Это было не совсем то, что они планировали. Первоначально он собирался облегчить ей задачу, взяв все разговоры на себя. Семья Чайльда была дружелюбной, но так же довольно большой. Поэтому спокойно могла прижать девушку своими смелыми вопросами. Предвестник недооценивал Люмин, и это было его недостатком. Однако, она совсем непринужденно, не нуждаясь в помощи своего «парня», поддерживала разговор с главой семейства, ловко держа при этом на руках маленького Тевкра. На губах Тартальи появилась улыбка, когда он увидел Антона, который обычно застенчив и молчалив, выглядывающего из-за спины старшего брата, чтобы получше рассмотреть гостью. Что это за чувство? Удовлетворение? Гордость? Облегчение? Как бы то ни было, это потрясающе, как Люмин легко нашла общий язык с его семьей. Он не понимал, действительно ли она так хорошо отыгрывает роль, или же умение девушки внимательно слушать было настолько полезным. Чёрт, да если она так легко может околдовать семью, все их настроенные заранее планы были напрасны.
***
Для ясности: Чайльду не доставляло удовольствие лгать своей семье. Несмотря на их чрезмерные восторженные отклики на события в его жизни, которые он считал обычными, Тарталья точно знал, что семья просто хочет сохранять с ним хорошие отношения. Быть некоторой черной овцой у Фатуи было не так уж и плохо, учитывая, что он был почти таким же и в своей семье. Поэтому он старался держаться поближе к ним, охраняя своих младших братьев и любимую младшую сестру. Для него это было в порядке вещей. Иногда это приносило некоторое облегчение. Не важно насколько далеко он зайдет в поисках следующего впечатляющего его врага, для победы над невероятными силами, Чайльд знал, что его ждут теплые объятия и приветливые улыбки. Эта была радость, которую бы он не променял ни на что в мире. Может, именно поэтому он почувствовал, что ему лучше будет солгать. Ни на что происходящее в жизнь Чайльда у его семьи не было такой реакции. Даже когда он как-то был зачинщиком скандала в Ли Юэ. Если «отношения» с Люмин это всё, что необходимо, чтобы сделать их счастливыми, то он будет с ней встречаться. Не то чтобы ему что-то мешало… Он совершенно не был не заинтересован в сексе и в отношениях. Это было забавно, когда он всякий раз решался принимать участие в подобном. Не настолько, чтобы как-то привязать к себе, но достаточно, чтобы положительно отнестись к подобному. Чайльд никогда не выбирал партнершу по каким-то критериям и требованиям. Достаточно было ту, которая относительно долго привлекала к себе внимание, чтобы исполнить после обеда то, что они запланировали. И такая девушка, как Люмин, с легкостью бы попала в этот список, если не их первая встреча. Теперь же она стояла в своем собственном списке, где была только она одна, и Чайльд ещё не решил, как его подписать. Его мама, которая отнюдь не была чужой, заметила, как это необычно для него. Было немного неудобно, когда девушка отыграла свою роль прежде, чем он понял свою. Ну, нет смысла отступать сейчас. Все приготовления уже были почти закончены. План состоял в том, чтобы в течение недели, которую они будут проводить у семьи Чайльда, он свяжется со всеми своими людьми, чтобы выяснить, сможет ли он найти информацию для Люмин. Ни один из них не был готов к сражению между Царицей и Люмин, но если это будет единственным вариантом, они не дадут заднюю. Но это на самый крайний случай, если остальные пути будут бессмысленными. И узнать, как можно приблизиться к информации — самое сложное. По сравнению с этим, иметь дело с его семьей — просто детская забава. В конце концов, они уже придумали и запомнили свою историю. Они встретились в Ли Юэ после неудачно состоящейся Церемонии Сошествия. Чайльд вытащил Люмин из неприятной ситуации, когда та