Отпечатки сновидений

      Темнота, яркий свет и снова темнота. Эти два состояния сменяются одно за другим несколько мучительно долгих минут, заставляя Сару ощущать себя как будто бы в тумане, в невесомости — там, где нет реальной границы между жизнью и смертью. В небытие, как бы выразились некоторые люди. Слабость и подавленное состояние не позволяют блондинке даже встать. Металлический привкус ещё очень ярко ощущается во рту, а губы саднит. Перед глазами мельтешат какие-то странные тени, а потом все резко растворяется, и местность приобретает привычные очертания. Снова то самое место, и снова этот злосчастный день. Силы постепенно возвращаются к О’Нил, и она уже стоит на заснеженном асфальте, наблюдая вокруг себя ужасающую картинку.       Сара стоит одна среди множества трупов. Вокруг много крови. Так много, что снег уже окрасился практически полностью в красный цвет, став похожим на декорации к фильму ужасов или на хэллоуин. Запах гнили и пороха стоит в носу у блондинки, заставляя ее морщиться. Она не в силах сделать ни одного шага. Просто стоит посреди дороги, а вокруг нее располагается целый ряд трупов драконов, как будто бы это обряд какой-то. Она просто стоит и не может ничего с этим поделать. Ее ноги приросли к земле, а тело не имеет возможности сделать хоть одно движение. А потом происходит очередная необъяснимая фигня. Трупы один за другим начинают подниматься и проходить сквозь Сару как через барьер, и каждый такой проход оказывается невыносимо отвратительным по ощущениям. Будто бы она ощущает всю их боль, каждое ранение, проживает их смерти. Отчётливо чувствует каждую рану на своем теле, и каждую секунду содрогается от боли. Их больше десятка. И каждый мчится именно на нее, словно его миссия — пройти через барьер в виде О’Нил и попасть в мир иной.       Ужасающе, больно до жгучего ощущения внутри груди и сломанных костей во всем теле. Каждый, абсолютно каждый дракон проходит через О’Нил, и с каждым таким проходом боль становится все сильнее и невыносимее. Ее разрывает, а голова уже ничего не соображает. И вот очередной дракон, его лицо… Сара мгновенно прикрывает глаза, когда ее начинают сверлить два зелёных омута. Тёрнер, как и все, идёт сквозь тело девушки, и она вскрикивает от боли, ощущая, как внутри все ломается. Следом за ним это действие повторяет и Вишня. Безжизненный, бледный… Делает шаг, и настигает О’Нил, а ее его боль, становящаяся чертовски ужасающей, слишком сильно ударяет в самое сердце. Но и это не конец. Последний дракон, коим оказывается Хилл, так же медленно доходит до Сары, проходя сквозь ее фигуру. И эта боль оказывается последней каплей. Не имеющая никаких возможностей двинуть хотя бы одной частью тела блондинка падает на снег, ощущая, как каждая клеточка ее тела пропитывается острыми, резкими уколами.       Она не может ни пошевелиться, ни моргнуть, ни хоть что-то сказать. Её просто разрывает от всего этого ужаса, заполняющего ее голову мрачными мыслями и забирающее последние нити жизни из ее тела. Каждая смерть отчётливо отпечатывается на ее сердце, а боль, что испытывали все эти невинные люди, будто бы специально не даёт возможности О’Нил хотя бы вздохнуть, становясь все больше и больше. Вспышка. Глаза открываются, а перед ними возникает смеющееся лицо Эрика, быстро исчезающее где-то на ветру. Вспышка. Холод пробирается своими тоненькими пальчиками в каждый изгиб, каждый миллиметр кожи. Слабость и головокружение. Вспышка.       О’Нил просыпается. Осматривается. Она сначала не понимает, где именно сейчас находится. Какой-то коврик, песок, грязь. Наверху темный потолок, похожий на салон машины. Точно, машина. Это машина Тёрнера. Но почему она на полу? Привстает сквозь боль, что до сих пор ощущается каждой клеточкой тела. Одна рука облокачивается об мягкие сиденья, а вторая об спинку переднего кресла. Голова вертится из стороны в сторону. Сара видит Майкла, лежащего лицом на руле. Парень явно без сознания, но почему? Что вообще произошло? Глаза быстро начинают выхватывать местность. Дорога. Они посреди дороги, а сзади виднеется то место, в котором с ней и произошла вся эта дичь. Видимо, Тёрнер пытался отъехать, но куда-то врезался. Но куда? Впереди лишь пустота. Там просто невозможно было хоть куда-то врезаться.       