849 год.
— Как я выгляжу? — Не волнуйся, сестрица, выглядишь крышесносно. Сразу видно, что в паб идёшь, — хмыкнул Эд, мимолетно оценив внешний вид Хельги. — Может тебя какой-нибудь красавчик выпивкой угостит. Хотя нет. Туда, куда мы пойдём, красавчики не ходят. За исключением меня. Оторвавшись от разглядывания своего отражения, девушка резко обернулась и встретилась взглядом с братом, на лице которого застыла гадкая улыбка. — Не хочу, чтобы на меня обращали внимание, — проворчала Хельга, недовольная его высказыванием. — Черт… Я так ужасно себя чувствую, а ты только масло в огонь подливаешь. Успокоил бы. — Да ладно тебе, я туда часто хожу. Тем более место своё, проверенное, — отмахнулся Эд, подходя к зеркалу. Теперь, помимо встревоженной Хельги, на зеркальной поверхности отражался одетый с иголочки парень. Его волосы были уложены на бок, одежда выглядела опрятно, а от самого юноши пахло едким одеколоном. Рядом с ним Хельга была слишком невзрачной. Даже в красивом, зелёном мамином платье с широкими рукавами. — Да и люди там будут свои. Надежные. — Вот я тех надежных людей как раз и боюсь. Твои шпионские штучки меня напрягают. Я в этом почти не смыслю и волнуюсь, — ответила Хельга, поправляя дрожащими руками волосы. — Я же простая кандидатка, да. Девочка на побегушках у Маре, а не ш… шпионка… к-каких-то бунтарей-революционеров, как ты, — ее голос постепенно затихал и сбивался. — Так непривычно. Руки одеревенели и не слушались. Недовольно цокнув, Эд забрал расческу у сестры и небрежно провёл ею по кончикам темных волос девушки, больно выдирая спутанные пряди. Вот только этих нервяков ему сейчас не хватало. Эд был настолько уверен в твердости и хладнокровии Хельги, что даже и предположить не мог такую реакцию на предложение о встрече со своими «начальниками». Пару дней назад, прежде чем согласиться, Хельга молчала около пяти минут, непрерывно глядя на свои руки, держащие вязальные спицы, а потом тихо произнесла «да», не понимая в полной мере, на что именно соглашается. Идти на встречу с загадочной представительницей революционерской организации и заместителем командира разведки Хельге было до обморока страшно. Даже блуждания по пещерам и лесу со сломанным носом были не такими пугающими и нервозными. Революционерка и военный. В одном месте. В один час. Смертоносная комбинация. — Я никуда не иду, — вдруг запротестовала Хельга, вырывая из рук брата расческу. — Я трусиха. Переоценила себя, признаю. С кем не бывает. Давай без меня! В синих глазах Эда лишь на миг проскользнуло разочарование. Подобно спокойному глубокому морю, глаза старшего Йевинна всегда топили в себе заблудшие и ненужные чувства. Эд был нечитаемым, когда хотел этого. Схватив Хельгу за плечи, он сильно встряхнул ее. — Надеюсь, что твоя напыщенная самоуверенность наконец-то полностью разбилась о реальность, — сурово произнёс он. — Возьми себя в руки и осознай настоящую серьёзность всего происходящего вокруг тебя, бестолковая! Ведёшь себя хуже ребёнка. В уголках глаз девушки начали скапливаться слёзы, которые она высушила, быстро заморгав. Трусливая, Хельга очень-очень трусливая, как оказалось. Спорить с товарищами и обсуждать псевдофилософские темы с ровесниками это одно, а стать частью чего-то глобального и взрослого это совсем другое. Хельга не была готова нести бремя ответственности и принимать все последствия. — Давай ты навсегда забудешь, что я соглашалась на… На что я, дьявол дери, соглашалась?! — всхлипнула Хельга, с жалостью глядя на собственное отражение. — Если что-то пойдёт не так, то нас тут же схватят. Может, пристрелят на месте, а может, отправят боевыми титанами на новую войну. Эд, мне страшно! Я не хочу так умереть. Я вообще не хочу умирать! Отражающаяся в зеркале девушка с желтой повязкой была настоящим олицетворением ничтожности. — Поздно. Твоя вина, что год назад, давая клятву на крови, ты не отнеслась ко всему со всей серьёзностью, — ядовито процедил Эд. — Ты долгие годы строила из себя недотрогу со стальным характером, а теперь ревешь от страха, как последняя трусливая блоха, бравая воительница Маре. Ты вообще как кандидаткой стала? Непоколебимая вера в себя оказалась разбита вдребезги. Хельга впервые увидела своё истинное «Я», от которого всегда отворачивалась. — Родители твоей мёртвой Гофман не были тихонями, думаю, даже твоя подружка знала про их некоторые бунтовские делишки и относилась ко всему с должным уважением. Может ее и грохнули за то, что слишком много знала, — сказал Эд, гладя ледяными пальцами щеки сестры. — А твоих дружков Грайсов в любой момент в боевые титаны записать могут. Знаешь, если всплывет ещё парочка документов, подтверждающих причастность их родителей к делам дяди-реставратора, то твоих друзей будет ждать очень незавидная судьба, — холодный и жесткий голос Эда пробирал до мурашек. — Уж поверь, я видел некоторые рукописи реставраторов. И учился я у мастеров своего дела, поэтому подделать почерк это не проблема. Хельга остолбенела, осознавая услышанное. — Это угроза? — выпучив глаза, прошептала она. — Не посмеешь. — Просто предупреждение, сестрица. Видишь, в каком жестоком мире мы живем, — грубо коснувшись подбородка Хельги, Эд поднял ее лицо и заставил смотреть себе в глаза. — Судьба элдийцев всегда зависит от кого-то другого. Запертые в гетто зависят от воли марейцев, жители острова от своего короля Фрица, а жизни твоих друзей зависят от твоих решений и действий. А ещё от пары записей, сделанных моей рукой, а хотя, может, мне даже и не придётся подделывать документы. Знаешь, слов доверенного шпиона хватит, чтобы испортить жизнь любому элдийцу из гетто. Доносы это дело такое, хм, часто очень личное и уничтожающее. Помнишь, я рассказывал, как бунтарей заживо сжигали в их же домах? Запах жжённой плоти с одежды не выветривается и запоминается на всю оставшуюся