История целительницы

Послушника Фаверана, которому отвели роль невольного информатора, Андрано сам привёл к Нехте вечером следующего дня. Сигрид не разрешили присутствовать при разговоре, велев идти спать. Однако нордка всё же прокралась к двери, ведущей на задний двор храма, и принялась подслушивать. Кажется, Нехта уже произвела нужное впечатление на Фаверана, и тот говорил всё, как на духу: — Да, я слышал, как Редас договаривается с Редоранами! Разговор шёл на данмерисе, однако нордка прекрасно улавливала его смысл. — И о чём же? — строго спросила убийца. Послушник молчал, и она повторила вопрос. — Редас сказал, что якобы у него в кабинете хранится богохульная книга. Редораны должны улучить момент и велеть ординаторам обыскать его келью. Нордке план Редаса показался простым и бесхитростным: наверняка за много лет знакомства он знал все секреты настоятеля храма, и странно, что он до сих пор не выдал их, кому надо. Сейчас же, когда Дрен с ним в ссоре, выдавать их вовсе бессмысленно. Настоятель ведь не дурак, чтобы хранить у себя то, что может его опорочить! — И всё? — недоумевала Нехта. Кажется, план Редаса смутил её не меньше. — Больше я ничего не знаю. Клянусь. Я ведь простой послушник! — Тем не менее, ты услышал о том, что Редас договаривается с Редоранами, — напомнила она. — Ты точно больше ничего не вспомнишь? Послышался тихий стон. — Хорошо. Тогда, если не хочешь, чтобы о твоих шалостях узнал Редас или даже Дрен, следи за ними обоими. Если заметил что-нибудь странное в их поведении, пиши записку и оставляй её в этом грибе. Ты понял? Послушник пробормотал что-то невнятное. — Чудно. А теперь второй вопрос: ты заметил новых послушников, или, может паломников, которые задержались в храме слишком долго? — Да, было несколько новых послушников, но они все — чьи-то знакомые или родственники. — А паломники? Фаверан задумался. — Их слишком много, я не могу запомнить всех. — Подумай как следует. Послышались стоны. Сигрид было любопытно, что Нехта делает со своей жертвой, но боялась выдать себя. Потому приходилось наблюдать из засады. — Может, были те, кто задержался в Балморе дольше обычного, или наоборот не желал уезжать? — Кажется, да. Был один мер, он уже целую неделю в храме сидит. Усталость накатывала на нордку, ей хотелось уйти в кровать, но любопытство велело ей остаться и дослушать разговор. — Так, и что это за с’вит? — Обычный мер. Выглядит неброско, но я слышал, что он сделал пожертвования храму. И ещё его к лекарям водили, у него рука исполосована. Сказал, что на него шалки напали. — Ну вот, сразу бы таким хорошим был! Всё, иди с миром. Фаверан умолк. Открылась дверь, и в коридоре послышались шаги. Сигрид затаилась за ящиками, надеясь, что ничем не выдаст себя. Однако послушник, кажется, был так напуган, что не обращал ни на что внимания. — А ты ловко придумал, — произнесла Нехта. — Парализовал из засады, а я сделала вид, будто сама всё наколдовала. — Я же не с’вит, чтобы выдавать себя. — Андрано фыркнул. — Итак, мы оба получили, что хотели. Но когда пойдёшь делать своё дело, постарайся не испачкать ковры. — Хорошо, папочка, — съязвила убийца. Затем на некоторое время она замолчала. — У меня ощущение, будто ты задумал идиотский поступок. Нордка едва сдержала смех. Всё-таки отношения её учителя с Нехтой были забавными. Знать бы, о чём они разговаривали в день, когда убийца привела её в храм Балморы! — Совершать идиотские поступки — твоя работа. — Телис, хватит шуток. Сейчас ты выглядишь как мер, который собрался взяться за непривычную для себя работу. Знаешь, обычно это плохо заканчивается. — С каких пор ты стала обо мне беспокоиться? — голос Андрано был всё таким же язвительным. Сигрид разделяла его чувства: Нехта не выглядела