<><>
Патрульный новичок Джейми Найтингейл Розенштейн так и не сказал вслух свой вопрос. Или, точнее, он прервался, чтобы крикнуть «Чёрт!» и вывернуть руль вбок, но к тому времени было уже слишком поздно. Крышка люка влетела им в заднее стекло, обрызгав их крошевом осколков. Люк вырвал несколько кусков из их кресел и вынес лобовое стекло. Джейми почувствовала мощный удар по левому плечу, для исправления травмы которого позже потребовалось пережить три отдельные операции, но она не обратила на это особого внимания, потому что артериальная кровь разбрызгивалась по всему окружающему из отрубленной правой руки Розенштейна. Патрульная машина свернула, частично из-за неудачной попытки Розенштейна отклониться от удара, а частично из-за потери контроля над управлением — крышка люка также снесла собой левую сторону руля — и врезалась в уличный фонарь. Джейми почувствовала, как подушка безопасности врезала ей по лицу. А поскольку она уже по максимуму наклонилась вперёд, удар оказался ещё сильнее, чем обычный. И она потеряла сознание.<><>
Фрэнк Джонсон Он же: Индиго Джонс, независимый супергерой Фрэнк услышал позади себя грохот и обернулся. — Чёрт! — выругался он, дважды прыгая до выхода из переулка. Такой громкий звук, и даже без предшествующего ему визга тормозов, означал, что кто-то чертовски мощно протаранил собой местные городские пейзажи. Его способности не особо подходили для того, чтобы вытаскивать людей из покорёженных машин, но он знал, как оказывать первую помощь, и, в крайнем случае, мог доставить пострадавших в больницу быстрее, чем это способна сделать скорая помощь. Однако когда он добрался до места, его встретило зрелище, которого он совсем не ожидал — или не хотел бы — увидеть. Масса усиков, таких тонких, что в лучах раннего утреннего солнца они казались почти что дымкой, появилась из открытого люка в середине ближайшего дорожного перекрёстка. Полицейская машина Розенштейна с разбитым задним стеклом врезалась в фонарный столб. Дым, или, может быть, пар, теперь поднимался от капота автомобиля. Фрэнк не видел отсюда, были ли живы Розенштейн и его напарница-новичок, но судя по тому, как усики нацеливались на машину, состояние «мёртвый» скоро будет единственным состоянием пассажиров транспортного средства. Блять. Блять-блять-блять. Фрэнк был не из тех кейпов, которые останавливали преступников. Конечно, он мог застать какого-нибудь воришку врасплох, но обычно он занимался такими вещами, как снятие кошек с деревьев и поиск потерявшихся детей в Центральном парке. И, конечно же, он не считал себя соперником таких ужасных монстров, как Бегемот или даже Гаррота, которая, как он был уверен, только что появилась в Нью-Йорке. Но Розенштейн был вполне приличным человеком, как для того, кто носил значок, а новичок была довольно милой, так что Фрэнк решил нарушить правило, которое он для себя установил давным давно. Он действительно собирался ввязаться в битву кейпов. Конечно, это не означало, что он начнёт вести себя как идиот. Нет смысла пытаться драться на кулаках с тем, что способно оторвать ему руки и ноги, словно скучающий жестокий ребёнок обрывает крылышки мухе. Поэтому он схватил две крышки от мусорных баков, выбрал место и активировал свою силу. Водоворот образовался у него прямо под ногами, и он шагнул в него. Мгновение спустя он оказался на месте назначения — на крыше здания прямо на перекрёстке. Когда он шагнул вперёд, то увидел, что Гаррота уже использовала свои многочисленные щупальца, чтобы схватить заднюю часть автомобиля, которая даже сейчас скрипела и стонала по мере того, как её неуклонно сдавливали и уменьшали в разы от её изначального размера. Фрэнк глубоко вздохнул. Здесь та штука его не достанет. — Эй! — крикнул он. — Взгляни сюда, ты, уродина! — собравшись с силами, он швырнул одну из крышек вниз, к массе обманчиво мягких и тонких усиков. Каждый из них застыл на секунду, а затем крышка внезапно изогнулась в воздухе и превратилась в шар. Фрэнк сглотнул — у этой штуки были отростки, которых он даже не мог разглядеть! Расплывчатая масса среди расплывающейся дымки тонких, как волосы, усиков, впервые повернулась к нему лицом. Он едва смог разглядеть среди этой массы расстроенное женское лицо, прежде чем вся эта масса метнулась в его сторону. Как только Фрэнк активировал свою силу, на здание посыпалась целая серия ударов тонкими усиками. С недостойным мужчины визгом он подбросил в воздух вторую крышку от мусорного бака, а затем позволил вихрю фиолетового пламени унести себя в другое место. Усики засвистели в воздухе над его головой и он ощутил, как что-то укололо его щёку, но затем он оказался в безопасном месте между точками входа и выхода. Он выпал из воздуха прямо рядом с полицейской машиной. Он услышал, как наверху вторая крышка от бака с грохотом свалилась вниз, а затем последовал характерный звук сминаемого металла, уплотняемого до размеров, что были далеко за пределами нормы. Ладно, у меня нет на это времени. Взявшись за ручку дверцы — к счастью, передняя часть машины ещё не была смята — он осторожно её открыл. Хотя у него не было причин думать, будто Гаррота обладала сверхслухом, он не хотел искушать судьбу. Внутри его ждало зрелище кровавой бойни, от которой его чуть не вырвало остатками последнего приёма пищи. С учётом того, что он носил облегающий полноразмерный костюм, который закрывал всё его лицо и тело, это было действительно плохой идеей. Стиснув зубы, он смог сглотнуть и заставить тошноту отступить. И Розенштейн, и Найтингейл валялись без сознания на своих местах. Лобовое стекло просто исчезло, вместе с большими кусками передних сидений, большей частью руля, частью приборной панели и большей части правой руки Розенштейна. Из обрубка всё ещё лилась кровь, большая часть которой, судя по всему, попала на Найтингейл. На мгновение ему показалось, что они оба были мертвы, но затем Розенштейн пошевелился. Его голова повернулась, и Херб сосредоточил своё внимание на нём. Какой же этот мужик был крепкий. Он буквально истекал кровью, потерял конечность, и при этом всё ещё находил в себе силы двигаться. — Индиго, — прохрипел он. — Возьми… Найтингейл… убирайтесь отсюда, — его левая рука вслепую нащупала обрубок правой руки и зажала его. — Я… буду в порядке. — Точно. Точно-точно-точно, — скорчив гримасу под костюмом — кровь была тем ещё геморроем, когда её требовалось вычистить из спандекса — Фрэнк наклонился ещё ниже, влез в машину и отстегнул ремень безопасности Найтингейл. Отнеси её в безопасное место, а затем вернись за Розенштейном. Ему было всё равно на то, как сильно будет этот грубый старый ублюдок кричать на него за это — он всё равно за ним вернётся. Просунув руки девушке подмышки, он начал вытаскивать её из машины туда, где смог бы открыть водоворот пламени под ними обоими сразу. Она не была тяжёлой как для женщины, но и он был не самым сильным мужчиной. А затем, когда весь её вес лёг на его плечи, вместо слабых полубессознательных трепыханий она очнулась. Её глаза широко распахнулись, и она пронзительно завизжала. СУ-У-УКА-А-А! Индиго не нужно было поднимать взгляд на крышу, чтобы знать, что Гаррота услышала крик. Собравшись с силами, он рывком вытянул Найтингейл из авто, словно пробку из бутылки. Фрэнк упал на спину, а девушка оказалась на нём сверху. Его взгляд непроизвольно скакнул вверх и — твою мааааааать! — его взгляду предстала дымка из тонких, как волосы, усиков, опускавшихся