К рваным ранам души ты кота приложи

— Проходи, садись, — Стас кивает на кресло, трёт переносицу и окинув взглядом бумаги в своих руках ещё раз, отодвигает их в сторону, впиваясь взглядом в Антона, который уже занял своё место. — Проблемы? — парень сочувствующе поджимает губы, замечая, что Стас выглядит чересчур уставшим, измученным и подавленным. — Да, — коротко и по делу, мужчина двигает к Антону сцепленную скрепкой стопку бумаг, вздыхая. — Твой контракт, подпиши. Парень кивает, привычно берёт изученный контракт в руки, но всё равно пролистывает: так, чисто глянуть, на что ещё он подпишется в новом сезоне. Шокеры — есть, мышеловки — тоже, чего ещё нужно ожидать от фантазии Стаса? — А что случилось-то? — Антон замечает, как нехотя Стас снова листает какие-то бумаги и от злости сжимает кулаки. — Серьёзное что-то? Шеминов хмыкает, а потом складывает руки в замок и откидывается на спинку кресла, снова встречая взгляд Антона. — Ладно, думаю тебе пора узнать, и так один ты остался, — Стас снова вздыхает, сожалея, что никто из друзей не позаботился рассказать ему о таком, раньше него. Кажется, все тупо струсили и бросили это дело на Стаса. — Это кандидаты для нашего шоу, я должен успеть выбрать до начала сезона. Антон замирает, удивлённо моргает и тут же хмурится. — Ещё один импровизатор? Стас, а как же наша «ливерпульская четвёрка»? — Антон недовольно выдыхает, не понимая, почему друзья молчали. Разве они нормально могли принять тот факт, что спустя столько лет вместе, к ним подсунут ещё кого-то? Лично сам парень был категорически против чужих в привычном коллективе, потому что для него остальные импровизаторы были не просто коллегами, а лучшими друзьями, семьёй. С ними он мог быть собой, хотя раньше такое было лишь с родителями. Антон им доверял, всё, даже сугубо личное, и принять нового человека он готов не был. — Нет, Антон, не ещё один, а вместо, — Стас сжимает челюсть, видя, как напрягается Шастун, буквально за секунду превращаясь в статую. — Арсений уходит. Секунда, и, кажется, что на Антона только что упал потолок. Тело пробрала дрожь, вмиг стало холодно и пусто, но парень лишь отрицательно покачал головой, хмурясь. Не может быть. — Что это, блять, значит? Куда уходит? — Антон злится, это видно по его сжатым кулакам и лицу, которое начинает покрываться красными пятнами. И Стас даже не ругает его за мат, хотя особо его не любит. Понимает, как многое именно Арсений значит для Антона. — Он отказался подписывать контракт, сказал, что в скором времени уедет, — мужчина жмёт плечами, и Антон дёргается, как от удара. — Хрен ему, — парень встаёт с места и бросает свой контракт на стол, нервно запуская пальцы в волосы. — Я поговорю с ним, и он подпишет этот сраный контракт во чтобы то ни стало! Стас устало кивает, не пытаясь Антона отговорить. Он знает, что это бесполезно, Арсений принял решение и менять его не собирается, хотя его пыталась остановить вся съёмочная группа, а Оксана даже давила на жалость, но Попов лишь обнял её, поцеловал в макушку и пообещал часто звонить. Арсений забрал все свои вещи из гримёрки, и даже с некоторыми ребятами из съёмочной группы уже попрощался, хотя обещал в честь прощания устроить вечеринку — яркую, чтобы запомниться всем только с положительной стороны. Будто могло быть иначе, ведь Арсения все любили так же сильно, как стебать причёску Сергея. — Хорошо, если так хочешь, — Стас махнул рукой и лишь кивнул на контракт, который парень на эмоциях так и не подписал. — Свой хоть подписать не забудь. — Вот придём и вместе с Арсом подпишем, — Шастун уверенно задрал подбородок, но заметив тяжёлый взгляд Стаса, сдался, невесело хмыкнув. — Прости, Стас, но если Арсений не согласится вернуться в шоу — я тоже не останусь. Парень молча покидает кабинет Шеминова, а мужчина закрывает лицо руками, трёт, и решает бросить все дела на сегодня и вернуться к жене. Он знал, что кто-то взбунтуется, был даже уверен, что это будет Серёжа — лучший друг Арса, как-никак, но чтобы Антон и отказаться от шоу ради Арсения? К такому не готов был даже он, зная этих парней наизусть. Антон же нервничает, пока едет к Матвиенко, у которого сейчас живёт Арсений. Он был зол, потому что все молчали, даже