путешествовала по гавани без удостоверения. Он спрятал её на некоторое время в Банке Северного Королевства, где они стали ближе и влюбились друг в друга. — Оригинально, — усмехнулась Люмин, стараясь изо всех сил стоять спокойно, пока швея поправляла покрой на её новом платье с меховой подкладкой. — Где я слышала эту историю раньше? Звучит знакомо. — Ох! Паймон знает! — фея подпрыгнула от притворного восторга и мгновенно изменилась в лице. — Потому что так и произошло! Только пропустим часть влюбленности. Если Чайльд хочет рассказать правду, то к чему ложь? — Ложь — это искусство, — объяснил он, листая список моделей пальто, которые, по его мнению, больше всего бы подошли Люмин. — Можно рассказать историю как душе пожелаешь, но ложь работает в том случае, если слушатели купятся. В моей семье присутствует доля… эм, скептицизма о моей возможности найти партнершу. И они знают меня достаточно хорошо, чтобы это недоверие было обоснованно. Так что любые дыры в нашей легенде могут погубить весь план. Кроме того, моя личная стратегия заключается в том, что ложь с правдой — это наименьшее сопротивление. — Что? Наименьшее сопротивление? Странно, я могу поклясться, что тебе нравится, когда кто-то, кто стоит на твоем пути, начинает борьбу, — Люмин шикнула от неожиданно вонзившейся в кожу иголки, когда швея велела ей не двигаться. Если не учесть все полученные неудобства при сборе мерок, платье сидело хорошо. Пара сапог до колен, теплые колготки, и что-нибудь прикрыть уши и руки — всё, что нужно путешественнице, чтобы справиться с холодом в Снежной. И конечно же пальто, которое… — Я тут выбрал одно, Мэй-Инь. Я подпишу все пожелания к нему и отдам вам, чтобы сделать мерки. — Конечно, мистер Чайльд. Я рассмотрю их, как только закончу с платьем. Несмотря на то, что большая часть гавани Ли Юэ ненавидят его, мора есть мора. Мнение человека может касаться его бизнеса только в том случае, если он хочет остаться без бизнеса. Ну и славно: этот бутик был одним из лучших в Тейвате. Люмин раздраженно смотрела на спину парня, пока тот восхищенно смотрел на другие работы швеи, вывешенные вдоль стен. Чайльд мог понять её. Очень сложно для таких активных, как они, стоять на одном месте так долго. Он бы, конечно, давно ушёл по своим делам, но как-то неправильно оставлять её одну, пока её вертят и невзначай иногда протыкают иголками. Хотя, на самом деле, Тарталья очень уж хотел посмотреть на конечный результат. Оглянувшись через плечо на платье Люмин, которое очень хорошо сидело по талии, он улыбнулся. Ему нравилось. Даже очень. — Невероятная работа, Мэй-Инь. Правда. Когда она будет так хорошо укутана, ни один даже не догадается, что она не жительница Снежной. Особенно с таким угрюмым лицом. Люмин разочарованно изогнула бровь. — Скажи мне, Чайльд… Как у вас в Снежной с домашним насилием? Возможно, я не прочь продемонстрировать тебе, почему у меня такое угрюмое лицо. — Хм, ну, к сожалению, подобное не редко. Но всё же, я не смогу привести того, кто не умеет себя вести, к своей дорогой семье. И если я не буду сопровождать тебя в Снежную, полагаю, ты сама заплатишь за срочный заказ этого наряда? Швея на мгновение замерла, не в силах наблюдать за напряженными гляделками между Люмин и Чайльдом. Девушка ещё больше нахмурилась, а улыбка Тартальи стала шире. Паймон нарушила неловкое молчание, рассмеявшись и подлетев к женщине, чтобы успокоить, когда та держала иглу на достаточно опасном расстоянии от Люмин. — Шутка! Он просто шутит. Какой шутник этот Чайльд. Выдохнув через нос, Люмин неожиданно поменялась в лице. Она улыбалась так ярко, как никогда. Если бы он не знал, что девушка никогда так не улыбалась, Чайльд бы подумал, что она делает это искренне. — Тебе ведь не нравится, когда я себя