Не моя игра

Мое имя Лиз. И я не знаю сколько мне лет, так как родители не заморачивались, когда меня заделывали, поэтому и дату рождения особо и не старались запомнить, имя дали-и на том спасибо, а дальше в свободное плаванье.Все свое детство я провела в общине. Так у нас называется самое большое здание в поселение, где живут все те, кто не нашел своего личного угла. Спали шестером в одной малюсенькой комнате, но я не жаловалась. Никто не обижал, но и заботы друг о друге никакой не было. Пришел к ужину-хорошо, не пришел-еще лучше. Видимо поэтому я ничего не почувствовала, когда мне сообщили, что мать, с которой я виделась раз в два месяца, и то, только потому что она жила через две комнаты от меня, умерла. И так как я не знаю, как выглядит мой отец, можете считать меня сиротой. Изгои — это не фракция, это приговор. Нам запрещают иметь свои законы, свое правительство, пресекают любые попытки малейшего восстания. Два раза в месяц бесстрашные проводят осмотр всех помещений на наличие оружия. Поэтому то, что я делаю совершенно не законно и наказуемо, однако это лишь подстегивает меня к действиям. Я еще раз обвожу глазами комнату, в которой мы снова собрались. Серые потолки, развалившиеся от времени, но еще сохранившие прежнее величие толстые стены. Три стула, стол без одной ножки и маленький ночник, свет от которого позволял увидеть лишь тени и очертания предметов, это нам и нужно, мы должны быть незаметными. -Ты так и не ответила. Я удивленно поднимаю голову и вижу вопрошающие взгляды. -Разве это не понятно? — с полной уверенностью в своей правоте восклицаю я. — У нас нет пока столько оружия и людей, чтобы пытаться противостоять даже завтрашнему осмотру. Они слишком сильны и хорошо обучены. — я замечаю, что завладела вниманием и продолжаю. — Как бы мы не хотели этого, пока бунт не возможен. — Что же ты предлагаешь, сидеть и ждать, пока они перенасилуют всех наших женщин? — Это Джером, самый юный и самый пылкий член сообщества. Ему многое прощают, так как недавно убили его отца и изнасиловали младшую сестру, и не дав опомнится заставили занять место отца. Его нетерпеливость понятна. Пытаюсь не раздражаться, однако из этого мало что выходит, и мой ответ получается гораздо жестче, чем я думала. — Нам не нужны лишние потери. Хочется отомстить, кровь закипела? Дерзай, только нас в это не впутывай. — Ну, ну, полегче, девочка. — дядя Сэм встает со стула и кладет свою морщинистую руку мне на голову. — Вы оба очень молоды и горячи, а в этом деле не должно быть никакой спешки. Дядюшка Сэм, пожалуй, единственный человек, который мне действительно дорог. Он отыскал меня лет пять тому назад, и с тех пор заботится обо мне. Иногда он говорит о своем прошлом, ведь он не всегда был афракционером, раньше он принадлежал к фракции эрудитов. Что случилось тогда, почему его выкинули к изгоям никто не знает, однако именно он возглавляет сейчас наше временное правительство. Заседание заканчивается, и все поспешно собираются и уходят. Я остаюсь одна. Тушу ночник и медленно опускаюсь на стул. Притягиваю ноги к груди и обхватываю себя руками. Так теплее. Я стараюсь не думать о том, что будет завтра, но непрошенные мысли сами заполняют мою голову. -Кто из моих знакомых завтра погибнет? Сколько молодых девушек потеряют желание жить из-за похоти солдат? — за свою жизнь я не боюсь. Этот осмотр не будет первым, я знаю как себя вести и как подготовиться. Усталость делает свое дело.Веки становятся невыносимо тяжелыми.Я пытаюсь перебороть себя, но вскоре засыпаю.