Отпечатки сновидений

      Как вообще что-то может быть хорошо, когда Сара чувствует адскую боль в животе, словно ее внутренности разрываются на миллионы маленьких деталек, а потом их кто-то собирает воедино и снова повторяет этот процесс. Она убирает руку с живота, и боль мгновенно исчезает, будто бы все это было секундным помутнением сознания. Но как возможно чувствовать то, что ты не испытывал никогда раньше? Как О’Нил смогла прочувствовать всю ту боль, что и испытал тот мужчина во сне? И самое главное — она виновата в его смерти. Теперь ей точно понятен этот пункт. Если бы не ее фигура, оказавшаяся в той потасовке, то мужчина бы не ринулся к ней, не спорил бы ни о чем и не получил бы пули в свой живот. Может быть, это и есть то, о чем ее хочет предупредить сон? Но как ей исправить то, что все равно произойдет рано или поздно? Сара ведь не может изменить будущее. Оно предначертано свыше. В него нереально внести изменения. Изменить то, что не поддается изменениям? Она точно не сможет.       — Извините, — О’Нил приводит дыхание в норму, улыбаясь женщине, — все хорошо. Вам что-то подсказать? Или вы уже определились?       — Девушка, вам точно хорошо? Вы очень бледны, а когда я зашла, вы бились в конвульсиях. Может быть, вам вызывать скорую? Такие проявление во время сна точно не свидетельствуют о вашем здоровом состоянии. Я бы посоветовала вам обратиться к терапевту и психологу. Ваш внешний вид сейчас очень сильно пугает, — женщина поправляет очки на переносице и спокойно протягивает Саре какую-то посуду, — однако всё-таки можно приобрести у вас данный товар?       — Конечно, одну минуточку, — О’Нил начинает проделывать уже заученный ею механизм работы, попутно обдумывая слова женщины. Она ещё и в конвульсиях бьётся во сне. Отлично, лучше просто не придумаешь! Представила она себе лицо Вишни, если бы тот остался с ней и увидел ее в таком состоянии, он точно бы прислал скорую, — а вы врач?       — Гинеколог, но знакома с общими медицинскими понятиями. И ваши приступы не есть хорошо, — женщина расплачивается за покупку и, строго улыбаясь, покидает лавку, оставляя Сару в полном недоумении.       За день ни одного сообщения от Вишни, а уже на минуточку практически восемь вечера. Сара уже собирается ему звонить, как вдруг телефон издает негромкий звук, оповещающий о пришедшем сообщении.       Вишня: Кое-что нашел. Обсудим завтра, хорошо? Я сильно устал и хочу спать, а ещё ехать обратно.       Сара: Конечно, спокойной ночи, Ви. Спасибо тебе за все. У меня завтра тоже работа, поэтому можешь прийти прямо сюда. Не думаю, что Хилл будет против твоего появления.       Вишня: Ещё был бы против. И тебе сладких снов, особенная моя. Я ещё никогда не читал так много за один день. Надеюсь, ты меня вознаградишь подобающе моему подвигу.       О’Нил улыбается ответу ягодного, убирая телефон в карман. Оставшаяся смена протекает в тихом и размеренном темпе без посетителей. Сара выключает везде свет и выходит на улицу, предварительно вызвав такси. Перед лавкой останавливается машина, кажущаяся ей знакомой. Она словно уже где-то видела ее. Точно, это та самая, из которой ее фигура вылезала во сне. Девушка чуть отстраняется назад, испуганно оглядываясь по сторонам. Дверца легкового автомобиля приоткрывается, и из нее выглядывает голова Аарона, добро улыбающегося своей сотруднице.       — Садись, до дома довезу, — строго произносит он, и О’Нил не решается ослушаться. Она садится на пассажирское сиденье, пристегиваясь.       — С чего бы такой знак внимания? Или это попытка завоевать мое сердце? Если да, то она тоже выглядит жалкой, — девушка не может сдерживать гнева, что возникает внутри нее, когда она смотрит на этого человека.       Хилл ей симпатичен, но его недоверие к ней и попытки списать ее поведение на подкаты к нему вызывают у нее сплошное отвращение, что и сказывается таким вот образом. Колкостью и грубостью. Она не собирается терпеть такого отношения к себе, поэтому готова полностью его от себя отдалить, только бы не ощущать себя полной идиоткой. Говорить правду не всегда хорошо, и теперь она это точно понимает. Не все готовы к правде, но зачем тогда так отчаянно ее требуют от других? А вот этого О’Нил не поймет никогда.       — Прекрати меня передразнивать. Я был не прав, осознаю, но и ты не должна вести себя подобным образом, — Аарон сильно сжимает руль руками, всем своим видом показывая спокойствие и уверенность, но руки его выдают. Он раздражен и зол. Ему неприятны такие слова из прекрасных уст девушки.       — Я никому и ничего не должна, позволю напомнить тебе это, — Сара ухмыляется, — а если тебе не нравится, то напомню и то, что ты имеешь полное право со мной больше не говорить. Решать вопросы через Вишню мне нравится куда больше, чем нахождение в твоей компании. Запах высокомерия твоего присутствия отравляет мои лёгкие своим горьким привкусом.       О’Нил откидывается на спинку сиденья, устало потирая виски. Она внимательно рассматривает салон, ощущая себя так странно. Ей кажется таким знакомым этот преобладающий серый цвет. Блондинка тянется рукой к бардачку машинально. Почему-то она знает, что сейчас его откроет и найдет там мармеладки в круглой железной баночке. Открывает. Рука нащупывает железную поверхность тары, вытаскивая ее. Крышка отделяется от упаковки, и ее взору открываются разноцветные мармеладки. Именно такие, какие она и ожидала. И откуда снова такое ощущение?       Главарь драконов удивляется таким познаниям Сары, чуть вскидывая брови вверх. Он не говорил ей, что там есть вкусняшки. Да и залезть в его бардачок без спроса было как-то глупо, однако девушка с таким интересом рассматривает содержимое баночки, что он не может возразить. Пусть ест, ему не жалко.       — Куда ехать? — Хилл пропускает мимо ушей все колкости девушки, не отступая с выбранного собой пути. Раз решил ее отвезти, то уже сделает это. Не в его стихии менять планы. — Можешь угощаться, они вкусные, немецкие.       — Спасибо, — О’Нил едва заметно улыбается мужчине, закидывая в рот одну мармеладку и попутно называя адрес.       Мужественный аромат одеколона Аарона разносится по всему салону, заполняя лёгкие Сары каким-то невероятным ощущением чего-то приятного и родного. Она знает этот запах лучше, чем может себе сейчас представить. Родной, знакомый до пробуждения каждой клеточки тела, каждой волосинки на голове. Ощущать себя родной рядом с тем, кто сейчас вызывает сплошное отвращение и недоверия глупо, ужасно, опрометчиво.       — Прости, что вызвал тебя сегодня на работу. Я и сам замотался с казино, — Хилл косится на девушку, улыбаясь тому, с каким аппетитом она погружает в себя одну мармеладку за другой, — голодная?       — Не оправдывайся передо мной, я не твоя жена. Меня твои дела не интересуют. Я вышла в выходной, а значит ты мне это оплатишь, — О’Нил убирает коробочку обратно и прикрывает глаза, зевая, — если честно, я бы сейчас съела большой и вкусный стейк или сырный суп, но дома меня ожидает вчерашняя пицца.       Она устало вздыхает, устраиваясь поудобнее. Через несколько минут ее начинает одолевать сон, но Сара взволнованно мотает головой, прогоняя сонливость. Нет, содрогаться в конвульсиях рядом с тем, кто ей не верит, будет слишком глупо и вызовет у него массу вопросов, ответы на которые она попросту не сможет дать. По расчетам блондинки они уже давно были должны подъехать к ее дому, но машина продолжала свое движение, остановившись через пару минут. Сара осмотрелась, не обнаружив рядом своего дома. Ресторан точно не похож на ее многоэтажное жилище. Отличная попытка угодить ей, она оценила.       — Приглашаешь меня в ресторан? — ее лицо озаряет довольная улыбка.       — Ты ведь голодная, наверное, поэтому и такая злая, — Аарон выходит из машины, открывая перед девушкой дверцу. Он подаёт ей руку, и она уверенно вкладывает в нее свою ладонь, ощущая то же приятное прикосновение, как тогда во сне, когда касалась шеи мужчины в белом свитере. Страшно и необыкновенно одновременно       — Сам ты злой, а я характерная, но зато не высокомерная, в отличие от тебя, дорогой, — они проходят в помещение.       