Джокер в рукаве

      Эта страшная мысль пришла Чонгуку спустя несколько часов, уже после их встречи с Рю на высоте, в прямом смысле этого выражения. Прокручивая в голове слова друга снова и снова, Чонгука пронзила стрела сомнения и ужаса, ему хотелось просто забыть это, выкинуть из головы и не возвращаться, но он не мог. Вихрем подозрений крутился лишь один логичный ответ — Рю хотел смерти Югема. Эта внезапно родившееся мысль взбудоражила и без того воспаленное сознание, и Чонгук не мог больше спать. — Я знаю, что это ты... — Я все прекрасно знаю. И сдавать тебя я не собираюсь... — Это не в моих принципах, сдавать друзей...       Белая тюлевая занавеска покачивалась на сквозняке от открытого окна. Югема не было. А был ли он вообще? — подумал Чонгук и принялся тереть глаза, пока искры не загорелись феерверками.       На соседней кровати спал Чимин, накрывшись одеялом с головой так, что видны были только глаза и слегка приоткрытый рот. По ночам у него закладывал нос, и частенько ему приходится дышать ртом, наполняя комнату тихими стонами. Чонгуку всегда было интересно, какие сны видят Черви? Сам Чонгук видел сны довольно редко, а если они и посещали его, то были лишь кошмары или темная сторона самого Чонгука, которую он прячет на протяжении многих лет. Однажды ему снилось, как он убивает Тэхена. Накануне они не поделили место на диване, рядом с Намджуном резко захотелось сидеть им обоим, но в итоге, будучи Червем, Чонгуку пришлось уступить, хотя бы ради того, чтоб не выдавать своих секретов. Той ночью ему снилось, как Тэхен просит его о прощении и умоляет оставить в живых, на что Чонгук лишь промолчал и развернулся уходить, оставляя Тэхена под перевернутой машиной. Чонгук не помнил деталей, но ему совершенно точно запомнилось ощущение удовлетворения от страдания других, даже близкого друга. Хотя, чем сейчас отличается настоящий Чонгук от того тирана во сне? Ведь он убил лучшего друга.       Три дня на то, чтобы принять решение: убить или позволить умереть? Столько мыслей и полное отсутствие хоть какие-либо ответов. Все эти дни и события, которые проявлялись в полной мере насыщенности, не приблизили Чонгука ни на шаг к тайному отправителю. Догадки и предположения о том, что им является Рю, канули в Лету, иначе какую цель он преследовал, отправляя эти сообщения? Если целью была смерть Югема, то он бы не поставил под удар самого себя, ставя под сомнение свое имя? Слишком много мыслей, слишком много...       Чонгук не стал ждать до утра, зная, что Рю все равно не спит. Он ложился под утро, когда весь мир потягивался в кровати с первыми лучами солнца. Все дело во снах. Со своей мастью люди также получали и определенное мировосприятие, что находило отражение во снах. Так, Черви, зачастую, видели яркие светлые сны, полные радости и положительных эмоций. Бубны даже в своих снах анализировали каждое свое действие, а по пробуждению искали тайные посылы снов и их скрытый символизм. Трефы грезили о воображаемых мирах, видели то, что невозможно описать словами, а когда просыпались, то пытались всячески изобразить увиденное. Что касалось масти Пики, то их сны отличались своей разнообразностью: они могли видеть как реалистичные сны, так и настолько сумбурные, что и рассказывать странно. Рю же видит то, что никогда не рассказывает, говоря, что все это чушь и темный бред его подсознания.       Дорога заняла минут двадцать, еще один квартал и останется лишь позвонить в дверь. — У тебя 3 дня сделат это безболезненно, пока я сам не занялся твоим другом.       Около двухэтажного дома Чонгук увидел припаркованную машину Бамбама — красная КИА. Когда он выбирал ее, то ссылался на исключительно красный автомобиль, ведь он сам из «красных». Чонгук предположил, что Бамбам приехал остаться на ночь к Рю, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Он переживал смерть Югема тяжелее всех, ведь они провели много лет бок-о-бок друг с другом. Увидев в окне второго этажа свет, Чонгук позвонил в звонок на воротах. В окне через мгновение показался сам Рю и, завидев Чонгука, снова скрылся, а следом последовал жужжащий сигнал, разрешающий войти внутрь.       