Alesana: кровавая быль

Алесана снова шла этими тёмными коридорами, которыми ходила и вчера, и позавчера, и несколько раз сегодня. Всё ещё ходила, как в клетке от решётки к решётке. Невольно она уже знала, за каким повтором начинается коридор с молящими о подаянии статуями, и где стоят урны полные загадочных костей. Куда свернуть, чтобы дойти до столовой, до комнаты с пианино. Как найти выход в сад, вход в подвал. Она знала это, не желая этих знаний. Алесана поймала себя на мысли, что день прошёл очень быстро, словно его не было. Это заставляло нервничать. Дневной свет становился всё ценнее и ценнее, потому что его словно становилось меньше. Солнце очень быстро окунулось в зенит, уступая место млечной луне, лик которой навевал непонятную тоску и чувства одиночества. Нечто странное творилось в стенах особняка, но от этого становилось лишь мрачнее. Казалось, что всё идёт своим печальным чередом. Но что-то гнало свет дня прочь, удлиняя ночи. «Надеюсь, что это иллюзия», - подумала она, проходя мимо пустых комнат, обитатели которых собрались в большом зале. Вампиры снова бодрствовали, творя что-то, что будоражило всё вокруг. Никто не устраивал совместный ужин. На нижних этажах особняка стало ужасно шумно, а волны силы полыхали практически во всех углах, раздражая такой расточительностью. Ято и Мирэ разошлись не на шутку, забавляясь со своими невестами. Казалось, что их жизнь вернулась в прежнее русло. Даже Шелф и Кобо закрылись в одной из комнат, чего не делали уже очень давно. Алесана закрывала себя от громкого насильственного диалога, стараясь не видеть того, как Шелф связывает Кобо, наказывая его, заставлял пресмыкаться перед ним, вылизывать его ботинки и исполнять любые желания, даже самые мерзкие и гадкие, которые только мог придумать Шелф. Ей также не хотелось знать о том, чем занят Якумо, который не показывался ей на глаза с момента своего пробуждения. Якумо снова мнил себя творцом, забавляясь с мёртвыми останками. Он откровенно презирал смерть и смеялся над ней, что почему-то волновало Алесану, хотя она желала остаться равнодушной, принимая течение событий в особняке, как нечто типичное, где ей не нашлось места, потому что его там быть не должно. Но желание её не сбывалось. Она не могла разыгрывать спокойствие вечно. Алесана хорошо знала смерть во многих её обличиях. Поэтому смерть перестала быть для неё чем-то аморфным или абстрактным. В самом этом слове хранилось больше, чем просто явление, следующее за жизнью, больше, чем разница между мёртвым и живым телом. Потому что Алесана держала смерть в своих руках, потому что она родилась прежде всего некромантом. Хотела она того или нет. У неё закружилась голова. С разыгравшейся силой братьев в сознание Алесаны устремились новые потоки информации. Хохот, слёзы, мольбы о помощи, насмешки, попытки призвать каких-то спасителей, просьбы о милости, укоры, унижения, желание поцелуев… Ей казалось, что она постепенно достигает своего предела. Она чувствовала себя невероятно усталой, словно в ней выгорело нечто важное, то, что поддерживало в ней огонь активности и причастности к миру и жизни. Что-то покинуло её тело, просто ушло из него. И ей остались какие-то смехотворные крохи энергии, на которой она могла протянуть дня два. «Три? Не больше. Я так устала, что мне кажется, будто я свалюсь на пол прямо сейчас и усну, - Алесана с натугой выдохнула. – Что происходит со мной? Опять послушно надела поданное мне платье. Туфли… хожу из угла в угол, как не по своей воле. Что это?.. Я даже не смогла остаться с Рубэ». Алесана покачала головой, будто ругая саму себя. Она сосредоточилась, остановившись у лестницы, чтобы понять, где сейчас Никола и Мисако. Они находились вне стен этого дома. Но Алесана не желала звать их к себе. Её терпение не смогло бы вынести их присутствия. Она продолжила идти, не осознавая цели, к которой приближалась. Будто что-то вело её. Алесана не решилась вернуться в свою комнату, потому что там её могли найти. Она не хотела никого видеть. «Почему