Я не могу говорить Ты не привык молчать Я так хочу закурить Но обещал завязать.
Антон сглатывает, когда любимая ими песня играет на фоне того, как их личный мир катится к пиздецу. Точнее, давно скатился, только понятно это становится только сейчас. И ведь даже не понятно, как так получилось, что некогда любимые люди вмиг становятся чужими, что вместо поцелуев — колкие слова, вместо нежных объятий — крики. Это как-то неправильно. Хочется по-детски обиженно крикнуть, что так не должно быть, только кричи — не кричи, а итог на лицо. Глаза бегают по комнате, а рука тянется по привычке к сигаретам, которых в кармане давно нет. Арсений никогда не любил сигаретный дым, хотя и сам иногда курил. Антон и завязал, хотя пришлось ему нелегко, но Арсений не позволял сдаваться, да и ради него Антон готов был и на Эверест забраться, не то, что бросить курить. Вот только теперь Арсения нет, и сигарет под рукой — тоже. Попов где-то у себя в Питере, снимается на очередной фотосессии, и кажется, к нему успешно клеится фотограф, но Антон заставляет свою ревность заткнуться, потому что не имеет права. Арсений давно может начать новые отношения, как и спать с кем захочет. Они больше не вместе. Больше не принадлежат друг другу.Тянутся серые дни Мы их расскрасим во снах Ты принял витамин Скоро потянет назад Вместе «врастаем» в кровать.
Антон сипло смеётся, когда вспоминает, как на этой самой кровати его заваливали со спины, щекотали, а потом шептали коварное: «Плевать на работу и на Стаса. Давай опоздаем». И Антон всегда соглашался, а потом они опаздывали не на «чуть-чуть», а на «Пиздец, вы два идиота просрали пол дня съёмок», и ведь получалось же Арсению вставить свою лепту с «Не просрали, а проебали. Так точнее». Антон всё ещё помнит, как быстро он убегал от Шеминова. Все смеялись, и смеялся Антон, потому что в голове было одно и то же каждый день, каждую минуту:«Я так пиздецки тебя люблю».
У них была своя гармония, своя особенная связь. А теперь Шастун желает как можно быстрее продать эту квартиру, чтобы не видеть и не вспоминать. Чтобы не жить тем, чего уже никогда не будет снова. Он идёт к балкону, смотрит вниз и сжимает перила до боли, потому что ненавидит всё это. И себя ненавидит и Арсения, и эту квартиру, пахнущую им. Она пестрит изобилием Попова и счастливого рядом Антона, и теперь, одинокому пустому Антону в ней некомфортно. Очень больно.Больше не пишешь мне, как так Ждать от тебя звонка, я устал Думаю о тебе, никогда — постоянно А комната моя пуста Вещи твои лежат по углам Падаю на кровать до утра Встречу тебя во снах, снах, снах.
И Антону тоже хочется упасть, но не на кровать, а в бездну, в пропасть, с крыши. Он просто не может отделаться от мысли, что это всё неправильно. Они не вместе — неправильно. Быть порознь — пусто и холодно. И снится ему каждую ночь сон, в котором Арсений уходит, только больно Антону не во сне, а наяву, когда он просыпается и понимает — что это был не сон. Арсений правда ушёл. А Антон позволил. Они оба позволили этому случиться, а теперь Антон просто смотрит на пустую комнату, в которой нет Арсения, но есть остаток его вещей. Их надо бы отдать ему, думает Антон, а сам уже тянется к футболке, которая всё ещё пахнет им. Здесь всё пахнет им, и сам Антон — всё ещё его. От осознания потери хочется кричать.Наступит утро, так трудно Вновь открыть глаза Я так хотел бы увидеть солнце Укутаться в твоих волосах. Новое утро, так пусто Тучи надо мной Небо серое, дня бестолкового.