сам Арс не потрудился сказать о своём уходе, но так же — Антон был в панике. Шоу не вечное и парень понимал, что когда-то оно всё равно закончится, но вот терять Арсения совершенно не хотелось. Не так и не сейчас. Никогда. Даже эта мысль сама по себе казалось дикой, нереальной, ведь Арсений — это тот человек, которого если хотя бы раз увидел — забыть уже не получится, и даже амнезия не спасёт. Он уникальный, и таких Антон ещё не встречал. Он уверен, что таких, как Арсений — больше и нет. В первые два года парень даже думал, что успел поменять ориентацию, потому что чувствовал некую влюблённость в коллегу, но вскоре появилась Ира, и он списал всё на то, что Арсений просто старше, опытнее и умнее. Арсению можно было доверить любой секрет, можно было молча покурить рядом с ним, хотя сам мужчина не курил и не особо любил запах дыма. Арсений был огнём для всего шоу, зажигалкой, и порой выдавал такие шутки, которые Антон подсознательно записывал на подкорку мозга и уже даже мысленно создал книгу «Шутки несравненного Арсения». Когда дверь Антону открыл хозяин квартиры, то Матвиенко сразу всё понял по хмурому лицу парня, и молча указал пальцем на комнату Арсения, а сам покинул квартиру, не собираясь участвовать в этих разборках. Потому что и так знал, чем всё закончится, а ему самому бы перебеситься. Для Серёги Арсений был почти братом, он за него в любое полымя, а Арсению всё мало, ему, сука, приключения нужны, и от этого было тошно. И так же Матвиенко понимал, что если Арсений не будет следить за словами — Шастун просто ему втащит, а это точно не есть хорошо, особенно если учесть ситуацию, в которой оказались все ребята из-за одного «графа». Хотя, кажется, взбучка может помочь вставить мозги Попова на место. Антон не церемонится, открывает дверь без стука, замечая, как Попов вздрагивает, кидает на Антона взгляд, но с кровати вставать не спешит, перебирая какие-то фотки. — Узнал уже? — Пошёл нахрен, — парень гневно пнул дверь, заставляя ту захлопнуться, и подошёл к мужчине, замирая возле него. — Объяснить, что за херня происходит, не хочешь? Уехать он, сука, решил. Парень злится всё больше, когда замечает, как сильно опустела комната: чемоданы собраны, шкафы стоят пустые, тумбочки тоже, даже кактус с подоконника куда-то успел исчезнуть. От этого становилось холодно, одиноко, потому что это Арсений, без него всегда холодно, а если он уедет… Антону плевать, он готов быть эгоистом, но отпустить Попова просто не может. И не хочет. — Я так решил, Антон, и нечего меня отговаривать — бесполезно. Арсений беззлобно улыбается и скидывает фотографии в какую-то папку, которую убирает в дорожную сумку. — Погляди, какая цаца! Уговаривать я тебя и не собираюсь, Арсений Сергеевич, много чести, — Антон хмыкает и вырывает из рук мужчины сумку, убирая её за свою спину. — Я просто тебя никуда не пущу. Брюнет ещё пару секунд ничего не делает, молча смотрит на Антона, а потом смеётся, протягивая ладонь. — Хватит играть, Антон, не в детском саду же, верни сумку, — Арсений ждёт, а Антон не возвращает, более того, двигается к двери и закрывает ту своей спиной, на всякий случай, и от этого становится только смешнее. — Ты же, блять, несерьёзно? Теперь Арсению совсем не смешно, он прищуривается, надеясь, что Антон спокойно его отпустит, крепко обнимет напоследок и пожелает успехов, но парень стоит на своём, преграждая дорогу. — Можешь меня даже ударить, я всё равно тебя никуда не пущу, — Антон выглядит как глупый ребёнок, но злость в нём смешалась с паникой. Он не может отпустить Арса, он боится быть без него. Попов смеряет Шастуна тяжёлым взглядом, а потом отмахивается, снова усаживаясь на кровать. — Вечно ты тут не простоишь, я всё равно уеду, Шаст, это взвешенное решение и обжалованию не подлежит. Антон шумно сглатывает и всё же отходит от двери, садясь рядом с Арсом и пытаясь поймать его взгляд. Руки парня мелко подрагивали, и он то и дело вытирал потные ладони о штаны, понимая, что сейчас возможно последний раз, когда он сидит вот так с Арсением: смотрит в его невероятные голубые глаза и может даже почувствовать запах любимого парфюма и кофе. Антон тоже любил этот парфюм, хотя, пожалуй, он начал любить его из-за