я прячусь? Или настал момент, когда они наигрались со мной? Я просто стала мебелью в этом доме?.. Я же всё ещё хочу выбраться?» Окунувшись в свои мысли, Алесана не заметила, как угодила каблуком в какую-то странную субстанцию на ковровой дорожке. Но сделав это ещё раз, остановилась и посмотрела вниз, безразлично изучая нечто странное. Склизкие следы усеивали ковровое покрытие, увеличивая своё количество ближе к перекрёстному проходу. Невозможно было разобрать, кому или чему принадлежали отпечатки, но субстанция отвратительно воняла, пусть ещё и не особо впечатляюще. Алесана знала, частью чего это было, точнее, внезапно осознала реальность, в которой была всё это время, отторгая её. «Они… здесь?» - она испытала ошеломление. Алесана застыла в нерешительности, зная, что может повернуть назад и не встретить никого, сохранив монотонность этой ночи. Но понимала, что рано или поздно им придётся встретиться. Оставалось решить, хочет ли она продлить эти минуты спокойствия или нет? Или же понять, готова ли она к тому, что ждёт её в конце этих следов? «Пойти и разобраться с этим прямо сейчас? - спросила она саму себя, не желая открывать свой разум, чтобы узнать прошлое этого места, которое уже начинало вонять гнилой плотью. – Почему я просто стою? Это же… то, что злит меня… Ведь злит?» Алесана сделала крохотный шажочек вперёд, рассматривая пятная на ковре. Она ничего не чувствовала к ним. Ни интереса, ни злости, ни радости. Её это удивило, поэтому Алесана решила аккуратно открыть себя этому месту, чтобы узнать его историю. Она открылась миру совсем немного, но в этот момент её словно шарахнуло шаровой молнией. Словно что-то громадное, резкое и сильное наконец дождалось, чтобы ударить по своему врагу. Эффект был чудовищным и опустошающим. Алесана сначала не могла понять, что произошло. И лишь озиралась по сторонам, пытаясь заметить то, как менялась энергия вокруг, обличая себя. Этого было так много, что ей не удавалось понять, она стоит рядом с этим или уже внутри? В какой-то момент Алесана озадаченно посмотрела на свои руки, не видя в них ничего нового. Но что-то было не так. Определённо. Собственные чувства ошеломления не могли возникнуть на пустом месте. Алесане пришлось снять ещё несколько барьеров, и тогда пришло немилосердное понимание действительности, которую она избегала узреть весь день. Нити, ведущие её к мёртвым исчезли. - Но как? – прошептала она удивлённо, прекрасно помня, как видела нить от духа Дэни, когда укладывала его спать. Но смотрела ли она на свои ладони? Только сейчас Алесана осознала то, что делало ей больно всё это время, пытаясь сообщить о том, что творится, по сути, с ней самой. Эта печаль, это странное состояние, когда что-то отрывается от тебя, покидая тебя, эти ощущения ноющей боли, не дающей отдохнуть. Нечто в ней самой пыталось привлечь её внимание, но не могло, потому что что-то заперло это. Её руки задрожали, а в груди заколотилось сердце. Алесана повертела головой и бросилась к проходу, который вёл в комнаты. Забежав в одну из них, она отыскала зеркало. Алесана встала напротив этого зеркала, внимательно вглядываясь в него. В полной темноте она смотрела прямо перед собой, пытаясь отыскать что-то важное. Но там ничего не было. «Что я сделала не так? Дала Якумо слишком много игрушек? И мой дар иссяк? Но это бред. Смерть не может иссякнуть, - она схватилась за голову, начиная ходить кругами по комнате. – Когда это случилось? Когда мне стало… так спокойно?» - Стало спокойно, - повторила Алесана, как завороженная, приближаясь к зеркалу снова. – Дай… мне крови. Зеркало тихо звякнуло, трескаясь. - Дай мне крови. Она больше не просила дать ей крови. Она потянулась к нему, чтобы легко ударить и подхватить выпавший из него кусок. - Ты пленил её, когда мне стало страшно, что она овладеет мной… а потом… я думала, что это Рубэ. Что он удерживает её… я же видела его силу, - её глаза расширились от удивления. – Но потом это был не Рубэ. Нет. От яда он… его сила исчезла… Янго… это был ты? Ведь