Отпечатки сновидений

      Утро. Как много эмоций может вызвать это слово у человека? Целый океан. Кто-то ненавидит утро из-за ранних подъемов и предстоящих трудностей дня, мечтая, чтобы оно никогда не начиналось. Кто-то обожает поздние утренние подъемы, когда не надо никуда идти и можно ещё немного понежиться в мягкой постели. Много зевать, потягиваться и не хотеть выходить из-под теплого одеяла, что приятно укутывает тело своей лёгкостью. Для некоторых утро — это просто слово, что означает смену времени суток, а для других — особый процесс. Некоторые люди, видимо, с философскими замашками, вкладывают в этот природный процесс свой особенный смысл. Для них утро — это начало новой жизни, это попытка что-то изменить и сделать мир лучше, а себя совместно с ним. Одно слово, а так много мнений.       Для Сары О’Нил каждое утро — это новое испытание. Во-первых, она никогда не знает, доживёт ли вообще до утра, ведь с каждым днём ее сны становятся всё реалистичнее и ощутимее. Смерть близко, и эта установка сидит глубоко в ее голове. А, во-вторых, чаще всего блондинка даже и не замечает, когда наступает то самое утро. Это понятие исчезло из ее жизни буквально две недели назад, когда она начала видеть все эти сны. Но сегодняшнее утро оказывается для О’Нил прекрасным. То ли из-за сообщения от Аарона с пожеланием доброго утра и дополнительным выходным, то ли от того, что ее сон был сегодня младенческим, крепким и спокойным.       Быстрые утренние водные процедуры, чтобы привести себя в бодрое состояние. Наконец-то лицо блондинки выглядит не бледным, а свежим. Да и в целом Сара ощущает себя сегодня безумно красивой. Она надевает черные джинсы на завышенной талии, заправляет в них белую футболку и сверху черную джинсовую куртку. Волосы заплетает в пучок, а на лицо наносит лёгкий макияж, подчёркивая глаза стрелками. Ещё раз смотрит на себя в зеркало, убеждаясь в своей свежести. Такой она себе нравится куда больше.       Малинового цвета байк Вишни виднеется ещё из окна подъезда, когда Сара спускается вниз. Она ощущает себя как-то странно и боится, что воплощение сна в жизнь снова приведет к чему-то страшному. Однако улыбчивый Вишня в своей излюбленной кожанке, встречающий ее с распростёртыми объятиями, мгновенно откидывает все эти мысли в сторону. Сегодня все будет хорошо.       — Принцесса готова к познанию искусства езды на байке? — ягодный заключает подругу в крепкие объятия, и в нос О’Нил ударяет древесно-цветочный аромат с нотками мускуса и табачным послевкусием. Невероятно вкусно.       — Искусство? Тогда ты, получается, будешь моим мастером? — Сара подмигивает другу, снимая с ручки мотоцикла шлем. Для нее это уже ритуал, когда дело касается езды на мотоцикле друга.       — Кому-то не терпится начать наше обучение? — дракон закрывает затемнённое окошко шлема на голове девушки и садится на железного коня. О’Нил занимает место позади, крепко обхватывая его сильную спину. Он точно скала. Рядом с ним не страшно ничего.       Они неторопливо подъезжают к лесу, оказываясь на какой-то заброшенной заасфальтированной дорожке. Свежесть так и наполняет это место своим особенным запахом с примесью еловых иголочек. Прохладный ветерок раздувает кучерявые прядки ягодного, будто бы специально не уложившего их сегодня с утра. Умопомрачительная картина. Туман невесомо заполняет местность полупрозрачной дымкой, создавая загадочную атмосферу. Это то самое место из сна, одновременно безумно пугающее и притягательное.       Лес всегда притягивал блондинку своей неизвестностью и волшебным убранством. Когда ей было пять лет, она любила сбегать из дома по вечерам и гулять по лесу в одиночестве. Так происходило знакомство Сары с природой и лесными обитателями. Как учебник с картинками, но вживую. В лесу также произошел ее первый в жизни поцелуй. Они с Тёрнером заплутали, было поздно и шел большой дождь. Майкл заботливо отдал тогда уже любимой девушке свою куртку. Их взгляды встретились на несколько секунд, и, как бывает во всех самых красивых фильмах о любви, они слились в страстном и чувственном поцелуе. Один лес, а бесчисленное количество воспоминаний и приятных ощущений.       — С чего мы начнем? — Сара спускается с байка, ловя на себе восхищённый взгляд мужчины. Он не может отвести взгляда от ее привлекательной улыбки и живых глаз. Красивая, безудержная. Такая, как ему нужна.       — С самого простого, но ты должна знать, — Вишня медленно подходит к девушке и заглядывает в ее глаза, — я ужасно плохой учитель. За любую оплошность наказываю поцелуями.       Игривый взгляд льдистых мужских глаз пронзает О’Нил, а похотливая улыбка начинает играть на его лице, заставляя Сару краснеть. Сердцеед, не иначе. В любой ситуации найдет место использовать свое обаяние, действующее абсолютно на любую представительницу прекрасного пола. И на Сару тоже.       — Развратник, — О’Нил осторожно тыкает его кулачком в грудь и закатывает глаза.       — Садись обратно, куда слезла? Я тебя дистанционно научить не смогу, — ягодный посмеивается, и блондинка садится на железного коня.       — Какой у меня красивый учитель, — Сара улыбается во все тридцать два.       Вишня и правда очень красивый. Он как будто бы воплощает в себе образ эдакого засранца с восхитительной улыбкой, прекрасным чувством юмора и безумно глубокими, завораживающими глазами. Если бы блондинку попросили назвать любимую часть тела вишнёвого, то она бы мгновенно отметила его глаза. Есть в них что-то особенное. Не зря ведь говорят, что глаза — зеркало души, и в глазах Вишни отчётливо виднеется прекрасная, как бутон розы, душа.       Мотоцикл оказывается не таким удобным транспортным средством, как девушка себе это представляла. Мало того, что он железный и очень твердый, так ещё тяжёлый и очень неудобный. О’Нил кое-как обхватывает обе ручки ладонями, сильно сжимая их. Вишня же очень осторожно поправляет ее руки, регулируя их положение.       — Вот так, — голос Вишни звучит позади Сары, и она ощущает его ладони на своих, — крепко возьмись за ручки. Это как велосипед, но с моторчиком. Ты ведь умеешь ездить на велосипеде? — горячее дыхание нашептывает указания и рекомендации, заставляя О’Нил чувствовать себя в атмосфере доверия и дружбы. Очень интимно.       Биение сердца учащается. Фраза из сна. Она снова переживает те события, что когда-то видела. Лишь бы на этот раз тоже все обошлось без крови. Ей хочется сказать другую фразу или повести себя как-нибудь иначе, но снова неведомая сила захватывает ее в свой плен, не позволяя действовать самостоятельно. Чертовщина какая-то.       — Умею, но байк тяжелее, — девушка расстроенно дует губки, едва заметно опуская их уголки.       Одна и та же фраза. Те же эмоции. То самое ощущение. И как ей хоть что-то исправлять, если нет возможности сказать по-другому? Или же вести себя иначе. Какая сила ее удерживает? И зачем? Мысли расходятся с действиями, и это так безумно.       — Какая ты неженка, — ласково произносит ягодный, оставляя лёгкий и практически невесомый поцелуй на сонной артерии спутницы, — принцесса вжилась в данную ей роль? Если не хочешь, можем не учиться. Мне только в радость возить тебя.       Дракон убирает руки за спину, замечая на себе расстроенный взгляд О’Нил. Она не хочет без его рук, с ними гораздо приятнее и удобнее. С ним вообще хорошо. Он какой-то волшебный в ее глазах прямо сейчас.       И это чувствует ее тело, сознание же не хочет произносить следующей фразы, а уж тем более заигрывать с Вишней и давать ему ложных надежд. Быть может, эта самая сила хочет рассорить ее с каждым участником сна, и поэтому она пойдет на поклон к Эрику? И поэтому везде кровь? Как все запутанно и безнадежно.       Голосовые связки самопроизвольно выдают реплику, а лицо — мимику.       — Положи обратно, так было теплее, — Сара смущенно улыбается. Ее сердце бешено колотится, когда Вишня вместо того, чтобы положить руки обратно, разворачивает ее к себе лицом и внимательно заглядывает в глаза, — что ты собрался делать?       Почему О’Нил ощущает то, как ей это нравится. Не то, чтобы Вишня ей противен или неприятен, но если бы она имела возможность принимать решение в этой ситуации сама, то не позволила бы ему ее трогать. Однако под воздействием неприятного напора силы она позволяет и ощущает сладостное предвкушение действий вишнёвого, что заставляет ее учащенно дышать, а кожу стать невыносимо горячей.       Мужчина медленно ставит ладошку на щеку блондинки, и она ответно жмется к ней сильнее. Он придвигается слишком близко, и по спине О’Нил проходится холодок, приятно затягивающий узел желания внизу живота.       — Тебе это нравится, да? Нравится, когда я к тебе прикасаюсь? — Вишня сладко шепчет, погружая Сару в невесомость, — У тебя щёчки горят. Изголодавшийся маленький ангелочек. Тебе так сильно не хватает нежности? Надо это исправить.       Все происходит само по себе. Сара не знает и не понимает, как предотвратить свои дальнейшие действия. Она просто делает всё по какому-то наитию, не имея возможности что-то изменить, подправить, перенаправить в другое русло. Безрассудство какое-то.       Ягодный проводит большим пальцем по щеке спутницы, заставляя ее прикрыть глаза от удовольствия. И вот Сара раскрывает губы, готовясь поцеловать Вишню, перемещая попутно взгляд на его плечо и сильно жмурясь. Никакой крови. Ничего. Абсолютно чисто, белоснежная футболка без единой складочки и ворсинки. Никакого намека на кровь или боль. И никаких ощущений из сна. Все закончилось. На этот раз без последствий. Разве лишь бешеное биение сердца и учащенное дыхание могут считаться какими-то последствиями всего этого сумасшествия, что происходит каждый день.       О’Нил уже собирается открыть глаза, чтобы отодвинуться от вишнёвого и не позволь ему себя поцеловать, но ощущает требовательный язык мужчины в своем рту, а мягкие губы на своих.       Нет, блондинка не должна. У нее Аарон. Они теперь пара. Неправильно флиртовать за его спиной с его лучшим другом, неправильно и давать кучерявому ложную надежду. Это глупо и причинит боль этому прекрасному мужчине. Лучше остановить весь процесс, пока не стало слишком поздно.       — Ви, не надо, — Сара легонько отталкивает его от себя, чтобы не обидеть и не сделать больно, — это…       — Что это? Ты ведь свободная девушка. Ты сама мне об этом говорила. Или нет?       Вишня складывает руки в карманы, как-то загадочно сверля девушку своими огромными глазами. Требовательно, настойчиво и слишком серьезно.       — Я…Ви, почему я должна отвечать на твой вопрос? Просто не надо и все, — О’Нил принимает обиженный вид, но ягодный не собирается отступать.       — Просто не надо? Или это должно звучать по-другому? Давай, принцесса, скажи мне причину, по которой я не имею права тебя поцеловать. Словами «не хочу» и «не надо» ты не отделаешься, — настойчивость дракона поражает блондинку. Он ведёт себя так, словно что-то знает.       — Вишня…       — Я знаю, как меня зовут, — мужчина щелкает зубами, настойчиво рассматривая испуганное выражение лица блондинки. Ей ничего не понятно. Откуда такая агрессия?       О’Нил спускается с мотоцикла, начиная выхаживать вокруг друга круги. Что она может ему сказать? Если признается в отношениях с Аароном, то получится, что нарушит его просьбу. Но и мучить Вишню ей не хочется. Он заслуживает большего, чем такое отношение к себе. Он прекрасный, а она просто дура, зачем-то пытающаяся наладить отношения со всеми подряд, но по итогу просто причиняя боль тем людям, что доставляют ей лишь положительные эмоции.       — Я сажусь, берусь за ручки, а дальше как? — Сара решается перевести тему, чем вызывает у вишнёвого раздражительный вздох. Он сильно сжимает руки в кулаки, а лицо принимает грустный и очень злой вид.       — Никак, на сегодня занятие окончено. Продолжения не будет, все. Надоело, — Вишня садится на байк, поправляет куртку и недовольно смотрит на подругу, — я не буду плясать вокруг тебя на цыпочках, чтобы в ответ получать отказ. Не нравлюсь? Так и скажи. Зачем меня мучить всем этим? Хотя, погоди, я ведь не Хилл, зачем тебе со мной заморачиваться?       — Ви, ты чего? Вы оба мне дороги, — Сара кладет ладошку на руку Вишни, осторожно поглаживая большим пальчиком по костяшкам.       — Ага, я заметил вчера, как мы все тебе дороги, но Хилл больше всех. Выбрала его? Ну и проводи время тогда с ним, а я уехал. Сама как-нибудь отсюда доберешься до дома, у меня дела. Не буду же я вечно откладывать их из-за тебя. Как-то невыгодно получается, — дракон поднимает руку в прощальном жесте, едва заметно нервно улыбается и уезжает, оставляя за собой пыль и выхлопные газы.       Обиделся. Она снова обидела прекрасного человека своими глупыми действиями. И стоило ей приезжать обратно в Сентфор? Этот город несёт в себе одни лишь беды. Ну, либо она притягивает их к себе магнитом.       Десять минут длительного ожидания в надежде, что Вишня вернётся и заберёт ее. Одумается. Или это просто злая шутка. Но ничего не происходит. Ни единого звука мотора мотоцикла или какой-нибудь машины. Он действительно уехал, оставив ее одну в черте леса. Сара скатывается по стволу дерева, обнимая себя за колени. Не человек, а сплошная проблема. Какое-то горе, идиотка, разрушающая жизни людей. То Майкла обидит, теперь Вишню. И зачем? А кто дальше?       Ветер начинает странно гудеть, разнося по воздуху опавшие с деревьев листья. Жуткая атмосфера. О’Нил становится очень страшно. Туман как будто бы специально опускается ниже, становясь плотнее и не позволяя различить ничего дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Сара ощущает, как ее захватывает слабость — такая же, как во время событий сегодня. Как будто бы та самая сила вернулась и вновь пытается забрать ее в свой плен. Звуки становятся неразличимыми, слишком громкими, безумными. Они чуть ли не разрывают барабанные перепонки блондинки, испуганно пытающейся оглядеться по сторонам. Ничего не видно. Туман слишком плотный, вовсе это и совсем не туман, а какая-то огромная серая стена или туча, слишком быстро двигающаяся на нее. Страх пробирается своими тоненькими пальчиками в недры ее сознания, и О’Нил громко кричит, пытаясь подняться. Ничего не выходит. Она словно приросла к земле не в силах пошевелить хотя бы одной частью своего испуганного и ослабшего тела. Странный аромат сырости и гнили проносится рядом с ее носом, а тело постепенно теряет связь с этим миром, проваливаясь в невесомость.        Сара просыпается, оглядываясь. Она стоит чуть поодаль от того места, где потеряла сознание. И все бы ничего, если бы не то, что она видит там, где только что ощущала все эти странные вещи. Ее тело лежит возле дерева, об которое она облокачиваясь, а она сама словно неживая, как будто бы какая-то душа или признак, а, быть может, проекция. Девушку охватывает паника. Она, словно в каком-то другом мире, в другой вселенной, не связанной с реальностью.       Блондинка пытается успокоиться, но ничего не выходит. Ей страшно и ничего непонятно. Она начинает делать медленные шаги, и каждый из них отзывается болью, треском внутри всего тела и лёгким головокружением. Ей удается сделать несколько шагов, и местность резко приобретает новые цвета и очертания.       