Сказочное танго.

      Хотя их приключение с Тевкром было далеко не последним, тема посещения семьи Чайльда в Снежной не поднималась где-то полгода. Было мило — то, как предвестник всегда должным образом прощался с путешественницей, особенно учитывая их еженедельные спарринги. Он называл это привычкой. Когда Тарталья стал одним из предвестников, его отец передал ему кое-что. Жизнь коротка, тем более, когда ты живешь ради сражений, как Фатуи. «Каждое расставание может быть последним, так что прощайся искренне».        Это был хороший совет. И Люмин пожалела, что не следовала ему, когда прощалась со своей семьей в последний раз.       Она перевела тему. Несмотря на десятки совместных путешествий в Тейвате и дружеские бои, Чайльд так и не получил приглашение приехать в Снежную с Люмин еще раз. Она предполагала, это потому, что ни одно из их заданий не велело отправляться по земному шару так далеко. До недавнего времени. И вот наконец, когда все его поручения были закончены, а ответы, которые она должна найти, отправили за стены Зимнего Замка, было вполне естественно, что он снова вернется к этой идее.       Но речь была о Тарталье, значит, ничего просто так не может быть.       Они отдыхали на траве и обрабатывали свои раны, договорившись, что девушка будет путешествовать с парнем на лодке. Сейчас победа не чувствовалась так сладко и хорошо, она лишь быстро, ранами застывала на коже. Эти битвы были ничем иным, как отвлечение от тяжкого труда и жизненных неприятностей. Чайльд нервно ерзал, словно в его штанах был муравейник, что не есть хорошо — это значило, что парню есть что обсудить.       — Слушай, есть кое-что, что я должен тебе рассказать о встрече с моей семьей.       Вовремя. С трудом приняв сидячее положение, Люмин потянула своим больным правым плечом. «Тревога редко проскакивает на твоем лице, и я думала, что получу от этого большее удовольствие, чем сейчас.»       Несмотря на свое увлечение битвами, речь и реакция Чайльда были весьма хороши. Он был вежлив, но прямолинеен. Убедителен, но строг. Когда его что-то беспокоило, парень драматично перекидывал свой шарф за плечо и ткань зловеще развевалась на ветру. Но Чайльд, что рвал траву и вздыхал, смотря на облака, был в новинку. И… к сожалению, довольно очарователен.       — Да, эта ситуация может иметь некие последствия, но ты не переживай.       — Последствия? Какое хорошее слово, описывающее «я как-то напортачил». Говори уже. Не нужно прелюдий. Одна из причин, почему Люмин нравились эти тайные встречи, заключалась в том, что Чайльд отказывался от игр и словесных разборок. Они всё ещё довольно часто спорили о чем-то на публике, но здесь их вражда заканчивалась. Если девушка как-то неправильно использовала свою стихию гидро, приобретенную недавно, она хотела знать. Точно так же она хотела дать парню пощёчину за все его манёвры, что были не очень убедительными.       Ворча себе под нос, Чайльд тоже опустился на траву.       — В точку. Ты знаешь, что я пишу своей семье письма так часто, как могу. В основном, моим младшим братьям, ну иногда старшим в семействе тоже.       — И так же я знаю, что ты как-то упоминал меня в этом письме. Точнее, так часто, что Тевкр узнал меня, — это была странная фраза. Из многих блондинов, которых младший повстречал в Ли Юэ, Тевкр не только узнал, о ком именно писал старший брат, но и так же был совершенно спокоен находясь с девушкой наедине. Либо письма Чайльда были очень подробными… либо у Тевкра впечатляющая интуиция.       Это напоминание заставило Тарталью покраснеть.       — Хах, ну да, что ж. В этом и заключается суть последствий. Понимаешь, я иду на многое, чтобы суровая реальность моей роли, как предвестника, не сказалась на моих отношениях с семьей. Иногда я слишком в плохом смысле использую правду, а ещё осторожен в своих словах.       Он преуменьшает. Люмин скептически подняла бровь.       — Иногда ты слишком входишь во вкус, как это было с продавцом игрушек.       Вздохнув, Чайльд печально кивнул на её обвинение. Он был не из тех, кто отрицал свои недостатки, парень так же умел извиняться. Семья, похоже, была исключением из всех его поступков. Это было, наверное, одним достоинством, которое Люмин любила. Никто бы не подумал, что один из предвестников, кровожадный Тарталья, на самом деле был очень семейным человеком. Он был просто хаосом из противоречий, который заседал в голове у путешественницы больше, чем следовало бы.       — Я действительно пытаюсь граничить это, как могу. Ты была права, когда говорила, что я не смогу хранить эти сказки всегда. В итоге правда раскроется. Пока я не готов к этому. Скоро… но не сейчас.       