Обязанный.

Гермиона чувствовала себя дезориентированной сильнее, чем когда-либо прежде. Она даже не испытала дискомфорта от резкой аппарации. Она даже не поняла, как успела оказаться в стенах Хогвартса и приступить к работе, которую мадам Помфри доверила ей провести под своим наблюдением. Тихий болезненный стон Кензи привёл её в чувство и заставил действовать аккуратнее. Грейнджер провела у койки больного гораздо больше времени, чем требовалось, время от времени поправляя прилипшую к влажному лбу тёмную чёлку нового неуклюжего защитника команды Хаффлпаффа, который так неудачно расшибся на последней игре. Она не хотела возвращаться в свои комнаты, потому что знала, к какой теме непременно вернутся её путанные мысли. — Гермиона, можешь идти отдыхать, — не выдержала Поппи и ласково улыбнулась девушке, отправляя только что заполненную карточку ученика на длинную полку. — Когда он очнётся, я тебе сообщу. — Я хочу ещё немного… — Ты себя хорошо чувствуешь? — Конечно, — подтвердила Гермиона и поправила волосы. — А что? — Ты немного бледноватая… Как прошла встреча с друзьями? Может, что-нибудь случилось? — Нет, всё хорошо, — выдавленная улыбка выглядела почти настоящей. — Но сон тебе точно не повредит, — не терпящим возражений голосом сообщила Помфри. — Иди к себе. Но и у себя в комнатах она нашла отвлекающее занятие: свитки пергаментов с последними работами студентов, проверку которых Гермиона ранее так малодушно отложила на другой день. При детальной вычитке ещё седьмой работы её загруженный мозг дал сбой, направляя мысли к случившемуся вечером. Она растерялась, почувствовав тёплое дыхание так близко к себе и до последнего ждала, что Снейп выдаст следующее замечание в привычной язвительной манере и как можно скорее отклонится. Но он, наоборот, придвинулся ещё ближе, заставляя сердце на долю мгновения приостановиться и рухнуть вниз. Поцелуи, ласкающие шею, не сочились страстью, а были чинными и аккуратными, но не понятно почему вызывали электрический заряд вдоль позвоночника. Нельзя было сказать, что Гермиона никогда не думала о Снейпе в подобном ключе — изредка волей-неволей такое происходило. Не по её вине, стоит заметить. Просто в последнее время им часто доводилось контактировать, а самому бывшему профессору — сокращать между ними расстояние. И целовать её. Дважды. Это был… интересный новый опыт, который априори не мог не вызвать последующего анализирования и мыслей о том, что если бы… Вот только это ничего не значило и не могло перебраться в реальную жизнь, потому что Гермиона… Чёрт, да хотя бы из-за того, что она не была в него влюблена (он был ей интересен как человек, как собеседник, как… но совершенно точно не как потенциальный любовник). И, что самое главное, этого не могло случиться из-за самого Снейпа. Грейнджер понимала, что чаще всего навязывает ему свою компанию и с удовольствием бы избавила его от этой повинности, если бы могла, но больше ей не к кому было обратиться с такими деликатными темами. И даже её попытка отблагодарить его, была воспринята им крайне агрессивно. Снейп, стоит отдать ему должное, пытался контролировать себя. В крайнем случае, он перестал открыто огрызаться, а иногда и вовсе почти улыбался ей. И абсолютно точно не думал о ней в таком ключе, воспринимая девушку, скорее, как раздражающий фактор. Он никогда и не подумал бы целовать её по-настоящему. Первый поцелуй был из-под палки: Снейп меланхолично вжимался в её губы, пока его мозг строил хаотичные планы. Второй поцелуй стал попыткой вывести её из себя и что-то доказать. Что именно, Гермиона, правда, так и не поняла. А что до остальных неопределённых моментов… В каждый из них он просто злился и пытался испугать её. Только эти странные поцелуи в шею выбивались из колеи. И смущали. Ведь их мотивация не подходила ни под одно уже известное ей определение. Следующие выходные Грейнджер планировала провести дома. Как минимум единожды она должна будет переночевать именно там, потому что субботний вечер она обещала скоротать с Гарри и Джинни, которая уже во вторник