Минуту на объятья.

Утро. Невъебически прекрасное воскресное утро. Младшие отряды давно выскочили на улицу, вытащив с собой воспитателей, парни таскали воду, а девушки разделились на двое: одни спали до обеда, другие встали за два часа до пробуждения, только чтобы накраситься, помыть волосы, засунуть ваты в лифчик и подойти сегодня к тому самому Сашеньке из первого отряда. К слову, тот самый Сашенька прямо сейчас сидел и играл в карты на деньги со своими друзьями. Они все перешли в сашкину комнату, но потом, чтобы вожатые не заметили, что парни гуляют после отбоя, они вообще решили выйти на улицу к волейбольному полю: вылезти через окно не составило труда, в шесть утра было уже светло, а играть, сидя на забытом каким-то отрядом пледе, самое то. — Лёх, давай рубли. — Какие нахуй рубли? Вот, десятку ебашьте. — О-о-о, это нам нравится. — вечеринка была в разгаре. Саня забирал все деньги, Лёша, его лучший друг, свято верил, что отыграется, а остальные кидали по паре копеек, лишь разжигая больше огня между Саней и Лёхой, который не унывал до последнего. Через пару раундов все уже совсем отчаялись: Саша выигрывал всегда и забирал все деньги, и, когда их уже совсем не осталось, играть решили на действие. Свято веря, что удачник ещё успеет проиграть, Лёша отыгрывался на полную, и, когда в самом конце колоды ему выпал козырной туз, он победно улыбнулся. — У тебя туз. — Брюнет злобно глянул на противника. — Да. Я отыграюсь на тебе, дорогой. Это моя лучшая победа, это на самом деле, я выиграл! — Ребят, а ничего, что уже девять часов? — боязливо поинтересовалась Аня, сашина «девушка». — Может, пойдём в корпус уже? Скоро там и наши уже повыходят… — Бляя, ну нахуя? — по Сане явно не было видно, что он рад этой затее. — Мы же всё равно опоздали. Девушка тряхнула розовыми волосами и надулась. Понятное дело, она хотела поиграть, но ещё больше она хотела не получить пизды за такие прогулки от вожатых. Что же, пизда пришла. Как только парни подошли к двери, оттуда вышел вожатый и, глянув вниз, понял, кто перед ним. — Итак, — медленно, но твердо произносил он. — расскажите мне, молодые юноши, почему это мы гуляем после отбоя, тем более на улице? В карты, значит, играем? Все виновато смотрели в пол, только Саша отвернулся, чтобы тихо просмеяться. Его забавляла такая распиздатая важность вожатого. — Сегодня, значит, без спортивных игр. Наказание я вам придумаю, поговорим позже. Идите на завтрак, потом сразу ко мне в комнату. Кивнув головами, они убежали в сторону столовой и со смехом дали друг другу пять. Аня всё ещё боялась того, что будет в наказании: улыбаться не хотелось, она шла, опустив голову и наблюдала за шагами. Ей было совсем грустно, она расклеилась до такой степени, что по приходу в столовую не притронулись даже к её любимому чаю с лимоном. Только подумать, от небольшой поблажки она опять пришла к мыслям о том, что Саше-то и не нужна совсем: он достаточно легко улыбается другим дамам, принимает и даже сам раздаёт комплименты, держит за талию, а она? Она ему лишь кукла для любования, выплёскивается чувств и расслабления. Аня была достаточно убеждена, что никакая она не девушка, а лишь очередная шлюха, но как же можно уйти от любви?.. Если бы он её не любил, то и не показывал себя настоящим, и не срывался на ней, он просто доверяет. И не подаёт никаких знаков внимания, потому что такой стеснительный. Аня улыбнулась свои мыслям, а Саша тем временем улыбался повару. Как только он вошёл в столовую, взгляд сразу упал на кухню. Да, он там был: во всём чёрном, с такими милыми кудряшками, уставшими глазами и доброй улыбкой. Иван, вероятно, почувствовал чей-то взгляд и обернулся, в недопонимании улыбнувшись в ответ. Саша заметил неискренность на его губах: он явно делал это ради вежливости, а не потому что рад подростку. Ну ничего, он ещё его заметит, и помнить