Гермиона
Mus.: Fousheé — Deep End
— Когда проснёшься, буду рядом. Какое физическое облегчение чувствует Грейнджер, стоит ей закрыть уставшие от слёз за этот день глаза. Но ещё большее облегчение приносит присутствие Драко. Гермиона чувствует его каждой клеточкой тела. Чувствует его тепло, как кровать продавливается под его весом. Как она незаметно для самой себя складывает колени вокруг него. Продолжает сжимать его ладонь. И Гермиона не замечает, как засыпает. Хотя в её мыслях царит полный бардак, а чувство вины будто обжигает кожу там, где она касается Малфоя. Как она может оставаться рядом после всего, что сделала? Даже во сне Грейнджер продолжает корить себя. Оставшись словно в вакууме, она, одновременно с тем, продолжает испытывать ни с чем несравнимую боль. Да, раньше ей уже было больно. Когда она думала, что её предал Драко. Когда он уехал, оставив её. Но на самом деле хуже всего причинять боль самой. И тогда ты выбиваешь потрясающее комбо из самого себя и любимого человека. Прости, Драко. Открыв глаза, Гермиона не подскакивает на месте. Не пытается вспомнить где она. Гермиона даже не понимает спала ли она, будто вчерашний день даже не заканчивался. Но она медленно вдыхает, старается заполнить лёгкие до отказа, чтобы ещё медленнее выдыхать. Ладонь касается тёплой руки Драко. Длинные пальцы расслаблены, хотя рука крепко обвивает её талию. Их ноги спутаны, а его размеренное дыхание доказывает, что он спит. И Грейнджер позволяет себе только ближе прижаться спиной к его груди, пусть и на какие-то мгновения. Горячая вода смывает с тела вчерашний дождь. Ноги ноют после долгих поисков. Кажется, стоит Гермионе вспомнить о спящем Малфое, как кончики пальцев начинает предупреждающе покалывать. Но она прекрасно понимает, что это неправда. Очередные фантомы. Последние сутки сами по себе один сплошной фантом. Грейнджер стоит в душевой в полной тишине, опустив взгляд на свои руки. Вновь воспоминание о Малфое. Пальцы начинают предательски дрожать, а внутренний голос вопит. Просит сбежать. Нет, умоляет. Девушка вздрагивает всем телом, когда на неё резко начинает литься ледяная вода. Она сжимает зубы, чтобы остаться на месте. И остаётся. От силы полминуты, но остаётся. Гермиона плохо помнит этот загородный дом Блейза. А потому ей приходится постараться, чтобы найти кухню. Второй стакан воды чуть не разбивается, когда она слышит позади голос Теодора. — Надо будет предупредить Луну, что когда ты приходишь в гости, запасы воды должны быть пополнены. Теодор Нотт явно не тот человек, которого Гермиона ожидала увидеть. И, к её сожалению, не тот, кого она хочет видеть. Она намеренно медленно делает последний глоток, чтобы оттянуть момент. Но всё-таки разворачивается к другу. Тёмные кудри в беспорядке, почти как у неё самой. Глаза сверкают, а губы растянуты в привычной усмешке. И хотя сам Теодор выглядит, кажется, как обычно, несколько помятый вид выдаёт его с потрохами. — То есть, ты не спал потому, что беспокоился за запасы воды Блейза? — парирует Гермиона, делая несколько шагов вперёд и останавливаясь с одной стороны широкого островка посреди кухни. — Ну, знаешь, у меня есть и другие причины не спать. Например, я вообще-то женат, — он ведёт бровью, заставив Гермиону прыснуть и опустить голову, пряча улыбку. — Тео, в тот день, когда тебя нашли у озера, — начинает Гермиона, но Теодор перебивает, приподняв руку. — Мы с тобой оба дел натворили, если так посудить. Думаю, подробности Драко тебе сам расскажет. Или мы это обсудим позднее все вместе, — растрепав волосы ещё больше, Теодора склоняется над островком напротив Гермионы, упираясь локтями в гладкую поверхность. — Но я бы сказал тебе, что виновата не ты. Вероятно, ты бы тоже сказала это мне. Хотя нас обоих эти слова и не убеждают. Но, Грейнджер, сбежать будет плохим вариантом. С любопытством рассматривая Теодора, Гермиона, пожимает плечами. На губах расцветает усмешка, а карие глаза наполняются уверенностью. — Я и не собиралась. Вернувшись в спальню, Гермиона прикусывает губу, стараясь