849 год.
Беспорядок и кабинет Зика Йегера были словами синонимами. Казалось, что командир отряда Воинов натащил туда буквально все, что только можно в руках уместить. Иначе объяснить такое количество личных вещей кандидаты не могли. Даже кабинет Тео Магата, который, казалось, жил в штабе, был аскетичен и пуст. Зачем Зику столько книг? Зачем столько цветов, вянущих в горшках из-за недостатка воды? Расставленные по всему периметру в хаотичном порядке стопки журналов и книг в мягкой обложке напомнили Хельге комнату ее брата, который тоже не знал слова «порядок». Виниловые пластинки покрылись пылью, а вот граммофон, на удивление, блестел на солнце так, будто его тщательно протирали этим утром. Проведя пальцем по подоконнику, Хельга с облегчением выдохнула. Пыли почти не было. — Давай хоть цветы польем? — предложила она Кольту, который убирал документы в нужную папку. — Нас не это просили делать, лучше ничего не трогай, — ответил ей юноша. — А ты боишься, что ли? — Хельга насмешливо улыбнулась, приподнимая бровь. — Господин Йегер нас поблагодарит за спасение цветочков. Апчхи! У меня теперь ещё и аллергия на пыль появилась? — Будь здорова! Тут окно открыто, а на улице все цветёт. Не выдумывай, нет у тебя аллергии на пыль, — убрав папку в шкаф, Кольт направился к окну, намереваясь закрыть его, но остановился. — Бери, что нужно и пошли скорее. Ты сейчас ещё сильнее расчихаешься. — Легко тебе говорить, Кольт. У тебя же нет аллергии. Апчх! Черт. Я вся чешусь! — хныкая, жаловалась Хельга. — Ещё раз будь здорова. И у меня, вообще-то, аллергия есть, — приобняв подругу за плечи, он отвел ее подальше от окна и цветов. — Что там господин Йегер говорил... Второй ящик сверху... синяя. Апчхи! Я сейчас умру... — Не рано ли тебе помирать? Ты каждую весну хоронишься, — неодобрительно покачал головой Кольт. — Прошу, найди отчёт, будь другом, а... Я если к столу подойду, то ещё сильнее расчихаюсь и умру, так и не успев завещать тебе Дурака и Барашка... — вытирая аллергические слёзы заранее приготовленным платком, произнесла девушка. — Хорошо, сейчас найду. Второй ящик сверху говоришь? — переспросил Кольт. — И я не ослышался? Ты наконец-то назвала крысу Барашком? Аллергия делает тебя добрее. Не в силах ответить, Хельга утвердительно чихнула. Прошлогодний отчёт за военную деятельность Воинов нашёлся быстро. Кольт все ещё был удивлён тем, что Зик их лично отправил в свой кабинет разобраться с документами, достаточно туманно описав, где что лежит. Доверял настолько, что мог дать ключи и позволить рыться в личных вещах? Или может проверял? В любом случае Зик был человеком нечитаемым, чьи мотивы почти всегда оказывались загадками, а в словах таился двойной смысл. Облокотившись о стенку, Хельга случайно задела журнальную стопку, на вершине которой лежала книга с острыми уголками. Упав Хельге на туфлю прямо острой стороной, книга была названа отвратительным словом. — Гребаная «Битва при Ост...» не разобрать эту вязь! — расстроенно пробормотала девушка, небрежно поднимая ее за корешок. — Книга тебе не ответит, — предупредил Кольт. — Идём? — Да. Поверить не могу, что господин Йегер такой грязнуля... Столько пылищи. Дверь скрипнула и, не постучавшись, в кабинет зашел Порко. — Он только вчера вернулся из командировки, естественно, что в кабинете пыльно, — безмятежно пройдясь по кабинету, произнёс Порко. — Нашли отчёт? В ответ Кольт поднял документы, демонстрируя их товарищу. — Круто, значит обратно пойдём вместе. А мне надо найти... Э... А что мне надо найти? — Порко задумался, вспоминая, что ему приказали сделать. Его мысли витали где-то далеко, дальше штаба и военных дел. — А кто тебя сюда отправил? — для