так? – она замолчала на несколько секунд, всматриваясь в осколок. – Её ещё никогда не отнимали от меня. Папа никогда не делал этого, он давал ей крови… Но ты, не поступил так… так вот, что это такое? Ты хотел мне показать это? Показать, что я и она… Я словно умираю без неё, - Алесана тихо выдохнула. - Отпусти её, Янго. Или же надо сделать как раньше? Она медленно повернула руку ладонью вверх, аккуратно проткнула кожу зеркалом, а когда увидела кровь, полившуюся из раны, с размаха всадила себе в голову зеркальный осколок. Её тело тут же повалилось на пол. Кровь начала заливать ковёр. Раздался пронзительный крик, всё стало чёрным. Крик отдался эхом и затих. Как и тогда, когда Алесана была при смерти. Её место занимала… не другая. Она сама. Алесана открыла глаза и увидела над собой чёрный кокон, обмотанный цепями. С трудом она подняла раненную руку и потянулась к нему. «Крови… я дам тебе крови… Я…» Алая жидкость закапала на лицо Алесаны. Из чёрного кокона ничего не появилось, чтобы испить то, что она принесла. Кровь продолжала капать всё сильнее и сильнее. Заливая щёки, нос, губы. Алесана почувствовала новый вкус на языке. - Алесана… ты и я… *** Алесана снова окатила себя водой и подошла к зеркалу в ванной комнате. Она внимательно посмотрела на своё отражение, ощущая, как болит её голова. Алесана потянулась к холодной зеркальной поверхности, прикрывая глаза. А когда она их открыла, то из зеркала на неё смотрела она. Другая она. Чёрная Алесана. Алесана открыла рот, чтобы начать говорить. Отражение повторило за ней. - Иди и убей всех этих ублюдков. Она отпрянула от зеркала и пошла прочь. Ночь обещала быть долгой. *** Алесана вернулась к тому месту, где нашла вонючие следы. «Если это продолжится… Они все больше не смогут умереть», - подумала она, чувствуя, как смерть спешно оставляла это место. Духи умерших витали рядом, словно что-то удерживало их, заточая в нечто огромное. Память уходила из тел погибших, забирая их стремление к покою. «Якумо... у него не было знаний о магии Вуду. Но сила... его сила заточила их дух. Так, будто он зашил каждый в куклу. Чёртов мальчишка! Как он посмел забрать это из моих рук! Эта смерть... их смерть принадлежит лишь мне!» - Она только моя, - ревностно прошептали её губы. – И я заберу её у тебя. «Она только моя», - повторил кто-то в её голове. Алесана нахмурилась и сжала зубы. Она слышала о том, как сокрушалась её мать на тех, кто поднимал «её» мёртвых, используя какие-то «недозволительные» штучки. Сокрушалась на то, как это было некачественно сделано, как это было мерзко и отвратительно, без капли уважения к смерти, без понимания того, как нужно просить её, как нужно быть рядом с ней. Смерть была матерью некромантов. Не отец и его любовь, а именно смерть. Поэтому они относились с ней с уважением и искренностью. Но Алесана отвергала ту часть себя, которую ей подарила смерть. И ошиблась в том, что в итоге отвергала саму себя. Кто был настоящим? Алесана Лема, любящая всё белое, или чёрная Алесана, просящая крови? «Никто… никто». Алесана медленно пошла вперёд, равнодушно наступая в липкую густую массу. Её мысли охватывал ледяной гнев. Она видела образы тех, кто шёл этим коридором на зов братьев. Видела их мысли, слышала их разговоры, ощущая их предвкушение веселья. И всё это сменялось видениями того, насколько отвратительными они стали. Не осталось ни одного целого тела. Всё поглотила эта мерзость, созданная Якумо. Многоголовые чудовища с десятками рук и ног, замотанные в перепачканные гноем лохмотья. Просто части тела, не помнящие о том, кто был их хозяином, что было до того, как пришёл этот недоделанный колдун и заточил их дух в тюрьму. Вокруг всё было отравлено ненавистью и желаниями, которые сводили мёртвых с ума. Томящиеся в собственной ярости, они шли в одном направлении, в желании отыскать тех, кто был повинен в их страданиях. Но не находили, поэтому карали всех, кто попадался им на пути. Эта отвратительная масса жаждала разрушений и новых кусков тел. Но не страдания погибших