Антон трётся носом о ткань, вдыхает родной аромат и жмурится до искр. Ему так хочется обратно, в те дни вместе, чтобы обнять Арсения снова, чтобы снова утыкаться в его волосы, гладить его по спине, считать родинки, чтобы мужчина снова шептал Антону нежное и нужное «Солнце моё». Это ломает. Это по-настоящему больно, потому что тоска по любимому человеку сильнее, чем могло показаться поначалу, когда расстаться казалось просто. Не просто. Это нихуя не так. Антон не знает, как теперь видеть его на работе, ловить его взгляд и желать коснуться ещё хоть раз. Вещей в комнате слишком много и каждая напоминает о мужчине, поэтому Антон желает, чтобы Арсений забрал их как можно быстрее. Номер Арсения всё ещё подписан так ласково и по их особой фишке «Всегда нужён». И это правда для Антона, Арсений будет нужен ему всегда: сегодня, завтра, через год. И неважно, что они больше не вместе. Арсений отвечает спустя пару гудков, и Антон молчит три секунды, отсчитывает удары сердце, прежде чем выдыхает: — Привет. Твои вещи… всё ещё остались на квартире. Мне их привезти? — Не нужно, я в Москве и смогу забрать сам, — Арсений замолкает на пару секунд, и Антон нервно сглатывает. А он даже не знал, что Попов уже снова тут, в Москве. Он больше ничего о нём не знает. — Через пятнадцать минут, если приеду, подойдёт? И спрашивает так, будто собирается в совершенно чужую квартиру. Будто это и не место, где они оба чувствовали себя дома. Антон только сдавленно угукает в трубку и сбрасывает первый, сжимая футболку в руке. Он не кладёт её на место, а по глупому прячет к себе в шкаф, надеясь, что хоть что-то от Арсения останется у него. Арсений приезжает достаточно быстро, но открывает дверь не своими ключами, а звонит в дверь. Они оба замирают на пару секунд на пороге, но Антон торопится уйти на балкон, чтобы не было так больно. Арсений собирается в тишине, пока Антон сжимает кулаки, стараясь унять внутренних демонов. Всё это кажется ему неправильным. Он не хочет верить, что сейчас Арсений соберёт все вещи и исчезнет из этой квартиры, забыв, как они были вместе в ней счастливы. Как готовили, дурачась, как будили соседей своими стонами на этой кровати, как забавно устраивали бои в душе, где побеждала любовь и нежность к человеку напротив. Антон не хочет в это верить. И просто не хочет терять Арсения, не хочет терять его, потому что без него не может. И Антону плевать на обиды и гордость, сейчас плевать на ссоры и недопонимание. Он готов войти в это болото снова, потому что и не выходил из него. Он не переставал любить Арсения, он не может перестать о нём думать, и сейчас плевать, что говорят психологи насчёт возобновлений отношений. Если сердце упорно тянется только к одному, разве поможет тут хоть один психолог? Шастун заходит в комнату тихо, но обнимает Арсения со спины крепко, выбивая из мужчины шумный вздох. — Я не хочу тебя отпускать, — фраза, сказанная ещё много лет назад, была правдива и сейчас — не хочет и не готов. И он не захочет отпускать Арсения вообще: сегодня, завтра и всегда. Арсений нужен ему рядом постоянно. Попов разворачивается в руках Антона, чуть отстраняется, заглядывает в глаза, и лишь видя испуганный взгляд зелёных глаз, в которых так много любви и страха остаться одному, улыбается, поддаваясь вперёд и обнимая в ответ, даря своё тепло. — Всё хорошо, Антон, я не уйду. И Шастун кивает, расслабляется в его руках, гладит Арсения по спине, а потом тянет на кровать и оплетает мужчину своими длинными конечностями, сжимая крепко и надёжно, наглядно показывая, что не отпустит. Им обязательно нужно будет поговорить, решить все обиды, но сейчас им просто важно чувствовать друг друга рядом.Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь Я так хочу вернуться в май–май, но только наступила осень Пора спать, бай-бай, завтра вставать в восемь
Парни лишь через время понимают, что тихая музыка всё ещё звучит из колонки, но больше им не грустно, больше не страшно проснуться одним. Они вместе, и плевать, что наступила осень. Они есть друг у друга, а остальное неважно.