Отпечатки сновидений

      Майкл ударяет кулаком по бетонной стене несколько раз, сбивая костяшки в кровь. Вина наполняет его сердце невесомой пеленой, заставляя содрогаться каждый орган. Он виноват, что не сдержался, однако Сара ведь сама все к этому свела. Это она начала упрекать его во вспыльчивости и требовательности, она назвала лучшие три года в его жизни почти что отвратительными для себя. Именно О’Нил подсознательно его от себя отталкивает, постоянного выбирая двух его друзей, хотя они и сами явно не понимают, почему она так к ним добра и от чего у нее к ним столько симпатии. Невыносимо больно видеть то, как девушка, которую ты любишь всем своим сердцем, заигрывает с другими мужчинами.       Он все ещё ее любит, как бы это ни было глупо. И Тёрнеру до сих пор непонятна причина их расставания пятилетней давности. Каждый раз, когда дракон вспоминает эту картину, его сердце разрывается на миллиарды осколков. Как и сейчас. Сцена возникает в голове так отчётливо, словно он перенёсся в прошлое, чтобы вновь ощутить эту боль. Боль, что никогда не исчезнет из его сердца.       Майкл стоял возле стенда с расписанием, краем глаза наблюдая за любимой девушкой, весело болтающей о чем-то со Стефани. Две зажигалки, смеющиеся так громко и задорно, что все проходящие вокруг люди на них оглядывались и тоже хотели улыбаться. Тёрнер же смотрел только на нее, не переставая ей восхищаться. Волшебная. Она его маленькая девочка, и он уверен, что так оно и будет всегда.       — Рыжик, мы можем поговорить? — Сара медленно к нему подошла и улыбнулась какой-то грустной улыбкой, явно не предвещающей ничего хорошего. Когда она так растягивала уголки своих губ, он уже заранее мог знать, что разговор будет тяжёлым.       Он развел руками в стороны, капитулируя. Разве парень мог отказаться от разговора с ней, да ещё и в их тайном месте? Конечно же, нет. Тем более, обычно такие разговоры перерастали во что-то горячее, страстное и необъятное.       Взяв любимую за руку, Тёрнер завел ее в старую учительскую, которую теперь использовали как склад для ненужной мебели. Зато тут было очень много удобных столов и стульев, кресло и другие предметы мебели, многие из которых были опробованы сладкой парочкой вместо занятий биологией. Зачем им теория? Практика куда интереснее.       — О чем будет разговор? — Майкл крепко прижал Сару к одной из столешниц, заставив ее сесть на деревянную поверхность. Он игриво поцеловал ее в губы, провел пальчиками по коленке и сладостно произнес, — может, лучше без разговоров сразу перейдем к делу? Я соскучился.       — Нет, Тёрнер, нам нужно очень серьезно поговорить, — О’Нил легонько, но требовательно отстранила от себя парня, смиренно улыбнувшись, — зачем ты подрался с Дереком?       Строгий взгляд голубых глаз был готов просверлить в парне дыру, размером с космос. Она очень на него зла.       — Этот трус уже успел нажаловаться, — тяжело вздохнув, рыжеволосый закатил глаза, — и что? А чего он снова к тебе лез? Я и показал ему, что к тебе лучше не приближаться.       Сара недовольно ещё раз пронзила взглядом возлюбленного, подняв руки вверх и громко вздохнув. Все, что она сейчас испытывала, — это раздражение и злость. Он снова не сдержался, снова обидел человека просто так. И что он пытался ей этим доказать? Он прекрасно знал, что она любит только его, но зачем-то постоянно ревновал ее к другу. Дерек никогда не вызывал у О’Нил ничего, кроме дружеских чувств, но парню всегда доставалось от Тёрнера. И это изрядно выбешивало блондинку. Каждый раз одно и то же. Ей надоело. Достаточно.       Последние полгода они только ссорились и мирились, потом снова ссорились и снова мирились. И так до бесконечности. Сара устала, невыносимо больше ощущать себя в гребаной эмоциональной ловушке, постоянно терзая свои нервы. Она любила его, но видеть то, как они губительно втаптывали друг друга в землю, заставляя мучиться от ревности и каких-то тупых эмоций, ей больше не хотелось. Так и до нервного срыва недалеко.       — Я устала, Майкл, — О’Нил тихо произнесла эту фразу, быстро продолжив начатое, пока она ещё готова расставить все точки над «i», — мы только ссоримся, трахаемся и все. Ничего больше не происходит, понимаешь? Абсолютно ничего. Никакого развития или хотя бы попытки понять друг друга. Прости, это должно было произойти ещё полгода назад, когда ты устроил мне скандал из-за того, что я осталась ночевать у Дерека без твоего разрешения. Но я как дура решила списать все на ревность. Надеялась, что ты образумишься. Нет, ошиблась.       — О’Нил, к чему ты клонишь? Ты ведь не решила со мной расстаться? В жизни в это не поверю, — слишком самоуверенное заявление Майкла, и Сара точно решается на задуманное.       Ей и самой больно, но другого выхода просто нет. Все дошло до того, что она даже не могла спокойно здороваться со своими одноклассниками-мальчиками, боялась, как бы Тёрнер не избил и их. Он ведь мог. И О’Нил ни раз в этом убеждалась, отчаянно пытаясь ухватиться за любую возможность исправить в нем эту вспыльчивость. Не вышло. Это просто невозможно лишь по одной простой причине — Тёрнер и сам не желал исправляться. Его все устраивало. Ну, раз устраивало, значит пусть так и будет, но без нее.       — Значит поверишь прямо сейчас, — Сара спустилась со стола, отойдя чуть назад, — между нами все конечно, Майкл. Я больше не могу смотреть на то, как мы разрушаем друг друга. В качестве друзей мы выглядим гораздо лучше.       — Ты блефуешь, — Майкл поймал ее за руку и крепко притянул к себе, но оказался оттолкнутым в сторону, — зачем? Ты ведь любишь меня, а я тебя.       — Люблю, но я устала, понимаешь? Это невыносимо. В последнее время я только и слышу от Дерека, как ты косо на него смотришь, а вчера ещё и избил. И за что? За то, что он помог моей маме, потому что его отец с ней встречается? Естественно, мы видимся чаще, чем ты бы хотел, но это глупо — ревновать меня к тому, кто вызывает лишь дружеские чувства. Хватит! Ревность съела все хорошее, что было в наших отношениях. Ты и я — мы больше не пара. Прости, но мы расстаёмся.       — Но…       — Нет, Тёрнер, это окончательное решение, и обжалованию оно не подлежит. Не пытайся меня переубедить. Я больше не хочу.       О’Нил вышла из помещения, оставив Майкла в полном недоумении и с опустошением внутри. Она вся его жизнь, и Тёрнер пытался сделать все, чтобы она была счастлива. А теперь расставание? Как же глупо и больно.       Парень и до сих пор ощущает это терзающее чувство внутри себя. Внутри все разрывается, лопается и ломается, превращаясь в пылинки. Сара тогда разрушила в нем все живое, а все его попытки нормально с ней поговорить и вернуть все на круги своя заканчивались лишь криками. Он смирился, они снова начали дружить, но рыжеволосый постоянно видел в ней лишь свою девушку, а не друга. И сейчас происходит тоже самое. Она ничего ему не объясняет и тупо отталкивает, не давая ему возможности сделать ее счастливой. А Майкл может и даже знает, как это сделать. Он вообще знает ее лучше всех. А не Аарон и Вишня, случайно оказавшиеся рядом с ней.       Дракон выискивает в карманах пачку сигарет и выходит на улицу, чтобы не дымить в подъезде. Да и смысл тут стоять? Сара все равно куда-то ушла. Закуривает. Улица встречает его изумительно пугающей картиной. О’Нил лежит на асфальте, ноги каким-то случайным образом прошли через железную ограду, а около головы образовалась маленькая кровяная лужица. Секунда, сигарета на земле, а Тёрнер уже сидит перед ней на коленях, осматривая лицо и пугаясь ещё больше. Из одной ноздри вытекает кровяная дорожка, скатываясь к губам. Она дрожит, а тело изредка содрогается в конвульсиях. Ужасающее зрелище. Паника в миг охватывает его разум, но он быстро откидывает это чувство в долгий ящик.       — Черт! — парень набирает в скорую, понимая, что без врачебной помощи тут вряд ли обойдется.       Машина скорой помощи едет мучительно долго. Майкл за это время успевает поднять Сару с асфальта и уложить на сиденье своей машины. Он осторожно начинает гладить ее лоб пальчиками, и девушка неожиданно вскрикивает, садясь. Она непонимающе оглядывается, замечает друга и без разбора крепко обнимает его. О’Нил утыкается носом в его грудь и тихо начинает плакать. Ей страшно, жутко и очень больно. Внутри все горит, обжигает, а ощущение лезвия в сердце до сих пор отчётливо сжимает орган.       — Маленькая моя, все хорошо, тише, — Тёрнер ничего не понимает и просто спокойно гладит подругу по спине, ощущая своим телом, как сильно ей страшно. Она полностью дрожит, а то, как необъяснимо громко и быстро бьётся ее сердце, заставляет дракона переживать за нее каждой клеточкой своего организма. Что с ней происходит?       — Майкл, я умираю, да? Мне очень больно… Я чувствую смерть. Она как будто бы во мне. Я не хочу. Не хочу! — Сара впадает в истерику.       Девушка вертится из стороны в сторону, сжимает крепко кулачки, тяжело дышит и несёт какую-то непонятную для Тёрнера чушь. Кровь из ее носа вновь начинает свое движение, скапывая ей на ладони. О’Нил ощущает это отвратительное и тягучее вещество, быстро обтирая руки об свою одежду. Она все трёт и трёт руки об юбку, и это выглядит как в самом настоящем фильме ужасов. Зацикленная картинка и испуг в ее глазах. Он никогда раньше не видел такого. Майкл просто не знает, как действовать в такой ситуации. Благо, машина скорой помощи останавливается чуть поодаль от его, и он быстро бежит за медиками.       Суматоха, люди в белых халатах, запах лекарственных средств, многоголосие. Все перемешивается в голове у дракона, пока О’Нил сидит в машине скорой помощи.       Саре оказывают всю необходимую помощь, первым делом выводя ее из состояния истерики, а потом уже осматривая кожные покровы и заканчивая все процедуры.       — Вы вызвали скорую? — мужчина подходит к Майклу, ободряюще похлопывая по его спине. Парень выглядит испуганным, ему и самому не помешала бы помощь, а лучше отдых.       — Да, что с ней такое было? — Тёрнер облокачивается об железную ограду, закуривая. Нервы шалят, в голове гудит. Он испугался ее потерять.       — Ваша…девушка очень морально истощена. У нее явный недосып, а тело на грани нервного срыва. Мы вкололи ей успокоительное, но если честно, то ей бы не помешало недельку провести под пристальным присмотром врачей. Однако она всячески отказывается от госпитализации, и мы не стали ее больше нервировать. Поговорите с ней и проследите за ее распорядком дня. Пусть больше спит и хорошо кушает, иначе нервного срыва точно не миновать, — доктор сдавленно улыбается, — может, вам тоже принять успокоительное?       — Нет, не надо. Я в норме, — дракон делает ещё одну затяжку, медленно выпуская дым через нос, — я постараюсь проследить за ней, но не обещаю. Мы не вместе, живём раздельно. Это будет затруднительно.       Тёрнер огорчённо смотрит на мужчину, и тот понимающе кивает.       — Тогда поговорите с ней и хорошенько все объясните. Думаю, к вам девушка прислушается больше, чем ко мне, — доктор улыбается и покидает дракона.       О’Нил выходит из кареты скорой помощи и устало садится на скамейку. Успокоительное действует на ее организм как какой-то наркотик. Ей мгновенно становится хорошо и легко, а мысли освобождаются от страшных представлений из снов, от боли, от пыточных ощущений. Просто хорошо. Может, ей чаще принимать успокоительное? Лучше ощущать себя как под кайфом, чем быть на волосок от смерти.       — Ты как? — Тёрнер садится рядом, и О’Нил складывает голову ему на плечо, совершенно забывая об их ссоре. Он рядом, когда ей плохо. Что ей ещё нужно? Плевать на все эти ссоры.       — Хочу умереть поскорее и избавиться от своих кошмарных снов, — Сара обхватывает предплечье друга обеими ладошками, чувствуя, как внутри все сжимается от вины.       Она и правда в последнее время была с ним слишком эгоистична. Он не заслужил такого обращения к себе хотя бы потому, что значит для нее гораздо больше, чем кто-то другой. Майкл всегда будет маленькой частичкой внутри ее сердца, и О’Нил не может себе позволить его потерять.       — Глупости не говори, маленькая. Ты умрёшь, а я что делать буду без тебя? Я больше не смогу тебя никуда отпустить. Хватит, пять лет и так были слишком огромным сроком. И, если честно, с тобой они были бы лучше, — дракон кладет подбородок на макушку подруги, пропуская сквозь ноздри любимый аромат ее волос. Шоколад. Они всегда пахнут шоколадом. Ее шампунь с этим ароматизатором прекрасно пропитывает белокурые пряди невероятно вкусным ароматом, который так и хочется съесть, — прости, я вспылил и наговорил лишнего.       — И ты меня прости, я тоже наговорила глупостей. Наши отношения не были ужасными. Ни в коем случае, они были прекрасны, и я до сих пор вспоминаю с улыбкой многие моменты, — блондинка улыбается, устало потирая переносицу.       — Может, мы попробуем снова? Я люблю тебя, а ты…       — Майкл, я тебя не люблю, как мужчину, — она перебивает его, не давая закончить ему мысль, — Как друга — да, но не как мужчину. Пожалуйста, оставь эти бессмысленные попытки. Ты делаешь таким образом больно только себе. — О’Нил встаёт, выискивая в карманах телефон. У нее нет желания выяснять с ним отношения.       — И кто из них? Кого ты выбрала? И почему он?       Тёрнер сильно сжимает свою руку другой, пытаясь таким образом заглушить свою злость и вновь возникшую боль. Снова она выбирает не его. Снова все решается без его участия. Почему? Разве он так плох?       — О чем ты? Аарон и Вишня для меня друзья. Я никого не выбирала. Я не хочу отношений. Это большая работа, а в моей голове сейчас нет места этой работе. Мне нужно выяснить, кто такой Эрик, и почему он вертится возле Стефани. Ты поможешь мне? Или мы так и будем тут сидеть, мусоля заезженную тему?       О’Нил звонит подруге, но в ответ получает долгое ожидание и мучительные гудки. А буквально через минуту сообщение.       Стеф: Малышка, прости, я на работе. Перезвоню тебе вечером. Ну или с утра, у меня сегодня намечается горячая ночь. Помнишь, про парня рассказывала? Мы уже с ним целую неделю встречаемся, и он безумно классный. Такой заботливый, красивый, да и блондин. В общем, идеал. Я безумно счастлива.       Ее сон снова воплотится в реальность? Только не это… Только не со Стеф.       — Сара, тебе все равно придется выбрать. И выбирать придется между нами всеми, я все равно добьюсь своего, — Майкл становится напротив, забирая у нее телефон и убирая в свой карман, — ты сейчас идёшь домой и ложишься спать. Никакого телефона, социальных сетей и прочей ерунды. Ты доктора слышала? У тебя истощение. Тебе надо хорошо кушать и много спать, а этот твой Эрик подождёт. Кто это вообще?       Глаза блондинки округляются. Она думала, что он знает, кто это, ведь Эрик произносил его фамилию. Спать? Ну уж нет, спать она больше не будет. Будет пить кофе и энергетики, но спать больше не ляжет. Это худшее состояние ее организма, которое ей когда-либо приходилось испытывать. И телефон ей тоже очень нужен, Сара должна предупредить Стефани об опасности, пока та окончательно не влюбилась.       — Я думала, ты знаешь, кто такой Эрик, но раз нет, — О’Нил задумывается, и ей в голову быстро приходит идея, — мне нужно к вам в казино. У Аарона были какие-то программы на компьютере. Если он позволит, то я попробую его найти. И отдай мне телефон.       — Никакого казино. Сара, ты вообще о себе заботишься? Тебе надо спать и есть, а не по казино шляться. Если тебе так хочется встретиться с Хиллом, то позови его к себе, — Тёрнер отдает телефон обратно, понимая, что спорить с ней бессмысленно, — иди домой. Не вынуждай меня затаскивать тебя туда силком.       — Я взрослая девочка и сама решу, куда мне идти, хорошо? Если не помогаешь, то хотя бы не мешай, — Сара поднимает пронзительный взгляд на друга, и он закатывает глаза.       Запрещённый способ — делать слишком умилительный взгляд. Она знает, что это влияет на него, как вкусняшка на пёсика. Майкл не может сопротивляться такому взгляду.       — Садись давай ко мне в машину, отвезу я тебя в казино, но ты мне расскажешь абсолютно все, что происходит в твоей голове и про шрам, — он обессиленно машет рукой, соглашаясь.       — Спасибо, ты суперский! Расскажу-расскажу, но сначала переоденусь, — девушка быстро убегает в дом, переодеваясь, ибо следы крови на одежде ее пугают. Как только она возвращается, машина начинает свое движение.       Всю дорогу Сара рассказывает Майклу все, что происходит с ней во снах. И каждый новый пересказанный сон вызывает у Тёрнера удивление невиданной силы. Он, вроде бы, и верит, и нет, но всё-таки больше склоняется к вере. Она рассказывает ему историю и про проклятье, и эта часть уже заставляет парня громко рассмеяться. Он, конечно, много всякой ерунды слышал, но проклятие — высший абсурд среди всего этого.       — И ты в это веришь?       — Да, слишком много совпадений, однако, мне все равно кажется, что Вишня что-то от меня скрыл, — О’Нил доедает бургер, заботливо купленный Майклом в местной фаст-фудной десятью минутами ранее, — но я узнаю, что именно.       Дракон припарковывается, оглядываясь. Машина Хилла уже на месте, байк Вишни тоже. Отлично, все в сборе. И никто ведь не упустит возможности провести время с блондинкой. Все снова пошло не по его плану. С утра парень надеялся, что они с Сарой проведут вместе весь день, будут вспоминать старые добрые, много смеяться, а потом, может быть, и выяснят все наконец. Вообще, Тёрнер хотел, чтобы старые воспоминания разбудили в О’Нил ее давние чувства, и все это переросло бы в страстный поцелуй, в два горячих тела, и незабываемые эмоции. Но все пошло по другому сценарию.       — А шрам? Как ты вообще приобрела этот порок сердца?       — Я тебе никогда не говорила, но в пятнадцать мы с Джоном катались на его машине. Он не справился с управлением, и мы попали в овраг. Я тогда сильно распереживалась, это было огромным стрессом для моего организма. Отсюда и начались проблемы с сердцем, но врачи не заметили этого сразу же. А в двадцать я захотела оторваться в клубе, выпила какую-то гремучую смесь алкоголя, и, как потом выяснилось, наркотиков. Сердце не выдержало такой нагрузки и дало сбой, окончательно развив болезнь. Пришлось делать операцию. Деньги попросила у одногруппника. Вам со Стеф было стыдно звонить, вот и вся история. Успокоился?       Сара нежно берет парня за руку, внимательно рассматривая линии на его ладони. Изящные, тоненькие, причудливые. Они со Стефани раньше часто гадали по ночам, когда устраивали пижамные вечеринки. И одним из способов гадания был способ узнать судьбу по линиям ладони. Хиромантия очень увлекательна. Они прочитали очень много книг на эту тему, и О’Нил до сих пор помнит, что означает каждая линия. Ей почему-то сейчас очень захотелось воспроизвести этот процесс в жизнь.       — Не думай об этой истории, давай я лучше тебе погадаю?       — Чего? Ты умеешь? — Майкл удивлённо приподнимает брови вверх, весело улыбаясь.       — Да, мы со Стеф прочли очень много книг по хиромантии, и я до сих пор отчётливо помню, что значит каждая линия на ладони. Хочешь узнать, что тебя ждёт в будущем? — Сара игриво проводит пальчиками по правой ладошке друга, заманивая его принять положительное решение.       — Дерзай, чисто ради интереса, — Тёрнер располагается на своем сиденье удобнее и выставляет вперёд правую руку.       