должна будет уехать на три месяца из страны, но вот теперь… «Как же глупо из-за этого волноваться» — подумала Гермиона, приложив ладони к горящим щекам. Снейп сделает вид, что ничего не было. Она тоже. Да и вообще не факт, что они увидятся — она придёт далеко за полночь, а уйдёт с рассветом. А потом всё забудется. ххх Сама не зная почему Гермиона не испытывала неловкости при редких встречах с Рональдом. Сердце не сжималось в груди, когда она встречала их с Лавандой — счастливых и влюблённых. Удивительно, но Браун действительно сумела вырасти из многих черт характера, которые прежде так раздражали Уизли, или же это он научился так хорошо мириться с ними. Грейнджер не знала, чья в том заслуга, но в любом случае это работало. Они неплохо гармонировали друг с другом. А Гермиона привыкла воспринимать их союз как нечто само собой разумеющееся. Так было, но сегодня почему-то произошёл непредвиденный сбой. Возможно, из-за того, что она никак не ожидала увидеть их у Гарри дома. Джинни виновато улыбнулась при встрече, и Гермионе ничего не оставалось кроме как уверить подругу в том, что это никак не задевает её чувств. Неужели Снейп был прав, и она действительно собирается погрязнуть в депрессии только потому, что её бывший парень надумал жениться? Всё-таки свободное время пагубно влияет на её настроение. Раньше бы она не нашла и свободной минуты для того, чтобы переживать по поводу такой ерунды. Когда Рон, увидев её, с неловкой улыбкой приподнялся, улыбнулся и коснулся щеки поцелуем, Гермиона ничего не почувствовала и сразу же расслабленно выдохнула. К счастью, причина была в другом. Когда она поняла в чём именно, настроение упало ещё сильнее. С ней разговаривали, ей улыбались, но при этом делали это с какой-то жалостью в глазах. Будто Гермиона должна была чувствовать себя в этой компании лишней лишь по причине того, что у всех кроме неё теперь была пара. Но всё было не так. Ей стало бы вполне комфортно и уютно, избавь они её от такого внимания. За пределами этой комнаты Гермиона чувствовала себя полноценным членом общества: у неё была любимая работа, она наладила отношения с родителями, ей было с кем общаться и кого… целовать, пусть и изредка, и не с её подачи, но тем не менее! Поэтому их сочувствующие взгляды были точно лишними. Вечер тянулся непередаваемо долго. Всю эту бесконечность Грейнджер коротала за столом, прислушиваясь к Джинни и пропуская через слово речь Лаванды, пока Гарри и Рон играли в волшебные шахматы, попутно распивая бутылку огневиски. Для себя она выбрала полусладкое красное вино. Оно помогало сохранять бесстрастное лицо и игнорировать предложение Уизли познакомить её с каким-нибудь симпатичным спортсменом. Полученный опыт доказывал, что у подобных мужчин ум был прямо противоположен внешности, что не внушало ей совершенно никакого энтузиазма. ххх Девушка не поняла, почему первым чувством, которое она испытала, вступив в прихожую, было разочарование, если ещё одно мгновение назад она выдохнула с облегчением, заметив, что в родном доме не горит свет. Воздух ещё сохранял аромат то ли самого профессора, то ли зелий, которые он сегодня изготавливал. В любом случае, это был приятный и дурманящий аромат, так ненавязчиво заполонивший её будни. Качнувшись на одной ноге, Гермионе пришлось одной рукой для надёжности опереться на стену, чтобы снять туфлю на каблуке. Сегодня с равновесием, определённо, возникали проблемы. Последний бокал не очень вкусного вина совершенно точно был лишним, но отказалась бы она от него, даже полностью осознавая это? Навряд ли. Тогда этот вечер вообще вышел бы несносным, а так… Вполне приятным. А вот каблуки надевать не стоило. Это было абсолютно спонтанным решением, как и выбор платья вместо привычных джинсов или юбки. В этом наряде она чувствовала себя несколько скованно. Звук захлопывающейся двери заставил её неуловимо напрячься и поскорее расправиться с неудобной обувью. Не без борьбы, но она справилась с задачей, и выпрямилась, попутно приглаживая растрепавшиеся от аппарации волосы. Кому-нибудь могло бы