способной на заботу и сострадание. — Ну да, и у кого я лечиться буду? — парировала убийца. — Да и вообще. Сдался тебе этот Дрен. Пусть бы святоши сами между собой разбирались. Учителя, кажется, сильно задел этот вопрос: его голос стал более жёстким, и Сигрид даже показалось, что она услышала нотки гнева: — Это касается только меня, Дрена и Редаса. — Ты упрям, как стадо кагути, — вздохнула убийца. На мгновение нордке показалось, что она слышит в голосе Нехты искреннее беспокойство. Сигрид устала бороться со сном и решила вернуться в кровать: тем более, что больше ничего интересного она не услышит. Она думала, что прокрадётся незамеченной никем, однако её остановил строгий голос: — Бессонница? На счастье нордки, это был настоятель. Однако выносить его строгий взгляд было тяжело, и она опустила голову: — Да, сэра. — Затем она выдохнула и нашла в себе силы поднять взгляд. Она намеревалась применить недавний урок Андрано и начать шутить. Ей казалось это лучшим решением, чем показывать Дрену обиду. — Я за месяц столько всего узнала, что мысли вот-вот запутаются! Настоятель хмыкнул. — Возможно, тебе стоит больше работать? Когда ты только пришла сюда, то на бессонницу не жаловалась. Возвращаться к тяжелой монотонной работе Сигрид не хотела: ей больше нравились сменяющие друг друга занятия. К тому же, и Салотран, и Андрано только приветствуют её тягу к знаниям, так зачем же прерываться! — Но тогда я перестану ходить к сэре Салотрану, и он расстроится. Ему же ворчать больше не на кого будет! Дрен глухо рассмеялся. — Телис бы ответил точно так же. Ладно, проваливай с глаз, и постарайся завтра на молитве не клевать носом. Нордка развернулась и, выдохнув, направилась в кровать. Метод, который предложил учитель, оказался очень действенным: настоятель не отругал её, да и в целом быстро подобрел. Более того: Сигрид поймала себя на мысли, что ей понравилось придумывать даже такие простые шутки. Утром её, как обычно, разбудил Андрано. Сигрид нехотя поднялась: недосып дал о себе знать. — Интересно было? — ехидно спросил он. Нордка с недоумением посмотрела на него. — Дрен рассказал мне о твоей «бессоннице». Кстати, твой ответ его позабавил, — Андрано похлопал его по плечу. — У меня был хороший учитель, — парировала она. Он рассмеялся и велел Сигрид одевался. После молитвы и обхода больных Андрано вместе с ученицами остался в лечебнице. Он завёл их в небольшой уголок, где усадил на скамью. — Как я и обещал, мы будем учиться лечить переломы, — произнёс он. Нордка уже это умела; однако ей было интересно, как к этому подходят данмеры. — Переломы могут быть закрытыми — тогда вы просто увидите, как сломанная конечность распухнет и будет болеть от малейшего прикосновения. Кроме того, вы почувствуете, как нарушились жизненные потоки. Так же существуют и открытые переломы — вы просто увидите, как обломок кости торчит из раны. Срастить кость несложно, однако если вы неправильно сопоставите её обломки, то искалечите больного. Затем Андрано показал им необходимые заклинания. Сигрид уже и так знала их, и собралась попросить сразу дать ей нескольких несложных больных, которым она могла бы помочь, однако учитель и так отвел их к одному из больных и, выбрав одного, сказал нордке: — Он твой. На лавочке сидел щеголевато одетый данмер — Сигрид видела его в «Похотливом нетче» с лютней. Он посмотрел на нордку так, будто она была диковинной зверушкой, а затем поднял вопросительный взгляд на Андрано. — Я вообще-то за лечением пришёл, — фыркнул бард. — Вам и не отказывали в нём, сэра, — пожал плечами учитель. — Сигрид, приступай. Данмер держал правую руку на коленке и будто боялся пошевелить ей. Нордка села рядом с ним и положила руку на его запястье. Тот сморщился от боли и пробурчал