Блондинка медленно обводит вдоль каждой линии, щекоча ноготками чуть затвердевшую кожу мужской ладони. Она касается средним пальцем линии между большим и указательным пальцами и плавно движется к мизинцу, прикрывая глаза, оценивая ее состояние. Яркая, длинная.       — Это линия сердца, — поясняет О’Нил, ещё раз проводя пальчиками вдоль нее, — она отвечает за состояние сердца и за способность испытывать чувства. У тебя очень ярко выраженная и длинная линия.       — И что же это значит? — Тёрнер в восторге от того, как сексуально выглядит весь этот процесс. Ему уже даже стало интересно, что она ему поведает.       — Это означает, — девушка смотрит ему прямо в глаза, — что ты очень эмоциональный человек. Ты ставишь чувства превыше всего и готов пожертвовать всем ради любимой, но твои эмоции довольно часто мешают тебе. А сердце в норме. Похоже на правду, верно?       Девушка заправляет несколько выбившихся прядок за ушко, продолжая изучать ладонь друга. Она вновь ставит средний пальчик между большим и указательным пальцами парня, но уже на другую линию. Медленно ведёт по ней, пересекая ладонь ровно по середине. Задумывается, широко улыбаясь.       — Эта линия отвечает за твой ум, таланты и умения, и у тебя она очень интересная. Она плавно стекает вниз, а это значит, что ты нестандартно мыслишь, и это зачастую помогает тебе порождать гениальные идеи. Бывало такое, рыжулик?       Тёрнер не может сдерживать улыбки. Красивая и безумно сексуальная, когда чем-то увлечена. Ее глаза приобретают удивительно задумчивый вид, а все лицо такое милое и манящие. Ему очень хочется ее поцеловать, но он сдерживается, зная, какой будет реакция. Хотя лучше бы не сдерживался…       — А про жизнь. Я долго буду жить? — Майкл отлично втягивается в процесс, заинтересованно осматривая свою ладонь. И что она там видит? Обыкновенные линии. Ничего особенного.       — Про жизнь? Минуточку, — блондинка тихо смеётся, радуясь такой вовлечённости друга. Ей очень нравится, что он оценил ее маленькие умения.       О’Нил огибает средним пальчиком линию вокруг большого пальца несколько раз, пугливо отводя взгляд в сторону. Она замечает, как по середине линия разрывается, смещаясь в сторону чуть ниже. Девушка прекрасно помнит, что означает этот знак. И ей это очень не нравится. Разрыв всегда плохой знак, и если он на линии жизни, то жди беды. Тут два варианта: либо все закончится хорошо, и человек сможет преодолеть препятствие, вернувшись к жизни. Либо смерть. Снова смерть?       — Что-то не так? Ты увидела там что-то плохое? — Майкл прекрасно видит, как Сара пугливо отводит взгляд в сторону. Ему не страшно, однако ее вид пугает. Особенно после всего того, что ему сегодня пришлось от нее услышать. Вдруг она снова свалится в обморок и станет биться в судорогах или истекать кровью?       — Нет, все так. Просто показалось, — она улыбается, пытаясь скрыть истинные переживания, — у тебя очень длинная линия жизни, а это говорит о продолжительности твоего жизненного пути, а этот маленький разрыв о важном событии. Все, на сегодня с тебя хватит. В следующий раз расскажу о двух оставшихся линиях.       — Это было круто, а у меня получится погадать тебе? — дракон начинает осматривать ладошку подруги несколько минут очень внимательно, а потом осторожно накрывает ее руку своей, — Линии как линии. И что там особенного? Короче, это не мое.       — Это очень древняя китайская наука, рыжулик, — они выходят из машины, медленно двигаясь ко входу к казино, — она очень сложна к восприятию, но очень интересная.       — А ещё это очень интимно.       Майкл обворожительно улыбается, а Сара закатывает глаза. Мужики такие мужики. Одно у них на уме.       