i'll start a war for you

      — Благодарю вас, — Питер улыбается официанту, изящно забирая с подноса очередной фужер с искрящимся шампанским.       Он грациозно лавирует между гостями, легко пританцовывая негромкой музыке. Выпивая содержимое фужера, Питер, прикрыв веки, шагает в конец зала. Он не уверен, как долго уже здесь находится, но точно знает, что вся официальная и полная лживых улыбок часть этого благотворительного вечера закончилась. Гости, заполняющие помещение, бродят из угла в угол, рассыпаясь в комплиментах друг другу, и Питер закатывает глаза. Шеи женщин увешаны жемчугами и бриллиантами, пока золотые запонки мужчин сверкают в свете дорогих люстр.       — Добрый вечер, — он склоняет голову и с улыбкой кивает какому-то министру, просто проходя мимо.       — Мистер Паркер! — какая-то женщина касается его плеча пальцами, на которых сверкают бриллианты. Он натягивает искусственную улыбку, разворачиваясь к ней. — Не знала, что вы будете здесь! Так жаль, что ваш отец не смог приехать, — на её лице расстроенная гримаса, и Питер тоже делает притворно печальный взгляд.       — Ох, неотложные совещания и всё такое, — он качает головой. — Он очень извиняется, что не смог прилететь.       — Ничего, мы всё понимаем, — говорит какой-то мужчина, поднимая в сторону Питера фужер.       Подарив ему быструю улыбку, Питер разворачивается и направляется в другую сторону. Улыбка мгновенно испаряется с его лица, сменяясь недовольным выражением, и парень делает несколько глотков шампанского. Поправив ворот своей розовой рубашки, он шагает к дальнему углу в своём серебряном костюме, выделяющем его из толпы. Питер делает ещё один глоток, и фужер пустеет уже на половину. Качая головой под музыку, он становится возле колонны и сует свободную руку в карман, оглядывая огромный зал. Питер может увидеть его отсюда.       Тони Старк — сорок пятый президент Соединенных Штатов, любимец Америки, сияющая звезда. С лёгкой улыбкой на лице, показывая всем знак мира с экранов телевизоров, он взмахивает своей рукой грациознее, чем английская королева. Его темные глаза всегда кажутся честными, даже когда он нагло лжёт. Тони пропагандирует правду, всегда и во всём, однако сарказм не перестаёт сочиться из его рта, стоит ему переступить порог Овального кабинета. Кому как не Питеру знать это.       Он познакомился с Тони, когда тот впервые прилетел в Англию после своего избрания. Они встретились в Лондоне, и не то чтобы Питер увлекался политикой, но встреча с Тони на самом деле перевернула его жизнь. Теперь он проводит в Штатах куда больше времени, чем раньше, постоянно придумывая отговорки для своего отца.       Будучи сыном премьер-министра Великобритании, Питеру не всегда удаётся ускользать от пристального внимания, которым так окружена его семья. Однако благодаря влиянию Тони, почти все его вылазки в Америку оказываются незамеченными. Помимо тех, когда он прилетает сюда официально, конечно же. Как сейчас, например, когда он тратит своё время на этот глупый благотворительный вечер. Питер не против благотворительности, вовсе нет. Он против всех этих напыщенных лживых людей, заполонивших зал, и против их скучных разговоров о будущем страны, о которой на самом деле мало кто из них печется. Питер ненавидит политику.       Но теперь он здесь, наблюдает за президентом, и он знает, что Тони наблюдает за ним тоже. Они сверлят друг друга взглядами целый вечер, и Питеру эта игра кажется крайне увлекательной. Когда Тони наконец прощается с кем-то долгим рукопожатием и направляется в его сторону своей привычной ленивой походкой, Питер резко выпрямляется. Он чувствует, как мурашки пробегают по его спине, но тут же пытается принять расслабленную позу, чтобы не выдать своё облегчение.       — Дивный вечер, не правда ли? — первое, что говорит президент, когда оказывается напротив него, и Питер ухмыляется, кивая.       — Превосходно выглядите, сэр, — отвечает он, делая глоток шампанского, и Тони мимолетно облизывает губы.       — Ваши утончённые английские манеры сводят меня с ума, мистер Паркер, — говорит президент, наклонившись ближе к парню. — Должен ли я объявить их вне закона?       Питер ничего не отвечает, отпивая ещё шампанского и не сводя с мужчины глаз.       — Как вам Вашингтон в это время года, мистер Паркер? — спрашивает президент уже чуть громче.       — Чудесно! Жаль, что не смогу задержаться здесь, чтобы насладится прекрасной погодой, — Питер пожимает плечами, и Тони хмурит брови.       Заглянув за плечо президента, Питер разглядывает одного из его охранников, стоящих совсем недалеко. Он фыркает и снова смотрит на Тони.       — Мистер Старк, сэр, — какой-то мужчина появляется рядом с ними, разворачивая Тони к себе, и Питер закатывает глаза. ⠀       — Прошу меня извинить, — быстро бормочет он и уходит, оставляя их.       Он ставит пустой фужер на поднос проходящего мимо официанта и снова теребит ворот рубашки. Ему кажется, что он душит его. Питер знает, что флиртовать с президентом на публике — ужасно глупая затея, но он никогда не отличался особым страхом перед политиками, потому что вырос среди таких, как они. Тони является, прежде всего, обычным человеком, и Питер помнит это. И несмотря на то, что их статус открывал многие двери, некоторые продолжали оставаться закрытыми.       Он стоит возле раковины в ванной комнате, глядя на своё отражение. Поправив волосы, Питер достаёт телефон, чтобы проверить время. Он думает, что провёл здесь уже достаточно, чтобы можно было уехать без лишних прощаний с кем-либо. Однако он совершенно не удивляется, когда дверь открывается, и Тони входит внутрь. Он смотрит на Питера, стоя к нему боком, и закрывает дверь на щеколду. Повернувшись к нему лицом, Питер опирается на тумбу, складывая руки на груди. Тони выглядит взволнованным, хотя, очевидно, его волнение граничит с возбуждением, и в животе Питера разливается приятное тепло. Они не успевают ничего сказать друг другу, потому что стоит Тони подойти ближе, Питер хватает его за полы пиджака, притягивая к себе, жадно впиваясь в его губы. Он обхватывает его за шею, зажмурив глаза, и одеколон Тони, как и всегда, сводит его с ума, забираясь куда-то под кожу. Питер хочет, чтобы запах Тони пропитал всю его одежду, всё его тело. Он обожает, как пахнет Тони. Питер тихо хнычет, ёрзая задницей и неловко усаживаясь на край раковины, и его не сильно заботит, что его руки приводят волосы президента в полнейший хаос. В зале всё ещё находятся гости, которые вскоре заметят их отсутствие, но всё тело Питера умоляет о ещё одном поцелуе, так что ему всё равно. Питер чувствует, что его спина становится до ужаса мокрой под костюмом, а воздуха в туалетной комнате становится всё меньше. Резко отстранившись, Питер выставляет руки перед собой. Вспомнив, где находится, он оглядывается и хмурит брови. Тони смотрит на него, не понимая, почему тот остановился, и Питер фыркает.       — Вы же не думаете, что можете трахнуть меня в туалете, мистер президент?       Тони моргает, не сразу понимая смысл сказанных парнем слов. Затем он расплывается в улыбке, чуть отстраняясь.       — Мне казалось, тебя всё устраивало, когда ты кусал мои губы две секунды назад, — тяжело выдыхает он, глядя Питеру в глаза, и тот невинно моргает несколько раз.       — Я не понаслышке знаю, что у вас отличное чувство вкуса, сэр, — он облизывается. — И, уверен, вы наверняка придумаете местечко получше.       — Раковина почти из золота, твоя задница смотрелась бы на ней отлично, малыш, — Тони облизывает губы, наклоняясь, чтобы поцеловать его снова, но тот отталкивает мужчину, усмехаясь.       Тони закатывает глаза и тяжело вздыхает. Очевидно, президент разочарован. Питер протягивает руку, чтобы взять галстук мужчины. Он ведёт вверх по атласной ткани, добираясь до узелка и поправляя его.       — Мне уже доводилось видеть спальню президентского номера в «The Plaza», — тихо говорит он, затягивая галстук мужчины туже.       Всемирно известный манхэттенский отель производит невероятное впечатление, но не такое, как Тони Старк, сидящий на краю огромной кровати среди постельного шелкового белья золотистых оттенков. Нет ничего важнее в эту секунду, чем шея президента, которую Питер жадно кусает, оставляя на ней маленькие следы. Или того, как Тони сжимает свои пальцы на коже Питера.       — Нет, — Питер фыркает, заставляя Тони смеяться, пока они лежат там, запутавшись во всех этих золотых простынях. — Ты ошибаешься, это случилось в 1912 году, во время одной из встреч с избирателями, когда в Теодора Рузвельта выстрелил некий Джон Шрэнк, — Питер морщит лоб, припоминая. — Пуля попала ему в грудь, пробив футляр для очков, но он понял, что ранение не опасно для жизни, — Питер видит, как президент поворачивается и с восхищением смотрит на него. — Но оказалось, что пуля всё-таки вошла в грудь на несколько миллиметров, и извлекать её было рискованно. Поэтому Рузвельт носил пулю в себе всю оставшуюся жизнь.       Тони молчит какое-то время, глядя на то, как Питер жмёт плечами, отпивая немного вина.       — Мне казалось, ты говорил, что тебе наплевать на политику, — тихо говорит президент, улыбаясь, но Питер лишь пожимает плечами снова.       — Я говорил, что мне наплевать на политику, но это не значит, что я не разбираюсь в истории, — горделиво произносит Питер, подмигивая.       — Я сидел раздетым на столе Резолют в Овальном кабинете, — Питер поправляет галстук и поднимает руки выше, чтобы поправить воротник рубашки президента.       — Корабль был куплен, оборудован и отправлен в подарок Её Величеству Королеве Виктории президентом Соединённых Штатов в знак доброй воли и дружбы, — говорит Питер, лежа на столе абсолютно голый. Тони сидит рядом, в своём кресле, завороженно глядя на него. — Этот стол был сделан из его древесины и подарен королевой президенту в память о любезности и сердечной доброте, которыми было вызвано предложение принять «Резолют» в дар, — подняв руки вверх, Питер играет пальцами с бликами света. Он поворачивает голову, чтобы взглянуть на Тони. Тот выглядит таким восхищённым, что Питер не уверен, дышит ли мужчина вообще. Это заставляет парня засмеяться. — Ты же знал это, правда? Не делай вид, будто не знал историю стола, за которым работаешь.       — Я знаю новую историю этого стола, — заговорщическим голосом говорит Тони. Он встаёт с кресла и склоняется над Питером, нежно проводя кончиками пальцев по его лицу. Он наклоняется ещё ниже, прямо к его уху. — Я трахнул тебя на этом столе. — Питер смеётся, и Тони смотрит на него снова, улыбаясь. — Думаешь, это можно посчитать дружеским жестом в сторону Великобритании от меня?       — И я просыпался среди белоснежных простыней на кровати в спальне Линкольна, — Питер заправляет рубашку Тони в его брюки и поправляет пиджак мужчины.       Питер хмыкает, глядя на обои. Он лежит на груди Тони, пока тот играет с его волосами. Питер разглядывает комнату, в очередной раз убеждая президента в том, что он не прав.       — Они использовали ромбовидный узор на обоях, найденный на исторических гравюрах и картинах, но отказались от викторианской цветовой палитры, найденной в масляной живописи, в пользу гораздо более светлого, хоть и не совсем белого, цвета, который семья Буша предпочитала во многих комнатах Белого дома, — говорит Питер, водя рукой в воздухе, указывая на разные предметы искусства или интерьера в комнате. Он так много читал о ней, но даже и представить не мог, что когда-нибудь окажется внутри.       — Ты заставляешь меня чувствовать себя глупым, ты знаешь это? — Тони практически стонет, и Питер довольно улыбается.       — Ты хорошо делаешь свою работу, тебе не обязательно знать историю каждой картины в этих коридорах, — говорит Питер, звуча чуть более ласково, но Тони всё равно фыркает.       — Каждый раз ты убеждаешь меня в том, что я знаю так мало о месте, в котором живу.       — Здесь сто тридцать две комнаты, ты можешь подготовиться к нашей следующей встрече, чтобы впечатлить меня, — ухмыляется Питер, играя бровями.       — Так что, мистер Старк, — Питер смотрит ему прямо в глаза, положив руки на грудь президента. — Есть ли что-то, чем вы сможете удивить меня?       Тони пытается сдержать улыбку, но выходит не очень хорошо. Он прикусывает край губы, оглядывая лицо Питера. Подняв руку, он осторожно поправляет его волосы и тихо произносит:       — В Белом доме тридцать пять ванных комнат, — он улыбается. — Уверен, найдется та, что будет тебе по вкусу, детка.       Питер хочет широко улыбнуться, но ему удаётся контролировать себя куда лучше, чем президенту. Он поднимает голову выше и, вынув телефон, проверяет время. Когда он смотрит на Тони, тот выглядит растерянным, так что Питер широко улыбается и, обхватив его лицо, целует.       — Сожалею, мистер президент, — Питер чмокает его в щеку и спрыгивает на пол. Поправив собственный пиджак, он смотрится в зеркало, чтобы уложить волосы.       — Эй, о чём это ты? — взяв его за руку, мужчина поворачивает Питера к себе, и тот вздыхает.       — Я должен быть в Лондоне завтра утром, прости, Тони. Так что тебе придётся хорошенько продумать свой план до следующего раза, когда я смогу прилететь, — Питер улыбается уголком губ, вытаскивая ладонь из хватки Тони. Президент выглядит ужасно разочарованным. — Я должен ехать.       Питер ждёт, что Тони поцелует его на прощание или выйдет первым, ведь его охрана всё ещё за дверью, но мужчина просто стоит там, глядя на него. В конце концов Питер просто разворачивается и шагает к двери, вынимая телефон снова, чтобы связаться с водителем, но Тони вдруг возникает прямо перед ним, преграждая дорогу.       — А что, если я скажу, что «Борт номер один» примет за честь доставить вас домой, мистер Паркер? — спрашивает Тони, и в его глазах горят искорки веселья.       Питер раскрывает рот, но не находит подходящих слов. Он думает, что ослышался, ну или что Тони сошёл с ума.       — Ты сошёл с ума, — так он и говорит, качая головой. Он хочет обойти его, но мужчина снова преграждает путь.       — Почему нет? — возмущается президент.       — Ты хочешь разбудить своего пилота посреди ночи и поднять боинг в воздух, только чтобы доставить меня домой? — Питер разводит руками, но Тони только кивает.       — Да. Потому что я могу, — и, честно говоря, это слова, на которые Питеру нечего ответить. Он ничего не может поделать с тем, что его разум и здравый смысл покидают его, стоит Старку напомнить ему о том, насколько властным он может быть.       — Я стану врагом государства, клянусь тебе, — стонет Питер, и Тони разворачивается, чтобы открыть дверь.