так веду, верно, милый? Ну раз ты уже выбрал, что мы делаем сейчас, я выберу, где мы будем ужинать вечером. Я думаю, что после этого тяжелого и муторного дня я буду прекрасно себя чувствовать в каком-нибудь павильоне Ли Юэ. Что ты думаешь, Паймон? — О, да! Паймон не может не согласиться. Сегодня мы пережили тяжелый день. Паймон думает, что заслуживает угощения. Что же, она сказала что хочет, чтобы он её баловал. Самое время начать. Отвечая на её фальшивую улыбку своей, он проговорил: — Каким я парнем буду, если откажу в просьбе такой очаровательной девушке? Заканчивайте здесь, а я пока пойду закажу столик. По крайней мере, этот раунд закончился вничью. Казалось, не прошло и минуты, как они уже оказались в Снежной. Их дорога через океан прошла на удивление спокойно. Они обсуждали рецепты, которые по сути могли быть отвратительными, но по вечерам были восхитительны на вкус. Паймон изо всех сил старалась несколько раз перетерпеть морскую болезнь. Шагнув с судна в плотный снег, он остановился. Сколько времени прошло? Год? Почти два? Это был тот самый порт, в который он всегда приезжал. Пристроенный к тому самому городку, который был плотно обставлен барами, плохо построенными домами и был наполнен запахом свежевыловленной рыбы и табаком. Когда-то это место было причиной, почему он восхищался Царицей и её идеальной страной. Сейчас Чайльд чувствовал себя не в своей тарелке здесь. И его это очень расстраивало. Касание руки вывело его из раздумий. Золотые глаза Люмин были полны пониманием и сочувствием. Довольно странная картина. Чайльд, который обычно спокойно разбрасывается десятками тысяч моры, жил когда-то в нищете и в не таком большом достатке, чтобы позволить какие-то прихоти. И это было просто смешно. Что-то подсказывало ему — даже если он приведет девушку в какую-то полуразрушенную лачугу, её мнение о его семье не поменяется. Эти мысли уничтожали корку льда вокруг его сердца. — Ну что, пойдем? — сказал он, указывая путь в сторону их родового поместья. Этот путь был долгим. Совсем не таким, как путешествие между Цин Цэ и Каменными вратами. Там ближе был ещё один порт. И вряд ли они бы смогли использовать телепорт в этом случае. Паймон решила вздремнуть в рюкзаке путешественницы, поэтому весь их путь был в приятной, тихой атмосфере. Когда лес, через который они проходили, начал редеть и солнце вновь опалило их лица, Люмин решила заговорить. — Слушай. Какое твое настоящее имя? — Не скажу. Чайльд улыбнулся, когда путешественница, фыркнув, выпустила в глаза парню облачко пара. — Боже, брось. Ты мне достаточно доверяешь, чтобы познакомить со всей своей семьей в вашем доме, но недостаточно, чтобы сказать настоящее имя? Это же бред. Справедливо. По сравнению с информацией о его семье, имя не значило ничего. Но это не означало, что он считал это необходимой информацией. Пожав плечами, Чайльд объяснил: — Наши отношения не такие, чтобы ты знала об этом. — Действительно? Полагаю, твоя семья не будет называть тебя Чайльдом или Тартальей. Так называют тебя как одним из Фатуи. Тем более, мы же пытаемся действовать по легенде, так? Ты не думаешь, что это будет странно, если я единственная не буду называть тебя по настоящему имени? — Или… То, что я скрываю от тебя эту информацию, хорошо будет показывать то, что наши отношения сложны, — возразил он. Им всё еще нужно придумать убедительную причину, чтобы расстаться. На начальных этапах планирования, ни один из них не мог предвидеть, какая причина может лучше всего звучать для его родителей. Поэтому они оставили эти подробности на потом. Люмин раздраженно закатила глаза. — Хватит нести чушь. Я всё равно буду слышать это имя в течении недели. Поэтому лучше, если ты скажешь мне сейчас. — Ладно, — отступил Чайльд. Она была