пыль под лапами

Арс просыпается от ярких лучей солнца, которые светят сквозь пыльные панорамные окна и стеклянные двери, выходящие на веранду. Кости ломит из-за неудобного положения на диване и обращения во сне. Совет на будущее номер пятнадцать — не спать в животном облике при низком уровне энергии, иначе обратиться без ведома будет проще простого, а тем более во сне. Желудок урчит, Попов смотрит на руки и вспоминает, что лежит совершенно голый. Валяется ещё несколько минут, греясь на таких приятных лучах солнца. Поднимается и подходит к шкафу, пытаясь не шуметь. Дверца противно скрипит, видно, что давно не смазывали, а может, в этом не было надобности. Брюнет понимает, что им одновременно повезло и не повезло. Есть какая-то мужская одежда, напополам с женской, но это все слишком лёгкие вещи. Ночи становятся все холоднее, а оставаться здесь вечно нельзя. Быстро переодевается в серую футболку с иероглифами на груди и джинсы, которые ему слишком длинные - приходится сделать подвороты. На нижних полках стоит обувь, конечно, не его размера. Он даже не знает, подойдёт ли она Шастуну, но им не привыкать. Босыми ногами ступает по лестнице, поднимая клубы пыли. Он сначала выглядывает еле-еле, чуть щурясь. Потом смелее поднимается, вставая ногами на пол. Замирает на месте и скользит взглядом по телу Антона. Парень тоже обратился и теперь лежит, скомкав одеяло между ног, слава богу, прикрывая свой пах. Сами ноги были закинуты на подушки, а голова покоилась у края кровати, почти свисая. Сам юноша смешно причмокивал, иногда переворачиваясь и вытягиваясь сильнее от солнца. Арсений улыбнулся, потому что Антон и вправду самый настоящий кот: спит так развязно, потягивается и греет свою тушку на солнце. — Анто-он, — тянет брюнет, понимая, что нужно будить эту спящую красавицу и уходить отсюда. Арса никто не слышит, и он подходит впритык, встаёт у кровати, смотрит на закрытые глаза. Зрачки под веками бегают туда-сюда, а зубы иногда кусают губы, сдирая нежную кожу. — Шастун. Шатен мычит и открывает один глаз. Резко открывается второй и теряет координацию в этом мире. Не понимает, почему проснулся не у себя в постели, а с каким-то мужчиной в черт знает каком доме. Но воспоминания не заставляют себя ждать, и теперь он болезненно морщится. Тянется ладонью к животу и не нащупывает белья, смотрит вниз, потом переводит взгляд на Арсения. — Может, ты уйдёшь, я как бы голый, — констатирует Шастун и тянется за куском одеяла, закидывая его до груди. Попов фыркает и показательно отворачивается. — Тебе все равно придётся спуститься за одеждой вниз. Там не так её много, но я надеюсь, тебе что-то подойдёт. Кладёт руки в карманы и спускается вниз, не держась за перила. Антон выдыхает и понимает, что его щеки все это время предательски горели пунцовым отливом вместе с ушами. Зеленые глаза смотрят в окно во всю стену, и сердце защемляет. Всё так красиво и одновременно жутко выглядит. И черт знает, куда они сейчас пойдут, назад в город нельзя, Антон совершенно не знает этих окрестностей. Вся надежда на Попова. В нос ударяет запах рыбы, и рот наполняется слюной. Антон накидывает одеяло на плечи, прикрывая все, что только есть, спускается вниз, собирая всю пыль с пола. Её так много, что чётко видно следы от каждого шага или теперь уже от одеяла. Арс стоит посреди кухни и держит в руках открытую консерву, нюхая. Противно морщится и подавляет рвотный позыв. — Отдай, если не будешь, пожалуйста — Антон встаёт рядом и тянется к заветной баночке. Арс хмыкает и без проблем отдаёт эту блевотину в тёплые руки. Шаст, как ребёнок, хотя чего уж там, он ребёнок. Самый настоящий. Теперь ещё и без всего, что у него было до этого. Попов наблюдает, как Антон садится на диван в позу лотоса, не снимая с себя одеяла, и не даёт больше насладиться его привлекательным телом. Длинные пальцы хватают одну из рыбешек и закидывают в рот. Он мычит от удовольствия и подгибает пальцы ног, сжимая консервы сильнее. Возле глаз собираются морщинки, а кудрявая чёлка падает на глаза. — Я не буду тебя целовать после этого, — морщится Попов и смеётся, когда Шаст чуть не давится одним из кусков. — В смысле целовать? — Антон, нам надо поменять твой запах, — более строго говорит он и терроризирует зелёные глаза. Шаст весь сжимается в маленький комочек и пытается вернуться к еде, но в данный момент весь аппетит перебился. — Котенок, ты никогда не менял свой запах? Антон отрицательно качает головой. — Даже по приколу, посмотреть, как отреагирует мама или просто почувствовать это все самому? — Арс, прекрати, да, я не целовался, чтобы не менять свой запах, и просто так тоже не целовался, — дуется, как ребенок, у которого отобрали конфету и ещё отругали за это. Обратно возвращается к не слишком свежим консервам, а у Попова глаза горят адским пламенем. «Ты ещё и нетронутый цветок, блять, Попов, ты возбуждаешься от одних мыслей об этом» — вторит он сам себе, и голос совести просто кричит, что это неправильно. Арсений с нервной улыбкой снова смотрит в работающий на последнем издыхании холодильник. Какая-то бутылочка молока, которое уже давным-давно прокисли, и не воняет только благодаря закрытой крышке. На