Люмин задумалась, как можно подготовиться к подобному разговору, особенно с тем, кто очень обожал скрывать правду. Где-то далеко замерцала тень воспоминания. Когда отец отругал Итэра, он сотрясался словно лист. И девушка взяла вину на себя, это означало, что её прижали (в прямом смысле) на некоторое время, которое в детстве чувствовалась вечностью. Брат пытался рассказать правду, чтобы сократить срок страданий сестры, но только доставил им больше неприятностей за ложь.       Бездельничать с Итэром в стенах комнаты вместо учёбы было не так уж и плохо, как она думала.       — К сожалению, чем больше ты ждешь, тем меньше вероятность, что ты будешь готов к предстоящей судьбе. Моим советом было бы: чем раньше, тем лучше. По крайней мере, будет возможность объясниться, что происходит, если ты решишь раскрыть все карты, — Чайльд задумчиво посмотрел на нее. Он удивлённо моргал, думая над словами девушки. Люмин криво улыбнулась. — Теперь, и на какой лжи ты был пойман?       Поморщив нос, он неловко, но в то же время очаровательно засмеялся.       — А. Да. Ты как всегда поражаешь. Это не сколько моя ложь, сколько недопонимание моей семьи. Я…       — Чайльд.       — Хорошо, хорошо. Как бы ты описала наши отношения? Первое, что приходит в голову.       Ох, много слов было в мыслях. Увлекательные, сводящие с ума, разочаровывающие, приторные, враждебные, дружеские, взаимовыгодные, разрушающие… и это ещё не всё. Друзья, враги, что-то меньшее, что-то большее. И всё это смешивается в течении дней. Время — слишком роскошный ресурс, чтобы разбираться с этим. Но первое и самое подходящее слово?       — Сложные.       Чайльд кивнул.       — Правда. Именно поэтому я был скорее… не определён относительно нашего описания. Я не мог сказать своим младшим братьям и сестрам «Люмин это та, которая не совсем является мне другом, соперником или врагом, но мне нравится находиться с ней. Приняв еще тот факт, что у нас каждую неделю битвы без правил или что-то типа того». По крайней мере, я не очень хочу, чтобы они поняли, о чём я говорю.       Улыбнувшись себе, Люмин представила, как маленький Тевкр реагирует на подобное. Малыш наблюдал, как его брат подбрасывает один за одним новобранцев Фатуи, совершенно не подозревая, что это не совсем стандартная тренировка для продавцов игрушек. Кроме того, это было недостаточно качественное описание их отношений. Они сражались, чтобы стать лучше как соперники, смеялись за общей трапезой как друзья, и устраивали ужасные заговоры друг против друга как враги. Ещё принять тот факт, что все негативные эмоции, направленные на парня, были больше направлены в сторону Фатуи, чем на него. Так же были и позитивные чувства к нему. Они были словно симпатия к комфортному времяпрепровождению.       Не то чтобы она собиралась рассказывать это Чайльду или ещё кому-то. Подробности были не так важны. И уж точно не стоит пытаться объяснить это детям.       — Ну, думаю, так. Дак что ты им тогда сказал?       — Дословно? Я не помню. Что-то о том, что ты особенная, дружбой с которой я очень дорожу.       Закатив глаза, Люмин подскочила на ноги. Этот человек ловок, словно мешок с камнями. И иногда, точно как тот же самый мешок с камнями, умён. Было понятно, что здесь в разговоре имелись некоторые мины, которых нужно избегать, особенно, когда ты разговариваешь с такими… возбужденными людьми, прямо как семья Чайльда. И наблюдать за взрывом точно ни к чему. Девушка знала, к чему приведёт эта катастрофа.       — Поэтому они думают, что мы встречаемся.       Чайльд застенчиво улыбнулся.       — Да. Они думают что мы встречаемся. И, самое главное, они рассказали об этом моим родителям.       — Боже…       — Мои родители всегда переживали за мои романтические перспективы и в целых двух страницах письма радовались и возлагали большие надежды на наш союз, — многозначительно подняв брови, Чайльд подчеркнул. — Также и в смысле супружества.       — Ужасно.       Рассмеявшись, Тарталья встал, стряхивая с брюк грязь с земли.       — Действительно. Так что, хочу попросить тебя об одолжении.       Люмин знала этот тон. Это был «я пытаюсь воздействовать на тебя, чтобы использовать для плохих вещей» тон. Когда-то это было эффективным инструментом вместе с тяжелым мешком моры. Девушка давно уже научилась вставать в защиту против любой нелепости, которую он планировал. К сожалению, в этой ситуации было уже поздно для отказа.       Скорчив гримасу, Люмин подняла руку, чтобы не видеть его умоляющего лица.       — Нет… Чайльд.       Его большая рука переплела его пальцы с её, притягивая путешественницу ближе к этой раздражающей самодовольной ухмылке.       — Разумеется, я останусь у тебя в долгу. Я смогу сделать гораздо больше, чем этот маленький трюк.       