~~~

      — Ты сумасшедший, — выдыхает Питер, прячась за спиной Тони, когда они выходят из машины. Пиджак Питера расстёгнут, как и ворот его рубашки, а волосы в полном хаосе.       — Вероятно, — говорит Тони, и Питер задыхается, глядя на VC-25, стоящий перед ними. Он огромный. Просто гигантский, и Питеру кажется, что он такой крошечный рядом с ним.       Питер плетётся позади мужчины, всё ещё чувствуя себя странно. Они идут по выстланной красной дорожке к самолёту мимо выстроившихся в ряд военных, которые недвижимо стоят с руками по швам и смотрят только прямо. По спине Питера снова бегут мурашки, и он опускает взгляд, стараясь не смотреть на них. Несколько агентов также расположены по периметру посадочной площадки. Питер знает о том, что молчание можно купить, но все эти люди, от которых Тони не скрывает его, буквально преданы Старку, и Питер не знает, как это вообще возможно.       — Мистер Старк, сэр! — мужчина в форме возле трапа отдает честь, и президент улыбается, останавливаясь.       — Полковник, — он кивает и поворачивается к Питеру, неловко стоящему рядом. Тот обнимает себя, пытаясь спрятаться от холодного ветра. — Питер, это полковник Джеймс Роудс. Полковник, это мистер Питер Паркер, и мы должны доставить его в Лондон.       — Рад знакомству, сэр, — Питер протягивает руку и неловко пожимает ладонь полковника. — Простите за всё это беспокойство, — он криво улыбается, на что Тони фыркает.       — Давай, поднимайся уже, — он кладет руку на поясницу Питера, подталкивая его вперёд, и парень поднимается по трапу, с ужасом и восхищением поглядывая на боинг.       Внутри их встречает персонал, и Питер старается не смотреть никому из них в лицо. Он ощущает себя странно, потому что с одной стороны он чувствует вину, потому что ангел на его плече шепчет, что из-за Питера все эти люди были оторваны от своих дел, но дьявол со второго плеча напоминает Питеру, что лишь ради него президентский самолет поднимают в воздух.       Он чувствует, что Тони следует за ним, попутно здороваясь с кем-то. Не зная, куда идёт, Питер просто следует дальше в салон. Когда они поднимаются в воздух и персонал рассредотачивается по всему самолёту, Питер чувствует себя немного лучше. Он смотрит в ночное небо через иллюминатор, когда им разливают в бокалы вино.       Тони устраивает Питеру маленькую экскурсию, показывая ему ванную, спальню, кабинет и даже медицинскую комнату. Когда Тони оставляет его, чтобы подняться в кабину пилотов, Питер тратит это время на душ. Затем они лениво бредут в заднюю часть самолета, минуя кухню, и Питер задерживается в конференц-зале, чтобы покрутиться в президентском кресле. Когда Тони открывает ему двери в свой рабочий кабинет, Питер облизывается, входя внутрь.       — Итак, чем хочешь заняться? — спрашивает Тони, закрыв за собой дверь и оперевшись на неё спиной. Он смотрит на Питера, разглядывающего комнату.       — Я слышал, что здесь есть девятнадцать телевизоров, — Питер кусает губу, и Тони закатывает глаза.       — Да, а ещё восемьдесят пять телефонов, хочешь поболтать с кем-нибудь? — он обходит парня и усаживается в одно из кресел у стены.       Питер ухмыляется, разглядывая вещи, стоящие на полках в шкафу. Он наклоняет голову, изучая взглядом каждую деталь. Он смотрит на небольшой портрет Джорджа Буша на стене и хмыкает, поворачиваясь к Тони.       — Первый самолёт был выпущен в эксплуатацию в девяностом, не так ли? — он медленно направляется к Тони, стягивая пиджак и бросая его на стол.       — Рональд Рейган задумал это, — говорит Тони, чуть раздвигая ноги и откидываясь на спинку.       — Ты знаешь, что до Кеннеди у каждого самолёта для президента было своё имя? — негромко спрашивает Питер. Он подходит ближе, глядя Тони в глаза. Питер взбирается ему на колени, и мужчина немного откидывает кресло. — Рузвельт дал своему самолету кодовое название «Святая корова», — Питер скидывает туфли и раздвигает ноги шире, что не очень удобно в его брюках. Он наклоняется ниже, чтобы поцеловать шею Тони. — А самолёт президента Трумэна назывался «Независимость», — он оставляет ещё один поцелуй — на этот раз на скуле, — поднимаясь выше, — самолет Эйзенхауэра — «Коломбина», — ещё один поцелуй на щеке, и Тони сжимает ягодицы парня через натянутую ткань его брюк. — А затем Кеннеди получил Боинг 707, но так и не дал ему имя, и пресса стала называть его «Борт номер один».       — Клянусь, — выдыхает Тони, он выглядит опьянённым. — Ещё одно слово, и я женюсь на тебе.       Питер кусает кончик языка и чуть наклоняет голову, чтобы коснуться губ президента своими. И Тони целует его в ответ так жадно и грязно, что у Питера сносит крышу. Он целует каждый участок на лице и шее президента, вылизывая его рот и пытаясь получить больше, чем вообще возможно. Почти задыхаясь, он чуть отстраняется, чтобы вдохнуть, перемешивая собственное дыхание с маленькими покусываниями шеи Тони, и тот выпускает тихий стон, заставляя внутренности парня скрутиться от возбуждения.       — Ты сводишь меня с ума, — бормочет Тони ему в кожу, и Питер находит его взгляд своим, чтобы посмотреть в тёмные глаза мужчины. Он улыбается, выглядя так, словно опьянён своими чувствами.       — Ты сошёл с ума ещё в тот день, когда привёл меня в Белый дом, — он улыбается и нежно целует подбородок Тони.       — Может, это сотворил со мной твой акцент, а? — Тони чуть отстраняется, разглядывая лицо Питера. — Ты вообще слышал, как разговариваешь? — он почти стонет, прикрывая веки, и Питер кусает его губы.       В конце концов он прекращает безрассудные поцелуи, отрываясь от лица мужчины, чтобы поднять затуманенный взгляд и посмотреть в глаза Тони.       — Ты собираешься трахнуть меня или мне выслать особое президентское приглашение? — дерзко спрашивает он, и зрачки Тони так темнеют, что его глаза кажутся почти чёрными. Он сжимает ладони на ягодицах парня крепче, заставляя Питера выпустить тихий вздох. Всё его тело горит изнутри, он потеет, рубашка на спине становится влажной.       Руки Тони, как спасательный круг, — мужчина стягивает с него рубашку, быстро расправившись с пуговицами, и Питер откидывает голову назад, чувствуя облегчение. Он всё ещё сидит на коленях Тони, и может видеть, каким твёрдым стал мужчина за эти несколько минут, так что Питер опускает руки, чтобы расстегнуть молнию на брюках президента и хоть немного ослабить его дискомфорт. Мужчина пытается медленно отстраниться, чтобы вдохнуть немного воздуха, но Питер слишком жаден. Он тянется вперёд, вжимаясь в него всем телом, не давая Старку возможности отодвинуться слишком далеко. Питер в последний раз кусает его губы и позволяет мужчине вдохнуть, снова целуя его скулы, виски и шею, не упуская ни одного места на его лице. Дыхание президента окончательно сбивается, и он ёрзает в кресле. Питер теряет остатки самообладания, грубо расстёгивая рубашку президента, отчего несколько пуговиц отлетают в сторону, но Питеру всё равно, он просто хочет, чтобы их горячие тела наконец соприкоснулись. Очевидно, Питер знает, каким нуждающимся выглядит сейчас, но ему наплевать, так что он добавляет к своему отчаянию протяжный стон. Он так сильно хочет, чтобы Тони делал всё, что ему вздумается, и согласен делать то же самое для него.       — Пожалуйста, мистер Старк, — он хнычет, цепляясь за плечи мужчины, позабыв о своей дерзкой и язвительной натуре, выпуская наружу свою беспомощность перед этим мужчиной.       Голову Питера заполняют всевозможные грязные мысли, но он не может вымолвить ни слова, потому что всё, о чём он способен думать, — президент Тони Старк, собирающийся трахнуть его на «Борту номер один». Питеру сносит крышу. Он опускает ладонь, оборачивая её вокруг члена мужчины, и начинает водить ей, доводя Тони до мучительного состояния, и, наконец, победно улыбается, когда мужчина откидывает голову и стонет, зажмурив глаза. Он снова целует его, глубоко и грязно, пока Тони пытается расправиться с остатками одежды Питера, и тот недовольно хнычет, когда ему приходится слезть, чтобы сбросить всё на пол. На секунду он зарывается пальцами в ворс ковра, прежде чем снова взобраться на мужчину. Он сжимает его плечи и утыкается лицом в изгиб шеи, пытаясь заставить себя расслабиться, когда чувствует горячий палец Тони внутри себя.       — Я уже позаботился о себе в душе, давай скорее, — рвано выдыхает Питер и вздрагивает, когда Тони резко вводит в него второй палец. Он кусает мужчину за ухо, заставляя того зашипеть. — Я могу больше, — чуть громче выдыхает Питер. Он сгорает от прикосновений Тони к своему телу: таких властных и одновременно осторожных. И Питер хочет чувствовать его как можно дольше, чувствовать пальцы Тони на своей коже и внутри себя. Он давится воздухом, когда мужчина решает, что Питер действительно достаточно подготовлен даже для двух пальцев.       — Какой предусмотрительный, — бормочет Тони ему на ухо.       Тони действительно делает всё осторожно, придерживая Питера на весу и обнимает его, когда пальцы сменяются головкой члена и парень вздрагивает. Питер стискивает зубы, сжимая в кулаках волосы Тони и тяжело дыша в висок мужчины. Он приподнимается, устраиваясь удобнее, и позволяет Старку помочь ему. Его глаза зажмурены так сильно, что он видит странные плывущие под веками пятна, а его уши немного закладывает, и Питер не уверен, от высоты ли их полета это или же от возбуждения. Медленно опускаясь на член, пока тот не заполняет его полностью, Питер издаёт странный звук, похожий на смесь скулежа и стона. Когда он наконец привыкает к ощущению заполненности, то слегка сдвигается, давая Тони понять, что он в норме. Мужчина позволяет ему сделать первые несколько движений самому, чтобы убедиться, что Питеру комфортно. Тот целует Тони до боли в губах, двигаясь всё быстрее, пока полностью не отдает контроль Тони, позволяя тому самому выбрать темп, и Питер просто расслабляется, сжав побелевшие пальцы на плечах мужчины. Тони двигается всё быстрее, пока Питер опускается и поднимается в ритм движений мужчины, продолжая цепляться за него.       Когда он поднимает глаза, его расфокусированный взгляд встречается с расширенными зрачками Старка. На какую-то секунду хватка Тони на его ягодицах ослабевает, темп замедляется, но почти сразу тот толкается сильнее, входя до упора. Его рука поднимается вверх, касаясь груди Питера, а затем Тони нежно оборачивает пальцы вокруг горла парня, заставляя того откинуть голову назад. Питер зажмуривается и хрипло стонет. Тони буквально пожирает его взглядом, он тянет обратно Питера на себя, и тот оказывается прижатым к груди мужчины. Тони обхватывает Питера обеими руками, прижимая его так близко. Тони ускоряет темп, но у Питера почти нет сил двигаться с ним вместе. Ноги сводит, а спина немного болит, но это всё ничто по сравнению с тем, что он чувствует.       — Пожалуйста, мистер Старк, пожалуйста… Тони, — он рвано выдыхает, у него почти не остаётся сил на нормальную речь. Тони обнимает его крепче, его руки скользят по мокрой спине Питера.       Питер кончает первым, даже не прикоснувшись к себе, прокручивая в голове мысли о властном Тони. Тепло разливается внутри, а тело медленно обмякает в крепких руках, и Питер обрушивается на мужчину сверху. Двигаясь внутри него ещё некоторое время, Тони стонет слишком громко, и Питер лениво целует его шею, когда президент кончает, хрипло выдыхая.       Питер обессиленно лежит на нём ещё какое-то время. Он выпускает тихий вздох, когда Тони приподнимает его, усаживая рядом, и Питер кладет голову ему на грудь.       — Я должен сделать тебя куратором в Белом доме, — негромко говорит Тони, его голос немного хриплый. Он гладит плечо парня большим пальцем, и Питер тихо посмеивается. — Честное слово, ты слишком умён, чтобы работать в обычном музее.       — Не думаю, что это возможно, — лениво протягивает Питер.       — Я развяжу войну ради тебя, ты же знаешь, — Питер слышит улыбку в голосе Тони, и улыбается тоже, прижимаясь к нему ближе.       — Я знаю.