На входе их встречает управляющий в белом костюме. Он приветливо улыбается вошедшей паре и услужливо провожает их к свободным местам. Хилл выбирает столик в углу с мягкими диванчиками и ярким круглым столом, на середине которого стоит небольшая вазочка с красной розой. Сара располагается на одном из мягких сидений, и Аарон садится напротив. Им приносят меню, и девушка ловит себя на мысли, что снова узнает это место и этот вечер. Она уже с точностью может сказать, что им сейчас принесут в качестве комплимента от заведения два кофейных чизкейка, которые окажутся просто невероятными на вкус.       Они определяются с заказами, и буквально через пару минут им действительно приносят два кофейных чизкейка, озвучивая этот жест, как комплимент от заведения. Какое странное и пугающее ощущение — знать все наперед.       — Ты не любишь чизкейки? — Аарон нарушает тишину, стреляя глазами в девушку, что воротит нос от одного лишь вида сладости.       — Люблю, просто…— она усмехается собственной парадоксальности и идиотизму положения, — забудь. Машина, в которой мы ехали, она твоя?       — Странный вопрос. Естественно моя. Нет, я езжу на чужой, — он закатывает глаза глупому вопросу, — Сара, ты ведь не глупая девушка, откуда в твоей голове такие тупые вопросы?       Главарь драконов складывает руки в замок, пуская изучающий взгляд по лицу своей спутницы. Необычная и загадочная. Есть в ней что-то цепляющее. Живость глаз или же миловидность лица? Он пока не определился, что нравится ему больше. Наверное, ее колкий язычок, способный заткнуть даже его. Ещё ни одна девушка не позволяла себе говорить с ним в таком тоне и с такой манерностью, как О’Нил. Хилл привык, что обычно все представительницы женского пола сами лезут к нему объятия, вешаются на шею и готовы сделать все ради того, чтобы оказаться с утра в его постели. Сара же напротив его отталкивает и смеет называть высокомерным, и это интересно. Неприступная крепость, которую нужно разрушить своей нежностью и любовью, чтобы подобраться к заточенной в ней принцессе? Необычная ситуация, из которой он должен выйти победителем, ведь главарь драконов никогда не проигрывает.       — Я в Лос-Анджелесе брала машину напрокат. Откуда я знаю, может ты тоже так делаешь? И тебе обязательно постоянно меня оскорблять? То я жалкая, то тупая, ещё что скажешь? Давай, раз начал. Ничего, потерплю. Не в первый раз, — она готова встать и уйти прямо сейчас, но ноги не идут, а воспоминания начинают накрывать с головой.       Ей никогда не было просто. За этой маской дерзости и уверенности скрывается та самая милашка О’Нил, которую знают лишь Майкл и Стефани. С другими — злая, наглая, смелая и неприступная, а с ними — милая, нежная и настоящая. В школе Саре приходилось очень сложно, пока она не подружилась с Майклом где-то в восьмом классе. С тех пор Тёрнер всегда вступался за свою маленькую подружку, которая довольно часто становилась объектом издевок одноклассников и старшеклассников из-за своей открытости и слишком сильной доверчивости. Рыжеволосый даже как-то подрался с каким-то парнем из старших классов, когда тот назвал О’Нил в мужской раздевалке особой лёгкого поведения, потому что Сара никак не могла отказать Джону и Дереку, постоянно поддерживая общения с обоими. Ее маленькое сердечко было не готово разрушить чьи-то чувства. Тёрнер тогда нехило получил, защищая свою подругу, и она до сих пор не знает той его отчаянной попытки сохранить ее честь. И как итог его смелость была вознаграждена любовью. Чистой и искренней. В пятнадцать лет Сара начала свои отношения с Майклом, и тогда уже никто не трогал ее. Все знали, что парень оторвёт голову любому, кто посмеет тронуть его милашку О’Нил. Два с половиной года безудержного счастья и чистой любви, а потом расставание. Тяжелое, хоть исходило от нее.       