на машину. Это был словно гнев божий. Даже не потрудившись встать, он создал водоворот под ними обоими. Они упали в него — вернее, это он провалился в воронку. Часть прохождения пути сквозь его портал они пролетели, но затем Найтингейл что-то дёрнуло вверх, как раз на том сложном моменте между «уже упал в водоворот» и «ещё не вернулся в реальный мир». Осмотрев девушку, он увидел, что парочка усиков вцепилась в левую ногу Найтингейл. Обычно он внимательно относился к тому, когда закрывать свои вихри-порталы. Тщательные эксперименты со своими способностями показали, что всё, что будет выходить из портала в момент закрытия, будет перерезано, поэтому он всегда старался подождать как можно дольше, прежде чем закрыть его. На всякий случай, если вдруг там всё ещё будут его рука или нога, так сказать. Но теперь, когда всё пошло наперекосяк, у него не было времени осторожничать. Он закрыл водоворот вихря и провалился на другую сторону. Они приземлились на грязный асфальт — он открыл портал так далеко, как только мог. На этот раз он не был готов к весу Найтингейл, и от удара у него перехватило дыхание. Но затем тёплая влага окатила его ноги, и он заставил себя начать действовать. Перекатившись на бок, он уложил Найтингейл на спину. У неё был явный шок, что было неудивительно. С учётом того, что она была покрыта чужой кровью и — о, чёрт! Гаррота успела выдернуть её ногу на ту сторону. Половина ноги Найтингейл ниже левого колена просто исчезла, а под надрезом расширялась лужа крови. Пара тонких, как волосы, усиков тоже лежала тут, подёргиваясь в судорогах, но это волновало его в последнюю очередь. Задача «вытащить Найтингейл оттуда» внезапно превратилась в «доставить Найтингейл туда, где ей окажут надлежащую медицинскую помощь». Он посмотрел на улицу, ведущую вниз квартала, туда, где уже раздавались крики и слышались выстрелы. Казалось, теперь Гаррота действительно впала в ярость. Это из-за того, что я отрезал ей пару щупалец? Твою ж мать. Времени на самобичевание не было. Найтингейл не могла позволить себе такой роскоши. Хорошо, шаг первый. Останови кровотечение. Для этого требовался жгут. К счастью, он выходил на улицу подготовленным. Он залез рукой в свою поясную сумку, где всегда таскал рулон стяжек. Им можно было придумать миллион применений, но прямо сейчас его интересовала только одна их функция. Двигаясь настолько быстро, насколько он мог, он отделил одну из стяжек от пачки и обмотал её вокруг ноги новичка. Теперь девушка дрожала и судорожно подёргивалась, что явно не было хорошим знаком. Просунув конец стяжки в её конец с замком, он затянул её так сильно, как только мог, а затем положил её руку на ногу, и потянул ещё сильнее. К его облегчению, кровотечение почти полностью прекратилось, но ему не понравился размер натёкшей лужи крови и то, насколько девушка была бледна. Сука-а-а… Там ведь остался Розенштейн. Несмотря на все его намерения, у Фрэнка не было и шанса спасти полицейского-ветерана. Даже если он сможет снова попасть туда, без реального способа определить, где находится Гаррота, чтобы не нарваться сходу на заведомо проигрышный бой, всё ещё оставался вопрос с выживанием Найтингейл. Если он не доставит её прямо в руки бригаде парамедиков, она не протянет и получаса. Он не был экспертом в медицине, но такое количество крови, вытекшее из человека, явно не означало ничего хорошего. Прости, мужик. Ты был хорошим человеком. Теперь тебе не придётся кричать на меня за то, что я посмел вернуться за тобой. Чтоб вас всех. Встав на колени перед Найтингейл, он наклонился перед ней и приподнял обрубок её ноги так высоко, как только мог. Его не беспокоило, что его колени, бухнувшиеся в лужу крови, пропитаются ею — костюм всё равно после сегодняшнего дня отправится в утиль. Используя другую руку, чтобы придержать девушку за голову, чтобы смягчить возможный удар, он открыл под ними вихрь-портал. — Держись, новичок, — пробормотал он. — Это будет дикая поездочка, но с тобой всё будет в порядке. Его первый прыжок был сделан на вершину самого высокого здания из тех, что он мог видеть. Приземление прошло с небольшой встряской, но он позаботился о том, чтобы её культя не сорвалась из его рук, и чтобы девушка не ударилась головой о крышу. Оттуда он уже телепортировался примерно в сторону больницы, о которой знал. Его диапазон не покрывал весь город, но был довольно хорош. Примерно в четырёх кварталах отсюда была подходящая крыша. Сделав глубокий вдох, он снова призвал вихрь огня. Приземление в этот раз было грубым, и он поймал себя на том, что судорожно пытается отдышаться. Обычно он мог использовать свою силу, чтобы путешествовать так далеко, как ему только заблагорассудится, при этом не испытывая особой усталости, но он редко брал с собой пассажиров, и ещё реже — прыгал с пассажирами больше одного раза подряд. Тем не менее, он решил, что сможет сделать ещё парочку прыжков перед тем, как станет полностью бесполезен. Быстрый взгляд на Найтингейл убедил его в том, что её дыхание стало ещё реже, а цвет лица — бледнее, чем раньше. Он выбрал следующий пункт назначения, стиснул зубы и вызвал вихрь. На этот раз проходить через портал было физически больно. Ему казалось, что какой-то садист соскабливает каждый дюйм его кожи картофелечисткой. Когда он вывалился из другого конца портала, его сердце бешено колотилось в груди, и он дышал так, словно только что пробежал бостонский марафон, убегая от наступающего на пятки Бегемота. Ещё одним показателем его усталости было то, что он даже не усмехнулся от невольной шутки. Но в конце туннеля, если можно было так сказать, он видел свет. Вход в отделение неотложной помощи больничного комплекса Маунт Синай был в пределах его прямой видимости. Всё, что ему нужно было сделать, это добраться до стеклянных дверей комплекса. Охрана внутри заметит его, и после этого Найтингейл окажется в надёжных руках. Проблема была в том, что до него были ещё добрые три сотни ярдов расстояния. С учётом того, в какой хреновой он был сейчас форме, он, вероятно, не прошёл бы такое расстояние и шагом, не говоря уже о беге. В любом случае, он не собирался оставлять Найтингейл одну. Даже если он использует Вихрь, чтобы добраться до больницы в одиночку, он не был уверен, что выйдет с той стороны портала в вертикальном положении или в сознании. И к тому времени, как он придёт в себя, она вполне может успеть умереть. Он сделал глубокий вдох, а потом ещё один. Зажмурив глаза, он стиснул зубы и сосредоточился на своей цели, а затем открыл Вихрь. В этот раз всё было ещё хуже, чем раньше. Садист сменил картофелечистку на ржавое, тупое лезвие старой бритвы, предварительно обмакнув его в лимонный сок. Каждый мускул его тела сводило судорогой, и всё, что он смог сделать, это упасть на бок, а не на лежащую без сознания полицейскую. И перед тем, как его сознание окончательно угасло, он ещё успел ощутить вкус крови во рту.<><>