вызывало в Алесане гнев. Это всё не имело никакого значения, давно перестав вызывать сострадание у дочери Мастера. Дело было лишь в смерти, которую Алесана словно баюкала в своих руках всё то время, когда они были вместе, но сейчас руки оказались пусты. Из-за её ошибки, из-за её страха перед самой собой. - Ты сказал мне это тогда, - прошептала девушка, представляя пред собой Д‘ Янго. - Боги плачут в своих вечных снах, когда горят их дети. Они не могут очнуться. Не могут сойти на землю, чтобы помочь. Поэтому нам нельзя спать, иначе мы потеряем их, - она поджала губы. – Ты уснул, и твоим братьям пришло время умереть. Она слышала топот и странные звуки ломающихся хребтов и костей. Взвизги живых, быстро умирающих, заполняли помещение. Мёртвых становилось всё больше и больше, суматоха нарастала. Монстры накидывались на живых, пожирая их плоть, разрывая их на куски. Но нити не появлялись. Коварный вампир ловил дух и запечатывал его. Он нагло обкрадывал Алесану, так вовремя использовав момент, когда Д‘ Янго связал чёрную женщину. Якумо не знал о чёрной женщине, он просто понял, что Алесана стала значительно слабее в своей силе, которая удерживала мёртвых. А почувствовал это Мирэ, о чём рассказал своему младшему брату, предложив устроить их любимой гостье сюрприз. Алесана оборвала подол длинного платья, мешающего ей двигаться плавно и проворнее. Кусок чудесной ткани с витиеватым рисунком остался лежать среди слизи. Дочь Мастера вампиров уверенно отворила громадные двери, ведущие в ярко освещённое просторное помещение, где все краски смешивались с красным и коричнево-зелёным. Алесана отыскала глазами ловко подброшенное ей оружие. Короткий римский меч. Она всё поняла ещё до того, как вошла в эту комнату. Это всего лишь маленькая проделка бессовестного вампира и его двух братьев, решивших, что такой поворот в их игре в любовь будет забавным. Якумо поднял армию мёртвых на потеху себе, Ято и Мирэ. Кобо и Шелф лишь молчаливо согласились на это. А Рубэ... «Подумал, что слишком слаб, чтобы остановить их», - Алесана поджала губы, стараясь унять свой гнев. Она уверенно сделала шаг вперёд, усилием воли закрывая за собой двери, ведущие в этот странный ад. *** - Она закрыла двери, - пожаловался Якумо. – Теперь мы не сможем туда пойти. А я хотел спасти её. Мы же договорились, что я стану героем! - Станешь. И мы всё равно всё увидим отсюда, - Ято коротко хохотнул, смотря на экран большого телевизора. - Она думала, что мы забудем о ней, - Мирэ широко улыбнулся, скалясь. – Какая наивная. Без тебя эта клетка была слишком пуста. Но теперь в ней есть птица, гордая и непокорная. Но стоит связать тебя и начать выдирать перья, как ты смиришься и сдашься. Якумо завороженно смотрел на то, как окровавленные монстры обращают своё внимание на только что вошедшую девушку. Мерзкие чавкающие звуки из динамика сменились едва различимыми словами. - Некромант, - защёлкало вокруг. - Твоя сила... нет власти над нами. Алесана не двигалась. - Некромант... теперь смерть не в силах забрать нас. - Никто не в силах. Мы сильнее смерти. - Ты не смогла нам помочь... - Ты не нужна... Алесана напряглась, слегка расставляя ноги и занимая более уверенную стойку, чтобы собственная сила не повалила её на пол. Сотни глаз смотрели на пришедшую девушку, ощущая какую-то плотную преграду, не позволяющую приблизиться. - Ты не в силах остановить. - Нас остановить... Всё замерло в непоколебимом напряжении. Якумо расстроенно воскликнул: - Почему ничего не происходит?! Из динамика, как ответ на его вопрос, послышалось: - Дай мне крови… В этот момент экран треснул пополам. Изображение исчезло, и свет в комнате погас. Якумо громко вскрикнул, схватившись за голову. Из его ушей хлынула кровь, а в груди словно что-то разорвалось. - Остановите! Остановите её! - закричал он братьям, которые понятия не имели, что им делать. - Она поняла... Она стала другой! *** - Маленький дрянной вампир… дрянной мальчишка. Дрянной выродок, - цедила со злостью Алесана сквозь зубы. – Как ты