Рю ждал его у уже открытой двери, облокотившись о проем. За щекой он держал леденец на палочке и, скрестив руки на груди, он кивнул Чонгуку. Его домашняя одежда мало чем отличалась от той, в которой он выходил в люди: черная футболка, спортивные серые штаны, волосы собраны в хвост чуть выше, чем обычно, на ногах чистенькие белые носки. — Снова не спится или пришел убрать свидетеля? — спросил японец, перекинув леденец от одной щеки к другой. — Перестань, Рю. — Чонгук вошел в дом и сразу направился к холодильнику, где всегда лежало холодное пиво. Он достал две и поставил одну на мраморный стол, сам же сел на кухонную тумбу и сделал большой глоток, выдохнув с наслаждением. Рю сел на высокий стул, какие стоят в барах, и тоже открыл себе пиво, но пить не торопился. — Ну, давай, ты же не просто так приехал посреди ночи. Давай, говори. — Да, мне есть, что сказать, но ответь. Ты... — язык не поворачивался говорить это вслух. Позволить себе отпустить мысли по темным улицам сознания было намного легче, чем собрать все эти отдельные слова в единое целое. Чонгук открывал рот, но грудь была сдавлена незнакомым чувством страха. Будто жертва сейчас сам Чонгук. Будто жертва — это убийца. Рю сделал драматичный вздох и, наконец, отхлебнул пива, запрокинув бутылку быстрым движением. Горлышко переполнилось пеной. — Ну? — Ты хотел убить Югема? Поэтому тем вечером приехал к нему?       Рю постукивал ногтями по бутылке. Стекло покрылось каплями от перепада температуры. — Хотел. — Нет... — Чонгук покачал головой и чуть не уронил пиво. Его тело стало ватным и все, что он знал о своем лучшем друге, в момент превратилось в мелкие осколки, которые сейчас впивались в душу один за другим. — Зачем? Почему? Что он тебе сделал? — голубые эмоции окрашивались в алый цвет ярости. — А что ты так кипятишься? Это не я выкинул его в окно, как какую-то ненужную вещь... — Не смей так говорить! Я этого не хотел! — Чонгук спрыгнул вниз и с силой положил руки на стол. — Я не хотел его убивать, — голос предательски ломался. — А по-моему наоборот, ты именно для этого и приехал к нему тогда, чтобы убить. Я только не могу понять, как «красный» на такое способен, — Рю прищурил глаза и подался вперед, упираясь на локти. — Расскажешь? — Пошел ты... Что он тебе сделал? — Тебя это уже не касается, но спасибо. Избавил меня от грязи, хотя полиция мне еще потрепет нервы. — Где Бамбам? Я не дам ему оставаться с тобой рядом. — Чонгук прошел в холл. — Бамбам! — Лучше езжай домой. — Рю даже не обренулся. Он продолжал попивать пиво. Чонгук почувствовал холод, поднимающийся от ног медленно наверх. — Что ты с ним сделал? — Езжай домой, Чонгук, — Рю открыл дверь и указал Чонгуку на выход. Голова кружилась, а комната теряла четкость, но Чонгук прекрасно видел безразличное лицо, смотрящее на него. Схватив Рю за воротник, он принялся трясти его, сжимая в кулаках ткань до судорог. — Что ты с ним сделал? — То же, что и ты с Югемом, друг. — Рю отдернул руки Чонгука и поправил футболку. Он вытащил из кармана браслет, что носил и Чонгук и Югем. Этот был Югема. — Если вдруг захочешь сделать глупость, вспомни о том, как много я знаю. Один ко дну я не пойду. А теперь убирайся.

***

      Сидя в своей машине, Чонгук смотрел на темную дорогу, которую нужно было преодолеть и добраться до дома, но сил не осталось. Не осталось даже сил чувствовать что-либо, кроме постоянного головокружения и тошноты. — Тебе очень тяжело, хен? — Чонгук посмотрел на зеркало заднего вида и встретился взглядом с Югемом. Будто он сидел на заднем сидении. Чонгуку очень хотелось в это верить. Он так отчетливо слышал его голос... — Да, — слезы душили, но он держался. — Что мне делать? — Спасай себя, хен, спасай себя.