5 января 2011 года Джейми Найтингейл Доктор Лэнсинг откинулся на спинку кресла, небрежным жестом сцепив перед собой руки в замок. Джейми наблюдала за ним немного кислым взглядом, почти дословно представляя всё то, что собирался ей сказать мужчина. — Кого вы обвиняете в смерти сержанта Розенштейна? — спросил он, чётко произнося каждое слово. Джейми поздравила себя в уме с тем, что выиграла спор с самой собой. — Гарроту, — решительно ответила Найтингейл. — Она бросила в нашу сторону крышку люка, которая разбила машину и оторвала ему руку. Я видела медицинское заключение. Он не смог бы прожить больше пяти минут с такой травмой, если бы ею немедленно не занялись. Лёгкий наклон его головы мог бы сойти за естественный жест, но она слишком хорошо знала этого человека. Лэнсинг был холодным, колким человеком, но он хорошо умел притворяться, что ему было не всё равно. Или, может, ему действительно было не всё равно, и он только притворялся, что это не так. В любом случае, Джейми он не нравился. — Значит, виноват не Индиго Джонс за то, что не смог вернуться и спасти его? — продолжил развивать тему Лэнсинг. — Или вы сами из-за того, что не настояли, чтобы Джонс спас сначала сержанта, а потом вас? Или из-за того, что вы закричали, привлекая внимания Гарроты, когда Джонс растряс ваше сломанное плечо? В тот или иной момент свой жизни Джейми могла ответить «да» на каждый из этих вопросов. — Нет, — сказала она так же твёрдо, как и раньше. — Джонс рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня. Он не мог знать, что у меня было сломано плечо. И Розенштейн был в сознании, а я — нет. Розенштейн должен был понимать, что уже умирает. И он сделал выбор за всех нас.<><>
Это не означало, что она не злилась, когда, наконец, очнулась в больнице. Она кричала и вопила, толкала речи и бредила, пока её снова не пичкали успокоительными. Она винила всё и вся — и Джонса, и себя, и даже Розенштейна за то, что тот был таким самоотверженным идиотом. Но после того, как она ознакомилась с показаниями Джонса и осмотрела место происшествия, окончательная вина была возложена на Гарроту. К сильному смущению героя, Индиго Джонс получил благодарность от полиции Нью-Йорка, а также предложение присоединиться к нью-йоркскому отделению Протектората. Он принял первое и отказался от второго. Розенштейн получил медаль посмертно, а Джейми… Джейми получила пенсионный пакет по инвалидности и ушла в отставку. Джонс, признала она, поступил правильно. Он не был всесилен, и всё, что он по факту сделал — это помог ей оставаться в живых достаточно долго, чтобы успеть доставить до больницы. Но всё остальное ощущалось… нечестным. Почему она была жива, а Розенштейн — мёртв? Почему подобные вещи продолжают происходить? И в любом случае, чем так хороши все эти хвалёные супергерои? Её прежнее мировоззрение претерпело сильные изменения, и не в лучшую сторону. Кейпы были… просто кейпами. Они не были богами, ходившими по этой бренной земле, и уж точно не были сами непогрешимы. И при этом они не были решением всех ошибок этого мира. После того происшествия Джейми впала в депрессию. Она почти ничего не ела, не заботилась о себе и по нескольку дней подряд отказывалась выходить из квартиры. Она даже начала резать себя, добиваясь острой боли, проводя лезвием бритвы по запястью. Наблюдая за тем, как кровь стекает по её коже, задаваясь вопросом, каково это — правильно вскрыть вену или артерию, чтобы по-настоящему покончить со всей этой болезненной жизнью. Но внутри у неё всё ещё был стальной стержень. Ей потребовалось некоторое время, чтобы тот дал о себе знать, но однажды вечером, когда она чистила свой пистолет (как бывшему полицейскому ей, конечно, хотелось, чтобы огнестрел всегда был под рукой), она обнаружила, что в задумчивости успела направить дуло пистолета себе в рот, а палец нежно поглаживает спусковой крючок. Это так сильно её испугало, что она швырнула (незаряженное) оружие через всю квартиру. На следующий день она записалась на терапию.<><>
В то же самое время, на другом конце города Средняя школа Джеймса Гриффина, Нью-Йорк Адриана Поулинг, Учительница английского языка Адриана подняла взгляд, когда Пэтти Хендерсон вошла в комнату отдыха и со вздохом опустилась на ближайший стул. — Пристрелите меня сейчас же, — простонала Пэтти, закрывая глаз и начиная разминать шею. — Или принесите мне кофе. Одно из двух. — Перестань строить из себя королеву драмы, Пэтти, — с усмешкой посоветовала Адриана симпатичной брюнетке. — Ох, подожди. Ты не можешь этого сделать. Ведь это твоя работа, — её улыбка стала ещё шире, когда Пэтти показала ей фак, не потрудившись хотя бы открыть глаза. Адриана преподавала английский язык классам средней школы, и считала, что делает это хорошо. В чём ещё она была сильна, так это в сарказме. Пэтти, пока ещё незамужняя дама, вела школьный драмкружок. Она также была лучшей подругой Адрианы, не в последнюю очередь потому, что помогла самой Адриане пережить особенно неприятный разрыв годом ранее. И это также внесло значительный вклад в развитие у неё сарказма. — Ха, чёрт возьми, ха, — Пэтти откинула голову назад и растеклась по спинке кресла. — Ты бы тоже вся была на стрессе, если бы твои планы только что провалились. Адриана села рядом с Пэтти и пододвинула той чашечку кофе, которую, вообще-то, делала для себя. Ну, она всегда могла сделать себе ещё одну. — Выкладывай. Что там у тебя за ужасная проблема? — Спасибо, — благодарно выдохнула Пэтти. — Когда я сказала, что мои планы провалились, я имею в виду, они буквально провалились. Ты знала, что семиклассники работали над презентацией о величайших президентах в истории страны? И что они хранили весь свой реквизит и декорации в зрительном зале? — Ох, — в голове Адрианы картинка наконец-то собралась воедино. — На них обрушился потолок? — эти события произошли буквально вчерашним днём. Школьная администрация вызвала рабочих, чтобы те выяснили, почему в зрительном зале не включается свет, и один из рабочих просто оступился со сцены. Он не успел долететь до пола — вокруг его лодыжки обмоталась случайная верёвка, которая резко вздёрнула его наверх — как вниз, на сцену, полетела пятнадцатифутовая квадратная потолочная секция в результате странной цепной реакции. На самом деле шанс на такое стечение обстоятельств был один на миллион. — Да, — Пэтти на удивление спокойно сделала глоток кофе. — Они были прямо под ним. Разрушенным оказалось всё. Вообще всё. Как будто кто-то охотился за каждой декорацией, за каждым элементом реквизита с кувалдой. Я не смогла бы сделать лучше, если бы захотела всё сломать. И это ещё не всё, что произошло. Адриана почувствовала, что её брови сами взлетают вверх в удивлении. — Окей, что же произошло ещё такого странного? — чем бы это ни было, решила она, это всё может исправить девичник с ведром мороженого. Мороженое всегда помогало. Пэтти вздохнула. — Помнишь тот дождь, который прошёл у нас позавчера вечером? Тот, из-за которого вода попала в наш зрительный зал и закоротила проводку, из-за чего директор Бринкли и послал туда рабочих? Дождь пошёл внезапно, и исчез также внезапно. Это просто была одна из тех вещей, которые постоянно происходили в Нью-Йорке. — Да? — у Адрианы было предчувствие, что последствий у этого дождя было больше, чем она про него думала. — Над моим кабинетом протекает крыша, — медленно сказала Пэтти. — Вдобавок, в кабинете, в потолке, оказалась течь. У меня был сценарий пьесы, режиссёрские правки, всё сопутствующее в большой сумке на молнии, которая стояла прислонённой к моему столу. Застёжка-молния была закрыта не до конца, потому что я просматривала там бумаги, когда мы вернулись с рождественских каникул. Из этой течи капало прямо в сумку, и заполнило её до краёв. Нигде в другом месте больше не было воды. Мне нужно быть настоящим профессиональным судмедэкспертом, чтобы просто разделить эти страницы из того комка, в который они превратились, и