Девушка приводит свое дыхание в норму и перелезает на переднее сиденье, пытаясь привести друга в чувства. Она сильно ударяет его по одной щеке, собираясь ударить уже и по второй, но он вовремя открывает глаза, хватаясь за лоб, где теперь красуется красная отметина от удара об руль. Бедный. Он выглядит совершенно ничего не понимающим и даже отчасти испуганным.       — Что это за чертовщина была? Сара, куда ты меня привезла? Что за хрень там творилась? Какое-то странное облако. кровь, которая исчезает. Молнии. Что, блять, происходит? И во что я врезался на пустой дороге? Объяснись, пожалуйста, — дракон вытаскивает из бардачка аптечку, перебирая пальцами медикаменты и находя пластырь. Он все ещё медленно и часто моргает, видимо, восстанавливая картинку перед глазами.       — Давай помогу тебе, — Сара вынимает у друга из рук пластырь, откладывая его в сторону. Находит антисептик и собирается уже начать обрабатывать рану на лбу Тёрнера, однако он забирает медикамент и при помощи зеркала проводит все махинации самостоятельно, — ты чего? Я бы и сама тебе все обработала.       — Я не маленький, могу и сам, — Майкл недовольно фыркает, — объясни, что это была за ерунда. Твоя главная задача состоит сейчас именно в этом. Я хочу слышать правду.       Дракон выходит из машины, блондинка за ним. Они вместе осматривают капот, сильно помятый от явного столкновения с чем-то сильным, большим и тяжёлым. Но с чем? Вокруг лишь дорога и пустота. Ни единого животного, да и на такой скорости от этого зверя ничего бы не осталось. Но никаких трупов животных или людей рядом нет. Чертовщина чистой воды. Словно невидимая сила врезалась в машину и остановила ее на полном ходу. И как такое только возможно? Как вообще возможно все, что Тёрнер сегодня наблюдал, пока Сара лежала пара минут без сознания.       — Я соврала тебе, — О’Нил стыдливо смотрит на друга, пытаясь выглядеть максимально невиноватой, — Вишня ничего не говорил о красоте этого места. Он и Аарон отказались меня сюда вести, как только услышали, что это то место из сна, где и происходит перестрелка. Ну я и позвала тебя поговорить, а съездить сюда предложила невзначай. В общем, я просто…       — Использовала меня, — Тёрнер заканчивает за подругой мысль. Пусть он и стоит сейчас к ней спиной, однако он ощущает даже так, как ей неловко и какой испуганный взгляд его сейчас сверлит. Горькая правда не приходится по душе блондинке.       — Что? Нет, не правда. Я просто… просто…— девушка не знает, что ей придумать. Он прав. Она его использовала. Нагло. Глупо. Незаслуженно.       — Сара, ты меня использовала, как средство, с помощью которого можно добиться своих целей. Знала, что не откажу тебе, потому что, черт возьми, люблю тебя. Знала, что сделаю все, о чем ты только попросишь. Знала и нагло этим воспользовалась, — разочарование так и слышится в надрывистом голосе парня. Она вновь так поступила, и он уверен, что поступит так ещё миллион раз, — И когда ты только перестанешь со мной так поступать? Хоть бы раз вознаградила достойнее, чем просто спасибо. Неужели я не заслужил твоей любви? Со мной что-то не так? Или тебе нравится использовать меня, как запасной вариант, если Хилл с Вишней откажут? Тёрнер, ведь влюбленный дурак, никогда не откажется, верно? Фиг с ним, ничего, переживет. Так ты рассуждаешь каждый раз?       Дракон заводится. Ему надоело, как нагло она постоянно использует его чувства во благо совершения своих целей. Он не тряпка, об которую можно вытирать ноги. Хватит. Все зашло слишком далеко. Пора прояснить некоторые моменты их отношений, и раз другой возможности это сделать нет, то они сделают это прямо сейчас.       — Майкл, ты чего? Я никогда так не думала и не буду думать. Ты мне дорог. Ты мой друг. Почти что брат, — блондинка обходит парня и становится перед ним, заглядывая прямиком в глаза, что пропитаны болью, — ты не запасной вариант, и никогда им не был. Господи, прости меня. Я не хотела, чтобы все вышло так.       Дракон нервно смеётся, присаживаясь на капот. Он улыбается и выглядит как псих, но это не так. Ему просто больно. Не хотела? Но сделала. Никогда не был? Ложь. Друг? Брат? Ну уж нет, и ни тот, и ни другой.       — Хорошо, раз я никогда не был запасным вариантом, и ты не считаешь меня таковым и сейчас, то я могу сделать так, — он грубо притягивает подругу к себе за руку и впивается в ее губы поцелуем.       В парне просыпается зверь, и эмоции захлёстывают его с головой. Он устал быть вторым или третьим. Она его, и раз ей не хочется по-хорошему, то будет так. Сара мягко отстраняется, переводя губы на щеку друга, но он не согласен с таким ее решением и поэтому снова начинает ее целовать грубо, дерзко и совершенно не обращая внимания ни на какие ее попытки от него отбиться. Крепкая хватка дракона оказывается ловушкой.       — Майкл! Прекрати! Пожалуйста…       Практически слезливый голос О’Нил выводит Тёрнера из гнева, и он отстраняет подругу от себя. Она отходит на несколько шагов назад, слыша, как чуть вдалеке едет какая-то машина.       — Тебе так противно, да?       — Нет, Майкл, мне не противно. Я уже просто не знаю, как тебе нужно сказать, чтобы ты понял, что я тебя не люблю. Ты классный, хороший, ты изменился, но я уже не та милашка О’Нил, которую ты знал. Это сложно понять. Я стала другой, и в моей жизни… Понимаешь, мне нужен другой человек рядом в качестве второй половинки. Немного иной, не такой… Черт, это слишком сложно… Рыжулик, я люблю тебя, но исключительно как друга. Понимаешь? — О’Нил пытается быть мягче и не наговорить глупостей, но, судя по грустному выражению лица друга, ему уже нестерпимо больно.       Девушка следит за взглядом дракона, что смотрит на остановившуюся позади нее машину. По крайней мере, блондинка слышала, как заглох мотор и хлопнула дверца. Лицо Майкла принимает отстранённый вид, когда кто-то касается руками плеч О’Нил и крепко вжимает в себя. Аарон.       — Черт, О’Нил, сколько можно игнорировать мои звонки? Почему я уже второй день подряд нахожу тебя в черте леса? Ты невыносимая! Сколько можно себя и меня терзать этими выходками?! Я же весь извелся. Ну нельзя же так, маленькая, — губы Хилла оставляют сладкий поцелуй на щеке блондинки, а руки нежно опускаются на талию и медленно сжимаются в замок на животе, не позволяя Саре вырваться из его объятий, что сейчас причинят ее другу боль.       Майкл несколько минут просто смотрит на разворачивающуюся перед ним картину нежности и любви, сильно зажмуривая глаза и прикусывая язык до металлического привкуса. Больно. Вот это правда больно. Он ударяет кулаком об капот, нервно закуривает и ухмыляется.       — Он твой другой человек, да? Иной, хороший, адекватный. Ты ведь это не сказала минутой ранее? Я ведь, по-твоему, псих. Знаешь, — Тёрнер резко встаёт и становится напротив сладкой парочки, — сегодня ровно десять лет с начала нашей дружбы, но, видимо, мой маленький сюрприз так и останется в моей голове. Ты не заслужила его, и меня тоже. Ты и правда стала другой. Ты больше не милашка О’Нил… Ты худшая версия себя…       — Тёрнер, ещё одно такое слово, и будешь иметь дело со мной, — Аарон стреляет в друга недовольным взглядом. Никто не смеет оскорблять его девушку. Даже он. И плевать, что между ними произошло.       — Как отважно, Хилл, — рыжеволосый злостно хмыкает, — но я тебя не боюсь. Просто скажи, чем он лучше? Неужели ты реально его полюбила? За что?       