Институт тоже оказался непростым испытанием. В дали от друзей и с разбитым сердцем Саре было слишком сложно. Первое время она не просто держалась особняком, а старалась вообще ни с кем не говорить. Калифорнийские жители казались ей слишком высокомерными и сорящими деньгами направо и налево. Одногруппники в ее глазах были полной противоположностью ее друзей, и общаться с ними было как-то неуютно. Как можно говорить нормально с теми, кто при первой встречи оценивал не ее человеческие качества, а формы и одежду? Причем так нагло и открыто, что О’Нил пришлось краснеть на глазах у всех. Ранимая восемнадцатилетняя девушка не выдержала сурового испытания калифорнийским обществом и превратилась в жёсткую леди, как бы сказали мужики, со стальными яйцами. И тогда к ней потянулись все. Правда, вышло все это общение ей боком. Очередная вылазка в ночной клуб как-то раз аукнулась ужасными последствиями, отходить от которых пришлось почти месяц в больничной койке, но зато теперь она будет знать, с кем нужно иметь дела, а с кем — нет. Все учатся на ошибках, и О’Нил — не исключение.       — Ты жила в Калифорнии? И какая извилина твоего мозга решила приехать сюда? Человек в адекватном состоянии остался бы жить там, а Сентфор забыл бы как страшный сон, — Аарон принимается за принесённый ему заказ, — и я тебя не оскорбляю. Ты сама себе втемяшила в голову все эти слова. Заметь, я не говорил, что ты такая.       — Отлично, я ещё и неадекватная, — Сара раздражённо втыкает вилку в кусок стейка, представляя вместо него голову мужчины, — а, вообще, зачем я с тобой разговариваю? Молчание в наших с тобой… Это даже не назвать отношениями, но да ладно. Короче, с тобой лучше молчать. Себе дороже будет.       Хилл закатывает глаза. И зачем она его от себя отталкивает таким образом? Боится, что подпустит слишком близко и больше не сможет отпустить? Или ей комфортнее одной?       — Ты ведёшь себя так, словно боишься впустить меня в свою жизнь. Я не кусаюсь, Сара, — он по-доброму улыбается.       — Аарон, кажется, ты забываешь правила этикета. Уважающие себя и других люди едят в полном молчании, — Сара спокойно продолжает трапезу, стараясь не отвлекаться на него.       То, как умело Хилл расправляется с ножом, нарезая стейк, вызывает у нее немое восхищение. Отточенные, четкие, аккуратные действия, словно он держит этот острый предмет в своих руках с самого детства, никогда не выпуская. Большие ладони сильно обхватывают столовые приборы, чуть напрягаясь и открывая ее взору привлекательные венки на руках с чуть закатанными рукавами водолазки. Восхитительно.       — Я удивляюсь женщинам, — главарь драконов заканчивает с едой, запивая все это дело апельсиновым соком, — вы сами отталкиваете, а потом говорите, что мы не пытаемся вас добиться. Где логика?       — А я удивляюсь мужчинам, — О’Нил стирает с лица салфеткой остатки еды, — неужели не понятно, что не каждый отказ означает действительно отказ? Если ваши извилины ещё этого не поняли, то я очень вам сожалею. Спасибо за ужин.       Девушка вытаскивает из сумки кошелек, доставая несколько купюр. Она ставит их на поднос, ловя на себе осуждающий взгляд со стороны мужчины. Он отодвигает ее деньги в сторону и подзывает официанта, что-то быстро нашептывая ему на ушко. Парень убегает и прибегает через минуту с мини-банкоматом, на который ложится банковская карточка хозяина казино. О’Нил недовольно фыркает, встаёт со своего места и вкладывает деньги в нагрудной карман кожаной куртки Хилла.       — Забери обратно. Я угощал тебя, — Аарон негромко рычит, вытаскивая купюры и укладывая их в открытую сумку девушки, — больше не делай так никогда. Я не позволю девушке самой платить за себя в своем обществе.       — Ого, а у тебя, оказывается, есть положительные черты, — они садятся в машину, — ты благородный. Ну хоть что-то осталось человеческого в тебе, а то ты только и можешь, как оскорблять меня.       — Невыносимая и упрямая. И как только Тёрнер тебя терпит? — Хилл делает ход конем, зная, что девушка не упустит этого вопроса, а он сможет наконец-то узнать, что у нее с его драконом.       