начала уточнил Кольт. — Мы вот с Хельгой относили документы и забирали отчёт по просьбе Зика. — Точно, меня Магат отправил! — Порко осенило. — Спасибо, дружище, все вспомнил. — Всегда пожалуйста, — скромно улыбнулся Кольт. Кандидат Гальярд подошёл к шкафчику со стеклянными дверцами. Читая про себя названия папок и документов, он выискивал нужный. Хельга задумалась, с чего вдруг и Зик, и Магат отправили их сюда, да и всех сразу причём. Стоит отметить — не хватало Дирка, который был занят на нижних этажах штаба, помогая младшим офицерам с подсчетом патронов. Ещё раз покосившись в сторону чистого, без единой пылинки, граммофона, Хельга напряглась. Подозрительно. Порко же говорил, что Зик вернулся только вчера. Маловероятно, что командир отряда Воинов сразу бы бросился вытирать граммофон, а не поливать те же цветы, как бы Хельга сама и поступила. Значит кабинет посещал кто-то из военных с вполне конкретной целью. Припомнив поучительные беседы с Эдом про тонкости шпионажа и разведку, Хельга догадалась, что в граммофон вполне может быть установлено прослушивающее устройство. Все начало вставать на свои места. Кандидатов собрали в таком интересном месте, чтобы вновь проверить на вшивость. Чтобы подслушать, а не будут ли они обсуждать всякие бунтовские идеи, критиковать армию и рыться в вещах Зика. А ведь у него точно должно быть припрятано что-нибудь интересное. Забрав нужный документ, Порко очень осторожно прикрыл стеклянную дверцу. Хельга вновь чихнула. — Любишь ты весну, да? — Ага, мое любимое время года, — она шмыгнула носом и согнутыми пальцами вытерла слёзы. — Вот бы до лета в спячку впасть. — Не надо, — Порко злорадно хихикнул. — Мы тут все со скуки помрем, да, Кольт? — Угу. Услышав такой скромный ответ, кандидат Гальярд хитро сверкнул глазами, чувствуя, что беседа может уйти в очень интересное русло. Но он забыл, что Хельга тоже не промах и за словом в карман не полезет, даже зачихавшись до смерти. — Слушай, Порко, а как дела у твоей бусинки? — насмешливый, но все же добрый тон Хельги прекрасно демонстрировал ее настрой подрезать начало смущающей беседы. — Стой, разве бусинка? — приторно удивился Кольт, обращаясь к Хельге. — Разве он ее не бисеринкой называл? Замечательно. Кольт заразился у Хельги умением искусно подкалывать друзей. Порко обиженно скривился. — Я вас понял, закрыли тему, — недовольно пробурчал он. Но Хельга улыбнулась, не выражая намерения закрывать эту тему, а продолжать смущать Порко. — Тебе правда нравятся девушки постарше? — тактичности ей точно не занимать. Порко откровенно смутился. Да, Ирма действительно старше его на два года, но и что с того? Они же просто друзья, которые проводят время вместе, гуляя по улочкам гетто, читая книжки (иногда запрещённые) и играя в карты на желания. И иногда желания были шаловливые. Но... И что с того? Помолчав несколько секунд, чтобы придумать остроумный ответ, Порко наконец выдал: — Слушай, Кольт, а тебе правда нравятся темноволосые девушки с веснушками и скверным характером? Повисла звенящая тишина. Хельга, будучи темноволосой и веснушчатой, но не то что бы прям со скверным характером, очень хорошо поняла прямой намёк в его вопросе. Кольт тоже понял. Нравилась ли ему Хельга? Возможно, но он не понимал, что глобально подразумевается под словом «нравится». С Хельгой приятно разговаривать, да что уж там, с ней и молчать приятно. С ней просто приятно находиться рядом и Кольт всегда воспринимал присутствие подруги в своей жизни как что-то должное и правильное. Нравится? Это слово так смущает! — А Хельга первая спросила, вот ты и отвечай, — ловко увильнул Кольт, довольно улыбаясь. — За такой ловкий ответ тебе