Сара быстро хлопает ресничками и прерывисто дышит. Она снова разбила ему сердце. Он снова в таком разбитом состоянии из-за нее. Она перед ним виновата. Слишком сильно виновата.       — Майкл, я не знаю, как это объяснить. Я так чувствую, и мои чувства меня ещё ни разу не подводили. Мне просто нужно быть с ним каждой клеточкой моего тела, и все. Ты не хуже и не лучше. Ты прекрасный, просто я не та, кто тебе нужен. Мы были хорошей парой и пережили миллионы теплых моментов, что навсегда останутся в моей памяти, как одна из лучших частей моей жизни, но это все в прошлом, — О’Нил протягивается ладонью к щеке друга, проводя большим пальцем по ней. Тёрнер на секундочку позволяет ей его коснуться, а потом грубо откидывает ее руку в сторону, — надо двигаться дальше. И я не вижу нас, как пару, дальше. Прости, рыжик. Ты хороший, но ты мне друг. И люблю я тебя дружеской любовью.       Девушка мягко улыбается, поднимая своим пронзительные глаза на две совершенно пустые зелёные бездны. Сломался.       — А я не вижу нас дальше, как друзей. Все конечно, Сара. Абсолютно все. Я больше и пальцем не ударю ради тебя и твоего блага. Ебитесь с этой сверхъестественной хернёй сами и меня в это больше не вмешивайте. Скатертью дорога, голубки!       Майкл бросает куда-то в сторону сигарету, садится в машину и уезжает, не позволяя Саре сказать и слова в свое оправдание. Хватит. Ему больно, пусть и ей будет также. Дружить он с ней все равно не сможет больше никогда нормально. Слишком сильно любит. Лучше порознь, чем вместе.       Аарон разворачивает Сару к себе лицом и нежно целует в губы, понимая, какой сейчас для нее удар услышать такие слова от друга. Не так Майкл должен был узнать об их отношениях. Точно не так. Будь бы Хилл на его месте, отреагировал бы также, ещё бы и себе врезал для успокоения души, но Майкл не стал так делать. И пусть Сара виновата в произошедшем по большей части, он все равно не станет ее за это осуждать. Они должны поддерживать друг друга во всем, и даже в таких случаях.       — Поехали ко мне, маленькая. Лить слезы тут не выход, — Хилл крепко берет любимую за руку и тянет за собой абсолютно не сопротивляющееся тело. Девушка в прострации и все, что она сейчас может делать — это плакать.       Ее лучший друг Майкл, любимый рыжик, прекрасный и добрый парень только что сказал, что больше не хочет быть с ней друзьями. Но почему? Почему он так поступил? Это хуже, чем наговорить гадостей и уехать. Это хуже, чем, если бы он послал их к черту и подрался бы с Хиллом. Это, вообще, худшее развитие событий. Она не сможет без него. Он слишком ей дорог.       — Я совершила самую худшую ошибку в своей жизни, — О’Нил начинает бить ногами по полу машинного салона, а руками по своим коленям, — Аарон, он был для меня больше, чем просто друг. Он частичка моего сердца. Как я теперь без него?       — Майкл вспыльчивый, эмоциональный и чуть грубый. Он любит наговорить глупостей, но это на эмоциях. Вы помиритесь. Просто дай ему немного времени, хорошо? Не трогай его пару дней. У вас будет ещё возможность спокойно поговорить, — главарь драконов быстро покидает пределы леса, выезжая на нормальную дорогу.       — Ты думаешь, мы сможем восстановить наши дружеские отношения? — в глазах блондинки загорается надежда.       — Я уверен в этом. Между вами действительно есть особая связь. И, поверь мне, если бы он реально хотел разрушить все к чертям собачьим, то сказал бы тебе хоть одно злостное слово, обозвал бы как-нибудь, а не пытался бы тщательно подбирать слова. Ты ему дорога, а он дорог тебе. И это невозможно разрушить этой ссорой, — они останавливаются возле дома Хилла, и он осторожно ставит руку на коленку любимой, ласково поглаживая ее через ткань джинс, — просто ты убила в нем любовь к себе, как к женщине. Ему надо с этим свыкнуться. Как только он привыкнет к тому, что ты больше не его Сара со школьной скамьи, тогда вы и сможете поговорить. Время, в вашем случае, лучший лекарь.       