жизнь, сестрица. А к слову, ты слышала, что всем элдийцам, которых просто подозревают в заговорах, отрезают пальцы? Рубят по фаланге, растягивая пытку. Кости на руках часто ломают молотками. Тебе-то не доводилось слышать, как выбивают суставы. Как ты думаешь, скольких элдийцев оклеветали? Сколько наших братьев и сестёр выли от боли в пыточных камерах из-за слухов и сплетен? Чтобы плакать и отрицать свою причастность глаза не нужны. Их выжигают или выкалывают. Держат свечу на достаточном расстоянии от глаза, чтобы расплавлять его медленно, мучительно, — произнося это, Эд приблизился к лицу Хельги, опаляя горячим и злым шепотом. — Я тебе доверилась, — зло проскрежетала Хельга. — Поверила, что ты перестал меня ненавидеть. Но как только я перестала соответствовать твоим ожиданиям, ты вновь показал своё истинное лицо! Лжец и лицемер. Хельгу затошнило из-за сильной тревоги. Она сдержала рвотный позыв и закашлялась. Скривившись, Эд оттолкнул ее от себя. Упав на пол, Хельга больно ушиблась о комод. — Стой на ногах, кандидатка! Или ты на каждой тренировке в штабе на землю валишься? — Хватит, — слабо попросила девушка, вытирая слюну с уголка рта. — Я сильнее, чем ты думаешь. Эд не гневался. Он был слишком холоден и собран, что пугало еще сильнее. Подойдя к сестре, он присел на корточки. Замахнувшись, Эд отвесил звонкую пощечину, надеясь, что хоть боль отрезвит Хельгу. Приложив ладонь к щеке, девушка удивленно посмотрела на брата. — Я знаю с десяток приемов и могу убить тебя восемью способами, — без уверенности и дрожащим голосом проблеяла она. — Я не буду терпеть твои унижения. — Ну, а я не верю. Давай, вытирай сопли, слёзы, приводи себя в порядок, переоденься, а то это платье… Ты так на мать похожа, лучше смени его на что-нибудь своё и выходи на улицу, — сказал Эд, поправляя свой парадный костюм и проверяя, не помялся ли он. — Жду двадцать минут. Не выйдешь — тебе ничего не будет, но вот многих других последствия ой как коснутся. А тебе вроде нравилось быть эгоисткой. Поэтому, если не поспешишь, то я пойму. Эд ушёл, громко хлопнув дверью, оставив Хельгу одну в квартире. Она сразу же громко заплакала, выпуская наружу все скопившиеся чувства. Ответственность, обязанность, долг, серьёзность — все то, от чего она бежала и что отрицала, внезапно накрыли ее, как лавина. Сквозь слёзы проклиная брата, она желала ему самой жестокой и мучительной смерти. Его угрозы, шантаж и попытки контроля были как никогда серьёзны. Ему удалось напугать Хельгу и пробудить в ней самый настоящий животный страх. Страх не за себя, а за других. Всю свою недолгую жизнь она плыла по течению, делая то, что делают все. Но куда вело это течение? В реку пошире или в бескрайний океан? Эд принуждал плыть против течения. Идти наперекор всему и отбросить всю человечность. А может, наоборот, обрести ее? Вдуматься в его слова, понять цели новой анти-марейской группировки и принять, наконец, первое важное и самостоятельное решение в своей жизни. Встав с колен, Хельга посмотрела на своё порозовевшее лицо и растекшуюся тушь. Нужно умыться. Срочно. Платье быстро полетело в корзину с грязным бельём. Оставшись в исподнем, Хельга умыла лицо и шею холодной водой. Красить глаза пришлось заново, к сожалению без этого было нельзя. Она должна выглядеть старше. Белая рубашка и длинная чёрная юбка придали ее образу некоторую строгость, но потерянный взгляд и раздосадованное лицо обнажали все внутренние страхи и переживания девушки. Если глаза Эда — море, топящее каждый заплывший в него корабль, то глаза Хельги должны стать ледяным штормом, замораживающим все на своём пути. Опасным и диким штормом, который никто не смеет контролировать. Но лёд имеет свойство таять. Хельга внезапно подумала о Кольте. Она никогда не пыталась осознать его тяжелую ношу. Жить на острие ножа и не иметь власть над собственной судьбой. А ведь действительно, любой слушок, связанный с бунтами и реставрацией Элдийской империи, сведёт всю семью Грайсов в могилу, проведя через все названные Эдом пытки. Прижав руку к сердцу, Хельга шумно дышала, успокаиваясь и пытаясь подавить подступающую панику. А ведь Кольт всегда прекрасно понимал, что может ждать его и маленького Фалько. И ему хватало и хватает смелости жить дальше и отвечать за последствия, которые несут его действия. Восхищаясь храбростью друга, Хельга поняла, почему именно всегда ему завидовала. Кольт был мудр и смел, а она нет. Дурак весело лаял и вертел хвостом, действуя на нервы морально уничтоженной Хельге. Девушке захотелось ударить пса. Пнуть посильнее, вымещая свой гнев на невинном существе. От подобных мыслей ее передернуло. Волна отвращения прошлась по всему телу. Дурак не виноват в ее бедах. Он ведь всего лишь глупый и беззаботный пёс, которому от жизни нужно не так уж и много. Еды побольше, лежанку потеплее, да и ласки немного. Взяв одеколон Эда, Хельга запшикала кислый запах пота. Ещё раз оценивающе оглядев себя в зеркале, она жалобно шмыгнула. Лишь выглядеть взрослой мало. Пора взрослеть по-настоящему.***