выяснить, что на них было написано, — она откинула голову назад с ещё одним разочарованным стоном. — Потому что я конечно же настояла на том, чтобы всё было написано от руки. — Ну, действительно, та ещё хрень, — только и смогла сказать на это Адриана. — Эм. Так что ты собираешься с этим делать? Они должны были ставить пьесу. Это должно было принести им баллов на итоговую оценку, — Адриана обдумала ситуацию ещё раз. — Хотя, насколько я могу понять, Бринкли даст вам небольшую свободу действий, учитывая, что им теперь нужно отремонтировать зал, прежде чем вы сможете им воспользоваться. — Я понятия не имею, что делать, — Пэтти сгорбилась и бросила на Адриану умоляющий взгляд. — Всё кончено. У меня нет идей. Я готова ухватиться за любое предложение. — Хм-м, — Адриана отошла в сторонку, чтобы заварить себе чашку кофе, обернувшись и оперевшись бедром на кухонную тумбу, она обвела взглядом помещение в поиске вдохновения. Она увидела старый, потрёпанный томик Шекспира, которого Пэтти иногда любила перечитывать, но поставить шекспировскую пьесу в кратчайшие сроки было, скорее всего, далеко за пределами возможностей актёрского кружка. На стене висела карта Манхэттена, точнее, план центрального парка Манхэттена с крупными планами входа и выхода. Наконец, её взгляд упал на коробку «конфиската» — хранилище предметов, которые учителя отбирали у детей в классе. Подойдя ближе к коробке, она начала осматривать её содержимое. Там лежала только одна вещь — старый комикс о Супермене, который кто-то вчера читал вместо того, чтобы обратить внимание на тот факт, что его учитель стоит прямо у него за спиной. Она не понимала, почему вообще продолжают печатать такие вещи, когда в реальности существовали такие герои, как Триумвират… — Постойте-ка, — она даже не осознавала, что произнесла это вслух. — Что такое? — Пэтти обернулась на неё, держа кружку с кофе обеими руками. Эта мысль не давала Адриане покоя. Все детали мозаики пытались встать на свои места в её голове. Вытащив комикс из коробки конфиската, она пролистала его. Как она и думала, сюжет был довольно обобщённым и легко прослеживался. Его можно было легко поправить для истории с другими действующими лицами. Поэтому она бросила его на стол, прямо перед Пэтти. — Вот твой новый сценарий. Я помогу тебе переписать его для героев Триумвирата. Пэтти отставила в сторону кружку с кофе и взяла в руки комикс, начиная медленно листать его страницы. — Думаю, — по её взгляду было видно, что она уже лихорадочно что-то высчитывала. — У нас уже есть костюмы, я в этом уверена, — она перевела взгляд на Адриану. — Но где мы собираемся выступать? — В Центральном парке, — ухмыльнулась Адриана, увидев растерянное выражение лица Пэтти. — Что, никогда не слышала о разыгрываемых шекспировских пьесах в парках? А мы сможем устроить пьесу о Триумвирате в парке. У нас есть практически готовый сценарий, ты сможешь попросить детей отрепетировать всё в школе, а постановку проведём в Центральном парке. Вуаля! Я гениальна или просто невероятно умна? Пэтти вскочила из-за стола и стиснула Адриану в крепких объятиях. — Ты гений! — подтвердила она. Снова вернувшись к комиксу, она снова начала его листать. — Окей, — задумчиво сказала она. — У нас тут история про, можно сказать, всесильного героя. Так кого мы должны использовать? Легенду? Адриана покачала головой. — Да нет, он мелькает везде. Давай лучше сделаем главным героем Эйдолона.<><>
Джейми Найтингейл — Вы говорите, что не вините себя, — Задумчиво сказал Лэнсинг. — Но не знаю, чувствуете ли вы это на самом деле. В конце концов, вы не первый человек, который просто будет повторять то, что от него хотят услышать, при этом не имея этого в виду, — он тяжело вздохнул. — И вы должны понимать, что если вы тоже делаете так, то я не смогу вам помочь. Вы должны тоже идти мне навстречу. — Я пытаюсь, — устало выдохнула Джейми. — Просто дело в том, что… — что всё это кажется таким фальшивым. — …Дело в том, что… я понятия не имею, в каком направлении идёт моя жизнь. Или даже есть ли она у меня вообще. Я застряла. Мне некуда идти, мне даже нечего делать. Я никому не нужный искалеченный полицейский-новичок. Я сломана. Её искренность вызвала на лице Лэнсинга редкую и, насколько она могла о нём судить, искреннюю улыбку. — Вот видите, это именно та честность, которой я ждал, — его улыбка стала кривой, когда он покачал головой. — Жаль только, что я смог добиться хоть какого-нибудь прогресса в наш с вами последний день. Джейми растерянно заморгала. — Стойте, как это? Последний день? Что происходит? Они перестали оплачивать мою терапию? — острая боль кольнула в груди. Как бы сильно он ей не нравился, терапия с Лэнсингом была её единственным реальным контактом с людьми, и она не была уверена в том, что действительно хочет, чтобы это так закончилось. Лэнсинг только пожал плечами. — Судя по всему, в институте Корнелла появилась вакансия, и там всплыло моё имя. Так что я согласился на перевод. Никогда не думал, что такое может со мной произойти. Чисто слепая удача, если хотите знать моё мнение. Но не волнуйтесь. Я уже договорился о замене. Она должна вам понравиться. Джейми решила пока что придержать мнение о замене. Лэнсинг мог быть холодным и колким человеком. Но он был проницательным холодным и колким человеком.<><>
6 января 2011 года Фрида Перкинс, лицензированный терапевт В третий раз с тех пор, как она принесла свои вещи в офис, Фрида встала и поправила табличку со своим именем на столе. Она была совершенно новенькой, какой была и она сама, если можно было так сказать. Фрида надеялась выпить чашечку кофе с Лэнсингом и, возможно, получить от него несколько советов по поводу пациентов, которых она теперь принимала, но мужчина при личном знакомстве оказался таким же оживлённым и одновременно с тем обезличенным, каким казался ей при телефонных разговорах. Они успели перекинуться едва ли дюжиной слов, большая часть из которых вылетела из её рта, прежде чем он выскочил из кабинета и был таков. Сморщив нос, она подвигала мышку ноутбука, чтобы разбудить его, а затем щёлкнула по папке с пометкой «ФАЙЛЫ НА ПАЦИЕНТОВ». Она уже просматривала их раньше, но информация ещё не успела уложиться в её голове. Она опасалась, что первые несколько сеансов с её пациентами будут ходьбой по минному полю и выяснением всех чувствительных тем для её новых пациентов. Внезапно раздавшийся стук в дверь сильно её напугал. Вскочив на ноги, Фрида посмотрела в сторону, откуда раздавался стук. В верхней части двери, закрытой матовым стеклом, не отразилось силуэта того, кто мог бы стоять за дверью, что заставило её озадаченно нахмуриться. — Эм… войдите? — нерешительно отозвалась она. Затем вздохнула — я психотерапевт, а не кто-то посторонний — и повторила более уверенным тоном: — Войдите! Дверь открылась, и в кабинет вкатилась женщина в инвалидном кресле. Она держалась в определённо властной манере, или, возможно, с остатками этой привычки. Сложенная джинсовая куртка лежала у неё на коленях. Её каштановые волосы были длиной до плеч, но прямо сейчас они были стянуты сзади резинкой в небольшой хвостик. Одна из её ног отсутствовала примерно на полпути к колену, что очевидно разъясняло, почему девушка была в инвалидном кресле. Словосочетание «инвалидная коляска» заставило в подсознании загореться лампочке, и она ухватилась за всплывшее в голове имя. — Эм, мисс… Найтингейл? Женщина остановилась примерно на полпути к