права. Это было бы действительно странно. Явный признак того, что он ей не доверяет. Тем не менее, он чувствовал себя некомфортно, проговаривая: — Меня зовут Аякс. По правде говоря, это было не столь существенно. Отчасти, он держал свое имя в секрете, чтобы его роль, как предвестника Фатуи, никак не коснулась его семьи, но это была не главная причина. Это было как какая-то примета, воспринимавшаяся глубоко к сердцу. То время, что он провел в Бездне, ударило по нему. В этой вечной тюрьме, Чайльд многое узнал: на что он способен, кем он является без этой тяжести в виде человечности. Беспомощность, которую он чувствовал, в результате породила его бесконечную жажду власти. Аякс хотел чего-то нового и возбуждающего, но не настолько отчаянно. Человек, который вышел из Бездны, в итоге стал самым юным предвестником Фатуи. Для него «Аякс» был просто очередным титулом. Аякс, подаренный ему отцом. Тарталья, подаренный ему Царицей. И Чайльд, подаренный ему другими предвестниками. Слишком сложная история в такой неподходящий момент. Но… когда-нибудь он обязательно ей её расскажет. — Твоё имя не звучит так, как будто ты из Снежной. — Ну да. Это старое имя, ещё до того, как страна стала формироваться самостоятельно. Это легенда, и она вдохновила меня в детстве отправиться на поиски сокровищ и сражений. Это были приятные воспоминания. Рыбалка с его отцом. Моменты, когда им надо было чем-то заполнить пустоту, иначе бы они оба сошли с ума. Чайльд помнит, как он думал о том, чтобы исследовать мир, чтобы его версия Аякса была той, о которой все бы говорили. Его отец смеялся, но поддерживал сына. Мальчишка всегда задавался вопросом: сожалел ли когда-нибудь тот старик из той истории. — Эта легенда… В истории Аякса был счастливый конец? Чайльд удивленно моргнул. Вопрос Люмин застал его врасплох. Он не мог так легко ответить на него, несмотря на то, как много раз он слышал эту легенду. Вероятно, потому что конец ему рассказывали без подробностей. Трудно объяснить ребенку, что его тезка, полностью окутанный в боль и страдания, погиб от своего собственного меча. — … Нет. На самом деле, нет. Почему ты спрашиваешь? Пустой взгляд Люмин был направлен куда-то вдаль. Когда она ответила, это было искренне… и в то же время остраненно. — Мой брат был назван в честь одного великого героя в нашей культуре. Итэра Буревестника. Король с невероятной волей и мощью, способный разорвать небо. Король, который был в итоге обезглавлен его же народом, на самом деле, за рабовладение в течение многих лет. Правда, отец так и не дошел до этой части в книге, которую читал нам всегда перед сном, — Чайльд взглотнул и многозначительно кивнул. Он знал логику скрытия подобных вещей, чтобы пощадить детский разум. — Итэр любил эту историю. Раньше он дразнил меня, что моё имя было просто тем, что мать находила красивым. И я всегда ненавидела его. Сейчас больше, чем никогда. Остальная часть этого «душевного крика» осталась недосказанной. Вместо слов, которые могли бы описать её разочарование о том, что Итэра, возможно, постигла ужасная судьба, только хруст снега под ботинками заполнил тишину. Даже это показывало тяжелую ношу на сердце девушки. — Люмин… Она не дала ему утешить себя, неожиданно подняв руку, указывая на что-то, выглядывающее из-за вершин холмов. — Это ваш дом? — А, да. Мы пришли. Невероятный контраст, по сравнению с городком, куда они прибыли. Семья предвестника жила в довольно большом доме посреди сельской местности. Но они не были слишком богаты. Кто-то из предков Чайльда полностью построил этот дом. И каждое поколение всякий раз ремонтировало это поместье, чтобы сейчас оно выглядело так великолепно. К счастью, здесь хватало мест для стольких детей, которых произвели на свет родители. В их теплице