— Эй, Эд, куда так поздно прешься? — гаркнул охранник на контрольно-пропускном пункте. — Сестру выгуливаю, — показав пропуск, ответил Эд, улыбаясь марейцу, как старому другу. — Кандидатов так жестко тренируют, моя бедная так устаёт, господин. Хельга безразлично повела бровью. Тоже показав пропуск, она вышла за ворота гетто. — Пф, гуляли бы по своему изолированному элдийскому мирочку. Куда людей пугать намылились? — не прекращал допрос охранник. Стоя весь день у ворот, он был отделен от своих не хуже элдийцев, запертых в гетто. Марейский охранник застрял между двумя совершенно разными мирами. Он был посредником, который сцеплялся языками с каждым проходящим, ведь одиночество штука такая — давящая на всех, от мала до велика и от крови независимо. Эд это понимал, поэтому, заговаривая зубы каждому охраннику, он втирался к ним в доверие. — Да куда там, господин, все улочки уже протоптали. — Ну идите, только помните про комендантский час. Опоздаете, и я такое вам устрою! — пригрозил охранник. Уверив его, что опоздать не посмеют, Эд быстрым шагом поспешил углубиться в самые темные кварталы Либерио, чтобы не попадаться кому лишнему на глаза. Хельга едва за ним поспевала. — Почему он с тобой разговаривал так… — у неё не получилось подобрать слов. — Так просто? — подсказал Эд. — Потому что он весь день стоит один у этих гребаных ворот. Ему очень грустно. А я знаю, как повлиять на человека и заставить делать то, что нужно мне. — Я это заметила, — горько произнесла Хельга. — Но охранников обычно несколько. — Это да, но не думаю, что спящие в будке сменщики очень хорошие собеседники, — ответил Эд. — Сестрица, все мы люди. А людям присуще чувствовать себя потерянно, одиноко, грустно. Нет разницы, мареец ты или элдиец. Они вышли не в самый благополучный квартал, расположенный в складской зоне, где грузчиками трудились многие элдийцы, надрывая спины, таская тяжелые ящики. — Разница есть, но она чувствуется не всегда, — не согласилась Хельга. — И это не противоречит моему убеждению, что не все элдийцы хорошие, а марейцы плохие. — Это с какой стороны взглянуть. Я умею заставлять марейцев забывать, что я элдиец. — Бредово звучит, на тебе все равно повязка, как ни крути, — хмыкнула Хельга. — И снять ты ее не можешь. Она шла позади Эда, чтобы не попадаться ему на глаза. Дрожь ещё не прошла. — Харизма, сестрица, качество хорошее. Место, куда мы идём, на одной лишь харизме и держится, — в голосе Эда послышался смешок. Он наступил в лужу и запачкал штанину, но не заметил этого. Хельга смолчала. — Я думала, что пабы существуют благодаря прибыли, — попытавшись придать бесцветному голосу живости, она сказала это громче, чем следовало. — В этот прекрасный паб, расположенный, напоминаю, на территории города, пускают элдийцев именно благодаря харизме некоторых индивидов. Старший бригадир грузчиков все для своих ребят сделать готов. Натаскав ящиков, элдийские трудяги пропивают в этом пабе всю свою зарплату. И их туда пускают из-за харизматичного бригадира, который осмелился обратиться к хозяину заведения и договориться, — ответил Эд. Он замедлил шаг, чтобы поравняться с сестрой. — В пиво не плюют, но продают по завышенной цене. Зато престиж какой! Пить в марейском пабе! — Какие гордые грузчики, — уныло произнесла Хельга. — «Коробку» посещают лишь эти грузчики, марейское отребье и подобные мне хитрые мышата. — И марейцам нравится пить с нашими? — Куда уж. После хорошей попойки бухие марейцы любят колотить наших ребят. — Но грузчики все равно ходят в этот паб? — удивилась Хельга. — Говорю же, это престижно. Почему некоторые элдийки бегут в марейские бордели? — Я не знаю, — смутилась такому вопросу Хельга. — Потому что тешат своё самолюбие. Жертвы пропаганды с радостью ложатся под угнетателей, чтобы чувствовать своё превосходство над другими угнетенными. Наш мир очень грязен, сестрица. Так-то элдийкам запрещено… — Хватит! — Трахаться с марейцами, но сняв повязку и отдав документы сутенерам, элдийские женщины продают себя в добровольное рабство. Проститутки становятся безымянными и потерянными женщинами, которые уже никогда не вернутся в гетто. Их не будут искать, их не будут жалеть, — Эд говорил это на удивление спокойно. — Прискорбная судьба. Голова Хельги кружилась от переизбытка негативной информации. Этот грязный и отвратительный, но реальный мир стал ей чужд. Хотелось убежать. Несколько марейцев, идущих на встречу Йевиннам, бросили им вслед язвительные комментарии насчёт их крови. Отродья демона — хоть на лбу пиши и вместо имени используй. Эд принял оскорбления с достоинством, демонстрируя, что эти слова для него не важнее жужжания мухи, а вот Хельга вся сжалась. Паб «Коробка» встретил гостей старой вывеской, мутными окнами и скрипящей дверью. Из граммофона доносились звуки заевшей пластинки, а воздух пропах кальянным дымом. Эд приветственно подмигнул официантке и повёл Хельгу за самый дальний столик. Пыльный диван, поцарапанный, липкий стол и едкий запах дыма послужили прекрасным ответом на многое. Паб был полон посетителей, которые хлебали тёплое пиво, громко хохоча и рыгая. Марейцы отличались от элдийцев лишь отсутствием нарукавной повязки. Ужасный контингент. Пьяницы, бедняки, даже бездомный, спящий на лавке, имелся. Вокруг него летала оса, периодически садясь на грязную седую бороду. — Эй, ты, Эд! — прокричал мареец в рваной рубашке. — Я тебе хлебало начищу! — Ох, он так меня смущает, — приторно прошептал Эд. — Этот господин наравне с элдийцами трудится на складах и хоть как-то хочет продемонстрировать своё превосходство. — Это пустая угроза или он реально тебя изобьет? — спросила Хельга, надеясь на второе. — Он пьян в хлам и сейчас блеванет себе под ноги, — усмехнулся Эд. — Кальян будешь? Пить сок или сок? — Какой богатый выбор, — с усмешкой ответила Хельга. — Это все, что ты можешь мне предложить? — Хорошо, закажу тебе сидр, мне не жалко, — пожал плечами юноша. — А я буду томатный сок. Сделав заказ официантке, которая с неприязнью разглядывала кандидатку, Эд даже расстроился, что привёл сестру именно сегодня. Из общей толпы пьянчуг выделялся мужчина с темными кудрявыми волосами и легкой щетиной. Он спокойно пил пиво за барной стойкой. Хельга смотрела на его благородный профиль и ужасалась. Черт. Это же Милош Шеппер — офицер и заместитель командира марейской разведки. Вроде как он бывший инженер, ушедший в разведку после некого инцидента в восемьсот сороковом году. Он человек важный, влиятельный. — Это мой марейский начальник, — похвастался Эд. — Не жмись ты так, он тебя уже давно заметил и подал мне знак. Какой именно знак Хельга не знала. Ее вновь охватила волна удушающей паники. — Это