Они оказываются в гостиной. Сара садится на диван, крепко сжимая в руках подушку, а Аарон приносит ей чай. Молчание повисает в воздухе, обжигая каждого из них своей особенной силой. О’Нил хочется повернуть время вспять и не повторить этой идиотской ошибки, а Хиллу просто больно смотреть на нее такую. Убитую. У них, возможно, осталось не так много времени, чтобы быть счастливыми и насладиться отношениями сполна, а они тратят его на эту грусть.       — Зачем ты поехала в то место? Я запретил тебе, — главарь драконов замечает чуть успокоившийся взгляд О’Нил на себе и решает выяснить, какого же черта ее туда занесло.       — Потому что я должна найти выход из всех этих снов и изменить будущее. И, знаешь, оно уже поменялось…       Блондинка вспоминает в мельчайших подробностях сон с Майклом на крыше, где он устроил ей маленький сюрприз в честь десятилетия их дружбы. И его сегодняшнее упоминание об этом сюрпризе, что теперь навсегда останется лишь в ее сне. Этой ситуации не произойдет, а значит она смогла как-то повлиять на будущее. Пусть и не лучшим образом. Не будет и той картины в гостиной Хилла, когда она станет целоваться, как теперь ей стало понятно, с Тёрнером, чтобы позлить любимого и заставить его рассказать всем об их тайных отношениях. Два события теперь никогда не сбудутся, а значит, у нее есть возможность изменить и самое главное событие и не допустить смерти близких ей людей. Хоть что-то приятное она вынесет из этой ситуации.       — Ты о чем? — Аарон настораживается. Ему совершенно не нужно, чтобы она вносила коррективы в будущее. Это грозит ей неминуемой смертью, а так у него есть хотя бы маленький шанс ее спасти.       — С Майклом должно было быть совсем не так… В общем, две картинки тупо выпали и больше никогда не произойдут, а значит и главный сон тоже может не случиться. Аарон, у нас есть шанс оставить всех вас живыми! Осталось лишь зацепиться за него, — Сара крепко обнимает любимого, радостно целуя его в губы и перемещаясь постепенно на шею.       — Да, только бы понять, как…       — Как-то ты не рад моей новости. Эй, я, вообще-то, ищу варианты спасти твою задницу! А он носом морщит, — О’Нил строго на него смотрит, приподнимая за подбородок.       — Какая-то ты дерзкая стала, надо тебя наказать, — Хилл берет обе ее руки и заводит ей за спину, крепко сжимая в одной ладони, а губами впиваясь в пухлые уста, требовательно целуя, — зачем тебе так много одежды?       — Чтобы ты спросил, — блондинка ухмыляется, получая несильный удар по одной из ягодиц, — кто-то хочет меня отшлепать?       — О да, ты сегодня меня ослушалась, а значит должна понести заслуженное наказание. Ложись на живот, — командный тон мужчины заставляет девушку поежиться и беспрекословно выполнить его поручение.       Она ложится на живот, вытягиваясь на диване и поворачивая голову на своего возлюбленного. Он же снимает с джинс ремень, складывает пополам и игриво улыбается, осторожно разворачивая голову любимой в другую сторону. Она не должна ожидать его ударов, они будут неожиданными и от того очень возбуждающими.       — Ты серьезно будешь меня шлёпать ремнем? — Сара пытается возмущаться, но Аарон настойчиво заводит руку ей под живот, расстёгивает пуговички на ее джинсах и приспускает их вниз, оголяя упругие ягодицы.       — Лежи молча и не смей двигаться, иначе будет больно, — Хилл видит, как она напрягается от страха. Дурочка, он не собирается причинять ей боли, просто пошалит и все. Ей понравится.       