пятёрку должны поставить, — похвалила его Хельга. Немного засмущавшись, Кольт ответил что-то невнятное. Вот теперь из-за вопроса Порко он серьезно задумался над всеобъемлющим смыслом слова «нравится» и можно ли так сказать про Хельгу. А он ей нравится? Теперь и этот вопрос будет мучать юного Грайса. — Ирма не прям уж так старше, — нехотя ответил Порко. — Но она хорошенькая… Кольт эту Ирму в глаза не видел, но детального описания от Порко ему хватило, чтобы в точности представить медсестру, которая вправляла Хельге нос. Невысокая, светловолосая. Милая. Последнее время Порко часто рассказывал про неё, отводя глаза и смущенно заикаясь через предложение. Пришла весна. Помимо аллергии Хельги она принесла на своих ветрах приятные эмоции и совершенно новые для подростков чувства. — Ну, я ответил, — улыбнулся Порко. — Твоя очередь, Кольт. Вопрос повторять не надо? Издав нервный смешок, Кольт покосился на Хельгу, которая вновь громко чихнула и, будто бы невзначай, задела его плечом. — Ох, мне что-то нехорошо! — драматично закатив глаза, запричитала она. — Мне бы в санчасть за обезболивающим, — и приоткрыв один глаз, злобно зыркнула на Порко, будто говоря «выкуси, я изворотливее!». — Потом обсудите кто кому тут нравится. Может и придёте к выводу. Какому-нибудь. Разумному! Поняв, что от него требуется, Кольт тут же отдал бумаги Порко и приобнял Хельгу. — Тогда нам нужно срочно поспешить, — пародируя ее тон, театрально ответил Кольт. — Уж прости, друг. Здоровье штука такая — важная. — Ребят... Это что за цирк? — на лице Порко возникло недоуменное выражение. — Я же нормально спросил. — Такое нормально не спрашивают, — холодно процедила Хельга. Порко удивленно проследил за тем как его друзья покинули кабинет Йегера, хихикая и продолжая драматично рассказывать о всех бедах весны и аллергии. Но румянец на их щеках он заметил. Все-таки задел какие-то чувства. Улыбнувшись своим мыслям, Порко тоже покинул кабинет. Безмятежное время не казалось затишьем перед грядущей бурей. А зря.***
Отмахиваясь от комаров, Райнер завистливо покосился на навьюченную лошадь, стоящую на солнечной полянке. Ее не кусали. Насекомые даже не подлетали к ней, видя в курсантах, прячущихся в тени, куда более сытную добычу. Жан сосредоточенно разглядывал карту, понимая, что завёл свой отряд в самые дебри. Они потерялись, но никто не произносил этого вслух. Будь с ними находчивый и сообразительный Армин или Марко, то выход на верный маршрут нашёлся бы быстро. Саша, Конни и Виктория сидели на берегу небольшого озера, опустив ноги в воду. Они изнывали от жары, периодически жалуясь на аномально теплую весну, палящее солнце и чью-то невнимательность, по вине которой они заблудились в лесу. Озеро полнилось рыбой. Ее прекрасно было видно в чистой и прозрачной воде. У Саши чуть ли не слюнки текли от мысли, что рыбку можно поймать и пожарить. Ее природная чувствительность и интуиция притупились из-за нарастающего с каждой секундой чувства голода. Рыба слишком соблазнительно плескалась в воде, не боясь подплывать близко к берегу. — Авось на дым костра нас спасать придут! — аргументировала своё желание устроить рыбалку Саша. Она жадно потирала ладошки, предвкушая возможный обед. — Ага, плакали тогда высшие баллы, — сказал Райнер, все ещё косясь на привязанную на поляне лошадь. — Нам нельзя ещё дольше задерживаться. — Черт! — ругался Жан, пребывая в достаточно расстроенных чувствах. Все шло совершенно не по его плану. — Это все ты виноват, Эрен! И со всей силы ударил по дереву, сбив немного коры, пытаясь выпустить свой гнев. Райнер подошёл к Жану и с осторожностью посмотрел на вершину дерева, которое только что было избито. Высокая