же офицер… Из разведки… — прошептала она. — Ага, я ему все сведения и доношу. А на кого ты думала я шпионю? — буднично спросил Эд. — В таком деле посредники не нужны. — Он меня увидел здесь. О, кошмар, — все сокрушалась Хельга. — Командир Магат прознает, что я во что-то вмешана… — В этом и весь план. Теперь в глазах армии ты ещё более преданная кандидатка, раз поддерживаешь своего брата-шпиона, — тихо ответил Эд, прикрывая рот воротом костюма. — Знаешь, многие люди по губам читать умеют. Особенно люди, входящие в разведку. Это я так, в курсе держу. Хельга не сдержала испуганный писк. — Не волнуйся, твой Магат, естественно, знает про мое шпионство. Возможно, это и послужило ещё одним фактором в твою пользу, при выборе кандидатов. Эти слова были, как гром посреди ясного неба. — Но я точно не знаю, — продолжил Эд. — Сейчас Милош пиво допьёт и придёт Елена. — Елена? — переспросила Хельга. — Так зовут мою вторую начальницу. Она из ВМФ марейской армии. Возможно, ты ее видела в штабе, хотя я не знаю, пускают ли туда простых солдат. Хельга решила, что марейская армия прогнила насквозь, если в нее смогли затесаться бунтовщики-революционеры. Действительно, допив пиво, Милош Шеппер расплатился и, едва заметно стукнув три раза по барной стойке, покинул заведение, так и не взглянув на Эда. — Короче, все хорошо, — сказал старший Йевинн уже чуть громче. — Ждём Елену. — Что стуки означали? — полюбопытствовала Хельга, делая глоток сидра. — Что все хорошо, — улыбнулся Эд. — Я показал тебя военным. — Будто до этого меня никто не знал. — Знали, но не так. Подразумевается, что теперь ты поддерживаешь мою шпионскую деятельность. Хельга насторожилась. — Теперь и мне что-нибудь такое могут поручить? — уточнила она. — Нет, ты же кандидатка. Кстати, ты очень просто на все реагируешь. Не волнуешься. — У меня дома случилась истерика, — девушка шумно выдохнула. — Ты хочешь ее повторения? — Нет, но я рад, что ты взяла себя в руки. Находясь на грани отчаяния, Хельга лишь кивнула в ответ и выпила ещё сидра. Она очень сильно нервничала, но остатки гордости не позволяли демонстрировать этого. Откинувшись на спинку пыльного дивана, Эд вальяжно развалился. — В тебе так много ненависти, но ты такая безрассудная и юная, — зевая, проговорил он. — Сложно тебе будет. — Не будет. Я опять исполнительно делаю то, что мне велят. Но на этот раз мой командир не из марейской армии, а ты. — Ну прям уж так исполнительно. Грядёт ещё битва, которая переломает тебе все косточки, перемолотит плоть и изранит душу. — Говоришь, как поэт. Что за лишний пафос? — недовольно скривилась Хельга. — Я стихи вообще-то пишу, так, для себя. Хочешь орешков к сидру закажем? — Нет. Ой, у моего друга аллергия на орехи, кстати, — почему-то это вспомнилось Хельге именно сейчас. — И зачем мне эта информация? — Я нервничаю и говорю все, что в голову приходит. Не осуждай. — Болтун — находка для шпиона, — хмыкнул парень. — Постарайся создать для себя образ холодной и неприступной. Тогда на тебя будут меньше обращать внимание и не слушать все, что ты там себе под нос бурчишь. Внезапно Эд напрягся и выпрямился. — Так. Елена тут, — произнёс он. — Теперь поменьше говори, не проявляй сомнений, она тоже по губам читать умеет. Высмотреть загадочную Елену у Хельги не получилось. Она слишком хорошо слилась с толпой и затерялась за одним из столиков. Кто-то разбил бокал. Официантка, натянув лучезарную улыбку, поспешила убрать осколки. Хельга грустно отпила сидр. Эд к соку не притронулся. «Битва про Ост…», а дальше вязь сложная. Кандидатка хорошо запомнила библиотечную книгу из штаба, которая упала ей на ногу в кабинете Зика Йегера. Женщина, стриженная под горшок, читала эту же книгу, сидя рядом с мутным окном. Она изредка делала пометки прямо в книге простым карандашом и спрашивала что-то у своего спутника, низкого мужчины средних лет. Осанка и манера держать ровно плечи выдавали в нем солдата. Наклонившись к сестре, Эд прошептал ей на ухо: — У нас есть шифр, по которому из книг и газет мы получаем приказы. Сейчас Елена составляет приказ мне. Как она закончит, то оставит книгу на столе и уйдёт. Мы возьмём книгу и уйдём следом. — А если книгу возьмёт кто-то другой? — удивилась Хельга. — То все равно никто ничего не поймёт без шифра. Все продумано. На определенных страницах подчеркиваются точки предложений, которые необходимо расшифровать. Елена удивляла. Ее безразличное лицо не было маской. Она действительно игнорировала все и вся, сосредоточившись на книге. Белая рубашка обтягивала ее спортивную фигуру и крепкие руки. Она точно солдат. — А мужчина рядом с ней? — прошептала Хельга. — Тоже из наших. Ну, наших, которые наши, ты поняла, — шикнул Эд. — Вот про это лучше не болтать. На весь паб кальян был всего один. Его трубку протирали лишь в конце и начале рабочего дня. Эду хватило единожды попробовать это чудо, чтобы заработать герпес и какую-то непонятную сыпь вокруг губ. С тех пор он смотрел на курящих с отвращением. В принципе на всех курящих, но вот Елена, держащая в своих тонких пальцах сигарету, на фильтре которой остались отпечатки ее красной помады, была исключением. Эд был готов часами любоваться этой прекрасной женщиной. Истинная богиня. Елена, будто почувствовав на себе взгляд парня, сделала затяжку, томно прикрыв глаза и красиво выпустив дым изо рта. Елена, роковая женщина, заставляла Эда чувствовать себя неловко. Он будто наблюдал за чем-то более интимным, чем просто курением. — У тебя чуть ли не слюни текут, а она на тебя так ни разу и не посмотрела, — хмыкнула Хельга, косясь на марейку. — Она будто специально это делает. Управлять Йевиннами до боли просто. Хельгу, чтобы подчинить, достаточно лишь напугать, а Эда соблазнить. В свои семнадцать Эд был очень ведом на женскую красоту. Елена прекрасно знала, что старший Йевинн в неё влюблён. Пользуясь