Люмин не думала, что притворяться девушкой Чайльда перед его семьей считается «маленьким трюком», но похоже это было то, что ей придется выполнить. Ей следовало бы иметь место на вражеской территории, а ещё она нарушит обещание Тевкру. Что было намного хуже. Ужасно.       — Нет, остановись, — она жалобно заскулила. — Мне уже это не нравится.       — Поверь мне тоже, но хуже этого — попытаться объяснить подобное. А это будет намного легче.       Ха. Забавное упрощение, конечно. Сказать правду намного сложнее, чем поставить трёхактную сценку перед людьми, которые знают его всю жизнь, и точно не догадаются о фальсификации их действий? Справедливо.       Венти и Кэйа будут неистово смеяться, когда узнают об этом.       «Действительно. Это говорит человек, который считал, что гораздо легче пройти в базу через ораву охотников за сокровищами, чем просто пробраться через окно, взять что требуется и тихо уйти. Нет, я на это не куплюсь.»       Чайльд весело фыркнул, обнимая девушку за плечи и притягивая к своей всё ещё потной и обнажённой груди. Люмин с отвращением поморщилась, отчего его улыбка стала ещё шире.       — Хорошо. Первое: думаю, тебе будет весело. Не отрицай. У тебя это на лбу написано. Второе: я обещаю, это точно будет легче. Но как хочешь. Как тебя больше бы устроило? Разочарование и попытки сватовства от моей семьи в течение всего нашего пребывания там. Или же моя мать узнает, что её сын недостаточно хорош для женитьбы, однако ты всегда будешь желанным гостем у моей семьи, даже если я брошу тебя на глазах у всех.       Ничего из этого. Люмин не хотела ничего из этого. Люмин хотела вернуться домой, в таверну и угрожать Дилюку острием ножа до тех пор, пока он не отдаст ей бутылку вина из одуванчиков, а потом утопить своё смущение в этой бутылке прежде, чем оно успеет загноиться внутри. Увы, эта поездка была слишком важной, чтобы отказаться и пощадить чувства девушки. И… она хотела бы встретиться с другими членами семьи Чайльда. Особенно с Тоней, голос которой звучал восхитительно. Если такова цена за то, чтобы попасть в Снежную без преследования Фатуи… Ей придется заплатить.       Но это не означало, что она так просто согласится.       — Вполне логичное решение, — заворчала она, высвободившись из рук Чайльда.       — Хм? Что именно?       — Если мы расстанемся.       Фыркнув, Тарталья оперся на одну ногу и скрестил руки на груди.       — Мы можем поступить и так, если для тебя так будет лучше, но моя мать и старшая сестра могут немного… защищать меня. Просто предупреждаю.       Ну да, единственное, что могло бы быть хуже, чем мириться с подобным в обмен на безопасное жилье — это потерять это жилье, не завершив свои дела, просто потому, что ты нарочно испортила свои отношение с жильцами. Люмин довольно дерзко надела своё легкое пальто на тренировочное снаряжение, чем заставила своего компаньона залиться смехом от этого действия.       — Окей. Ладно, сделаем по-твоему. Но, как моему притворному парню, тебе лучше приготовиться хорошо отыгрывать свою роль. Иначе просто так я это не оставлю.       Боже, она звучала как Паймон. Это было ужасное начало.       Чайльд, кажется, не был против её угроз.       — Ты видела меня? Я всегда делаю все возможное, чтобы ты хорошо провела время, неважно сколько ярлыков мы избегаем навешивать на наше знакомство. Хорошо. Потому что так и будет.       Она рассмеялась, не в состоянии отрицать это высказывание. Если он ещё раз профинансирует какую-то её активность, можно называть его «папочкой». Паймон, конечно, не стала бы возражать против подобного. Чайльд был главным по трапезам в их приключении, независимо от того, приготовлена она дома или куплена в самом дорогом ресторане Тейвата. Люмин всегда думала, откуда у него столько денег, но зная его увлекательные пристрастия, она понимала: меньше знаешь — крепче спишь.       Когда они попрощались в этот день и договорились встретиться за обедом, чтобы обговорить все детали их путешествия и легенду, Люмин поняла, что она не так уж и несерьёзна, как думала. В каком-то смысле это было похоже на остальные их испытания. Девушка никогда не пробовала играть в подобных сценках, но это мало чем отличалось от остальных афер, которые они с Паймон проделывали в Ли Юэ и Инадзуме. Бонусом здесь было то, что чем лучше она сыграет свою роль, тем более травмирующим это может быть для Чайльда. И почему бы ей не выставить его полным дураком перед его семьей, он же настаивал на том, чтобы она лгала. Так ему и надо. В лучшем случае они отыграют сценку, и как только она найдет следующий ответ, ведущий к её брату, они мирно «расстанутся», не разрушив мнение семьи ни о ком. В худшем случае? Что ж…       По крайней мере, будет весело рассказать эту историю по приезде в Мондштадт.