столу. — Это я. Вы мой новый психотерапевт? — её взгляд метнулся от Фриды к табличке с её именем. — Мисс Перкинс? — Зовите меня Фрида, — выйдя из-за стола, Фрида протянула женщине руку. — Если мне позволено будет называть вас Джейми? Кривая улыбка расползлась на лице Джейми Найтингейл. Это выглядело так, будто за последнее время она нечасто улыбалась. — Конечно, почему бы и нет? Доктор Лэнсинг всегда настаивал на строгой субординации между врачом и пациентом, и мы так никогда по-настоящему не познакомились друг с другом, — её рука накрыла Фриду, заставив ту осознать, что в соревновании силы воли она проигрывает женщине, прикованной к инвалидному креслу. — Почему бы нам не изменить немного ситуацию? Фрида кивнула, пожимая руку Джейми. — Я полностью согласна, — она пошла к месту, где стояло два удобных кресла, где она могла разговаривать со своими пациентами не через стол. Второе кресло в их ситуации, конечно же, было излишним. Разблокировав поворотный механизм на одном из кресел, она развернула его так, чтобы иметь возможность смотреть Джейми прямо в лицо. — Итак, расскажи мне, что вы обсуждали с доктором Лэнсингом, и насколько это тебе помогло? Джейми довольно умело развернула своё кресло и подкатилась поближе к Фриде. — О том, виню ли я себя в смерти моего полицейского инструктора, — честно ответила она. — И честно говоря, прогресс был не очень. — Почему ты считаешь, что это не помогло? — спросила Фрида, как для того, чтобы узнать мнение Джейми, так и для того, чтобы поддержать их разговор. — Потому что мы обсуждали это и раньше, и я довольно хорошо осознаю, как отношусь к этой ситуации, — сказала Джейми. — Хотя он сказал что-то о том, что я наконец-то была честна на нашей последней встрече. И, честно говоря, я не думаю, что до этого где-то лукавила, — женщина поджала губы в жесте раздражения, вспомнив что-то неприятное для себя. Кажется, теперь у неё было что-то, за что можно было зацепиться. — Оу? — Фрида произнесла это легко, почти безразлично. — И почему же он так сказал? — она была уверена, что это было упомянуто в записях Лэнсинга, но она всё ещё не запомнила все детали. Очевидно, речь шла о чём-то, что задело мисс Найтингейл за живое — выражение её лица тотчас же помрачнело. — Я только сказала кое-что о том, что чувствую себя бесполезной. Сломанной. Никому не нужной одноногой бывшей полицейской-новичком. Фрида молча спорила с самой с собой на тему того, что оценка Джейми самой себя как «сломанной» была очень точной, и говорила больше, чем о физической травме. И конечно же, представление Джейми о себе должно было повлиять на любое собеседование, которое она пыталась пройти. — Знаешь что? — улыбнулась Фрида. — В этом офисе очень душно. Почему бы нам не выйти и не подышать свежим воздухом? Центральный парк находится как раз в конце этого квартала. Уверена, там мы сможем пообщаться точно также, как общаемся здесь, — она встала и прошла к углу, где висело её пальто на вешалке. Когда она сняла с неё пальто и обернулась, то заметила, как Джейми сверлит её пристальным взглядом. — Что такое? — Э-э-э… Я никогда и никуда не ходила с доктором Лэнсингом, — смущённо сказала Джейми. — Это что, шутка такая? Вы, врачи, вообще таким занимаетесь? Фрида пожала плечами. — Ну, это на самом деле не такая уж и обычная практика, но у меня возникло такое чувство, что тебе неудобно говорить здесь о своих проблемах. И нам ведь всё равно нечего терять, правда? С тех пор, как Джейми оказалась в кабинете, она поочерёдно мирилась с чем-то, из-за чего-то раздражалась и почему-то расстраивалась. Она почувствовала лёгкую вспышку интереса в тот момент, когда предложила звать друг друга по именам, но этот интерес продержался всего лишь мгновение. Теперь Джейми казалась впервые чем-то увлечённой. — Думаю, что нет, — медленно сказала она, но затем нахмурилась. — Однако мне не нравится мысль о том, что все проходящие мимо будут слышать то, о чём мы говорим, — добавила она. — На самом деле, это не такая уж и проблема, — сказала ей Фрида с улыбкой. — Девяносто пять процентов людей, которые ходят в парк днём, ходят туда для того, чтобы побыть в одиночестве или с кем-то. Никто не обращает внимания на разговоры случайных незнакомцев. В любом случае, инвалидное кресло может хоть раз поработать на тебя. Почти инстинктивно Джейми посмотрела вниз, на свою коляску, а затем снова перевела взгляд на Фриду. — Что вы имеете в виду, говоря, что она может поработать на меня? — Это просто, — Фрида накинула пальто на плечи и направилась к двери. — Ты, конечно, замечала, что люди смотрят мимо тебя, когда ты пытаешься привлечь их внимание? Ведут себя так, будто то, что ты не можешь ходить, сделало тебя невидимой? Говорят рядом с тобой так, будто ты всего лишь часть окружающего пейзажа? — Не напоминайте, — скривилась Джейми, следуя за Фридой в коридор. Она подняла аккуратно сложенную куртку с колен и начала её надевать. — Такое происходит со мной всё время. Даже с людьми, которых мне приходится интервьюировать для той работы, которую я всё ещё могу выполнять. Что, как предположила Фрида, составляло половину проблемы, особенно если людям не сообщали, что она инвалид. Вторую половину проблемы составляло, если она правильно понимала, нынешнее отношений Джейми. Однако в то же время… — Именно это я и хочу сказать, — весело сказала она. — Если тебя всё равно все игнорируют, почему бы этим не воспользоваться? — они подошли к лифту, и Фрида нажала на кнопку вызова. Выражение лица Джейми явно показывало, что в этот раз она действительно была поражена. — Я… никогда не думала об этом с этой точки зрения, — признала она. — Конечно. Потом мы можем поработать над тем, чтобы тебя действительно начали замечать, когда ты хочешь, чтобы тебя замечали, — вежливо сказала Фрида. — Но сейчас, почему бы нам просто не решать по одной проблеме за раз? — Ага, — во взгляде Джейми теперь читалось гораздо больше уважения, чем раньше. — В этом есть смысл, — двери лифта со звоном открылись, и она вкатилась внутрь. Фрида вошла вслед за ней. Когда двери закрылись и лифт начал опускаться, Фрида тихо выдохнула с облегчением. После первоначальной неловкости, она, казалось, начала налаживать мосты отношений с Джейми Найтингейл. Теперь мне остаётся только заставить всё это продолжать работать.<><>
11 января 2011 года База Протектората Хьюстон, Техас Эйдолон поставил закорючку своей подписи внизу последнего листа бумаги и встал из-за стола. Хорошо, с этим я закончил. Бумажная работа была нелюбимой, но необходимой частью работы для пребывания на высоком посту в Протекторате. Время выйти наружу и заняться настоящей работой. Открыв дверь в приёмную, он откашлялся, стараясь привлечь внимание секретарши. Сандра, довольно строгая на вид блондинка, подняла на него внимательный взгляд. — Да, сэр? Он, как всегда, мысленно поморщился на слово «сэр», но не стал на это реагировать. — Я просто отойду на некоторое время. Принимай мои звонки. — Да, сэр. Эм, прежде, чем вы уйдёте? — она подняла перед собой лист бумаги. Всегда есть что-то. Мысленно вздохнув, он воздержался от того, чтобы рвануть с места и убежать отсюда куда-нибудь в безопасное место. — Да? Сандра отложила лист в сторону. — Губернатор Флориды хочет встретиться с вами по поводу публичного выступления. Что-то насчёт открытия нового здания Конгресса США в Таллахасси. Кроме того, учительница английского языка в Нью-Йорке говорит, что кружок актёрского