Несколько ударов ремнем проходятся по обеим ягодицам, оставляя за собой красноватые следы на нежной коже и срывая с губ девушки тихие вскрики, но не от боли, а от неожиданности. Главарь драконов приспускает свои джинсы и боксеры вниз, становясь позади возлюбленной. Он крепко обхватывает ее за живот и приподнимает, заставляя встать на четвереньки. Рукой закрывает Саре рот, опускает ее трусы вниз и резко входит во всю длину, не давая ей возможности привыкнуть к его размерам. Грубые толчки сначала приносят девушке неприятные ощущения, но как только Хилл сбавляет темп и подключает ласку груди, предварительно избавив девушку от верха в виде коротенького топа, она начинает тихо постанывать. Разрядка быстро приходит к мужчине, слишком возбужденному такой податливостью женского тела, и он кончает, изливаясь девушке на спину. Однако испытывать непослушную девушку он ещё не закончил, поэтому несколько секунд перерыва, и он вновь начинает свои движения в ней. Как только Аарон ощущает, что Сара вот-вот кончит, то он резко выходит из нее.       — Эй, ты чего? — О’Нил непонимающе оглядывается назад и практически скулит. Ей мало.       — Я обещал наказание, а не пряник, — главарь драконов спокойно надевает обратно боксеры и застегивает джинсы, продевая в них ремень.       — Аарон! Пожалуйста… — блондинка умоляюще прожигает любимого взглядом. Он не прав. Это неправильно. Это издевательство чистой воды!       — Нет, одевайся.       Категорический отказ, и О’Нил готова расплакаться. Так нечестно. Сам получил чего хотел, а ей не позволил. Невыносимый и упрямый! Ничего, она тоже как-нибудь сыграет с ним в такую игру. Ему мало не покажется.       — Ты…ты…ты!       — Ну и кто же я? — Аарон тихо смеётся, медленно опуская в рот маленькую печенюшку и запивая все это дело чаем.       — Мучитель, — недовольно фыркает она, медленно надевая трусы, все ещё надеясь, что он передумает.       — Не-а, можешь и не надеяться. Я так решил, поэтому тебе проще принять мое решение, чем пытаться противиться.       Хилл ставит любимую на паркетный пол и быстрым движением застегивает пуговичку на ее джинсах, игриво целуя в губы. Безумно смешная, когда злится и не получает того, что ей хочется. Он готов злить ее чаще, чтобы видеть это умилительное личико. Теперь его любимое личико.

***

      Майкл не помнит, как оказывается в ночном клубе. Один бокал виски опрокидывается за другим, и его сознание растворяется в приятном алкогольном опьянении, но О’Нил так и не выходит из его мыслей. Абсолютно каждая блондинка в клубе кажется ему похожей на Сару, и он постепенно ощущает, как начинает сходить с ума. Она везде, повсюду. Как так произошло? Как он допустил того, чтобы она выбрала не его? Как он вообще дал ей возможность обратить внимание на кого-то другого? Почему он отпустил ее ещё пять лет назад? Он не должен был… Он должен был побороться за их отношения, измениться, показать ей, что готов на все ради них. Тёрнер ведь так сильно ее любил… И до сих пор любит.       Как теперь ему жить дальше без ее улыбки? Без надежды, что она всё-таки будет вновь его любимой и единственной? Она была для него всем. За эти пять грёбанных лет дракон так и не начал отношения ни с одной другой девушкой, ведь как только пытался, так в его мыслях мгновенно возникала О’Нил. Ему казалось, будто бы он ее предает таким образом. И он сдавался и отпускал от себя прекрасных девушек, хотя мог бы уже давно быть счастлив. Но нет же, ему нравилось убиваться из-за той, кто оставила его в прошлом ещё пять лет назад. И почему он снова позволил своим чувствам к ней вылиться наружу? Майкл ещё никогда не ощущал себя таким разбитым, как сейчас. Никогда. Сара сломала своими действиями в нем все живое, что только осталось в его израненной душе. Идиот, надеялся на возвращение былых времён, а получил разбитое сердце. Вдребезги.       Парень выходит на улицу, оказываясь на заднем дворе. Он скатывается по бетонной стенке, несколько раз ударяя кулаками об асфальт. Костяшки покрываются красноватыми капельками, а в голове возникает отчетливая картинка из прошлого.       О’Нил держит в руках ватный диск, сильно прижимая его к кулакам парня, что полностью сбиты в кровь. Он старается улыбаться и терпеть невыносимо жгучую боль, а она не плакать. Оба стараются угодить друг другу. Разве это не любовь?       — Майкл, ну зачем? Зачем ты ему ответил? Он бы просто ушел, если бы я не обращала на него внимание… Горе ты мое луковое, — Сара целует каждый миллиметр его губ, залечивая на них раны с помощью этих сладких поцелуев.       — Никто не имеет права оскорблять мою девушку. Никто. Он получил по заслугам, и плевать, что я тоже отхватил. Зато твои честь и достоинство сохранены, — Тёрнер откидывает на пол ватный диск и усаживает любимую на свои колени.       Его губы адски щиплет, кулаки готовы разорваться от боли, а фингал под глазом отвратительно сильно сжимается при каждом открытии и закрытии век. Плевать. Зато рядом она. Его любимая девушка. Блондинка не выпускает его ладошку из своей, а губы не перестают целовать искалеченное лицо. Он ее герой. Отчаянно бросился защищать, хоть и знал, что старшеклассник профессионально занимается боевыми искусствами. Но он не ударил лицом в грязь и показал наглому парню, смеющему обзывать его возлюбленную дряными словами, кто сильнее. И сильнее оказался Тёрнер. Семнадцатилетний парень победил и получил свою главную награду — ее.       — Ты дурачок, больше никогда так не делай. Я не хочу тебя потерять. Я очень испугалась, — девушка сильно ударяет его в бок, вымещая всю свою злость. Ему больно, но он терпит. Пусть позлится, зато плакать перестанет.       — Ты меня убить решила? — он смеётся. Беспокоится. Любит. Милашка. Его милашка О’Нил.       — Нет, просто проучить. Майкл, — О’Нил осторожно обхватывает его лицо обеими руками, — пожалуйста, никогда не заставляй меня переживать так сильно. Ты мне слишком дорог, и я ни за что не хочу тебя лишиться. Я же люблю тебя.       — И я тебя люблю, моя девочка. Я всегда буду рядом, что бы ни случилось, — Тёрнер счастливо улыбается, ласковоо касаясь губами ее губ.       — Я тоже всегда буду рядом.       Страстный поцелуй, руки на телах друг друга, крепкие объятия и такая же крепкая связь между ними. Настоящая любовь. Не детская, не наивная, а чистая и истинная. Первая любовь.       Воспоминание исчезает, оставляя за собой неприятный осадок. Все обещания летят к чертям. Всегда будут рядом друг с другом? Тупая ложь! Прекрасная сказка, превратившаяся в отвратительную реальность. Как бы ему вновь хотелось оказаться в школьном времени и крепко обнять свою маленькую О’Нил, поцеловать ее сладко и получить в ответ красненькие щёчки. Приходить к ней по ночам и прятаться от ее матери то под кроватью, то в шкафу, то на балконе. Ему бы очень хотелось снова быть с ней, но все теперь окончательно разрушено. Навсегда.       И почему он не смог отпустить ее раньше? Так и жил все эти годы, надеясь хоть когда-то вернуться к тому, что было. Она была его первой любовью, и так осталась ей, дважды разрушив это маленькое и хрупкое сердце. Полюбить ещё хоть раз? Да ни за что! Майкл больше никогда не сможет ощутить этого прекрасного чувства. Нет, с него хватит. Любить слишком больно. Теперь дракон это точно знает.       Майкл встаёт с холодного асфальта, пошатываясь, идёт вперёд. Он медленно рассекает улицу своими большими шагами, оказываясь перед любимой машиной, в салоне которой до сих пор отчётливо ощущается запах ее сладких духов, такой же, как и она сама на вкус. Парень достает сигареты и нервно закуривает, впуская в лёгкие отравляющий запах табака, сильно прожигающий все внутри. Выпускает через нос, наслаждаясь тем, как две ровные полосочки дыма медленно исчезают в воздухе. Он делает несколько шагов вперёд, отходя от машины и останавливаясь перед дорогой. Свежий воздух опаляет его лицо своей прохладой, а позади слышится незнакомый голос, громко окликивающий его.       — Тёрнер? Майкл?       Дракон поворачивается и все, что он успевает увидеть — это как мужская рука нажимает на курок, а в него летит горячая сталь, а дальше сильный удар об асфальт. Темнота и жгучая боль.