сохранилось довольно много живых растений несмотря на то, что немногие виды переживают холод. Любимым местом Тартальи было озеро на заднем дворе. Идеально подходящее для рыбалки, катания на коньках или даже просто пикника неподалеку. Здесь было отличное место, чтобы расти поколениям. Было достаточно всего, чего семья хотела, и не так много, чтобы излишне баловать. Аякс был обычным двенадцатилетним мальчиком, прежде чем он понял, что жил лучше многих детей в Снежной. Возможно, это и было частью проблемы. И все же, увидев свой дом впервые за целую вечность, Чайльд искренне улыбнулся. Его волнение можно было спокойно увидеть до тех пор, пока настроение Люмин значительно не улучшилось, когда они подходили к двери. Тарталья на мгновение остановился, чтобы посмотреть на девушку. Было уже поздно передумывать, но самое меньшее, что он мог сделать — это успокоить путешественницу. Протянув ей руку, Чайльд спросил: — Готова? К счастью, не было никаких поводов для беспокойства. Глаза девушки были полны нежности, когда она на мгновение посмотрела на парня. Она кивнула и протянула руку в ответ. — Да. Сделаем это. Не успели они сделать и двух шагов к двери, как они увидели две мчащиеся фигуры. Сначала это был Тевкр, который радостно прыгнул в объятья Люмин. После него Макка, их собака, которая налетела на Чайльда. Только… с мокрыми поцелуями. — Люми! Ты приехала! Ты правда приехала! Рассмеявшись, Люмин отпрянула от слишком радостного мальчика и обняла его еще раз, более спокойно. — Конечно, Тевкр. Я обещала, помнишь? Его улыбка была настолько яркая, что она могла отразить солнце. Чайльд старался не обижаться на то, что младший брат так и не обнял его. Было странно оказаться почти проигнорированным. Но это чувство длилось недолго. Как только собака успокоилась, парень оказался в сильных объятьях. Он сразу понял, кто это. В прочем, длинная коса выдала человека. — Тоня, моя дорогая принцесса! Твой король вернулся к тебе. Нос девочки прижался к нему и уткнулся в грудь еще крепче, пытаясь скрыть всхлипы. — Боже, малышка. Иди сюда, — Чайльд поднял на воздух сестру и обнял, заметив, какой тяжелой она стала пока его не было. Это и было логично, ей вроде четырнадцать лет сейчас. Возможно, это выглядело немного странно, то как он няньчит свою сестру-подростка, словно она была маленьким ребенком. Но парню было все равно. Каждое письмо, отправленные друг другу за последние четыре месяца, давали понять, каким душевным будет их воссоединение. Ну, а что ему было делать? Просто смотреть, как его младшая сестренка плачет? Ни в коем случае. Позже он успокоится. Хихиканье в его шею показало, что он не единственный, кто думает, как они выглядят со стороны. — Думаю, я больше не ребенок, да? — Неправда. Ты всегда останешься для меня малышкой. — Даже, когда я буду старая и вся в морщинах? — Хах. Ты видела маму? Если бы я не знал её возраста, я бы не сказал, что ей больше тридцати. Не думаю, что тебе стоит бояться за своё лицо. Наконец, показав свое лицо, Тоня усмехнулась. — Возможно, ты изменишь своё мнение, когда увидишь её. — Я всё слышала, — голос раздавшийся из кухни, заставил Тоню вздрогнуть. Чайльд поцеловал сестру в макушку, опустил её на землю и взглянул на человека, которого они, возможно, не столь приятно обсуждали. Тевкр уже провел Люмин в гостинную, болтая их переплетенными руками, пока все члены семьи представлялись юной девушке. Это было не совсем то, что они планировали. Первоначально он собирался облегчить ей задачу, взяв все разговоры на себя. Семья Чайльда была дружелюбной, но так же довольно большой. Поэтому спокойно могла прижать девушку своими смелыми вопросами. Предвестник недооценивал Люмин, и это было его недостатком. Однако, она совсем непринужденно, не нуждаясь в помощи