мастерства седьмого класса её школы ставит пьесу в вашу честь, и она была бы очень признательна, если бы вы могли при этом присутствовать, — Сандра не могла нормально разглядеть его лицо, но он, должно быть, слишком сильно поджал губы, потому что она поторопилась всё прояснить. — Я бы не упомянула об этом, но директор Коста-Браун издала новый приказ о том, чтобы каждый месяц известные личности Протектората участвовали в определённом количестве публичных выступлений. И это действительно было так. Это означало, что Эйдолону нужно было сделать выбор — слушать, как правительственные чиновники бубнят о своём в течение определённого промежутка времени, пока он будет стоять в сторонке и решать, какую силу ему выбрать для того, чтобы перерезать ленточку, или слушать, как школьники заикаются, говоря свои реплики, и наблюдать, как кто-то пытается изобразить его, героя, как он надеялся, не слишком унижающим его способом. — Когда? — спросил он. — Оба мероприятия запланированы на субботу, пятнадцатое число, — сказала она, кинув быстрый взгляд на монитор своего компьютера. — Встреча по поводу открытия здания конгресса будет в десять утра, пьеса начнётся в Центральном парке в два часа дня, — в её голосе не было даже намёка на иронию, когда она добавила напоследок: — Честно говоря, вы, сэр, могли бы легко посетить оба мероприятия, — что доказывало, что либо она гораздо хуже его знала, либо была безнадёжной оптимисткой, либо просто была гораздо лучшей актрисой, чем он про неё думал. — Запиши меня на открытие конгресса, — сказал он ей. На самом деле, выбора, как такового, и не было. Правительство хотя бы понимало, что не стоит напрасно тратить время героя на очередные церемонии открытия. Он сомневался, что от драмкружка седьмого класса можно было дождаться такого же понимания. А потом после пьесы последовали бы неизбежные просьбы об автографе, и неловкие банальные благодарности от учителей, которые будут бесконечно рады тому, что он вообще соизволил там появиться. Он был героем, возможно, величайшим из всех, кто существовал на Земле Бет (он не принимал в расчёт Зиона по вполне понятным причинам). Все это знали. Ему не нужно было, чтобы его поклонники (а он предполагал, что их был целый легион) напоминали ему об этом факте каждый день, каждую минуту. С тёплым чувством от осознания собственной добродетельности, он вошёл в кабинет и активировал свою последнюю силу Движка — комбинированную способность к полётам и телепортации. Яркая зелёная вспышка осветила комнату, мгновение спустя он оказался над Техасом, глядя на широкую раскинувшуюся панораму неба.<><>
Пятница, 14 января 2011 г. Таллахасси, Флорида Автомобильный кортеж мчался по мокрым от дождя улицам. На заднем сиденье лимузина губернатор Кирк Ллойд просматривал документы. Когда машина провалилась в особенно глубокую лужу, он с раздражённым ворчанием перевёл взгляд на личного помощника. — Какой на завтра прогноз погоды? Я не хочу, чтобы шёл проливной дождь, пока мы пытаемся произнести речь. — Мы можем установить шатёр, сэр, — ответил помощник, уже начиная что-то выстукивать по планшету. — Но я полагаю… что вероятность хорошей погоды на завтра составляет 65%, сэр. — Это не стопроцентная вероятность, — заметил Ллойд. — Займись организацией шатра, — с этими словами он снова вернул внимание к рабочим бумагам. Светофор, к которому они приближались, на первый взгляд выглядел совершенно нормально. Однако недоработки в защите от атмосферных и погодных явлений в конце концов стали причиной, по которой вода попала внутрь всего этого механизма. Это привело к одному незаметному сбою с одним очень серьёзным последствием. Светофоры с обоих направлений одновременно загорелись зелёным. Хуже того, когда лимузин выехал на перекрёсток, на дорогу рухнул целый шквал дождя, ухудшив видимость до нескольких ярдов. Водитель инстинктивно притормозил, и портфель Ллойда соскользнул с сиденья на пол. С раздражённым лицом он отстегнул ремень безопасности и наклонился вперёд, чтобы подобрать упавший предмет. Как только он дотронулся до портфеля кончиками пальцев, сбоку на перекрёсток въехал тяжело груженый мусоровоз. И пусть дворники тяжёлой грузовой машины работали на полную мощность, дождь шёл такой силы, что сводил на нет практически любые их усилия. Поэтому водитель не увидел машину впереди до тех пор, пока не стало слишком поздно. Последовавший удар, пусть и машина врезалась в другое авто на более низкой скорости, чем происходило в большинстве дорожно-транспортных происшествий, всё же разбил лимузин и оставил ему огромную вмятину на боку. Ллойда отбросило в сторону, он тяжело ударился о дверь и со стоном свалился на пол.<><>
База Протектората Хьюстон, Техас Офис Эйдолона — Хорошо, я сообщу ему, — Сандра Грант закончила звонок, а после набрала номер мобильника Эйдолона. Когда-то они пытались приспособить для связи тинкертех, но такая техника была проблематична в использовании и подвержена частым сбоям, в то время как сеть сотовой связи была создана давно и покрывала радиус действия в избытке. — Эйдолон, — голос на той стороне трубки звучал достаточно резко. В нём очень отчётливо слышалось невысказанное «я делаю настоящую работу, так что лучше бы, чтобы это было чем-то важным». — Сэр, это я, — Сандре не нужно было представляться. — Я только что получила известие о том, что губернатор Ллойд находится в больнице с переломом рёбер и сотрясением мозга. Встреча по поводу церемонии открытия была перенесена на следующую неделю. — Ох… — мгновение спустя до него дошло. — Подожди, так это значит, что… — Да, сэр. Постановка в Нью-Йорке. Он молчал несколько секунд, а затем она услышала раздражённый вздох. — Хорошо, хорошо. Отправь мне всю информацию по этой постановке на телефон. На этот раз Сандра улыбнулась. — Да, сэр. Это даже может принести вам некоторую пользу.<><>
Суббота, 15 января 2011 г. Центральный парк Джейми Найтингейл Джейми с сомнением глядела в небо. Ей не нравились несколько облаков там, наверху. — Думаешь, снова может пойти дождь? — попасть под дождь было неприятно. Попасть под дождь, когда ты был инвалидом в коляске, было той ещё блядской заботой. — Я взяла складной зонтик, — напомнила ей Фрида, показав на свою огромную сумочку. — Просто на всякий случай. Он должен быть достаточно большим, чтобы прикрыть нас обеих, — она выглядела и звучала слегка самодовольно, но Джейми решила, что с такой предусмотрительностью она этого заслуживала. — Тогда ладно, — вздохнула Джейми. — Итак… на чём мы остановились? — отчасти из-за того, что это стало укоренившейся в ней привычкой, Джейми огляделась в поисках того, кто мог стоять к ним достаточно близко, чтобы подслушать их разговор, но как и всегда, рядом никого не обнаружилось. Фрида улыбнулась. — Мы обсуждали антидепрессанты. Я знаю, что у тебя была только одна тяжёлая суицидальная фаза, но она может вернуться, — выражение терапевта посерьёзнело. — Как ты себя чувствовала в эти дни? Джейми некоторое время думала над ответом на этот вопрос. — …лучше, — в конце концов признала она. — Между вашим появлением и отбытием доктора Лэнсинга я обдумывала то, что беспокоило меня больше всего. Я почти уверена, что больше не собираюсь совать себе в глотку свой… что там, чёрт возьми, происходит? — она уставилась на сцену, находившуюся примерно в ста ярдах от неё, где кучка детей и несколько взрослых кучковались у оркестровой площадки Наумберга. — Извини?.. — Фрида