держать ровно в руках поднос. Кофе, налитый до самых краёв, грозит перелиться от любого неловкого движения. А тосты поразительно громко гремят по стеклянной тарелке. И только шоколадный батончик выбивается из общей картины своеобразного завтрака. Когда Гермиона случайно нашла его в холодильнике, то не смогла сдержаться. Ведь именно этот батончик Драко выбрал для себя завтраком, когда они с Роном завалились в её дом посреди ночи, хвастаясь украденной бутылкой огневиски. Опустившись на кровать рядом с Драко, Гермиона мягко касается его волос, убирая пряди со лба. Любовно касается пальцами его щеки и не убирает их, когда ясный взгляд серых глаз устремляется на неё. Будто и не только что проснулся. — Я чертовски сильно понимаю, почему ты уехал в Америку, — шепчет она, натягивая улыбку. — И, знаешь, вчера на какой-то миг я возненавидела Блейза за то, что он позвал тебя. Вздохнув и убрав руки, Гермиона сжимает пальцами край своей кофты, нервно теребя его. Мерлин, волнуется, будто на экзамене. — Я боялась не тебя, я боялась того, что могу сделать с тобой. И боюсь до сих пор, нет смысла отрицать. Но, Драко, — подняв твёрдый взгляд на Малфоя, она пожимает плечами. — Я люблю тебя. И чёрта с два я снова потеряю тебя. Ты обещал быть рядом, когда я проснусь. Но давай так будет всегда? Просто потому, что я не хочу бежать. Хочу, но не хочу. Нервно усмехнувшись и закатив глаза на собственные слова, Гермиона выдыхает, опуская взгляд, но сжимая ладонь Малфоя. — А ещё я завтрак принесла. Драко довольно улыбается, наблюдая за девушкой. — Мне хочется сбежать до сих пор, ведь я всё ещё продолжаю делать больно тем, кого люблю, — откровение за откровение, пока он поглаживает свободной рукой шею Гермионы. — Малфас — это я. Нет связи, потому что мы одно существо, которое разделилось из-за Авады Теодора. Выдохнув воздух, пока голова не начинает слегка кружиться, Малфой решает притянуть к себе Грейнджер, кажется, что она поможет, удержит. — Я убил и Олли, и отца. Я делаю всё это. Обвив Малфоя руками, Гермиона устраивается под его боком, обдумывая услышанное. Теперь становится понятно и то, что имел ввиду Теодор. Крепче обняв Малфоя, Грейнджер проводит носом по его плечу. — Вы одно существо, но ты всё равно не прав, думая, что это ты, — медленно проговаривает девушка. — Мы справимся с ним. В конце концов, раз мы смогли остановить вторую магическую войну… Не договорив, Грейнджер резко поднимает голову, всматриваясь в глаза Малфоя. — Волдеморт, пытаясь убить Гарри, оставил ему шрам и засадил часть своей души. А ты у нас как новая версия действия Авады. Не просто не умираешь… — замолчав, Гермиона делает драматическую паузу, приближаясь к лицу Малфоя. — А делишься. Сказанное звучит подобно мести за шутку об Империусе, но Грейнджер просто не могла промолчать. И стоит ей увидеть блеск глаз Малфоя, как она тут же касается его губ, надеясь, что так ему будет меньше хотеть убить её. — Никакой Империус или что-то ещё не заставит меня отказаться от тебя, — шепчет Гермиона через какое-то время, по-прежнему прижимаясь к Малфою. — Даже твой. И хотя вина будет грызть её до конца жизни, Грейнджер обратит её в свою пользу. Слизеринец убьёт за тебя. Сделает всё, чтобы повернуть ситуацию так, как надо ему. И Гермиона не оставит его. А лишь с удвоенной яростью будет бороться за него, рядом с ним. Зайдя на кухню, чтобы оставить пустой поднос, Гермиона следует за Драко в зал, где их уже ждут друзья. Грейнджер не отпускает руки Малфоя, сидя на подлокотнике его кресла, пока вновь рассказывает всё, что натворила. Не отпускает и тогда, когда Теодор рассказывает о личности Малфаса. Луна кивает своим мыслям, слушая рассказ. А Поттер выглядит абсолютно не удивлённым, будто понял всё ещё до того, как правда стала известна. — Теперь понятно, почему ты, Малфой, подался в бизнес, — усмехается Рон, закидывая ногу на ногу. Изогнув бровь, Гермиона вопросительно смотрит на Уизли, как и Луна. Зато по кивкам Нотта и Забини складывается впечатление, что они прекрасно поняли такое замечание. — Твоя