Арсения. — Почему? — тихо, надрывно, даже как-то умоляюще, и Арсений усмехается, отводя взгляд в сторону. — Ещё месяц назад тебе нравилась наша работа… — Я хороший актёр, Антон, я умело играл на публику и для вас, но нихера не нормально уже два года. Шастун удивлённо моргает, не понимая, как мог столько пропустить из жизни близкого человека, но ведь это Арсений — самый скрытный человек на свете. Он скрывает всё так умело, как не смог бы даже лучший спецагент. Они молчат: Антон не знает, что говорить, а Арсений уже всё сказал — ему нечего добавить. Он молча идёт на кухню и готовит кофе, при этом не забывая сделать зеленый чай для Антона. Парень не очень любил кофе, зато обожал чай, именно зеленый, и Арсений готовил его лучше всех. Антон чувствует безысходность и неловкость, потому что когда он ехал сюда, то наивно думал, что сумеет отговорить от этой идеи мужчину, а теперь сам сидит на кухне и смотрит на брюнета, который методично помешивает свой кофе. Они избегают взглядов друг друга, и Антон даже щурится, когда заходящее солнце начинает его слепить, ему подниматься лень, а вот Арсений заботливо задвигает штору и ловит благодарный кивок Антона. — Расскажи хоть, в чём дело, — тихо просит Шастун, и делает глоток чая, пытаясь избавиться от кома в горле. Думать о том, что скоро Арс уедет, и они вот так больше не посидят — было больно. Арсений внимательно смотрит на Антона, взвешивая все «за» и «против», взъерошивает пальцами волосы и трёт лицо ладонью. — Влюбился я, неудачно, — хмыкнул мужчина, и Шастун удивлённо поднял голову, всматриваясь в Арсения. — Невзаимно? — на всякий случай уточняет Антон, а когда Арсений кивает, прыскает, тут же закрывая рот кулаком. — Шутишь? Прости, Арс, но кто в здравом уме откажет тебе? Арсений в удивлении вскидывает брови, а Антон тут же краснеет, отводя взгляд. Но он считал, что Арсений разве что не божество: он до невозможного красивый, а когда танцует — не только одни девушки чувствуют под собой лужу. Арс умеет быть соблазнительным, а так же до ужаса милым, он талантливый и чертовски умный. И Арсений зажигал всех своим невероятным оптимизмом, бесконечной энергией и теплом. Именно поэтому Антон отказывался верить, что кто-то может отказать ему — успешному красивому мужчине. И Шастун не хочет себе признаваться, но отдал бы всё, чтобы стать тем, кого хочет и любит Арсений. И плевать, что есть Ира, и плевать, что Шастун, вроде как, не гей. После появления Арсения он явно стал бисексуалом. Попов смотрит на парня пристально, прищурив свои небесные глаза, и Антон неловко теребит браслеты. — А ты? Ты бы как отреагировал, если бы я сказал, что безнадёжно влюблён в тебя? — вдруг спрашивает Арсений, и теперь сжимает кулаки, прерывисто вздыхая. Возможно, сейчас решится слишком многое для них обоих. — Тебе честно? — Антон усмехается, и теперь без стеснения заглядывает в глаза мужчине, вылавливая в них необходимые эмоции. — Я бы стал самым счастливым парнем, Арс. Арсений не сдерживается, стонет и опускает голову на стол, пока Антон обходит его и крепко обнимает со спины, оставляя на загривке поцелуй. — Я ненавижу тебя, — шепчет Арсений и, наконец, смеётся. Так, как обычно: счастливо, ярко, звонко, заставляя Антона плотнее прижиматься к его спине. — Почему ты не давал мне знаки? Я чувствовал себя конченным уродом, когда каждую ночь смотрел на твою фотку. — Я лапал тебя на сцене, придурок, придумал про нас рэп и признался в любви. Пусть в игре, но разве с Димкой или Серёгой я так делал? — Антон ластится головой о его спину, и Арс разворачивается, накрывает губы парня поцелуем и усаживает его к себе на колени.

***

Шеминов разве что не хлопает в ладони, когда Арс оставляет витиеватую подпись на бумаге, пафосно надевает очки и с ухмылкой покидает кабинет, пока Антон закатывает глаза, сдерживая порыв прижать Попова к ближайшей стене. Ну, нельзя же быть таким охеренным, верно? — Как тебе удалось? Что нужно сделать, чтобы он был таким покладистым? — хмыкнул Стас, убирая контракты парней в сейф. — Оо, то, что делал с ним я — больше никому не позволено. Шастун подмигивает и покидает кабинет вслед за своим парнем, пока Шеминов медленно опускается в кресло. И, кажется, теперь у него дёргается глаз.