что-то невнятное, и Сигрид чуть приподняла свою руку. Она принялась ловить жизненные потоки на его руке, выявить малейший их изъян… Однако не чувствовала ни переломов, ни даже ушибов. Разве что жизненные шли всё же странно, будто были ослаблены. — Его кости целы, кена, — сообщила она. Бард вновь фыркнул: — С чего бы им быть сломанными? — Затем он поднял взгляд на Андрано. — Вы, сэра, решили отомстить так? Велели меня осмотреть… подмастерью? Тот лишь пожал плечами: — Что вы. Я лишь хочу обучить себе достойную смену. Сигрид, продолжай. Что ты ещё можешь сказать про его руку? Нордка опустила взгляд. — Жизненные потоки на его руке будто… ослаблены. — Хорошо, — кивнул Андрано. — Сэра, как давно у вас болит рука, и чем вы зарабатываете на жизнь? — Будто вы не знаете, — пробурчал данмер. — Не знаем, — решительным голосом ответила Савери. — Я — бард, вы могли бы видеть меня «Похотливом нетче», если бы ходили туда почаще. Моя рука болит уже месяц, но до вчерашней ночи было терпимо. — Вы чем-нибудь растирали руку сами, по советам друзей или других лекарей? — снова спросил Андрано. Бард помотал головой. Затем учитель сел рядом с Сигрид и принялся постукивать по его запястью. Бард морщился от боли и пытался освободить больную руку, но Андрано тут же прекратил его трогать. — Этот сэра перегрузил своё запястье, — заключил он и осторожно взял больную руку сородича. — Из-за этого мышцы и сухожилия вот здесь, — Андрано перевернул кисть ладонью кверху и осторожно провёл пальцем у её основания, — постоянно отекали и сдавливали нерв. У бардов, воинов и кружевниц такое часто случается. Сигрид, что бы ты ему назначила? Нордка задумалась. — Я бы посоветовала ему не нагружать руку и пить обезболивающие зелья. — Не нагружать руку — это верное решение, — учитель опустил кисть барда. Тот в ответ нахмурился: — И чем прикажете на жизнь зарабатывать? — Разве вам обязательно только петь, чтобы на хлеб заработать? — Андрано будто намекал на что-то. Бард задумчиво опустил голову, но затем с хитрым прищуром кивнул. — Итак, насчёт лечения. Вместо обезболивающих зелий лучше использовать мази три раза в день. Так же вам, сэра, хорошо прикладывать лечебную грязь на пятнадцать минут десять дней. Затем учитель отвел девушек к следующему больному — судя по загорелому жилистому телу и бедной запылённой одежде он был грузчиком. Его босая лодыжка отекла и болезненно вытянулась, при малейшем движении он стонал, а рядом с ним лежала крепкая палка. Казалось, ему даже не было дело до того, что происходит вокруг. — Савери, он твой, — произнёс Андрано. Данмерка по примеру Сигрид присела перед больным и принялась осматривать его. Нордка чувствовала неуверенность подруги: её руки слегка подрагивали, а взгляд выглядел испуганным. — У него сломана наружная лодыжка, и ещё кость сместилась, — произнесла Савери. Затем она подняла взгляд на раненого: — Сэра, как так получилось? Сглотнув, грузчик скупо произнёс: — Упал с ящиков. Андрано сел рядом с ученицей и магией принялся проверять её догадки. Затем он велел ей под надзором срастить грузчику кость. Савери теряла концентрацию, волновалась — Сигрид видела напряжение на её лице, однако всё же у неё получилось, пусть и под наздором учителя. — Что назначишь ему? — спросил Андрано после этого. — Моей сестре однажды сломали руку на тренировке, — вслух рассуждала Савери, — кость ей тоже срастили, а затем она ела много скаттла и жевала толчёный порошок костей. Ей с каждым днём становилось легче, и она могла шевелить рукой всё лучше… — Затем она заговорила громче. — Скаттл и толчёный порошок из костей. А если будет сильно болеть — то зелья. — Скаттл ему и вовсе не нужен. Порошок из костей — да. Обезболивающие зелья — тоже, но только если лодыжка