чуйка просто сверхъестественна. Надо же было с первой встречи так возненавидеть этого Линдворма и не вестись на его бред до последнего, — поясняет Рон, зарабатывая от Гермионы неоднозначный взгляд. Забини повторяет движение Рона, но ещё и складывает руки на груди в замок, постукивая пальцами друг по другу. — Получается, мы изначально шли в противоположную сторону. Нам не надо разделять вас. — Объединим потеряшек, — хмыкает Рон, но тут же стихает. — Мерлин, теперь даже все шутки опасны рядом с вами. На последних словах, Драко не сдерживается, смеётся в кулак. — И какие могут быть идеи? — спрашивает Малфой, поглаживая бедра Грейнджер. — На самом деле, мне немного непонятно, почему всё-таки нельзя попробовать разделить вас окончательно, — замечает Поттер. — Пока всё это слишком уж напоминает крестраж. Кивнув, Нотт наклоняется вперёд, впиваясь взглядом в Гарри. — Именно поэтому и нельзя. Если здесь замешана суть, схожая с крестражем, то убийство одного не убьёт другого, но ослабит так, что русалки с их гипнозом позавидуют такой способности превращать человека в овоща. — Вообще-то не все русалки способны так повлиять на разум, — встревает Грейнджер. Забини и Рон не скрывают смешки, пока Теодор смотрит на подругу, подперев голову рукой. — Да ладно? — усмехается он. — Я, конечно, не профессор по ЗоТИ, но всё ещё кое-что помню, профессор Грейнджер. И вообще, не забывай, кто с тобой сидел часами в поисках информации о Василиске. Сложив руки на груди, Грейнджер фыркает что-то о том, что это тут совершенно не при чём, игнорируя смешки вокруг. — О, Тео, так ты с этой троицей встрял в весёлые игры «Догони меня проблема» задолго до меня, — усмехается Забини. — Эй! — выкрикивает Грейнджер в один голос с Роном. Малфой задумчиво рассматривает ворс ковра, словно забывает, что находится среди людей, полностью погружаясь в раздумья. — Будь на мне кулон, — тихо говорит Драко. — Это не сработает в любом случае. Убить его нельзя. Но он желает воссоединения и что-то мне подсказывает, способ он ещё не нашёл. — Зато у вас есть бесплатная рабсила для того, чтобы найти информацию и не копаться часами в библиотеке, — замечает Нотт. Вспыхнув, Грейнджер кашляет в кулак, вспоминая последний поход в библиотеку Хогвартса. В надежде, что никто не заметил её суетливости, она неожиданно смотрит на Малфоя. — Кулон, конечно, какая же я идиотка, — поднявшись с места, девушка проходит к окну, явно пытаясь облачить мысли в более связный поток. — Нам сложно просто потому, что в этом уравнении мы узнали ещё далеко не все составляющие. Но да, Драко, ты прав, понадобится кулон. Необходимо понять, в какой момент Малфас смог отделиться. Ведь это произошло не сразу, мы бы заметили. Но ведь кулон работает в две стороны. Защита и уничтожение. А потому разделение и… — Я понял, к чему ты клонишь, — продолжает Нотт. — Ты думаешь, что они разделились физически тогда, когда Драко снял кулон? Кивнув, Гермиона вновь возвращается к креслу, будто притянутая невидимой нитью. — То есть кулон же можно использовать, как своеобразную печать, которая заставит наших блондинов объединиться, — хмыкает Забини. — Что-то в этом есть. Надо обдумать это. — А вам надо возвращаться в школу, — напоминает неожиданно Луна. — Завтра уроки. Гермиона идёт рядом с Малфоем по заполненным коридорам. Ученики вовсю наслаждаются последними часами выходного. Поймав одного из гриффиндорцев с мини-фейерверками, Грейнджер грозится лишить Гриффиндор двадцати очков и сетует на невнимательных старост. И только после ужина в их комнате Гермиона отвлекается от очередной книги, в которой выделяет материал для уроков. Переведя внимательный взгляд на Драко, она склоняет голову вбок. — Не торопись с решениями, — произносит Грейнджер, привлекая внимание парня. — Мы всё ещё не знаем, почему он так хочет объединиться с тобой. Меня это настораживает. Но не торопись, пока мы не поймём, какой подвох он скрывает. Покрутив головой, Малфой кивает, не решаясь сказать что-то ещё. Гермиона чуть прищуривается, но всё-таки тоже кивает.