верхних полках стоит ещё пара консерв, а в дверце - протухшие яйца. Все протухло в этом холодильнике, и брюнет его закрывает, не решаясь что-то трогать. Тем временем Антон почти доел и спёр из холодильника оставшееся, попутно включая телевизор. Арс лезет в нижние шкафчики и находит кастрюльки, перебирает каждую, а потом слышит, что Шастун просто замолк. До этого слышалось в такой тишине хлюпанье пальцами в жидкости, сладкое причмокивание, а сейчас ничего. Брюнет медленно поднимается. « По данным на сегодняшний день около восьмидесяти шести белых кошек с изумрудными глазами было истреблено. Шесть подростков и детей, около двадцати пожилого возраста и остальные взрослые среднего возраста. Люди во многих странах выходят на улицы и стараются показать, что эти особи ничего не сделали, но государства активно противодействуют им. Многие страны со священным животным в лице кота закрывают свои границы. Запрещают любой въезд и выезд кому-либо, а белых котов активно прячут внутри страны. На данный момент границы все ещё открыты у Египта. Он активно помогает всем пострадавшим. Ну, а в…» Арс прерывает противную ведущую и смотрит на лицо Шастуна. Глаза бегают туда-сюда, не пытаясь сфокусироваться, а в уголках начинают собираться капельки слез. Руки дрожат, и Арс решает убрать консервы обратно на стол. Садится перед Антоном, кладёт одну руку ему на щеку, и он ластится, как котенок. Хватает своими двумя и держит так крепко, что чувствуются короткие коготки. — Нас и так около полутора миллиона котов на весь мир. Пятнадцать тысяч на сто пород, Арс, — его начинает потряхивать, и он судорожно собирает мысли в кучу, но они, как рыхлый снег, сыпятся сквозь пальцы, падая на пол. Попов гладит большим пальцем, стирая соленую жидкость, — почему они охотятся именно на белых, так еще и с изумрудными глазами. Не зелёными, не травянистыми, не какими-то ещё. Нас осталось около двух сотен, сколько ещё это будет продолжаться. Попов не выдерживает и прижимает его за голову к себе, шатен утыкается носом куда-то в ключицы и плачет. Держится мёртвой хваткой за плечи мужчины и с каждой новой волной паники начинает плакать сильнее. — Ну-ну, котенок, все будет хорошо. Египет все ещё готов ждать нас, но время не готово. Нам нужно бежать, как можно быстрее. Можно я кое-что сделаю? — он встаёт на ноги и наклоняется к Антону, держа его за подбородок. Шаст шмыгает и кивает. Попов медленно обходит диван и встаёт позади, шатен поворачивает голову за ним, но его оборачивают обратно к тёмному экрану. — Закрой глаза. Он послушно закрывает. Ждёт дальнейших действий, чувствует, как что-то происходит справа, а потом тёплые ладони ложатся поверх закрытых глаз, чтобы Шастун точно не смотрел. — Что ты видишь? — мелодичный голос возле уха заставляет вздрогнуть и покрыться мурашками. — Арс, я ничего не вижу. Ты бы ещё закрыл мне рот и попросил что-нибудь сказать, — проворчал Шастун, пытаясь скинуть тёплые руки. — Нет, Антон. Что ты видишь? — он по слогам прочитал последний вопрос, и Антон фыркнул. Глубоко вдохнул, а потом вздрогнул всем телом. Пальцы, которые накрывали его глаза, будто стали раскаленной лавой, в голове зажужжало, и он увидел комнату по-другому. — Ты включил телевизор, — нечеткие очертания света, падающие на них двоих не только от солнечного света, но и от телевизора. Попов их не ощущал, а вот Антон, похоже, да. — Это не новости, это… Он прикусывает кончик языка, высовывая его. Зрачки бегают туда-сюда под веками, выстраивая общую картину. — Это какой-то фильм или сериал. — Удивительно, — Арс очень резко убирает руки, а Шастун открывает глаза. В них сразу темнеет, и становится тошно. Ком подкатывает к горлу, но потом все быстро проходит, лишь небольшая боль где-то в области верхнего века. — Что я такого сделал? — Ты выстраиваешь точную копию комнаты даже с закрытыми глазами, я даже почувствовал, как у меня пальцы покалывало от жара. Если закрыть глаза мне, я буду ориентироваться на свои чувства, но никогда не построю настолько детальную картинку. Вот почему они вас ловят. Они думают, что вы угроза, видите больше, чем остальные. Арс эмоционально дёргает руками в разные стороны, а Антон так и сидит голым в одном одеяле на диване. Быстро моргает и переводит взгляд на телевизор. Там правда идёт какой-то фильм, который он ни разу не смотрел. — Я думал, все так умеют, поэтому и не говорил об этом, — тихо говорит Шастун и смотрит на Арса. — Дай мне наконец-то одежду. Попов вспоминает об этой важной детали и ойкает. Подходит к шкафу, пару секунд роется, и в Антона прилетает синяя футболка с какими-то чёрными полосками. Штаны самые обычные, просторные и немного коротки, но на задницу легли отлично. Обувь была на размер меньше, но он не стал жаловаться. Потерпит, если понадобится. — Так, сейчас едим по возможности, чтобы набраться сил. И, Господи, не знал, что я когда-то такое скажу, но обчищаем этот дом как можем и даём деру. Антон послушно кивает и берет недоеденную рыбу, уходя на второй этаж. Он видел там белые тумбочки возле кровати, вдруг что завалялось. Попов в это время наконец-то сварит себе хотя бы кашу, потому что это единственное, что не пропало в доме.