посмел? Как ты посмел! Как ты посмел! – закричала она, чувствуя нарастающий в ней гнев. – Проклятая дрянь! – со злобой она окинула взглядом все мясные куклы, созданные Якумо, а так же восстающие останки тех, кто погиб только что. Все смотрели на неё. – Кто вам виноват? Кто виноват в вашей смерти? Тупые дрянные шлюхи! Кто звал вас к воротам этой клетки? Кто? – рассержено Алесана зарычала. – Все вы! Монстры из плоти замерли вокруг неё. - Все вы! Только вы! И только вы! Вы виноваты в своей смерти! Каждая из вас стала невестой вампира! Каждая пришла сюда по своей воле! Почему я должна мстить за вас? Почему я должна спасать вас? Вы, каждая из вас, совершала одну и ту же ошибку каждый день! Изо дня в день! Вы оставались здесь! Вы оставались здесь! Только вы! А не я! С чего смерти быть милостивой к вам? Почему я должна испытывать сострадание? «Накажи их». Острая сила мощным ударом вырвалась из тела Алесаны, сваливая всех с ног. Задрожали окна, створки и стёкла просто выломало, и в следующую секунду в зал ворвался свежий воздух. - Какие глупые… пришли лишь ради этой красоты. Пали во грех, став сосудами для них, - тише продолжила Алесана. – Как же мне оставаться чистой и незапятнанной, когда вокруг лишь реки греха? Как я могу оставаться иной? Это всё из-за вас! Носители греха! Разврата и похоти! Вы! Все вы! – она снова кричала, сорвавшись со своего места. «Возьми кровь». Острый меч блестел и пел в её руке, карая всякую плоть, что попадалась ему на пути. Алесана была в ярости. Её сила хлестала всех вокруг, хлестала даже её саму. Дочь Мастера кричала, покрывая грязными ругательствами всех тех, кто умолял её помочь отомстить. За смерть, в которую здесь никто не верил с самого начала. В сознании Алесаны проносились вздохи и сладкие голоса мечты. Практически каждая вампирская невеста верила, что обретёт любовь и вечную жизнь в объятьях любимого. Каждая прибывала в уверенности, что она одна единственная, то самая, что вошла в жизнь вампирских братьев, изменив её навсегда. Эти глупышки верили до самого конца, что всё будет, как в прекрасном любовном романе, где вокруг добро, а всем существам нужна лишь любовь. Но любви никогда не бывает достаточно. Пойманные в ловушку самообмана женщины едва ли осознали это лишь после собственной смерти, не в силах обрести покой из-за гнева, обиды и желания отомстить. Приступ ярости пошёл на убыль, когда Алесана воспарила вверх. Туда, где духи умерших наблюдали за её бесполезными действиями, смеясь над ней всё это время. - Вы так ничего и не поняли, - зло выговорила она, хватая своей чёрной силой, многочисленными чёрными руками из чёрного пятна, засевшего внутри её тела, неуспокоенный дух. Под раздирающие крики боли и сожаления Алесана низвергала вниз одну вампирскую невесту за другой. Она била их о собственную размозжённую плоть так, чтобы каждая из усопших чувствовала невероятную боль перед своей окончательной погибелью. Они кричали. Очень громко кричали. Многочисленные чёрные руки Алесаны обвивали нити смерти, чёрные, тягучие, плотные, толстые. Как те, что держала Лорена. Они стали другими, изменившись. Её сила текла и текла по ним, вонзаясь, как острые спицы, в пытающихся сбежать духов. Смерть пожирала одну вампирскую невесту за другой. Заглатывала их, захлёбывалась ими. Желала ещё. И ещё. А когда всё закончилось, Алесана рухнула вниз. В то единственное место на красном шерстяном ковре, которое осталось нетронутым. Из оставшихся крупиц ярости её сила вырвалась снова, отметая всё к стенам: куски тел, сломанную мебель, нетронутую еду и музыкальные инструменты. Затем наступила тишина, в молчании которой Алесана поняла, что плачет. Её план провалился. Она больше никогда не могла стать нормальной. - Она стала мой… она… была мной… я не хотела становиться такой… я знаю, что я грешна. С самого момента моего зачатия я уже грешна, - прошептала она. – Я родилась такой, какая я есть. Я пыталась это отрицать. Отделила её от себя, чтобы не делать вот это всё… чтобы она не убивала… Но это… что они