чувствами юноши, она вертела им как ей хотелось, не испытывая угрызений совести. — Прекрасная женщина, бери с неё пример, — обратился к сестре Эд. — Она верна своим идеалам и нашей общей цели. Отважная, храбрая… — М, ясно. — Что тебе ясно, мелкая? Ладно, можешь не отвечать. — А ты не боишься, что она настолько верна своим идеалам и цели, что готова подставить всех других? — прошептала Хельга. — Она выглядит как человек, готовый жертвовать всем ради достижения желаемого. Неопределённо поведя плечом, Эд дал понять, что не собирается это комментировать. Елена закрыла книгу и положила ее на край стола. Она обратилась к своему спутнику, которого, по словам Эда, звали Матиас, и подозвала к себе официантку, грациозно махнув рукой. Они расплатились за напитки и неспешно покинули паб. — Допивай, — бросил Эд и встал из-за стола. Он направился в сторону уборной, а пройдя мимо стола Елены, аккуратно взял книгу и спрятал ее во внутренний карман пиджака. Сидр Хельга допила быстро, но градуса и опьянения не ощутила. Эд вернулся, заплатил за заказ бармену, а не официантке, и поманил сестру к выходу. Хельга поднялась, поправила складки на юбке, и поспешила к нему. — Эй, важный, куда намылился? — крикнул пьяный мареец. — Ты не забыл, что нам надо… Ик. поговорить? Эд скривился. — Сестренке спать пора, у неё график. Простите, господин, в другой раз, — спокойно ответил он. Но такой ответ окончательно вывел пьяного марейца из себя. Он подошёл к Эду и схватил его за ворот рубашки, опалив перегаром. — Ты меня не понял, элдиец. Пойдём, выйдем, — угрожающе прохрипел мареец. Хельга огляделась по сторонам в поисках защиты и поддержки, но посетители паба не обращали на них внимание. Избиение элдийцев было обыденностью для этого заведения. Никто не собирался заступаться за дьявольских отродий. — Хельга, останься здесь, — попросил ее Эд, высвобождаясь из удушающей хватки. — Нет, девочка идёт тоже, — гаркнул мареец. — Билли, хватай девчонку! Приятель пьяницы подошёл к Хельге со спины и больно схватил за плечо. Девушка лишь дернулась, но не издала ни звука, стараясь выглядеть храбрее перед обидчиками. — Она же кандидатка, Вы не видите? — воскликнул Эд, оставив все попытки высвободиться. — Военные с Вас три шкуры сдернут! — Ты ещё угрожать смеешь?! Мареец и его дружок Билли превышали ростом Эда и тем более Хельгу. Потащив их на улицу, они держали Йевиннов крепко, даже не удивляясь, что те не сопротивляются. Им нельзя было поднимать руку на марейцев даже защищаясь. Элдийцы всегда терпели побои и не сопротивлялись. Хельгу холодный пот прошиб, когда их затащили в безлюдную складскую зону. Первый удар сбил Эда с ног. Он повалился на мостовую и не поднялся, лишь сгруппировался, чтобы его не отпинали по животу и почкам. Голову парень не прикрывал, следил за Хельгой, которая почему-то с интересом наблюдала за побоем. Страдания Эда причиняли ей… Удовольствие. Она была рада, что братца избивают. Пинают по ногам, спине, рукам. В его хрипах она слышала нечто приятное. Она слышала и чувствовала расплату. Эд Йевинн заслужил быть избитым и униженным. Он расплачивался за то, что издевался над ней дома. Стонал от боли за слова про друзей. Харкал кровью за пощечину. Смотрел загнанным зверем на марейца за шантаж. Вот оно — правосудие. Хельга изобразила полное безразличие, когда ее прижали к огромному металлическому ящику. Внутри все сжалось, она дико боялась того, что с ней могут сделать, но все равно изо всех сил продолжала строить из себя храбрую. Никто, больше никто не будет видеть ее слез и слабость. — Я кандидатка, — без дрожи в голосе, что стоило огромных усилий, произнесла Хельга. — Военные дорожат своими инвестициями. — Слушай, Стефан, она и правда из этих, — будто только сейчас заметив жёлтую повязку удивился тощий Билли. Почесав свободной рукой лысеющую макушку, он сильно призадумался. — А жёлтые это кандидаты, которые уже титаны, или красные это титаны? Он сильно шепелявил и неприятно пах чем-то сладким. — Красные, идиот, это титаны, а это желтые это… Э… — ответил бугай Стефан, отвлекшись от Эда. — Не титаны, дурная твоя голова! — То есть ты, элдийка, в титана не превратишься? — уточнил Билли. — Не знаю, — туманно ответила Хельга. — Господа, а давайте договоримся? — резкий стальной голос прервал пьяных марейцев. Из тени вышла Елена, следом за которой шёл Матиас, с опаской косясь на пьянчуг. — Ты ещё кто? — воскликнул Билли. Почувствовав, что сейчас идеальный момент, чтобы выкрутиться, Хельга ловко юркнула под руку Билли, но он подставил ей подножку. Хельга упала, расшибив подбородок. Избитый Эд посмотрел на Елену, которая невозмутимо обратилась к марейцам. — Этот юнец вёл себя очень неуважительно по отношению к вам и понёс достаточное наказание. Не переусердствуйте, — чуть ли пропела Елена, убрав руки за спину. Матиас заметно напрягся. — Елена, не надо, — прошептал он. — Охотничий Пёс услышит выстрелы. — Не суй свой нос куда не просят, женщина, — гаркнул Стефан. — Это личное дело! — Конечно, — улыбнулась Елена. — Личные разборки это благородно, когда оба противника находятся на одном уровне. Не думаю, что беспомощный элдиец может дать достойный отпор и отстоять свою сторону в этом личном деле. Будьте людьми, сохраните свою гордость и прекратите бить тех, кто не может достойно ответить. — Не слыхано, чтоб эти элдийцы паскудные руку на нас поднять могли! — заверещал Билли, нервно топнув ногой. — Крысы гадкие! Своим тяжёлым сапогом он наступил Хельге на пальцы левой руки. Громкий хруст выбитых хрящей и перелома костей заглушился болезненным воем девушки. — Ну вот, что ты наделал? — спокойно продолжила Елена. — Армия держится за своих кандидатов. Боюсь, у тебя появились проблемы, — и оскалилась. — Черт! Стефан, валим. Если эта баба права, то… — Билли, да кому какое дело до этих дьявольских отродий?! Она