заинтересованно вскинув одну бровь и усмехнувшись своим мыслям, он открыл первую страницу, на которой закладкой служила белая атласная лента.

Здесь все нужные тебе подсказки. Если интересно — переверни страницу, если нет — верни книгу обратно на полку.

«Хах, ещё чего, кто вообще после этого сделает вид, что он ничего не видел и вернет блокнот на место?» — пронеслось в голове у Алекса. Не думая ни секунды, Нильсен, облокотившись плечом о стеллаж, перевернул страницу.

Итак, ты решил сыграть! Это уже о чем-то говорит. Пожалуй начнем?

      Перевернув страницу, парень обнаружил незамысловатую схему. Пять пропусков.

Это зашифрованное сообщение. Правильные книги помогут его расшифровать, но только если ты их найдешь. Чтобы добыть первую подсказку понадобиться книга потяжелее. Ищи французский пианизм.

— «Французский пианизм»? Что за дичь? — не дочитав остальной текст, он с усмешкой потянулся в карман за телефоном. Но всё же передумав, он продолжил читать.

Но если без телефона не можешь — лучше не играй.

      Рассмеявшись своим мыслям о таком продуманном авторе, он побрел к стойке, где он ранее встретил того японца, с которым даже не удосужился нормально поздороваться. Сразу заприметив в руке в Александра блокнот, парень постарался сделать вид максимально занятого работой. — Подскажите, пожалуйста, «французский пианизм», где я могу найти? — Я ничего тебе не скажу, — быстро проговорил парень, не отрываясь от монитора. — Это стойка регистрации, разве вы не должны мне её предоставлять? Не так ли, — прищурившись, он покосился на бейдж, на котором красовалось имя работника, — Сэм? — выгнув бровь спросил Нильсен. — Я не могу, я обещал ей не обсуждать все, что связано с этим, — он красноречиво покосился на блокнот в руках студента. — Ты сказал она? — заметил Нильсен, посмотрев на парня с лёгким прищуром. — Нет, — мотнув головой, моментально ответил японец. — Да, ты сказал «она» и она проверяет, как хорошо я знаю лавку. — подметил Алекс и, уходя быстрым шагом, кинул вслед, — Спасибо за помощь! — Я тебе не помогал, — крикнул Сэм вслед убегающему парню. Махнув на него рукой, он расслабленно сел за своё рабочее место. Побежав в сторону многочисленных стендов, он проговорил: — Ладно девочка-загадка, если ты так хочешь играть… Я в игре!