будет сильно болеть. Затем были ещё больные; тех, у кого подозревались травмы, осматривали девушки под присмотром учителя, остальных Андрано осматривал и сам. Сигрид казалось, что это утро было лучшим с того дня, как она прибыла в Морровинд: ей позволили лечить, применить свои способности в деле… Ей даже было всё равно на косые взгляды, которые то и дело бросали в её сторону. — Знаете, в чём была ваша главная ошибка? — спросил учитель после того, как они закончили с осмотром больных. Подруги переглянулись. Затем Савери опустила голову и принялась бормотать что-то невнятное себе под нос. Нордка молча перебирала в голове, что она могла сделать неправильно: постановка рук, произнесение заклинания, может быть, недостаточная концентрация… — Вы сразу бросались на пациентов, даже не спросив, что у них случилось. Савери, ты всё же говорила с ними, и это хорошо. Но сначала надо спрашивать, что их привело к целителю, а потом уже осматривать. Чем больше больной расскажет вам, тем меньше магических сил по потратите. Завтра мы снова придём в эту часть лечебницы, и вы под моим надзором продолжите лечить больных. А сегодня… В аптеке послышались крики. Один из дежуривших в лечебнице ординаторов покинул пост и бросился туда. Андрано проводил его взглядом и, пробурчав что-то, направился следом. Сигрид догадывалась, что произошло: разум велел ей оставаться в лечебнице, но любопытство вновь взяло своё, и нордка последовала за учителем. Савери, видимо, не стала оставаться в одиночестве, и так же присоединилась к ним. На каменном полу лежал пронзённый в спину мужчина. Вокруг него уже столпились аптекари и несколько послушников. Опознать в убийце женщину не помешала ни броня из хитина, ни глухой шлем с очками. Подошедшие ординаторы обступили убийцу, держа оружие наготове. — Расступитесь! Настоятель растолкал праздных зевак и строго посмотрел на убийцу. Та молча предъявила какую-то бумагу сначала ординаторам, а затем — настоятелю. — Неслыханная наглость, — пробурчал Дрен. — Убийство в моём храме! — Это наше законное право, — пожала плечами убийца; в её голосе Сигрид узнала Нехту. — К тому же, этот мер был убит не в святом месте. Она направилась к выходу, и ординаторам пришлось пропустить её. Нордка посмотрела сначала на мертвеца, а затем — на уходящую как ни в чём не бывало Нехту. Ей было страшно осознавать, что убийца просто так пришла в храм за своей жертвой и ушла, просто показав бумагу! Выходит, что в Морровинде нет ни единого безопасного места… В плечо с силой что-то вжалось. Сигрид опустила голову: это лишь Савери прятала взгляд в рукаве её мантии. Нордка обняла подругу, продолжая с ужасом смотреть на убитого. — Идёмте, — строго велел Андрано. Его голос вывел Сигрид из оцепенения. Она подняла на учителя взгляд: как можно оставаться таким спокойным? Ведь мера убили прямо в храме! А он… как будто ожидал подобного! — Кена, я… я первый раз мертвеца увидела, — испуганно произнесла Савери. — То есть… нет, моя бабушка умерла, когда мне было пять лет, но я смутно всё помнила. А теперь… — А я не понимаю, как такое вообще возможно? — подхватила нордка. — Она просто убила его! И ушла, как ни в чём не бывало! Выходит, даже в храме никто не в безопасности? Андрано усмехнулся. — Значит, Савери, отправлю тебя на арену Вивека, привыкать к мертвецам. Шутливый тон лишь сильнее разозлил нордку. — Кена, этого мера убили в храме! — повторила Сигрид. — А вдруг однажды убийца придёт за вами? За Савери? Или за мной? — Этого мера убили за дело, — спокойно поправил её учитель. — Тебе Мораг Тонг и вовсе не опасны: они имеют право убивать только данмеров. Ну, а нас с Савери… — он усмехнулся. — Если бы их нанимали убивать за то, что кого-то обозвали с’витом, Морровинд бы давно опустел.