сосна возвышалась над другими хвойными, словно башня ратуши посреди города. — Я его не вижу. — Эрен, ты жив?! — закричал Жан. — А ну слезай живо, суицидник ты чертов! А в ответ тишина. Лишь шелест листьев стоящего рядом граба и крик птицы со стороны чащи. — Эй, а он вообще там? — забеспокоился Райнер. — Вдруг упал. — Мы бы услышали, — отмахнулся Жан. — Слезай уже! Что ты там высмотришь? Но залезший на высокое дерево Эрен молчал. Его совершенно не было видно сквозь иголки и ветки елей, растущих вокруг гигантской сосны. — Эх, вот бы у нас было УПМ, — мечтательно протянул Конни. — Я бы полетал... — Конни, ты гений летательной мысли. Мы бы все полетели и не мучали себя и лошадь, бродя кругами, — обратился к нему Райнер. — А будь у нас компас, то мы бы и без УПМ нашли выход, — лениво произнесла Виктория, болтая ногами в воде. — Но кое-кто его потерял! — вновь повысил голос Жан. — Эй, Эрен, я к тебе обращаюсь! Слезай уже! Саша схватилась за живот. — А будь у нас лук и стрелы, то я бы поймала вон ту рыбину и пожарила ее на углях! — завершила мечтательный разговор Саша. — Хотя можно просто наточить палку, как копье! У нас же есть нож. Ой, Конни, у Вас комар на лысине! Виктория улыбнулась. — Дай-ка я его... — Нет! — воскликнул Конни, прыгая в озеро, которое оказалось ему по колено. — Вы всю рыбу распугали! — возмутилась Саша. Жан закатил глаза, смотря на свой отряд; бестолковый Конни, вечно голодная Саша, безучастная Виктория и этот тупица Эрен, который скорее всего застрял на дереве. Благо, помимо них в отряде был надежный Райнер, на которого всегда можно положиться. — Эрен тебе не ответит, даже если слышит, — внезапно произнесла Виктория, обратившись к Жану. Она потянулась и легла на траву. — С чего это? — Если он уверенно решил что-то сделать, то будет делать это до последнего, игнорируя всех и вся, — ответила Виктория, вспоминая один поучительный инцидент из детства. — И о последствиях он не всегда переживает. Уж поверь мне. — Утешила. Будто я и без тебя не знал, что Эрен твердолобый и упёртый, — усмехнулся курсант Кирштайн. — Подожди, он реально всегда был таким? Виктория хмыкнула. — Я не дружу с ним так долго, как Армин и никогда не была близка, как Микаса, но в детстве мы хорошо общались, — прикрыв глаза, Виктория погрузилась в воспоминания. Ее голос стал теплее. — Я жила в церкви рядом с Шиганшиной. Мои родители священники Культа Стен. — Ты это рассказывала, — задумчиво произнёс Райнер. — Твоя семья, наверное, многое знает. — Пф, что могут знать святоши с самого отшиба? Их церквушку едва ли с десяток прихожан посещало. Это после пробития Марии они получили важный статус и свалили в столицу, — с горечью ответила девушка. В миг ее голос стал злее, как будто она пыталась скрыть обиду. — Вот только я не понял, а причём тут Эрен? — спросил Конни, ходя по озёрному дну. Он наступал на маленькие и острые камушки и баламутил песок, окончательно распугивая рыб, которые уплывали все дальше от берега под негодование и разочарованный вой Саши. — У церкви был колокол, в который били на рассвете, в полдень и на закате. И однажды Эрену приспичило позвонить в него. Он тогда не был знаком с Микасой, которая могла бы его отговорить, а Армин... — Что Армин? — спросил Райнер. — Эрен его не послушал и полез на колокольню. А я, дура, ключи ему дала. До последнего думала, что он не осмелится, струсит. А Армин ведь предупреждал, что Эрен видит цель и не видит препятствий, — рассказывала Виктория. — И чем все закончилось? — поторопил ее рассказ Жан, скрестив руки на груди. — Эрен позвонил в колокол и потерял ключи, а меня потом выпороли и запретили с ним общаться, — почему-то весело ответила