ссыт тебе в уши, а ты ведёшься! — бугай Стефан ещё раз сильно пнул Эда, который сжался в комок. — Воля ваша, но ночью склады патрулируются. Вам ли не знать, господа, что будет с теми, кто находится на территории после закрытия, — договорила Елена и убрала руки в карманы. Матиас облегченно выдохнул. Все-таки она передумала стрелять. Это хорошо. — А ведь да, Стефан! Валим! — испугался трусливый Билли. — Кролик ты, Билли. Уходим, друг называется! — харкнув на лежащего Эда, согласился мареец. Они спешно ушли, опасливо оборачиваясь на Елену и Матиаса. Подойдя к Эду, Елена надменно посмотрела на избитого подчиненного и бросила ему платок. — Жалко выглядишь. Ты меня разочаровал. — Прошу прощения, Елена. Я не воспринял его угрозы всерьез, — жалко оправдался Эд. — Твой промах и вина лежит только на тебе. Не думай, что это сойдёт тебе с рук, Эд, — процедила женщина. — Тебе придётся потрудиться, чтобы я закрыла на этот инцидент глаза. Матиас с опасением посмотрел на Хельгу, которая сидела, качаясь из стороны в сторону, пытаясь отвлечься от боли в сломанных пальцах. Мужчина не испытывал к ней сострадания. — Тебе нужно к врачу, — безучастно бросил он, прекрасно зная, насколько невыносима ее боль. Хельга не ответила, разглядывая кривые, стремительно опухающие пальцы. — Надеюсь, тебе что-нибудь сломали, — произнесла Елена, поворачивая голову Эда носком своего ботинка. — Отлежишься дома месяцок, подумаешь, как нужно действовать тихо и не провоцировать алкоголиков, ставя под угрозу всю нашу тихую и незаметную деятельность! — Я Вас понял… Хмыкнув, Елена обратила своё внимание на Хельгу. — Здравствуй, маленькая Йевинн, — в голосе женщины скользнули доброжелательные нотки. — Я думала, что мы сможем поговорить при других обстоятельствах. Более спокойных. Но… Я рада, что ты выбрала правильную сторону. — Охотничий Пёс точно почуял драку, да и патруль скоро пройдётся по цехам и складам, Елена, уходим, — поторопил ее Матиас. — Понятно. Девочка, что здесь произошло? — спросила Елена, пристально глядя своими темными глазами на дрожащую от холода и боли Хельгу. — Нас с братом избили из-за конфликта в пабе. Лиц не помню, нападавшие быстро убежали, заметив свет фонарей приближающегося патруля, — ответила Хельга. Елена довольно кивнула. — Умная девочка. Елена удалилась неспешной походкой, цокая небольшими каблуками и полностью игнорируя торопившего ее Матиаса. Охотничий Пёс, чуя переполох, спешил к складам в компании патрульных. Эд прижимал к себе переломанную ногу и шептал, что будет хорошо. Хельга косилась на брата и понимала, что он слаб. Что он слабее ее в сотню раз и больше никогда не будет иметь над ней власти. Униженный марейцами и Еленой, Эд испытывал отвращение к самому себе.***
— Прости, мизинец не спасти. Он криво срастется и, скорее всего, не будет сгибаться, — с сожалением произнесла расстроенная Ирма. Миниатюрная медсестра, с носиком пуговкой, как говорил Порко, перебинтовывала ладонь кандидатки. Зашторенные окна не пропускали в элдийский госпиталь лучи рассветного солнца. Завязав милый бантик, Ирма слабо улыбнулась и подошла к окну, чтобы отодвинуть шторы. В палате тотчас заметно посветлело. Улёгшись на койку, Хельга зевнула. Рука все ещё болела, но не так, как раньше. — Ты сделала все, что могла, Ирма. Спасибо, — вяло ответила Хельга. — Мне бы вздремнуть часок другой. — Хорошо, — медсестра осмотрела пустую палату, в который кроме Хельги не было больных. — Я разбужу тебя к завтраку. Там кашу варят и дадут чай с лимоном. Ты любишь лимоны? Они такая редкость в нашем гетто! Ирма искренне радовалась тому, что впервые за год в ее госпиталь завезли лимоны и другие фрукты. — Наверное люблю, — ответила Хельга, накрываясь одеялом. — Эд жив? — У него гипс на правой ступне. Жив, даже ходить с костылями сможет. Ну все, спи, — Ирма заботливо поправила одеяло и погасила лампу. — Ой, может и окошко… Но Хельга ее не слышала. Она, мирно посапывая, спала. В кабинете главного врача его ждал Охотничий Пёс. Он недовольно сидел за широким столом и заполнял отчёт по делу избитых Йевиннов. Показания Хельги на этот раз не вызвали у него подозрений, как тогда, год назад, когда Пёс разнюхивал инцидент с убийцей капельдинером. — Прошу прошения, товарищ офицер. Мой просчёт. Не углядел угрозы. Эду сесть не позволили. Юноша слабо стоял, опираясь на костыли. — Твои извинения ничего не изменят, — ответил Милош Шеппер, не отвлекаясь от документов. — Тем более, я не особо вижу твою вину. Ты поступил правильно, не сопротивлявшись. Но вот кандидатку на месяц все же отстранят. — Почему? Хельга же ничего не сделала этим марейцам, товарищ офицер. — Она ранена. Пока пальцы не заживут, ее отстранят от тренировок. По словам Ир… Медсестры Дитер, у твоей сестры не будет шевелиться мизинец, — карие глаза Милоша наконец посмотрели в морскую синеву радужки Эда, в которой плескалось удивление. — Если предложат ампутацию, то сразу же отказывайтесь, иначе ей припишут инвалидность, а с ней дальнейшая воинская подготовка будет прекращена. — Но когда Хельга получит титана, то палец восстановится! — Не повышай на меня голос, Эд. Не забывайся, — сурово произнёс Милош, вертя в руках перьевую ручку. — Прошу меня простить, — Эд потупил взгляд. Ему было очень тяжело стоять на костылях, они надавливали на подмышки, а нога, на которую он опирался, медленно затекала. — Кадеты и кандидаты должны отличаться отменным здоровьем. Если бы твоя сестра потеряла палец во вовремя боевых действий, то мы бы закрыли на это глаза, — ответил Охотничий Пёс. — В любом случае, ее командир Магат будет решать это окончательно. Старший офицер Новак доволен твоей работой, — он быстро перевёл тему. — Вы говорите про список? — Именно. Пятеро бунтовщиков, их достаточно, чтобы начать передавать информацию сарафанным радио, — Милош посмотрел на картину, висящую напротив