Снег начинает валить с неба хлопьями, а вокруг кружатся люди, как будто бы она находится в фильме ужасов. Знакомое место, но немного странное именно сейчас. Нет двух дерущихся между собой групп мужчин, нет и машины, и деревьев. Нет ничего, кроме снега и крови на нем. Ноги О’Нил самопроизвольно двигаются, все приближаясь и приближаясь к кровяным лужам на снегу. И вот одна из них оказывается совсем рядом с ней. Сара пытается наклониться и рассмотреть внимательнее это пятно, кажущееся ей безумно необычным, но оно вдруг исчезает, а на его месте возникает тело мужчины. Аарон. Рука тянется к мужчине, но он исчезает так же быстро, как и возник. На его месте появляется другое тело. И оно тоже оказывается знакомым девушке. Вишня. И снова ей не удается его коснуться прежде, чем он исчезнет. И опять его место занимает третье тело, и О’Нил уже знает, кто это будет. Майкл. Его Сара уже даже не пытается коснуться, и он растворяется в воздухе через пару секунд.       Что за чертовщина? Они все были мертвы. Абсолютно все. Их бледные лица и неживые неприкрытые глаза, сверлящие ее застывшей в них болью. Невыносимо. Как ей отсюда выбраться? Сара хватается за голову, начиная судорожно оттягивать свои волосы в разные стороны, пытаться ущипнуть себя за все возможные части тела, упасть, удариться, задушить себя. Но ничего не помогает. Она словно в какой-то ловушке, выхода из которой попросту нет.       Слезы без разбора льются на испуганное личико загнанной в паническое состояние О’Нил. Она громко кричит, бьёт себя кулаками в грудь, пытаясь заглушить тягостное чувство боли, ломающей все кости изнутри. Несносно. Мучительно.       — Ты не смогла их спасти, — низкий раскатистый, как удары грома, голос останавливает снегопад, превращая его в дождь, — Это все твоя вина. Каждая смерть — твоя вина. Каждая кровь — твоя вина. И это невозможно исправить. Все будет так, как задумано изначально. Из этого нет выхода. Ты в ловушке. Проклятие невозможно остановить…не-воз-мож-но!       Голос замолкает, и местность приобретает свой привычный вид. Заасфальтированная дорожка оказывается перед глазами О’Нил и рядом множество деревьев. Туман исчезает, а перед ее телом стоит какой-то мужчина. Она подходит ближе, чтобы его разглядеть, но ощущает, как ее каким-то необычным способом уносит в собственное тело.       Глаза с болью открываются, а чья-то теплая ладонь касается ее руки, проверяя наличие пульса. Сильные мужские пальчики плотно обхватывают запястье, а потом отпускают его. Сара пытается всмотреться в своего спасителя, но в глазах все размазано от застывших в них слез. Ей больно как никогда. Все тело ноет.       — Господи, Сара, — голос оказывается до чёртиков знакомый, приятный, любимый, — иди сюда, моя ты проблемная. И как только ты здесь оказалась?       О’Нил оказывается поднятой на руки, сильно обхватившие ее и прижавшие к себе. Запах табачного дыма с каким-то тяжёлым одеколоном одурманивает ее голову, а тело погружает в невесомое состояние, лишь усиливающее озноб.       — Аарон, это правда ты? Или это очередная уловка? Я больше не сплю?       Блондинка из последних сил крепко хватается за края куртки мужчины и раскрывает глаза, спокойно выдыхая. Это он. Сара медленно подносит руку к его лицу и с опаской дотрагивается до щеки. Настоящий. Не галлюцинация. И снова слабость. Она не чувствует ни рук, ни ног. Они будто бы отнялись.       — Как ты тут оказалась? Я звонил тебе целый час, а ты все не брала. Мне как-то дурно стало, и я решил пробить твой номер, — Аарон укладывает ее на заднее сиденье своей машины, начиная осматривать внимательнее, — боже, ты вся горишь.       Девушку действительно мучает сильный жар, а тело изредка подрагивает от слишком горячей температуры внутри и потеет. Она буквально горит изнутри, находясь в полубреду и практически ничего не понимая. Улавливает лишь некоторые детали и звуки, но картинка до сих пор расплывчата, а внутри все гудит.       — А где все остальные? Где кровь? Что это за голос?       Несвязные между собой предложения, какая-то непонятная речь. Все выглядит безумно дико и странно. Хилл укутывает ее в плед и быстро садится за руль. Ее срочно нужно охладить, сбить температуру. Он выжимает педаль газа и едет на бешеной скорости, совершенно не обращая внимания ни на какие знаки. Все состояние девушки его пугает. Он ещё никогда не видел ничего такого. Сара буквально тает на глазах, будто теряет последние силы.       