своего «парня», поддерживала разговор с главой семейства, ловко держа при этом на руках маленького Тевкра. На губах Тартальи появилась улыбка, когда он увидел Антона, который обычно застенчив и молчалив, выглядывающего из-за спины старшего брата, чтобы получше рассмотреть гостью. Без сомнений, он сразу же засыпает её тонной странных вопросов. Например: едят ли жители Ли Юэ камни или правда ли, что жители Мондштадта наполовину птицы? Что это за чувство? Удовлетворение? Гордость? Облегчение? Как бы то ни было, это потрясающе, как Люмин легко нашла общий язык с его семьей. Он не понимал, действительно ли она так хорошо отыгрывает роль, либо же умение девушки внимательно слушать было настолько полезным. Чёрт, да если она так легко может околдовать семью, все их настроенные заранее планы были напрасны. Чья-то рука грубо хлопнула ему по плечу, и вскоре он почувствовал объятия своей старшей сестры. — Так это она, да? — Тебе тоже привет, Катина. О, как я? Прекрасно. Работаю, как обычно. Спасибо, что спросила. Закатив глаза, брюнетка игриво толкнула его. — Ох, замолчи. Каждый раз, когда я спрашиваю, ты отвечаешь одно и то же. Поэтому я была больше чем уверена — если у тебя что-то случится хорошее, ты об этом расскажешь. Поэтому напрашивается вопрос: какого чёрта мы узнали о твоей девушке через Тевкра? — Потому что он единственный, кто спрятался на корабле направляющийся в Ли Юэ и встретил её, когда пытался разбудить Стража Руин, с которым хотел поиграть. Возможно, это была лишняя информация, но он понятия не имел, что его младший брат рассказал о своей пребывании в Ли Юэ. Остальные уже знали про его легенду про продавца игрушек. Но они могут лишь догадываться, существует ли действительно фабрика игрушек, на которую отправился Тевкр. Катина только усмехнулась в ответ. — А, да. Я помню. Мама была вне себя, когда узнала, что он сбежал. Я должна была приехать и удостоверить её, что его не продали в детское рабство и всякое такое. — Ты винишь меня? — к разговору присоединилась их мать. От неё отчетливо пахло рисовым вином и соевым соусом. Запах, который он всегда чувствовал на торговой улице в Ли Юэ, но никак не здесь. — В последний раз, когда один из моих мальчиков ушёл, мы нашли его через три дня изувеченным холодным оружием и волчьими укусами. Я знаю, Тевкр уважает тебя, но, милый, я правда не хочу, чтобы это вошло у него в привычку. — Прости, мам. Но если бы я сказал, что я хорошенько его наказал за тот поступок, ты бы не злилась на меня? Подняв бровь, женщина усмехнулась. — Милый, твое наказание для него — это дать в чай на одну ложку сахара меньше. Я всё забуду и прощу, если смогу обнять своего ребенка. Ей действительно не нужно было спрашивать. Малоизвестный факт: в детстве Чайльд был маминым сыночком. Не то чтобы он не был близок со своим отцом. Но ничто не мотивировало его, как похвала и поглаживания по голове от мамы каждый раз, когда он предлагал помощь с уборкой или следил за своими младшими. Покидание дома и присоединение к Фатуи в таком юном возрасте разбило сердце любящей матери, и парень поклялся, что это первый и единственный раз, когда он заставил свою мать плакать. Сейчас же он надеялся, что эта неделя не вселит ей надежды, и расставанием с Люмин он не нарушит свое обещание. Обоняние Чайльда не обмануло его. Его мама действительно устроила пир, приготовив много разновидностей блюд Ли Юэ. Чуть меньше острых перцев, чем в гавани, но попытка хорошая. Когда её спросили, почему она решила выйти из зоны комфорта, приготовив эти блюда, что ж… — В Ли Юэ вы впервые познакомились, да? Я просто подумала, что неплохо было бы, так скажем, освежить память. Улыбка Люмин была достаточно яркой, чтобы показать благодарность за всё время, потраченное матерью Чайльда