сделали, даже для меня слишком тяжело. Это слишком, Янго. Это так больно. Выпусти меня. Выпусти меня! – требовательно закричала Алесана, ударяя кулаками о пол. – Я всего лишь хочу вернуться к моему отцу. Просто хочу и дальше играть в нашу ненастоящую семью. Если это ещё возможно… Я знаю, что папа никогда не выбирал меня. Я знаю… Он собирался меня покинуть. С ней. С этой женщиной, которая отказалась от меня. Он хотел уйти за ней. Я знаю. Это я сделала всё, чтобы он остался со мной, - Алесана всхлипнула. – Это я напоила его своей кровью, когда он пожелал её. Это я не остановила его! И теперь он просто привязан ко мне этими кровными узами, думая, что стал сильнее. Нет никакой семьи, - по её телу разлилась боль. – Нет никакой семьи! Я знаю, Янго! Я прекрасно это знаю! Но мне всё равно. Понимаешь? – она посмотрела куда-то вверх, где уже никого не было. – Понимаешь? Я не хочу оставаться одна. Пусть я и чудовище, самое отвратительное и ужасное. Я то, что может убить всё живое в этом мире. Но я не хочу оставаться одна. Я не выбирала эту судьбу. Не выбирала эту роль на весах мироздания. Я не собиралась становиться злом. Делала всё, чтобы стать слабее. Я верила, что мы с ней останемся порознь… Я лишь необходимость. Зло лишь необходимость… Мой отец, Лорена… мама… они породили меня… почему они отказались от меня? Почему они решили оставить меня, уйти? – её голос наливался нотами требования. – То, что я есть, я не выбирала… Я просто родилась такой. И я приняла это. Слышишь? Она во мне! Она вся во мне! С её тысячами рук! С её жаждой крови! Она во мне… она теперь во мне… - Алесана рыдала. - Я приняла это, как и ты принял себя. Без колебаний, без жалоб, без претензий. Я всё приняла. Но я не хочу остаться одна. И не хочу жить среди чудовищ. Ни здесь, ни где-то ещё! Не хочу жить в мире, в котором так много греха и насилия. В котором только смерть. Но я не могу пойти в другой мир, потому что я рождена такой. С ней в моём теле и разуме… Я больше не могу питать надежды… Я знаю, что могу остаться только с таким же, как и я. Но я не хочу. Это ли не трагедия? Янго? Каждый день, находясь здесь, я понимаю, что в другом мире мне нет места. Только здесь… Но я не хочу оставаться здесь! Пожалуйста… прошу, отпусти меня. Дай мне уйти… Сжавшись в комок, Алесана горько заплакала, ощущая себя гармоничной частью всего того хаоса, который творился вокруг неё. Она была навсегда привязана к этим грехам и страданиям. Она была их неотделимой частью. Сколько бы Алесана не пыталась стать кем-то другим, а она не могла изменить себя. Чудовище сразу рождалось чудовищем, порождая страх в сердцах тех, кто не знал о чудовищах. Чудовище вырастало чудовищем, вызывая ненависть у тех, кто встречался с ним. Чудовище всегда оставалось чудовищем, не имя возможности стать кем-то другим. Алесана пыталась. И у неё ничего не вышло. - Какая трагедия, - проговорила Алесана тихо, шепча слова, словно заклинание. – Даже боги плачут над ней. А ты всё ещё предпочитаешь не слышать меня, Янго. «Он не нужен мне. Никто не нужен мне», - голос чёрной женщины, нет, чёрной Алесаны разносился по её мыслям. Когда слёзы закончились, она тяжело поднялась со своего места и побрела к выходу. Двери послушно отворились, а затем захлопнулись, не позволяя тлетворному запаху распространяться. Ей хотелось дождя, чтобы омыться в его струях. Но погода была слишком чудесной этой ночью. - Алесана, - Рубэ стоял на её пути. Бледный и напуганный. Она не остановилась, идя дальше. - Я не хотел этого, - проговорил он, смотря в её потухшие глаза. Они потухли, но теперь что-то странное словно тлело в них. Алесана уверенно шла дальше, не глядя на того, кто говорит с ней. - Алесана? - попробовал Рубэ ещё раз, делая шаг вперёд. Это слово было последним перед тем, как она уверенно размахнулась и снесла ему голову. Они оба знали, что ему от этого не умереть. Но этого было достаточно, чтобы сделать ему очень больно. Особенно его сердцу. Ведь он этого желал, ища повод отвернуться от неё. Она дала ему его.