Сара заговорчески улыбается, прекрасно понимая скрытый подтекст вопроса. Раз ему так хочется узнать об ее отношениях с Майклом, то пожалуйста. Она ничего не скрывает.       — Мы с ним не встречаемся. Это давно в прошлом. И чтобы не было лишних вопросов, — девушка заглядывает в глаза своего спутника чуть внимательнее, — с Вишней у нас тоже ничего нет. Все, всех своих потенциальных соперников узнал? Успокоил свою душу? Или чем-то ещё помочь?       — В принципе ты можешь, — автомобиль останавливается около дома О’Нил, и Аарон отстёгивается, приближая свое лицо максимально близко к женскому. Их глаза встречаются, и Сара смущенно отводит свои вниз. Красивый чертяка! По ее телу пробегаются мурашки, а сердце начинает бешено колотиться. Ей так и хочется его поцеловать, но нет. Он не заслужил. Пусть ещё немного помучается, — будь хорошей девочкой и спи сегодня сладко. Уговор?       Мужчина оставляет невесомый поцелуй на щеке девушки, открывая ей дверцу машины. О’Нил раздражённо выходит из теплого салона, ощущая себя проигравшей. Она весь вечер его отталкивала, грубила ему, пытаясь причинить как можно больше боли, а по итогу он оказался победителем. Заставил ее чувствовать себя полностью в его власти. И как она это допустила? Хилл машет девушке рукой и уезжает. Властный и холодный. Загадочный.       О’Нил быстро преодолевает расстояние до квартиры, оказываясь перед дверью. Она замечает чуть сбоку знакомый силуэт парня, явно недовольного ее столь позднему приходу. Тёрнер качает головой, указывая рукой на часы.       — И что ты тут делаешь? — Сара открывает дверь, пропуская его вперёд.       — Стефани попросила остаться с тобой, потому что ты якобы не можешь нормально спать. Ну я и стою тут уже битый час. Где тебя носило? — Майкл снимает с себя куртку и обувь, проходя в кухню, где по-хозяйски наливает себе стакан воды и залпом выпивает. Достает из холодильника сэндвич, перекусывая им на ходу.       Их с ним отношения давно переросли тот момент, в котором нужно спрашивать друг у друга разрешение что-то взять или сделать. Слишком сильное друг к другу доверие.       — А почему Стеф прислала тебя? Она же выходная, и мы договорились с ней, — О’Нил кричит из спальни.       Дракон садится на тумбочку в коридоре между спальней и гостиной, ожидая, пока подруга выйдет из своей комнаты.       — У нее свидание. Она звонила тебе, но ты, видимо, так сильно была занята, что не услышала.       — Ой, — Сара выходит из комнаты, сталкиваясь лбом с парнем. Они оба хватаются за свои лбы, потирая место удара, — и правда звонила. Черт, Хилл даже тут вмешался!       — Ты была с Аароном?       Друзья после недолгой паузы проходят в спальню девушки, располагаясь на кровати. Сара пристально смотрит на Майкла, садясь чуть ближе. Она осторожно дотрагивается рукой до его щеки, ощущая, как сквозь пальцы проникает знакомое ощущение его горячей кожи, соприкасающейся с ее. Это ощущение всегда заставляло просыпаться каждый орган в ее теле. И сейчас тоже. Два зелёных огонька непонимающе бросают свой взгляд в ее голубые омуты, а мужские руки с опаской опускаются на женскую талию. Он всегда любил эти изгибы на ее теле. Такие изящные. Тернер сокращает расстояние между ними окончательно, ощущая всеми органами чувств, как его невыносимо сильно тянет к ней. Пять грёбаных лет этот парень мечтал прикоснуться к ее губам вновь, и сейчас у него есть эта возможность. Он ее не упустит. Ни за что.       Дракон чувствует, как между ними наэлектризовался воздух, и его заряды попадают прямо в его сердце, давно забывшее, что такое настоящие чувства. Это сердце реагирует так живо только на нее. Первую любовь невозможно забыть, и Майкл не смог. Сара до сих пор вспышками появляется в его сознании, как только парень пытается начать с кем-то отношения. Он и не знал, что может любить так сильно, как до сих пор любит ее. Но чувствует ли она то же и к нему? Тернер жадно впивается в губы О’Нил страстным поцелуем, не давая ей возможности к сопротивлению. Его язык нагло проникает в ее рот, начиная изучать излюбленные им окрестности. Невыносимое и такое родное ощущение ее губ на своих.       