И всё-таки теперь ей как-то не по себе. Почему у Майкла на руке разрыв? Они со Стефани ни разу не сталкивались с таким знаком, однако все источники, в которых когда-то была информация о разрывах линии жизни, твердили о нехорошем знаке. Многие успокаивали тем, что это подлежит исправлению. Человек в определенный момент столкнется с каким-то испытанием, и если он пройдет его уверенно, то продолжит жизнь дальше. Но вторая половина экспертов говорила о неминуемой смерти. Нет, только не Тёрнер. О’Нил этого просто не выдержит.       — Я к Аарону, ты со мной? — они останавливаются около барной стойки, и перед Майклом материализуется бокал с виски.       — Минут через пятнадцать подойду, ты иди пока сама, — он подмигивает ей, наблюдая за удаляющейся фигурой.       Сара проходит в уже знакомый коридор, доходит до черной двери, неуверенно стучась. Она быстро поправляет прическу руками и разглаживает складки на платье. Ей хочется выглядеть великолепно. И только почему? Почему ее коленки предательски трясутся, когда грозный и властный тон Аарона оповещает о разрешении войти? А ладошки в миг становятся влажными. И зачем она так сильно волнуется? О’Нил была тут уже не раз, но этот первый, когда ей так страшно и одновременно очень нетерпеливо поскорее встретиться с главарем драконов. Блондинка с опаской открывает дверь, и шоколадный взгляд Аарона проходится по ее телу, выражая на лице добродушную улыбку. Он рад ее видеть, и что может быть лучше?       — Какими судьбами? — Хилл встаёт со своего места, сокращая между ними расстояние и становясь позади.       — Хотела воспользоваться твоими программами на компьютере. Разрешишь? — Сара тяжело вздыхает, ощущая, как кожу шеи начинают осыпать маленькие и очень нежные поцелуи. Она мечтала почувствовать его губы на своем теле с самого утра. И вот сейчас это неописуемое ощущение пронзает каждый миллиметр тела волшебными волнами наслаждения.       — Ты пахнешь шоколадкой. Изумительно вкусно, — Аарон разворачивает Сару лицом к себе и не даёт ей шанса возразить, накрывая пышные губы требовательным поцелуем, слишком страстным и пылким, показывающим все его желания и чувства по отношению к ней.       О’Нил теряет ощущение реальности, полностью растворяясь в искрометном сражении двух горячих языков и соприкосновении губ с губами. Как он с ней это делает? Сара обвивает его шею руками, ласково поглаживая лопатки, пока руки Аарона беспорядочно блуждают по ее телу. Одна ладонь сильно притягивает к себе за талию, а вторая бессовестно сжимает ягодицу, совместно создавая целую бурю впечатлений в девичьем сознании. А тело, давно не получавшее настоящей мужской ласки, готово уже сейчас отдаться во всех самых извращённых позах.       — Это неправильно, Аарон, — Сара вспоминает о наличии у нее совести, чуть отстраняясь. Ей сложно совладать с возникшим возбуждением, обжигающим живот тянущей болью, но придется. Она не может целоваться с главарем драконов, зная, что за противоположной стенкой находится Вишня, а где-то в зале — Майкл, и они оба хотели бы того же.       — Почему же? Ты симпатичная и безумно привлекательная девушка, а я вполне себе достойный мужчина. Разве неправильно, что между нами может быть что-то, кроме делового общения? — Аарон становится позади О’Нил и мучительно медленно обводит языком сонную артерию, замечая, как мурашки расходятся по ее телу, а ягодицы машинально уходят назад, упираясь ему в таз, — ты хочешь этого, О’Нил. Ты хочешь меня, признайся. Ну же, это ведь совсем не страшно. Просто скажи мне, что хочешь меня, и я отступлю сегодня, так уж и быть. Промолчишь, и я сочту это знаком к дальнейшему изучению твоего тела.       Раскатистый, низкий тембр с хрипотцой и какими-то властными нотками звучит над ухом Сары, возбуждая ещё больше. В горле все пересыхает, а ладошки потеют.       — Я…       — Продолжай, — Хилл довольно ухмыляется. Ему приносит особое удовольствие наблюдать за реакцией блондинки на его руки, блуждающие по ее телу.       — Аарон, я очень сильно хочу тебя. Безумно, у меня горит все внутри, когда ты ко мне прикасаешься. Как ты это делаешь?       