стола. Пейзаж бескрайнего зелёного поля. Плохая картина для изолированного гетто. — К концу месяца жду отчёт о слежке за тем торговцем. Не нравятся мне его речи. Эд меньше всего хотел сдавать торговца из мясной лавки, но работа обязывала. Он уже примерно прикинул план своих действий. Написать увольнительную с фабрики, по причине нетрудоспособности, и обратиться с взаимовыгодным предложением к мяснику. Эд вполне может взять на себя все расчеты финансов мясной лавки, удачно сев торговцу на хвост. — Твоя травма никак не должна влиять на твою деятельность, Эд, но разрешаю взять отпуск на неделю, — сказав это, Милош махнул рукой, отпуская Эда. Растерянный юноша покинул кабинет, встретившись на выходе с Ирмой. — Все хорошо? — уточнила она. — Да, а моя книга? — Она под подушкой у Хельги, — тихо ответила Ирма. — Дашь потом почитать? Жизнерадостная и беззаботная медсестра даже и не подозревала настоящую ценность этой книги. Эд кивнул. — Возвращайся в палату, — напутствовала ему Ирма. — Скоро завтрак дадут. Отдыхай пока. Ой, а ты знаешь, что сегодня лимоны… — Сам разберусь, — грубо ответил Эд. — Ну-ну, — цокнула медсестра. Ирма зашла в кабинет главного врача, что сильно удивило Эда, и закрыла за собой дверь. Небрежно скинув голову сестры с подушки, Эд забрал потрёпанный томик и спрятал у себя в одежде. Хорошо, что Пёс Милош его не заметил. — Ты меня разбудил. Идиот, — пробурчала Хельга. — Мне снилось, что я летаю по городу или… Эм, я уже не помню… Прикрыв глаза, Хельга попыталась уснуть вновь, но не получилось. — Навести маму или принеси мне завтрак, — сонно произнесла Хельга. — Свали одним словом. Удивившись резкой перемене настроения у сестры, Эд даже рот приоткрыл. Она никогда раньше так не говорила с ним. Боялась. — Ты что себе позволяешь? — опешил он. — Ты жалок, Эд. Зависишь от той женщины, зависишь от товарища офицера Шеппера. И меня ещё пугать смеешь. Достал, — смело заявила она, принимая сидячее положение. — Ты только отравляешь мне жизнь. Вопреки всему, Эд улыбнулся. — Узко мыслишь. Я делаю великие вещи… — Хватит заливать мне про великое прошлое. Я живу в настоящем. — Ты теперь напоминаешь мне мать. И это не комплимент. — Насчёт великого, ты узнал что-то по поводу моих снов? Как по мне, это самое великое, что ты мог сделать за свою недолгую лицемерную жизнь, — напомнила Хельга, безуспешно пытаясь восстановить в своей памяти увиденное сегодня сновидение. Эд, проигнорировав вопрос сестры, лёг на самую дальнюю койку возле стены. Его темные локоны разметались по подушке. Прикрыв веки, он задремал. — Ясно, — опечалено протянула Хельга, взглянув на перебинтованную ладонь. Она с сожалением приходила к мысли, что скорее всего никогда не сможет вязать, но успокаивала себя тем, что пока судить рано. Мало ли как палец срастется. Несколько раз постучав в дверь палаты, Ирма заглянула к Йевиннам. Неспящая Хельга кивнула милой медсестре, светлые волосы которой заметно выбились из строгого пучка. — А к тебе гости, — подмигнула Ирма. — Пустишь? Хельга удивилась. — Кто? — Мальчишки пришли. А ещё господин Заид Новак здесь, он их привел, видимо, уроки у кандидатов из-за этого инцидента отменили. Сердце Хельги удар пропустило. Ей меньше всего хотелось, чтобы друзья видели ее сейчас в таком ужасном состоянии. Она не знала, как правильно реагировать на их желание поддержать ее. Хельга очень смутилась, предчувствуя грядущий поток вопросов про самочувствие. Принимать заботу так сложно и неловко… — Надеюсь, старший офицер Новак не ко мне? — вяло пошутила Хельга. — Я не знаю, зачем он пришёл, — честно ответила медсестра. — Так, пускаю мальчишек? Я с вами посижу, поболтаем вместе, но Эда мы разбудим, — и покосилась на спящего Йевинна. Эд перевернулся на бок и накрылся одеялом с головой. — За него не беспокойся, впускай, — поправив ворот больничной рубашки, которая была ей велика, кивнула девушка. На стенах с потрескавшейся голубой краской заиграли солнечные зайчики, отразившиеся от небольшого зеркальца, которое лежало на тумбочке возле койки Хельги. Прежде чем друзья зашли в палату, она успела лишь пригладить растрепанные волосы и почесать подбородок, на котором цветным пятном красовалась зеленка. Подмигнув Хельге, Ирма распахнула дверь, впуская посетителей, и быстренько направилась к ее койке, чтобы сесть на скрипучий матрас и собственнически взять перебинтованную руку девушки. Порко влетел в палату первым и хотел было подойти к медсестре, но смутился, увидев ее так близко к Хельге, которая поняла, почему Ирма так коварно улыбалась и держала ее за руку, почти невесомо поглаживая. Дирк и Кольт зашли следом за Порко, который плюхнулся на соседнюю койку, напротив занятой. Продавленный матрас жалобно заскрипел. — Привет, — нерешительно поздоровался Кольт. Хельга кивнула и тоже поздоровалась, но очень неразборчиво, заставив Ирму рассмеяться. С дальней койки Эда послышалось недовольное бурчание, и медсестра едва удержалась, чтобы не бросить в его сторону подушку. Она прекрасно знала, что старший брат маленькой Йевинн не спит. — Блин, а как так вообще вышло, что вы с ним, — указав на Эда, уверенно спросил Порко. — Оказались в городе? Причём ночью. Кольт тоже очень хотел услышать ответ на этот вопрос, но не решался его задать. Он испытывал странную смесь чувств, одним из которых была непонятная растерянность, не позволяющая говорить и вести себя также свободно, как Порко. Возможно, виной такому состоянию была Хельга. Такая... Такая спокойная, будто не ее ночью побили марейцы. И такая хрупкая, особенно в этой легкой больничной одежде, которая не закрывала тонкие запястья и едва прикрывала острые ключицы, обычно спрятанные под высоким воротом тренировочного комбинезона или полуофициальной формы. Так и не скажешь, что она кандидатка на получение силы титанов. Заспанная и перемазанная зелёнкой, Хельга