повернулась, чтобы поглядеть в том же направлении. — О, как мило. Они ставят театральную пьесу. Пойдём поглядим! — Что? — Джейми уставилась на неё. — Зачем? Это всего лишь детское представление, черт возьми, — она не могла бы придумать занятия более унылого, чем смотреть школьное представление. — А ещё это общественное мероприятие, — Фрида уже взялась за ручки инвалидного кресла. — И как твой терапевт, я только что решила, что тебе будет полезно на нём присутствовать. — Но… чёрт, — Джейми откинулась на спинку кресла. Фрида говорила тем самым тоном, к которому Джейми уже немного привыкла. Это был тот самый тон, когда собеседника невозможно переспорить. — Я не смогу тебя переубедить, так? — Не-а, — и судя по всему, Фрида была очень этим довольна. — Стой, — в мысли Джейми вкралось смутное подозрение. — Ты сделала это специально? — Центральный парк был довольно большим, так что наткнуться на представление в нужное время было подозрительным совпадением. — Не-а. Чистая удача, клянусь. Когда они подошли поближе, Джейми увидела, что они только готовятся к началу выступления. Чистая удача, подумала она. Уж скорее, чистое невезение! Не то время, не то место. А потом она увидела костюмы на некоторых детях. О, чёрт, эта хрень будет про кейпов. Каковы шансы, что это будет про спасение мира, хах? Её так тошнило от этих историй. Кейпы были хороши, но не настолько хороши. Но Фрида, казалось, была довольна, что они смогли попасть сюда так вовремя, так что Джейми решила ничего не говорить. Кроме того, теперь, когда они приближались к другим людям, ей меньше всего хотелось выставлять своё грязное бельё на всеобщее обозрение. Казалось, никого не беспокоило, что они несанкционированно решили поглядеть представление. Фрида остановила её кресло у последнего ряда раскладных стульев с краю, убрав немного в сторону раскладной стул. Затем, с явными признаками радостного предвкушения на лице, она уселась рядом и приготовилась смотреть шоу. Оглядевшись вокруг, Джейми заметила, что только несколько стульев остались пустовать. Похоже, организаторы правильно рассчитали количество присутствующих, а возможно, им просто повезло. В любом случае, для неё это имело мало значения. Если Фрида решила, что она сможет пережить эту любительскую постановку о кейпах, то она её выдержит. В конце концов, со мной случались вещи и похуже. Она была настолько погружена в свои мысли, что почти не слышала, как рядом загудел воздух. Но когда рядом с ней раздался голос, она огляделась. — Извините, это место занято?<><>
Эйдолон Дэвид телепортировался в небо над Нью-Йорком, затем ещё раз взглянул на свой телефон, перепроверяя информацию о том, где конкретно должен был проводиться спектакль. Центральный парк, концертная площадка Наумбурга. Ему пришлось заранее поискать в интернете, где находилось это место, но теперь он мог без труда его найти. Центральный парк пострадал от атаки Бегемота ещё в 94 году, но концертная площадка тогда уцелела. Он с удовлетворением отметил, что появился на месте точно вовремя. Увеличительное зрение, мало чем отличавшееся от зрения Легенды, подсказало ему, что зрители только закончили рассадку по местам. Пьеса должна была вот-вот начаться, а это означало, что вся эта каторга закончится скорее раньше, чем позже. Умом он понимал изданный Ребеккой приказ. В конце концов, люди должны были чувствовать, что у них есть возможность общаться с героями. Легенда был в этом хорош, намного лучше, чем были он и Ребекка, даже с её хвалёными навыками Умника. Но что ж, пришло время и мне сыграть свою роль во всём этом. Если так можно выразиться. Буквально свалившись с неба вниз, в парк, он приземлился прямо за последним рядом стульев. Ближайшее свободное место было рядом с женщиной в инвалидной коляске. — Прощу прощения, — вежливо начал он. — Это место занято? Женщина оглянулась и увидела, кто стоит у неё за спиной. Но не было ни приоткрывшегося от удивления рта, ни какого-либо другого признака фаната, встретившего только что своего кумира. — Нет, — лишь сказала она. — Садитесь, раз хотите, — и затем она снова перевела взгляд на сцену. Он ждал классической запоздалой реакции — некоторым людям требовалось больше времени, чтобы понять, кем он был, но реакции так и не последовало. С ним такое было впервые — любой человек до этого хоть как-то, но реагировал. У него сложилось мнение, что женщина вообще не была в курсе о том, кто он такой, что было откровенной нелепостью. Затем симпатичная блондинка, что сидела с другой стороны от женщины в коляске, оглянулась на него. Если он и ожидал получить реакцию на своё появление, то он получил её от этой блондинки. — Святые угодники! — прошипела она. — Джейми! Это Эйдолон! — Ну да, — спокойно ответила женщина с рыжеватыми волосами. — Я знаю, — и даже после того, как она сказала это, она не оглянулась. — Что значит «ну да, я знаю»? — спросила блондинка, озвучивая ту же мысль, что вертелась в голове Девида. — Это же Эйдолон! Самый могущественный герой Протектората и вообще в мире! Джейми повернула голову в его сторону, но только для того, чтобы кинуть на него ещё один взгляд, в котором он почти что мог прочесть лёгкое пренебрежение. — Могущественный? Да. Супергерой? Нет. — Прошу прощения? — в этот момент Дэвид почувствовал, что должен высказаться. — Уверяю вас, мисс, я супергерой, — его гордость, которую только что задели эти слова, подталкивала его к тому, чтобы продолжать говорить. — Что заставляет вас думать, будто вы можете отрицать этот факт? Она еле слышно вздохнула, почти так, словно подумала «отлично, теперь мне приходится иметь дело с этим идиотом, хотя я могла просто наслаждаться представлением», и повернула своё кресло так, чтобы было удобнее смотреть Девиду в лицо. Когда она это сделала, рукав куртки задрался на одной из её рук, обнажив очень характерные отметины на запястье женщины. Хотя следы не были новыми, это всё равно были следы от намеренно нанесённых порезов, что говорило о тяжёлом состоянии депрессии с её стороны. Прежде, чем он смог оценить общее состояние собеседницы, она заговорила. — Я отрицаю это, — прямо заговорила Джейми. — Потому что такого понятия, как супергерой, не существует. Вы все — солдаты. Вы носите форму, чтобы мы отличали вас от людей других профессий, и все вы вооружены оружием куда как мощнее, чем я когда-либо могла бы получить в свои руки. И вы никогда не спасаете мир. Вы просто сохраняете его статус-кво. Это то, что делают солдаты, — она пожала плечами. — Я имею в виду, что не злюсь на вас. Вы делаете то, что можете, с тем, что у вас есть. Но я не верю, что кейпы могут быть чем-то большим, чем солдатами в форме, которая выглядит лишь немного причудливее, чем обычная форма. — Что? Нет, — Дэвид замотал головой в отрицании. — Ты ошибаешься. Протекторат полон героев. Я герой. Я спас тысячи жизней. — Это ваша работа, — терпеливо сказала Джейми, как будто обращалась к умственно отсталому. — Для сохранения статуса-кво. Конечно, вы спасаете жизни людей. Только держу пари, что все ваши герои Протектората не спасают столько жизней в год, сколько спасают пожарные, копы, парамедики и прочие. И я никогда не видела, чтобы кейп когда-либо делал что-то, что действительно исправит мир, — она приподняла брови. — Вы когда-нибудь делали что-то подобное? Что-то, что действительно сделало бы мир лучше каким-то реальным, поддающимся количественной оценке способом. Или вы просто дерётесь с