на это. — Это так мило. И, знаете, это действительно забавно, что мы с вами думаем одинаково, потому что я принесла подарок, соответствующий нашему столу. Парень вопросительно посмотрел на девушку. Ни на одной из их встреч они не обсуждали подарки. Не то чтобы это было плохой идеей, но сам факт, что она не проговаривала это с ним, его насторожил. Паймон многозначительно хихикнула, протянув Люмин рюкзак (так, чтобы Чайльд не увидел, что там) вызывая ещё больше подозрений. Как только на стол поставили небольшую деревянную коробочку, Чайльд с ужасом понял, какой это был «подарок». Палочки. Она купила всем членам его семьи палочки с великолепным орнаментом. Драконы и облака, искусно вырезанные на ручках, понравились детям, но парень еле сдерживался, чтобы не ударить её ногой под столом. И он этого не оценил. Конечно, его мать с радостью приняла подарок, заставив всех есть этими приборами. Чайльд искренне надеялся, что она почувствует всю ярость в его взгляде, но как только увидел на её губах мгновенную ухмылку, он всё понял. — Можно есть палочками? — спросил Антон, держа по одной палочке в каждой руке, словно он собирается заколоть еду до смерти. — Конечно, Антон! Это потребует некой практики, но с ними можно есть всё, что угодно. Даже рис. Глаза Тевкра удивлённо расширились. — Но рис очень маленький! Паймон хихикнула. — Это правда. И твой старший брат потратил около двадцати минут, чтобы привыкнуть к ним, но у него всё равно ничего не получилось. Но Паймон думает, что вы справитесь намного лучше. И какой уважающий себя ребёнок может упустить возможность превзойти своего старшего брата? Даже Тоня смогла свыкнуться с этим сложным для Чайльда предметом, радуясь, что не уронила в тарелку ни крошки. Победителем этого небольшого соревнования стал несомненно Антон, которому удалось съесть весь рис к тому времени, как мать собрала всю посуду. Чайльд решил отказаться от подобного, демонстративно воткнув вилку в свою жаренную утку. Пока дети придумывали способ, чтобы съесть мороженое палочками, Чайльд наконец обратился к своей «девушке». — Ты что-то с чем-то, знаешь. Люмин хихикнула, поерзала, оперевшись на подлокотник, что могло быть мило, если бы не было так чертовски дерзко. — Что ты имеешь в виду? — Поговорим позже, дорогая, — широко улыбнулся он в ответ, обняв её, чтобы прижать к себе сильнее. — М? Что случилось, милый? Тебе не нравится мой подарок? — Никак нет, зай. Но ты серьезно пришла в мой дом, чтобы выставить меня в неловкое положение перед моими родственниками? Ты ходишь по тонкому льду, детка. Люмин невозмутимо намотала прядь вокруг пальца. — Ты же знаешь, я люблю опасность, милый. Может быть, ты сможешь попросить Антона научить тебя пользоваться ими. Ох. Вот так они собираются играть, да? Чайльд прижался к ней еще сильнее, наблюдая за реакцией. — Ты настолько готова к послеобеденному спаррингу, любовь моя? — Боже. Как типично. К сожалению, детка, я не смогу. Я пообещала Тоне побыть с ней. В следующий раз, милый? Алексей закашлялся в кулак, пряча улыбку. Очень вредно смеяться во время поедания еды. — Может, вам двоим стоит отложить этот, эм… милый разговор на потом? Катина сильно колотила бедного брата по спине, очевидно, это не помогало ему. — Согласна. Вы, ребята, можете называть друг друга как хотите в постели сегодня ночью, но давайте воздержимся от этого при маме, хорошо? Чайльд почувствовал, что Люмин напряжена, и не просто так. Что ж, как он понял, все шло достаточно хорошо до этого момента. В конце концов, согласно плану, они должны были столкнуться с трудностями. Но этот не вызвал каких-то… отрицательных последствий. Или он просто на это надеялся. — Думаю, сейчас самое время разобраться, кто где спит. Чтобы все были спокойны, мы с Люмин решили