Виктория. — Лет пять или шесть назад это было, а кажется, что целую вечность назад. — Ох, этот Эрен! — А меня один раз выпороли, когда я куриц выпустил, — будто бы похвастался Конни, вылезая на берег. Саша и Виктория последовали его примеру и вытащили ноги из озера. Сапоги не налезали на мокрые ступни, а полотенец не было. Обувались с трудом. — И зачем ты их выпустил? — спросил Райнер, параллельно думая, как помочь товарищам. — А... Сейчас, вспомнить бы надо, — задумался Конни, почесав затылок. — А! Вспомнил! Батяня хотел петуха на суп зарубить, а я мелкий был, жалко птичку стало. Вот и открыл двери курятника, выпуская помимо петуха всех несушек. Всей деревней потом их ловили. Жан с разочарованием оглядел свой отряд и остановил взгляд на Райнере, ища в надежном Брауне моральную поддержку. — Конни, Вы совсем? — возмутилась Саша. — Куриц бы никто не стал просто так рубить, а петух... У него очень вкусное мясо! — Вот ты опять за своё? Говорю же, мелкий был, жалко стало! Кое-как обув сапоги, Виктория взглянула на дерево. В ту же секунду послышался треск веток. Неаккуратно спускавшийся Эрен сорвался и полетел вниз, на своё счастье с достаточно низкой высоты. — Вот же! Кха! — он рухнул на спину, сильно ушибившись. — Жив? — к нему тут же подскочил Райнер. — Эй, Эрен, ну ты идиот! — воскликнул Жан. Саша и Конни не спешили к товарищу. Они случайно перепутали сапоги друг друга и быстро переобувались. — Сломал что-то? — поинтересовалась Виктория, склонившись над Эреном. — Ты в сознании вообще? Бирюзовые глаза Эрена сфокусировались на руке Райнера, который махал ею перед ним. — Сколько пальцев? — спросил Райнер, показывая три. — Три? — неуверенно ответил Эрен, приходя в сознание. Руки Эрена были перемазаны в смоле, а в волосах застряли длинные иголки. Озадаченные и обеспокоенные курсанты и не заметили, как на задней стороне шеи, прикрытой воротом формы, стремительно затягивается маленькая ранка. — Ты с дерева рухнул, нас Микаса казнит, если ты окажешься недееспособным, — произнесла Виктория. — Ничего не болит? — Нет... Ох, — с трудом, но все же Эрен сел. Головокружение медленно отступило. — Вы увидели что-то? — спросила Саша, подползая к нему. — Волка? Медведя? — Конец леса, — оправившись от удара, ответил Эрен. — Я выведу нас. — Ты точно уверен? — усомнился Жан. — Вдруг тебе все привиделось. — Да, точно! А ты сомневаешься? — хмыкнул Эрен. — Сам-то что полезного сделал? А? — Если бы ты не посеял компас, то мы бы не заблудились, бестолочь! — Раз есть силы грызться, значит точно жив, — Райнер ободряюще хлопнул Эрена по плечу, да так, что Йегер поперхнулся. — Идём? — Идём, Эрен, — раздраженно процедил его имя Жан. — Давай, веди! Но не забывай, что главный здесь я. Хельга уснула прямо за партой, положив голову на согнутые руки. Пускай на ней и были обуты туфли, Хельга ощущала как будто ее босые ноги погружены в холодную воду, а ступни касаются шершавой гальки. В кабинете штаба хвоей пахнуть точно не могло — из открытого окна доносился приторно-сладкий запах цветения от которого у Хельги разболелась голова, но в носу стойко ощущался лесной аромат. Пускай и в своём наваждении, но она спасалась от сезонной аллергии. Головная боль, появившаяся после обеда из-за обилия каштанового пуха, скосила девушку из-за чего ей пришлось искать пустой кабинет, чтобы подремать там пару минут и избавиться от дискомфортных ощущений. — Эй, проснись. Бесшумно отворяя дверь, Кольт тихо подошёл к Хельге и аккуратно потрепал ее за плечо, чтобы разбудить. — Нам пора идти, просыпайся, — наклонившись, прошептал он ей на ухо. — У кадетов уроки кончились. Скоро все классы и кабинеты проверять и запирать будут. — А… — сонно