Хозяин казино делает несколько обещанных шагов назад, позволяя девушке отдышаться. Он наливает ей стакан воды, попутно включая ноутбук.       Что и требовалось доказать — она сгорает от желания, когда он ласкает ее тело своими руками и губами. Осталось совсем немного, и Сара больше не сможет ему отказать. Желание станет настолько невыносимым, что девушка наконец-то поймет, какие чувства она к нему испытывает. Потому что его чувства уже на грани, а сдерживать себя становится все труднее и труднее.       — Я ничего не делаю. Ты сама таешь в моих руках, — Аарон снимает пиджак и закатывает рукава рубашки, отодвигая свое кресло назад, — садись.       Снова властный тон, противиться которому невозможно. О’Нил садится, а руки мужчины ложатся ей на плечи. Она сейчас сойдёт с ума. Девушка закрывает глаза и ловит свое сознание на возникшей в нем картинке.       Два разгоряченных голых тела: она и какая-то мужская фигура. Мужчина крепко прижимает ее к столу так, что она грудью лежит на его поверхности, кое-как удерживаясь за края. Мужчина нежно щекочет ее спину пальчиками, а потом заполняет податливое тело до упора, срывая с губ сладостный стон. И снова ни одной детали мужчины… И почему эта картинка возникла прямо сейчас?       — Мне нужно найти человека. Я знаю лишь, как его зовут, и где он живёт. Это возможно?       Главарь драконов подаётся вперёд, ставит руку на мышку, поверх женской ладошки, и мягко щелкает по кнопкам, производя какие-то манипуляции на экране ноутбука. Лицо Аарона находится на одном уровне с лицом Сары, но параллельно. Блондинка может прекрасно видеть изящный профиль мужчины. Его большие глаза с необычно длинными ресницами, малюсенькие морщинки в уголках глаз, греческий нос, манящие губы и щетина, что придает Хиллу ещё больше сексуальности и брутальности. Как его можно не желать?       — Вводи имя и адрес, посмотрим, что ты там за человека ищешь. И пока вводишь, расскажи, почему некоторые волоски на твоей голове красного оттенка, — мужчина очень аккуратно перебирает пряди, замечая небольшую ранку на голове, — и куда ты снова влипла?       — Упала в обморок на улице, снова очутилась во сне, из которого не могла выбраться. Там был Эрик, и он был со Стефани. И кто-то ударил меня каким-то лезвием в сердце.       Сара внимательно рассматривает мелькающую на экране информацию, быстро сменяющую друг друга. Так выполняется поисковый запрос. Программа сравнивала информацию с различными базами данных, сопоставляя их и выводила на экран подходящие кандидатуры. Однако пока ни одной кандидатуры не наблюдалось.       — Как ты сказала? Эрик? — Хилл начинает рыться в документации.       — Ты знаешь его? Блондин, приблизительно моего возраста. Серые глаза, самоуверенный…       — Ага, надменный и какой-то загадочный, — мужчина перерывает несколько папок, наконец-то находя нужную. Он вытаскивает из файла документ с печатью и эмблемой черных драконов, пробегаясь по нему глазами, — Эрик Шмидт. Введи-ка так, и посмотрим, он ли это.       Сара быстро останавливает предыдущий процесс поиска и вводит новую информацию, буквально через пару минут получая все досье на мужчину с фотографией. Она внимательно рассматривает лицо, ещё раз убеждаясь в его совпадении со своим соседом сверху. Ее глаза начинают изучать анкету с данными, медленно впитывая в себя.       Родился в Берлине, рос в детском доме. Не раз привлекался к уголовной ответственности, торгует оружием, нелегально ведёт бизнес. И что из этого ей может быть интересно? Блондинка уже собирается откинуться на спинку удобного кресла, но какое-то слово привлекает ее внимание вновь. Киллер. Профессиональный киллер.       Убийца? Убивает на заказ? Отлично владеет пистолетом, автоматом и другими неизвестными ей видами огнестрельного оружия. Стрельба. Выстрел. Аарон… Это он его застрелил? Или что это значит?