Сара невольно отвечает на поцелуй, мысленно ощущая себя в эмоциональной клетке. Нет, она не может и не хочет возвращаться к отношениям с ним. Любит? Да, но только как друга. Чувства давно остыли, а перед рестораном было секундное помутнение. Она отстраняется, отрицательно мотая головой.       — Майкл, пожалуйста, мы все решили ещё в школе, — О’Нил пересаживается на другую сторону кровати, — я не хочу возвращаться к тому, что было между нами. Давай честно? Мы разрушали друг друга, у нас не могло быть будущего.       Она начинает рыться в шкафу, выискивая шорты и футболку друга, когда-то давно оставленные им в ее квартире. Протягивает вещи ему, вдруг он захочет переодеться. Он, вроде, не сильно вырос из вещей. Разве лишь верх стал чуть атлетичнее.       — Не могло, но может быть сейчас. Мы выросли и стали умнее. Мы больше не станем повторять наши ошибки, — Майкл встаёт и начинает раздеваться. А что она у него не видела? Ему нечего скрывать.       Сначала на кровать опускается серая водолазка, открывая взору девушки огромную татуировку. Сара внимательно рассматривает ее издалека, боясь преодолеть расстояние и коснуться его кожи. Слишком велик соблазн продолжить начатое несколькими минутами ранее. Дальше на кровать ложатся джинсы, и девушка машинально опускает взгляд вниз, добродушно улыбаясь. Ей в голову ударяет картинка из прошлого, когда она впервые видела такой стриптиз в его исполнении. Ей было шестнадцать, и Тёрнеру пришлось раздеться, ведь она случайно вылила на него стакан с соком. Тогда такой стриптиз вызывал у нее желание его поцеловать, а сейчас лишь простое любование.       Пока блондинка вспоминала картинки из прошлого, парень уже успел переодеться и расположиться на кровати.       — Ты собрался спать со мной в одной кровати? — она удивлённо вскидывает брови.       Хоть какой-то плюс в его дерзких действиях — ей не надо отвечать на фразу, произнесённую им до этого.       — Ой, вот давай без этого. Стесняешься меня? Я все там видел. Приставать не буду, просто обниму. Ну или будешь спать одна в пустой кровати, — Тёрнер улыбается своей фирменной ухмылкой, и Саре ничего не остаётся сделать, как просто молча лечь рядом. Слишком заманчивое предложение. Всё-таки с ним куда приятнее, чем одной.       — Будешь приставать, вытолкаю тебя ногами на пол и будешь спать там, — она несильно жмется к нему, расслабляясь в таких теплых и родных объятиях. И всё-таки он для нее не просто друг. Он уже совсем родной.       — О’Нил, хватит бубнить, спи!       Майкл крепко прижимает к себе подругу, оставляя лёгкий поцелуй на ее макушке. Он расстроенно вдыхает аромат ее волос, осознавая себя дураком. Показал ей свои чувства, а в ответ получил очередной отказ со ссылкой на прошлое. Прошлое на то и есть прошлое, чтобы оставаться там. Он все равно добьется своего, иначе кем он после этого будет? Майкл Тёрнер всегда добивается поставленной цели, а Сара О’Нил для него самый желанный объект, заполучить который будет великим счастьем. Рыжеволосый ещё докажет бывшей, как сильно она ошибается, отталкивая его от себя.       Сара начинает ворочаться именно в тот момент, когда Майкл засыпает. Очередная порция необычных сновидений заполняет ее тело своей пеленой.       — Тёрнер, что ты задумал? Я же просила никогда больше не завязывать мне глаза. Я боюсь темноты. Ты забыл?       Вокруг сплошная темнота, и лишь сильные руки на ее теле не дают ей возможности упасть или оступиться. Одна мужская ладонь держит ее за талию, а вторая крепко сжимает маленькую ручку, уверенно ведя куда-то в неизвестном ей направлении.       — Потерпи минуту и все узнаешь. Тебе понравится, — задиристый голос парня звучит над ухом, обжигая сознание приятными иголочками.       