протянула Хельга, возвращаясь в реальность. Она испытала легкое головокружение, когда подняла голову, чтобы посмотреть на Кольта. — Ты нашёл компас? Кольт сощурил взгляд и удивленно посмотрел на подругу. — А должен был? Выпрямившись, Хельга потянулась, разминая плечи и спину. — Вроде нет, — она призадумалась, пытаясь откопать в своей памяти хоть одну причину, почему ей могла бы понадобиться эта вещица. Но ничего, кроме шума леса и прохладного озерка, вспомнить у неё не получилось. Образы других людей рассеялись, словно тени или дым на ветру. Но осталось и укоренилось стремление. Стремление Виктории найти выход из лесной ловушки. — Идём. Кольт протянул Хельге ладонь, чтобы помочь встать из-за парты, и вывел девушку из класса, все еще не отпуская ее руки, что вызвало у юноши смущение и легкий румянец на щеках. — Тебе стало лучше или…? — поинтересовался Кольт, чтобы скрасить неловкое молчание. — Мне летом станет лучше, — пробурчала Хельга, медленно плетясь. — Ненавижу весну. Ненавижу цветы и ненавижу эту тупую пыльцу! — Список ненавистных тобою вещей стремительно пополняется, — усмехнулся Кольт. — Что туда еще входит, напомни. — Дождь, грязь, высота, водоросли, пещеры, рваные медузы, — принялась перечислять девушка. — Где ты видела рваных медуз? — Их много в порту. Корабли их разрывают. Не обращал внимания? — Да как-то не приходилось. Оказавшись на улице Хельга вновь расчихалась. Ей хотелось получить справку о недомогании и взять больничный на неделю, но по такой нелепой причине ни один врач не стал бы помогать элдийке. Казалось, что сама природа ненавидит Хельгу и тоже внесла в свой списочек. — Проводи меня домой, пожалуйста, — насупившись, попросила Хельга. — Сопли рекой текут и голова раскалывается. Кольт прекрасно помнил, что прошлой весной Хельге было еще хуже. Она так часто чихала, что плакала, а ее руки обсыпало мелкой зудящей сыпью. — Хорошо, без проблем, — согласился Кольт. — Но давай дождёмся Фалько? Из-за игр со своими друзьями он стал часто задерживаться к ужину и меньше помогать по дому. Мама волнуется. Хельга покосилась в сторону крыльца и лестницы, с которой спускались другие кадеты, среди которых Фалько и его компанию видно не было. — Мы в их возрасте тоже фигней страдали и много гуляли, что в этом плохого? — Мы хотя бы играли в прятки и догонялки, а маленькая Браун подбивает моего брата на всякий криминал, — пробурчал Кольт. — Это какой еще? — усмехнулась Хельга. — Тебе напомнить как мы с тобой… — Ой, нет! — запротестовал Кольт, против пересказа постыдной детской шалости. — Мы лазали по крышам и получали люлей от дворников, не думаю, что это хуже проказ Габи, — все же напомнила ему Хельга. — Мы могли переломать себе ноги и умереть, а они всего лишь шуточно дерутся и часто спорят на всякий бред. — Ужасно. И то и это! — Вот что ты нудишь, — вздохнула Хельга и улыбнулась, посмотрев Кольту в глаза. — Они развлекаются. — Я просто переживаю за Фалько, — серьезно ответил Кольт. — Я не хочу, чтобы он пострадал из-за глупых шалостей. Хельга хрипло рассмеялась и расчихалась. — Разве я сказал что-то смешное? — насупился Кольт и скрестил руки на груди. — Нет, просто ты так взрослого из себя строишь, — Хельга поджала губы. — Извини, это забавно. И мило. Она прикрыла лицо ладошкой и лукаво посмотрела на друга. На самом деле Хельга немного завидовала, ведь ее старший брат так о ней не заботился. Но девушка отдавала себе отчёт, что ее зависть беспочвенна и негативом, если она даст ему волю, испортит отношения со своим единственным другом. А ведь будь Виктория рядом, то непременно бы позаботилась о своей дальней родственнице, как нашептывало Хельге ее подсознание.