Через пятнадцать минут они оказываются около его дома, и главарь драконов без раздумий подхватывает любимую на руки, занося в помещение. Преодолевая лестницу, мужчина открывает дверь в ванную комнату при помощи ноги и сажает О’Нил в ванну прямо в одежде, начиная набирать воду.       Чуть прохладная вода полностью заполняет ванну, постепенно охлаждая тело девушки. Аарон заботливо протирает ей лоб влажной тряпочкой, убирая с него лишние волосики. Сара постепенно перестает подрагивать, и тело остывает, принимая адекватную для каждого человека температуру. Она приходит в себя окончательно, внимательно разглядывая помещение огромными глазами.       — Где это я? — О’Нил поворачивается лицом к мужчине, непонимающе мотая головой, — а почему я тут? Это твоя ванная? Почему я в воде, да ещё и в одежде? Аарон, что произошло?       — Вижу, тебе уже гораздо лучше, — Хилл с облегчением выдыхает, приводя свое дыхание в норму. Он снимает с вешалки свой халат и кладет его на стиральную машинку, — раздевайся и надевай. Только давай без лишних вопросов. Просто делай, что я говорю, и все.       Блондинка вылазит из воды, кое-как снимает тяжёлую промокшую одежду, полностью оголяя свое тело. Все происходит под пристальным взглядом главаря драконов, пытающегося понять хоть что-то. Аарон берет с полочки полотенце и бережно начинает обтирать девушку, все ещё не до конца осознающую то, как она сюда попала. Когда О’Нил оказывается полностью сухой, мужчина помогает ей надеть халат, крепко перевязывая пояс на ее талии. Чуть грубая, но одновременно нежная забота. Он поднимает ее на руки и заносит в спальню, усаживая на кровати.       — Я помню лишь то, как какой-то голос нес про невозможность остановить проклятие, а потом пустота. Как ты меня нашел? — Сара смотрит на обеспокоенного Хилла, виновато убирая взгляд в другую сторону. Она заставила его знатно понервничать.       — Пробил твой телефон, — Аарон садится рядом и нежно целует любимую в губы, поглаживая большими пальцами обе щеки. Он очень сильно испугался за нее. Ему казалось, будто бы она умрет в любую секунду, и сердце было готово выпрыгнуть из груди, — лучше ты мне скажи, как там оказалась? Что ты вообще делала рядом с лесом?       Главарь драконов берет О’Нил за руку, переплетая их пальцы и попутно прикуривая сигарету. Он делает несколько затяжек, стряхивая пепел в кружку из-под кофе, оставленную здесь с утра. Она выглядит убитой, и он ничем не может ей помочь, и его это ужасно расстраивает. Видеть мучения любимой и не знать, как ее от этого избавить — отвратительно.       — Вишня должен был научить меня кататься на мотоцикле, но все пошло не так. Один из моих снов вновь сбылся, и я не смогла контролировать его. Ви поцеловал меня именно в тот момент, когда я отходила от осознания, что события сна прошли без последствий. Я попыталась его мягко оттолкнуть, но он обиделся моей недосказанности. Мы повздорили, и он уехал. А я осталась там одна. И началась какая-то фигня. Мне ещё никогда не было так страшно. Мне даже в какой-то момент показалось, что я умерла. Аарон, пожалуйста, помоги мне избавиться от всего этого. Мне очень страшно. Я боюсь ложиться спать, каждый раз перед сном прощаясь с жизнью. Я не хочу умирать… И не хочу, чтобы умер кто-то из вас. Я не знаю, что мне делать дальше. Пожалуйста, скажи, что все это пройдет… Пожалуйста…       Сара начинает плакать, и каждое ее слово становится все неразборчивее, пока окончательно не теряет четкость. Аарон просто не знает, что ему делать с ее таким состоянием. Ему никогда не приходилось раньше сталкиваться с подобным, и он не верил во все это. Но сейчас охотно верит и видит, как это проклятье отбирает у Сары последнее желание жить нормальной жизнью. Оно разрушает ее изнутри, забирает все живое, оставляя лишь страх. И ему тоже страшно, но не за себя, а за нее. Поступок Вишни же выбешивает мужчину, что уже представляет, как сильно приложится кулаком по его лицу. Это чем нужно было думать, чтобы решиться оставить девушку одну рядом с лесом? Обиделся? Ну хорошо. Нужно было до конца остаться мужиком и увезти ее обратно, а потом уже психовать. Но ягодный, видимо, думал не головой, а чем-то другим.       — Любимая, мы справимся. Пожалуйста, не плачь. Я не могу смотреть на твои слезы, — Хилл крепко обнимает О’Нил, медленно поглаживая ее по макушке. Мужчина оставляет нежные поцелуи на ее шее, пытаясь хоть как-то успокоить и заглушить ее боль, — ты сильная, ты выдержишь. Я буду рядом. Мы найдем выход. Мы уже ищем. Майкл договорился со Стефани.       — Этот голос… Он сказал, что выхода нет. Я умру. И вы все со мной. Прости меня. Прости, я не должна была сюда ехать. Если бы я не приехала, то не было бы и всего этого проклятья. Не подвергла бы я опасности и вас, — она замолкает и в миг как-то живо улыбается, — Может, ты мне поможешь?       О’Нил резко загорается какой-то безумной идеей. Хозяин казино видит это в ее глазах. Она вскакивает с кровати и начинает без разрешения рыться в ящичках его тумбочек. Блондинка знает, что ищет, и где это лежит. Ее отчётливое ощущение подсказывает ей место. Третий ящик прикроватной тумбы отодвигается с лёгким скрипом, и Сара изучает его содержимое. Нашла. Она скользит рукой вовнутрь, касается пальчиками холодной гладкой поверхности и вытаскивает пистолет. Прокручивает в руках, убеждаясь в том, что это не игрушка. Да и застывшая картинка того, как Хилл стреляет из такого же в тире, подтверждает ее мысли.       — Положи на место, маленькая, — Аарон видит безумный взгляд Сары, сосредоточенный на пистолете. Ее пальчики продолжают оглаживать холодную поверхность, пропитываясь каким-то необычным ощущением. Зачем мучиться, если можно разом всё завершить?       Девушке почему-то резко становится хорошо и легко. Блондинка видит выход в этом незамысловатом предмете. Он может ей помочь от всего избавиться, да и умереть от рук любимого гораздо приятнее, чем от какого-то идиотского проклятия.       — Аарон, ради всего святого, прошу тебя, застрели меня! Пожалуйста, это выход!       Сказать, что главарь драконов шокирован, значит ничего не сказать. Он медленно охуевает со слов своей возлюбленной, настроенной очень решительно. Сара протягивает ему пистолет, но не отпускает его до конца, а даёт лишь коснуться той части, где находится курок. Она прекрасно понимает, что он не согласится сразу же и попытается ее отговорить. Но не сможет. Девушка уже все решила.       — Сара, это не выход. Давай ты успокоишься, я налью тебе чай, мы пообедаем и все спокойно обсудим, — мужчина пытается успокоить возлюбленную, но она лишь ещё больше впадает в какое-то сумасшедшее состояние.       Громкий рык Аарона, и он крепко хватает ствол пистолета, пытаясь его отобрать. Однако у него не выходит. У Сары появляется какая-то неведомая сила. Она становится слишком сильной и держит его крепче, чем он ожидал. Невероятно, как это у нее так получилось, однако это его не устраивает. Он не идиот, чтобы стрелять в ту, с которой только вчера начал отношения, и которую хочет видеть в своей жизни и дальше.       — Если ты хоть что-то ко мне чувствуешь, то помоги мне избавиться от этого. Пусти мне пулю в лоб или в живот. Я больше не хочу так жить. Умоляю тебя, — О’Нил срывается, начиная громко плакать и всхлипывать. Она пыталась ухватиться за нормальную жизнь и решить все это, но ничего не вышло. Все усугубилось. Стало невыносимым.       Хилл больше не может смотреть на то, как его любимая девушка мучается, разрываясь буквально на мельчайшие части прямо у него на глазах. Он чувствует всю ее боль и всё-таки решается. Мужчина обхватывает ствол пистолета одной рукой, прицеливается и нажимает на курок, выпуская пулю из оружия. Она сама этого хотела.