показаться противоестественным и пугающим, что приближающихся шагов слышно не было, но Гермиону это не тревожило. Ещё по школьным годам она помнила, что профессор Снейп передвигается бесшумно и каждый раз словно появляется из воздуха. В первый и в последний раз, когда она отчётливо слышала его приближение, случился у него дома сразу же после её пробуждения из забытья и неудачной вылазки на кухню. Но тот сумрачный мужчина с глубокими тенями под глазами, надрывающийся чужим хриплым голосом, был какой-то незнакомой версией Северуса, которую Гермиона больше никогда не видела. Едва ли она сейчас даже при сильном желании смогла бы его так запросто сбить с ног. Эта мысль заставила её неуместно хихикнуть. Сейчас её совсем не тревожила их скорая встреча. Наоборот было некое сомнительное предвкушение. — Извините, что сегодня я так задержался. Мне нужно было кое-что доделать. И, если честно, я не ожидал вас здесь встретить, — голос с небольшой хрипотцой ласкал слух. — Не ожидали встретить меня в моём же доме? — насмешливо и звонко спросила Гермиона, поморщившись через секунду от собственной громкости. — Именно. В прошлый раз вы так спешно ретировались, что я, уж было, решил, что вы теперь и вовсе пожелаете сменить место жительства. — Мадам Помфри прислала мне патронус. И вызвала меня, — наивная отговорка. — Это дело было столь безотлагательно, что вы не нашли и минутки ответить на мой вопрос? Что же случилось с загадочным мистером Кензи? Ушиб колено, сломал руку? — мужчина прислонился спиной к стене, показывая тем самым, что не уйдёт сегодня без желанных ответов. Оставалось уповать только на очередной спасительный патронус или же на собственную безрассудную храбрость, которая до сих пор позволяла Гермионе ровно дышать, чувствуя его близость. — Ушибы внутренних органов. — Студенты ежегодно незапланированно встречаются с землёй, и особенно на матчах. Что же такого исключительного в этом конкретном случае? — Мадам Помфри доверила мне его полное лечение. — Не удивительно, — хмыкнул Снейп. — Это заурядное происшествие и ваших знаний на него явно хватит. И думаю, что это не первый студент, которого она отдала вам на поруки. Я прав? — Да, — произнесла девушка, не поднимая головы. Если бы не мертвенная тишина потёмок, у него бы появился немалый шанс, и вовсе не услышать полученного согласия. — Если вы испугались или были против, могли бы так и сказать. Вопреки многочисленным слухам, я не зверь. Ваше же абсолютное бездействие я принял за разрешение, — с равнодушием пояснил он. — Я вас не боюсь. — Получается, вы были против? — Нет. Да. Не знаю. — И всё-таки вы меня боитесь, — мягко заметил Северус. По интонации его голоса Гермиона поняла, что он сейчас улыбается. Покровительственно, незлобно, но издевательски. — Я же сказала, что нет! Его цепкие пальцы неожиданно подхватили её запястье, подмечая и моментально усилившееся сердцебиение девичьего пульса, и пронзившую тело дрожь, и мурашки. — Ваше тело утверждает обратное. — Потому что вы всегда застаёте меня врасплох! — В этом и состоит весь смысл, Грейнджер. Если я стану предупреждать вас заранее, вы сумеете подчинить физические реакции, и те уже не будут истинными. И вдобавок это уже будет не так… — Весело? — Именно. Грейнджер затаила дыхание, обдумывая слова мужчины. Хоть в них и был смысл, Северус ситуацию никак не спасал, скорее усугублял. И вообще он был такой надменный, самоуверенный, что мигом захотелось пробить его ледяной панцирь. Он всего лишь человек, тоже поверженный одолевающим его эмоциям. В равной ситуации он бы тоже растерялся, Гермиона это точно знала. Ей захотелось сбить эту напускную спесь. Без моральной подготовки, без излишних сомнений, она просто шагнула вперёд, встала на носочки и вжалась в знакомые губы. Его удивлённый полувздох придал ей сил, и она воспользовалась ситуацией, храбро продвинув язык в его приоткрытый рот. Правили ею в тот момент эндорфины, алкоголь или чувство всемогущества, нахально завладевшие каждой клеточкой тела, Гермиона и сама не знала, но останавливаться не собиралась.