всю жизнь будет. Недовольство на лице сменилось привычной хитростью: план должен сработать на отлично. Тем временем Иван, решив, что достаточно устал за два дня, скинул готовку обеда на других и решил встретиться с другом. Отправив старую, серебряную ложку 30-х годов в раковину, он поразился тому, как прекрасно летела одна только ложка. Она пролетала мимо огромного окна, и в ней отражалось яркое утреннее солнце. Оно было по-особенному прекрасно в это время дня: ложка идеально поймала именно тот момент, когда солнце засветилось максимально ярко, и в отражении серебра оно осветило всю кухню. — Привет, я подсяду? — загадочно улыбнулся Иван, войдя в вожатскую комнату. — О-о, Ванёк, привет. — всегда хмурый голос засиял нотками удовольствия, было видно, что Роман был рад приходу приятеля. — Андрей скоро придёт, попьем вместе чего-нибудь? — Чего-нибудь? Хочешь сказать, что у тебя есть что-то кроме пива? Воцарилось неловкое молчание. Иван смотрел в пол, а Роман на Ваню в недопонимании. Тут они услышали звук, похожий на открытие двери, и в следующую секунду в вожатке раздаётся знакомый счастливый голос: — Ребят, пиво будете? Молчание затянулось. Теперь они уже совсем не понимали, кому куда смотреть, поэтому Роман лёг на кровать, закрыв глаза, а Иван лёг рядом лицом в подушку. Андрей же сел на диван соседа, потому что его спальное место было занято тем же соседом, и всё-таки открыл пиво. — Ну и ладно, мне больше достанется. Так они и провели ещё минут пять от силы, пока Андрей не кинул в них банку, которая со свистом прилетела прямо в нос Роману. — Так, всё, голубки, давайте-ка, встаём. Я тоже поспать хочу. Кстати, Ром, у детей сегодня можешь не заменять, у них вожатый другой. Рома машинально спихнул Ивана с кровати прямо на пол, спрыгнул сам, быстро поднял друга за руку и также быстро и за руку они побежали на улицу. Андрей только ухмыльнулся им вслед, в мыслях пожелав удачи: они определённо нашли друг друга, и если бы соулмейты существоыали, они определённо бы ими были. Он даже посмеялся своим мыслям: дети подумали, что он опять пьян. Тем временем парочка опять понеслась к бассейну, обращая на себя странные взгляды и детей, и персонала. Действительно, два взрослых парня, держа руки друг друга, смеясь, бегут куда-то, а кудряшки развевались по ветру, как в красивых американских фильмах. Как тут не обратить внимания? Ну, если кратко, весь лагерь охуел. Прибежав, друзья разорвались и весело глянули друг другу в глаза. — Ты же тоже об этом подумал? — Хотел то же спросить у тебя. — Тогда дай мне свою руку… Одной рукой притянув к себе Ивана, а другой включив Нирвану на колонке, Роман опять игриво глянул в глаза друга и только сейчас заметил, насколько же он был ниже его, что было забавно. Ваня, кажется, тоже это заметил, и жизнерадостность на лице сменилась недовольством. — Какого хуя ты такой высокий? Роман засмеялся и только ближе приятнул к себе Ваню. — Заткнись уже. — сквозь смех выдавил он. Глаза в глаза, мелькающие улыбки, они двигались просто идеально: медляки под нирвану — это именно то, чего им двоим не хватало. Пусть они и одиноки, они одиноки вместе, а зачем нужен ещё кто-то? Удивительно, как люди, нормально узнав друг друга только этой ночью, на следующий день могут вести себя так, будто знакомы уже десять лет. Бывает и такое, что человек, которого ты знаешь пару суток, тебе роднее того, кого ты знаешь всю свою жизнь. — Бля, ты на меня так смотришь, как будто засосёшь сейчас. — Ты же знаешь, что я могу. — загадочно улыбнулся Роман. — Напомни, кто из нас тут гей? Им показалось, что они заметили что-то в глазах друг друга, что исчезло через мгновение и опять сменилось на эйфорию. Но что бы это ни было, Иван мог поклясться: он чувствовал, что Роман не просто держит его за талию по приколу, а на самом деле приобнимает, как будто вальсирует с