преступниками и исправляете беспорядки, причинённые другими обладателями суперсил? — Стой… нет… Что? — Дэвид старался не отступать под натиском безжалостных вопросов. Я герой. Я знаю, что я герой. — Я сражаюсь с Губителями! Они… — Они каким-то образом тоже связаны с суперсилами, — перебила его Джейми. — У человечества было так много лет развития, когда они могли бы появиться, но они появляются через десять лет после появления Зиона? И после того, как кейпы начали появляться по всему земному шару? Это не совпадение. И даже если это было бы так, у них всё равно есть суперсилы, что делает это той проблемой с беспорядками из-за суперсил, с которыми Протекторат и так обязан разбираться. Дэвид не мог спорить с ней в этой вопросе, поэтому сменил тактику. — Хорошо, вы задаёте очень точные вопросы, но я всё равно с вами не согласен. Вы не можете сказать, что я не делаю мир лучше. — Ну, я почти уверена, что вы не делаете мир хуже, — признала Джейми. — Но то же самое можно сказать о любом солдате или даже полицейском. У них просто нет суперсил делать то, чем вы занимаетесь. Поэтому эту работу выполняете все вы. Но вы когда-нибудь делали что-то с тем, чтобы решить текущую социальную или экономическую проблему? Задумывались над озеленением пустынь? Разрешением проблемы загрязнения окружающей среды? И если уж на то пошло, где наше технологическое развитие? Лунные базы, колонии на Марсе? — женщина недоумённо развела руками. — Суперсилы существуют вот уже тридцать лет, а мы всё ещё в ожидании. Как долго нам осталось ждать ещё? Дэвид постарался не скривиться при упоминании лунных баз — потеря Сферы и последующее его существование под именем Манекена было больным вопросом Протектората — но женщина перед ним задала несколько действительно очень интересных вопросов. — Что ж, проблема с технарями состоит в том, что, по большей части, они являются единственными, кто может обслуживать созданное ими оборудование. Так что хоть у нас и случилось то, что люди называют технологическим бумом, на самом деле мы продвинулись вперёд очень и очень недалеко. И если бы какой-нибудь технарь действительно мог бы построить базу на Марсе, ему пришлось бы жить там постоянно, поскольку только он смог бы отслеживать вышедшие из строя важные компоненты систем. — Значит не используйте технарей, — фыркнула женщина. — Мы, обычные люди, решили фактически около 95% проблем, связанных с выживанием в практически любой враждебной среде, какую только можно найти на Земле. На самом деле, более актуальная проблема заключается в том, как доставить нас в нужное место с достаточным количеством снаряжения и инструментов для выживания, — она бросила на Девида вызывающий взгляд. — Так почему же вы или некоторые из ваших коллег не использовали свои сверхчеловеческие силы для запуска миссии на Марс вместе со всем необходимым для выживания? Или об этом просто никто никогда не думал? — Не знаю, — признался Дэвид. — Но здесь лежит больше задач, чем просто «отправить людей на Марс». Любая миссия должна планироваться с учётом политической ситуации в мире. А прямо сейчас в политике… в политике полный бардак. Он резко выдохнул, полностью теперь осознав, что женщина сидит в инвалидном кресле. Именно он когда-то сидел в своём собственном, страстно желая, чтобы вселенная перестала издеваться над ним, но не имея возможности достичь этой цели. — Ну да, это я могу понять, — уступила женщина в этом вопросе. — Но как насчёт всех прочих вопросов? Голод? Энергия? Загрязнение окружающей среды? Есть много вещей, которые вы могли бы исправить, так? — Опять же, в этом замешана политика, — сказал Дэвид, уже не сдерживая гримасы. — Правительства африканских стран могут выступить с протестом, если мы просто отправимся на их земли и начнём вмешиваться в местные экосистемы. Так что, если кратко, то мы можем решить некоторые проблемы, просто не все из них. — Назовите мне пять, в которых не замешаны суперзлодеи, — бросила она ему вызов. — Э-э-э… — Ага. Так я и думала.<><>
Спектакль начался, но ни Дэвид, ни Джейми не обратили на это никакого внимания. Он привык к тому, что люди верят его ответам на любые вопросы, но Джейми словно задалась целью оспорить каждое его слово, и при этом не стеснялась обвинять его в том, что он занимается какой-то ерундой. При этом её взгляд на всю эту ситуацию открыл ему новые перспективы, которые были столь же поразительны, сколь и некомфортны. Действительно ли я делал то, что делают настоящие герои, или просто исполнял роль солдата, сам не подозревая об этом? Внезапно он осознал, что она выезжает со своего места. — Стойте, куда вы? — спросил он. — Пьеса закончилась, — сказала она, махнув рукой в сторону сцены и своеобразного зрительского зала, и только тогда он заметил, что люди начали оборачиваться в его сторону. — Пришло время встретиться с обожающими вас поклонниками. — Но мы не… — Не составили этот список из пяти вещей? Да, мы действительно этого не сделали, — она бросила на него взгляд. — Позвоните мне, когда наконец-то сможете это сделать, — сказала Джейми с усмешкой, которая давала ему понять, что она загнала его в угол, и покатилась на своей коляске дальше.<><>
Понедельник, 17 января 2011 года Броктон-Бей Джек-Остряк, лидер Бойни №2 — И они до сих пор не вернулись? — Джек натянул на себя рубашку — она была почти незаметно подшита в порванных местах, как он отметил — и вопросительно посмотрел на Ампутацию. — Как давно они ушли? И есть что-нибудь в новостях? — Они ушли вчера, — ответила девочка. — И я слушала радио в трейлере, пока не сели батарейки. Какую бы станцию я ни слушала, там не было ничего необычного. Я не видела дыма, поднимающегося от города, и не слышала никаких сирен. — Понятно, — пробормотал он. У него не было мыслей, что они могут бросить их группу, но, с другой стороны, он не мог об этом подумать до того, как он пришёл не в лучшую форму. И Птица-Хрусталь вела себя немного странно, прежде чем взлетела в небеса над Броктон-Бей. — Думаю, пришло время залечь на дно и скрыться с радаров, пока мы не выясним, что произошло. С учётом того, что это Краулер, Манекен, Топорылый и Сибирь, я не могу представить себе никого, кто мог бы их буквально устранить, не разрушив при этом половину города. Чтобы это произошло, на них должна охотиться группа кейпов, согласовавшая между собой усилия, и то это будет шанс один к миллиону. — Ой, это как с Ожог, случайно подорвавшей саму себя? — с детской непосредственностью спросила Ампутация. Джек бросил на девочку подозрительный взгляд. — Нет, не как с Ожог. Там был всего лишь досадный инцидент, возникший в результате совершенно понятной и ясной череды событий. Я больше говорю о… хм… — он ломал голову над тем, чтобы придумать что-то действительно неправдоподобное. — Скажем, как если бы этот идиот-технарь, Элит, собрал бы что-нибудь, что могло бы уничтожить Сибирь, и для этого объединился бы с… э-э-э… скажем, членами Империи 88, чтобы одержать победу, одевшись в костюмы охотников за привидениями или что-то в этом роде. Я имею в виду что-нибудь до того глупое и смехотворное, что никогда не сможет произойти в реальности. То, что случилось с Ожог, совсем другое. — Ой, тогда ладушки, — закивала Ампутация. — В этом есть смысл! Так каков наш следующий шаг? Джек улыбнулся. Это была не очень-то и приятная улыбка. — А дальше мы будем собирать информацию и выяснять, что произошло на самом деле. А сейчас, зайчонок, мы будем ужинать.