Ещё несколько невесомых шагов под чутким руководством друга, и повязка с лица оказывается снятой, открывая ей вид на прекрасный ночной пейзаж города с высоты птичьего полета. Они на крыше многоэтажки, и отсюда весь Сентфор, словно на ладони. Люди внизу кажутся маленькими муравьишками, а деревья и машины, магазинчики и прочие маленькие здания совсем невесомыми и такими причудливыми. Фонари освещают город, создавая невообразимую картину. Как будто бы маленькие светлячки расположились по всему пространству и заботливо раздают свет всем букашкам, что внизу. Волшебно. Сейчас Сара ощущает себя именно так.       — А зачем мы здесь? — она разворачивается к нему лицом, расплываясь в улыбке. Сзади на покрывале накрыт небольшой столик с вином и закусками.       — Десять лет. И это у меня с памятью проблема? Сегодня десять лет с того момента, как мы с тобой подружились. Знаю, парни обычно не запоминают такие даты, но ты для меня слишком много значишь. Я не мог это забыть. Десять лет я знаком с самой прекрасной девушкой на всем белом свете.       — Ох, Майкл, ты замечательный. Я так счастлива, что ты есть в моей жизни. Что бы я без тебя делала?       Они располагаются на покрывале, и парень разливает по бокалам вино. Какое-то жуткое предчувствие возникает в голове О’Нил, когда она видит малиновую жидкость в своем бокале. Но весь страх мгновенно исчезает, когда Майкл начинает ей улыбаться ее любимой улыбкой — той самой, которая вызывает в ней неподдельную радость и искреннее счастье. Этот рыжий львёнок знает, как ее развеселить и чем заманить в свои сети.       — Риторический вопрос, — Тёрнер придвигается ближе, — думаю, что жизни без меня просто не существует. Ты и я — мы как две половинки одного целого. Понимаешь?       — Рыжик ты мой ненаглядный, зачем ты снова возвращаешься к этой теме? Ты знаешь, что я не стану вновь с тобой встречаться. Я не хочу наступать на те же грабли. Дружить? Да пожалуйста! А отношения… — она замолкает на несколько секунд, — нет.       Дракон сжимает крепко бокал, и его ножка трескается в его руках, разрезая чуть огрубевшую кожу ладони своими остроносыми кусочками. Несколько капелек крови спадает на голубое покрывало, оставляя за собой багровые отметины.       — Неужели ты не видишь? — он пытается держать себя в руках, но это слишком сложно.       — Что? — невинное выражение лица О’Нил заставляет Тёрнера со всей силы ударить рукой об поверхность крыши, а каплям крови разлететься в разные стороны.       — Я люблю тебя, Сара! Люблю! Понимаешь? Мне невыносимо видеть тебя с Аароном или с Вишней. Они тебя не заслуживают. Ты всегда была только моей, и я не хочу тебя делить с ними. Не разбивай мне сердце ещё раз. Я больше этого не вынесу.       Почти стеклянные зелёные глаза пронзительно смотрят на девушку. Она ощущает всю его боль, сильно ударившую ей в голову, в каждую клеточку головного мозга. Сара отпивает несколько глотков из своего бокала для смелости. Ей все равно придется заговорить. И лучше это сделать сейчас. Вино оказывается странным на вкус. О’Нил отпивает ещё немного и ощущает явный вкус железа, словно она сейчас выпила не вино, а самую настоящую кровь. Блондинка принюхивается к содержимому бокала и чувствует этот же железный запах, а во рту все ещё отвратительный привкус. К горлу подступает тошнота, и она только сейчас замечает, что Майкл остановился, а звуки и вовсе пропали.       Рвотный рефлекс даёт о себе знать, и О’Нил опустошает свой желудок, но не содержимым еды, что была употреблена за весь день, а кровью. Багровой, алой, липкой и тягучей. Она безостановочно выливается на поверхность крыши, а Сара не может остановить тошноту, оказываясь заложницей этого процесса.       — Сара, черт тебя побери, что происходит? — Майкл ещё раз трясет тело подруги, испуганно озаряясь по сторонам.       Девушка же продолжает содрогаться в конвульсиях, учащенно дышать и выглядеть, как покойник. Он снова и снова ее трясет, отбивая одну пощечину за другой, но это не даёт результата. Сара по-прежнему находится в непонятном Майклу состоянии и не просыпается.