Не моя игра

Просыпаюсь от яркого света. Медленно потягиваясь и зевая, поднимаюсь с пола, походу дела отмечая, что упала ночью со стула. Выбираюсь из здания и с облегчением понимаю, что только-только взошло солнце, а значит бесстрашных здесь еще не было. Еще несколько секунд улыбаюсь солнечному свету и бегу. Бегу так, что здания по двум сторонам сливаются в единую серую массу. Дыхание сбивается, в боку начинает колоть, но темп я не сбавляю, мне нравится так бежать. Чувствовать себя свободной. До общины я добралась уже после полудня. С решимостью вхожу в здание. Волнение внезапно охватывает меня и руки начинают трястись. Бесстрашные с минуты на минуту будет здесь, а у меня под кроватью в щели между досками спрятан пистолет. Поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и сворачиваю в комнату, имеющую громкое название дом. В комнате никого нет, я могу не осторожничать. И только сейчас я понимаю, что все это время была жутко напряжена. Залезаю под кровать. Первая, вторая, третья, четвертая, пятая. Это то, что нужно. Дергаю за доску, она тяжело, но поддается. Наугад ощупываю поверхность. Холодное и тяжелое, а вот и пистолет. Аккуратно достаю его и тут же прячу под мешковатым тряпьем, которое на мне одето. Теперь осталось только измазюкаться и спрятать оружие понадежней. Выхожу из здания и иду, пока не нахожу глазами нужное укрытие. Им на некоторое время станет гора заржавевших бочек. С осторожностью оглядываюсь по сторонам. Убедившись, что поблизости никого нет, я поспешно зарываю пистолет в землю и накрываю бочкой. И тут краем глаза я замечаю движение в конце переулка. Быстро поворачиваю голову и вижу высокого мужчину-бесстрашного, уверенной походкой идущего ко мне. Стараясь не делать резких движений, я встаю к противоположенной стене. Он подходит ко мне все ближе и я могу разглядеть его лицо. Стальные серые глаза, несущие угрозу, сдвинутые, проколотые пирсингом брови, прямой красивый нос и сжатые полные губы. Кроме всего этого, мощные руки, держащие винтовку. Я пытаюсь сжать ладони, чтобы скрыть явную дрожь, когда он вплотную подходит ко мне. -Что ты здесь делаешь, изгой? -спрашивает он. Я слышу призрение и любопытство в его голосе. Собираясь с силами, смотрю прямо ему в глаза и молчу. Замечаю, что он начинает выходить из себя. Он поднимает оружие и наводит его на меня, заставляя вплотную прижаться к стене. Я смотрю на его лицо, на его серые, ледяные глаза и вижу его непоколебимую уверенность в себе, в своей правоте. Он думает, что ему позволено делать со мной все, что заблагорассудится? От его самодовольства меня тошнит. Я чувствую, как ненависть из глубин моей души поднимается, и я уже не могу скрывать ее. Видимо, бесстрашному не понравилось то, что он увидел в моих глазах. На его лице появляется мерзкая ухмылка. Он, подталкивая винтовкой, ведет меня к тому месту, где бесстрашные собирают всех изгоев для проверки на послушание. По крайней мере, так они говорят остальным фракциям. На самом же деле, они безнаказанно насилуют, издеваются, а порой и убивают. — Ты же знаешь, что я могу сделать с тобой все, что захочу. — медленно, смакуя каждое слово, произносит он. — Могу выстрелить в тебя, могу отдать своим солдатам. И ты не сможешь даже пикнуть или возразить мне.-продолжает он. Видимо он хочет, чтобы я ответила ему грубостью на грубость, чтобы у него была причина для наказания. Но я для этого слишком умна, и слишком на меня много возложено. — Ты можешь сделать это. — кротко отвечаю я, не поднимая головы. Его выводит из себя моя покорность, и он сильнее, чем нужно толкает меня в спину. Я падаю и тут же встаю. Мы продолжаем идти молча. Всю дорогу я борюсь с желанием повернуться и посмотреть на него.Но гордость пересиливает любопытство, и я упрямо шагаю и смотрю только вперед. Бесстрашный подозрительно спокоен. Мы довольно быстро доходим до общины, и я вижу весь свой народ, всю фракцию, построенную в строгие ряды по всей территории большой площади. Нас много, очень много. Вооруженных до зубов бесстрашных, хватило бы минут на двадцать. Видимо, мой неудавшийся собеседник это понимает. Поэтому сжимает оружие так, что на его руках проступают вены, и с ленивой опаской сканирует всех изгоев, пытаясь отыскать возможных бунтовщиков. Он резко поворачивает голову в мою сторону, и я понимаю, что он застал меня за пристальным рассматриванием его лица. Я быстро перевожу взгляд на свои грязные ботинки, но все же успеваю заметить ярко выраженную брезгливость на его физиономии. Снова поражаюсь его самодовольству и обижаюсь, чувствуя, как мои щеки начинают краснеть. Однако я быстро забываю обо всем, когда вижу, как из толпы бесстрашные выводят мою соседку по комнате. Я не знаю как ее зовут, но она мне нравилась.Со своими рыжими длинными волосами и огромными глазами. И вот сейчас, отчаянно сопротивляясь, она пытается вырваться из рук двух амбалов-бесстрашных, со смехом смотрящих на эти жалкие попытки спастись. Я изо всей силы кусаю нижнюю губу, пока не чувствую железный привкус крови. Замечаю, что он смотрит на меня насмешливо. Слегка поворачиваю голову в его сторону и окидываю серые дома безразличным взглядом. Он должен понять, что мне все равно. Проявить какие-либо эмоции, значит показать, что ты неравнодушен. А это может вызвать множество подозрений. Все фракции ждут от нас бесчеловечности, они пытаются отучить нас от чувств. Рыжую уводят в машину и за ней еще шесть девушек. Бесстрашные собираются уезжать, однако он и не думает уходить. Я не шевелюсь, боюсь оказаться восьмой. Его кто-то зовет по имени. Он вздрогнув, и еще раз пристально посмотрев на меня, бежит к машине. Так значит, Эрик. Что ж, надеюсь, мы больше не увидимся.