выглядела до боли просто. — Мы гуляли по складскому району, — ответила девушка. Она клялась не врать только одному человеку, поэтому остальным можно пустить пыль в глаза. По факту истинную причину «прогулки» Йевиннов никто знать не должен. Потупив взгляд, Хельга уставилась на перебинтованную руку. Эд во всем виноват. И поплатился он недостаточно. — Хельга, ты сейчас серьезно? Кто будет в здравом уме гулять по складскому району, расположенному на территории города? — не выдержал Кольт. Он очень злился, но не на Хельгу, а на ее брата. Чем нужно думать, чтобы подвергнуть родного человека такой опасности? Зачем вообще идти в город? Эд такой ненадёжный и его никак нельзя назвать заботливым братом. Удивившись тому, что Кольт поднял голос, Хельга в упор посмотрела на него, будто требуя объяснений. Вот умеет же так взглянуть, что сразу неловко становится! — Так, ребята, будете шуметь и я вас прогоню, — пригрозила Ирма. — Забыли, — буркнула Хельга. — Все, что нужно, я рассказала офицеру Шепперу. Извини, Кольт, если разочаровала, но он действительно запретил распространяться на этот счёт, — и это была чистая правда. Кольт почувствовал себя виноватым перед подругой. Он так за неё переживал, что не мог совладать с эмоциями. Если на ком и срываться, то только на Эде, которому хотелось очень многое высказать. Если бы Кольт был на месте Эда, то ни за что не потащил бы Фалько в город, особенно ночью. Старший Йевинн забыл что ли, что за границей гетто к элдийцам относятся, как к помойным крысам и мусору? — Извини, — пробормотал Кольт и перевел тему. — Как ты себя чувствуешь? — На удивление хорошо, — призналась Хельга. — И все благодаря Ирме. Порко, твоя бисеринка творит настоящие чудеса. Ирма и Кольт не сдержали улыбок, увидев, как Порко тут же побледнел. — Я опять не в теме, — произнёс Дирк, который пришёл навестить Хельгу потому что должен, а не потому что хотел. Он бы предпочёл остаться в штабе, но командир Магат отменил все дообеденные занятия по непонятной для кандидата причине. Избили шпиона, что важнее. Подставили под удар всю его тайную деятельность. Найти верного элдийца невероятно сложно, поэтому в некотором смысле Эд был незаменим. Проверенный годами Йевинн стоит десятка зеленых новичков, которых безуспешно пытались завербовать военные. Кандидаты и подозревать этого не могли. По приходе в штаб им рассказали только про Хельгу и отправили обратно в гетто, в госпиталь, вместе с офицером разведки Новаком, который хотел лично допросить Эда. Кандидатов отправили тоже не бесцельно. Мало ли что Хельга им сказать может. Их тоже ждал допрос, но аккуратный и неявный. — Вот и хорошо, что ты не в теме! — обиженно и грубо ответил Порко. — Ник тебе такого точно не расскажет! Дирк покраснел. — Я рад, что ты жива, Хельга, — не заикнулся. Удивительно. — Раз занятий сегодня не будет, то я пойду. — Дирк, ты чего? — изумилась Хельга. — Порко, что случилось? Специально громко хлопнув дверью, Дирк ушёл, затаив глубокую обиду на Гальярда. Из-за громкого звука Эд вздрогнул. Такого он не ожидал. — Мудак, — прошептал старший Йевинн. — Мудак! — громко крикнул Порко. — Он помирился с Ником? — спросил Кольт. — Этого стоило ожидать. Дирк от нас отдалился после... — Да, они опять дружат. Удивительно, да? — недовольно сказал Порко. — Два сапога пара. Один без тормозов, а другой ведомый нюня. Никто спорить не стал. Это описание прекрасно подходило Нику и Дирку. — Ник меня ненавидит. Дирк теперь тоже? — безразлично спросила Хельга. — Не думаю, что это из-за тебя. Мальчишки вообще странные и нелогичные, — усмехнулась Ирма. — Ну спасибо! — Порко, неужели я слышу в твоём голосе обиду? — приторно протянула медсестра. — Ты смеешь обижаться на свою бисеринку? Кольт не сдержал смущенного смешка. — Ну вот, что ты наделал, Кольт? Она меня до конца жизни стебать же будет... — сокрушился кандидат Гальярд. — Бисеринка, бисеринка... Ирма, ты — зло. — Я?! Это же Хельга тебя спалила! — Ох! — главная сердцеедка элдийского госпиталя вновь растянула губы в широкой улыбке. — Когда я могу вернуться к занятиям? — сквозь улыбку спросила Хельга. — Мне же необязательно задерживаться в госпитале. — Я отпущу тебя вечером. Уроки ты посещать сможешь, а вот тренировки... — задумалась Ирма. — Дай пальцам зажить. — Но я могу бегать, прыгать и стрелять. Для этого одной руки достаточно. — Лучше послушай Ирму, — посоветовал Кольт. — Ладно. Милош Шеппер зашёл в палату, не постучавшись. Зыркнув на оделяло, под которым прятался Эд, он перевёл взгляд на кандидатов и медсестру. Его карие глаза едва заметно потеплели. — Почему кандидат Вебер ушёл? — спросил он, скрещивая руки на груди. — Поссорились, — смело ответил Порко, глядя на марейца без опаски. — Оно и видно, — хмыкнул Милош, разглядывая кандидата Гальярда. — Все здоровые идут за мной, а все... Недееспособные остаются здесь, — последнее особенно относилось к Эду, нога которого заболела ещё сильнее сразу же, как Милош зашёл в палату. — Я зайду к тебе вечером, хорошо? — уходя, обратился к Хельге Кольт. — Тебе принести что-нибудь? — Ничего. Спасибо, мне будет приятно, если ты меня навестишь, — улыбнувшись, кивнула она в ответ. Кольт против своей воли тоже тепло улыбнулся. — Бывай, Хельга! До встречи, Ирма! — попрощался с девушками Порко. — Слушай, солдатик, ещё раз тебя здесь увижу — и причесочка твоя модненькая... слетит... — подозрительно и с некой злобой обратился к Гальярду офицер разведки. Порко провёл рукой по волосам. С чего вдруг такая глупая угроза от самого офицера Шеппера? Ирма заметно напряглась. Кольт и Хельга не обратили на это никакого внимания. Они прощались без слов, читая во взглядах друг друга все то, что не могли сказать при всех. Тревога, беспокойство, забота. Расходиться не хотелось, но пришлось. С нетерпением ожидая вечера, кандидаты одарили друг друга прощальными улыбками.