девушкой. Только вот он не девушка, а жаль. Но и это не мешало особо: они кружились в лёгком танце под любимую музыку, что ещё нужно для счастья? Правильно: пиво. — Взял всё-таки. — Иван победно улыбнулся, увидев, как Рома достает из рюкзака две баночки. — О, тут и мне? — Нет, блять, фее лесной. Садись и пей. Так они пили и танцевали, танцевали и пили, пили и веселились. Признаться честно, никто из них ещё никогда не чувствовал такого адского наслаждения. Они свободно могли назвать этот вечер лучшим в жизни обоих, и началом их настоящей дружбы. Под танцем они столько всего успели друг другу рассказать, и теперь они и правда знакомы будто бы всю жизнь. Но они совсем не приметили время, а уже было начало ужина, а это значит, что скоро должна быть дискотека. Роман решил всё же поспать после двух пропущенных ночей, поэтому они разошлись возле первого корпуса, пообещав завтра встретиться опять. — Ладно, чувак, давай, удачи тебе посмотреть на танцующих детей. — И тебе спокойной ночи. — Чувствую я, что спокойно сегодня не будет… — и, заметив непонимающим взгляд, Рома продолжил шёпотом. — У Андрея ПМС. — А… — Потом расскажу. Ладно, давай, пока! *** Началась дискотека. Иван решил, что танцевать и даже смотреть на остальных сегодня не в силах, поэтому решил сидеть за сценой и спокойно читать книгу. Издали слышались биты, крики и песни. На улице темнело. Было так хорошо, спокойно и тихо, и ведь главное, тут его никто не мог найти. По крайней мере, случайно бы его точно не заметили, а это уже плюс: можно открыто показывать эмоции от книги на лице, не париться о том, что тебя видят, и здороваться, если что, не придется. Райское наслаждение. Тем временем Двойников Александр ходил по всему лагерю в поисках нужного человека. Подумать только, вроде в глаза так бросается, а когда ищешь — вообще нихуя. Точно, он же видел его сегодня, уходящим со вторым вожатым, они многовато вместе тусят в последнее время. Он любит поспать, а значит, повар сейчас где-то один. Лёша предположил, что он может быть в столовой, на стадионе или на скамейке около детского садика, но там никого не было, сколько бы они не обходили эти места. Осталось только одна точка, где он мог остаться… — Здрасьте? — произнес мальчик грубым, но застенчивым голосом. Иван не сразу понял, что это ему, но все же обернулся на источник звука. — Мм, Саша, да?.. Привет, что случилось? — Знаете, Иван, мне кажется… — с этими словами он смущённо припёр полусидящего парня рукой к стене, — мне кажется, вы мне нравитесь. Он мог поклясться: ощущение лёгкости спало в тот же самый момент. Слова мальчика крутились в голове подобно карусели и никак не хотели останавливаться, так же, как и мозг не желал принимать эти слова. Он мог нравиться хоть кому-то? И это семнадцатилетний мальчик, прямо сейчас сидящий на его коленях? Но когда он успел ему понравиться? Повар не мог вымолвить не слова, а Саше этого и не требовалось. — Что же… Меньше слов, больше действий. — с этими словами Иван почувствовал, как чужие руки нежно обвили его талию, а кислород начал заканчиваться. — Стой, Саш, ты же понимаешь, что ты не можешь вот так вот… Мы же не можем… Вместо ответа мальчик злобно сверкнул глазами и притянул его за воротник ближе к себе. — Ты–мой. Больше никто не задумывался о событиях того дня. Они просто бессмыслено наслаждались друг другом. Им нравился такой расклад событий, и целоваться, сидя на сцене, в страхе быть пойманными, было круче. Он понимал, что так продолжаться не может, и, отчётливо представляя на его месте своего друга, он даже думал, что ему нравится. Нет, не мальчик из первого отряда, уже тянущийся к пуговице черной рубашки. Но и это было довольно заманчивым предложением, от которого невозможно было отказаться. И, сильнее стиснув его талию, сильнее вцепившись в мятую футболку, взяв инициативу в свои руки, он отдался.