спать в твоей старой комнате, Кэт. — Тогда где буду спать я, гений? Чайльд удивленно моргнул. — Ой, я не знал, что ты собиралась остаться здесь. Обычно вы с Алексеем показываетесь здесь всего на один день. Их отец прочистил горло. — Я попросил их остаться здесь подольше. Ты, Аякс, так же нечасто остаешься здесь дольше дня-двух. Мы с вашей матерью хотели, чтобы вся семья вместе пробыла тут неделю, — затем, с самой теплой улыбкой, которую только Чайльд видел на лице у отца, он обратился к гостье. — Это, конечно же, касается и тебя, Люмин. Можешь выбрать себе любое спальное место, какое пожелаешь. — Спасибо, сэр. Очень мило с вашей стороны. Катина весело фыркнула и встала, чтобы помочь Тоне убрать со стола. — Да ладно, Люми. Почему так официально? — Что ж, может, в отличие от кое-кого, кто каждые выходные приводил в подростковом возрасте кого попало, Люмин переживает о том, что нашим родителям может быть некомфортно, что незамужняя пара будет спать вместе? — указал Алексей. — Или она переживает, что они не смогут отлипнуть друг от друга, — поддразнивала Кэт, подмигивая Люмин. — Мне кажется, ты еще та штучка, Лу. Отстой. Из всех ситуаций, которые он разбирал, к каждой он нашел подход и ответ, но про детали их вымышленной сексуальной жизни он не думал. Катина, которая будет находится здесь больше суток, заставляла думать про выбор между вариантами «возможно, эта тема никогда не будет поднята» и «нужно придумать ответ, иначе мы попали». В отличие от других случаев, импровизация по этой теме с его стороны может привести Люмин в ярость. Это была банка с червями, которую он не хотел открывать без причины. Он собирался выиграть немного времени, но только сказал сестре, что она могла бы сунуть свой нос в более важные дела, чем в их, на что Люмин стеснительно хихикнула. — Возможно и то, и другое. Вы уже видели, какими… конкурентоспособными мы можем быть. Мы определенно не хотим никого беспокоить, неважно насколько мы увлечемся. Ох. Это было превосходно. В разы лучше, чем он планировал ответить. Чайльд с облегчением вздохнул, увидев, как Катина со смехом забивает на эту тему, пытаясь успокоить свое горячее лицо. Какие бы не были сексуальные подробности его жизни, они никогда не описывались в его письмах. Мысль о том, что родители ассоциировали его с сексом, все еще довольно стесняющая. Эта жертва имела место быть, чтобы окончательно стать чистым и невинным в глазах старших. Или же он так думал. Пока его мама не наклонилась, чтобы взять столовые приборы и незаметно прошептала: — Его комната как раз единственная на первом этаже. Мы отдали ему эту комнату, чтобы он практиковался в фехтовании, не разбудив никого. Ты не слышала этого, но сможешь ли ты, Люми, сделать из этого мальчика честного человека? Мне все равно, что вы будете делать у меня в доме. — Мама! Его испуганный крик был заглушен громким смехом Люмин. Остаток их вечера прошел в спокойствии. Он и его отец сидели на заднем дворе, пока Алексей догонял младших братьев, что играли с Мистером Циклопом*. Девушки незаметно ускользнули в комнату Тони, просидев там еще долгое время до того, когда Тоне уже надо было ложиться в кровать. После такого насыщенного дня так и хотелось плюхнуться в теплую постель и хорошо поспать. Прошло много времени с тех пор, как Чайльд так уставал не из-за жестокой битвы или даже двадцати. Прежде чем отец пожелал сыну спокойной ночи, мужчина неожиданно обнял его. Реакция парня на неожиданное действие заставила старика усмехнуться. — Я знаю, знаю. Довольно необычно. Может, я стал более сентиментальным с возрастом. — Хах. Ты ещё не настолько стар, — если его отец был стар, значит и мама была стара тоже. И это было то, о чём он не смог бы признаться вслух. — Есть ли конкретная причина? — Просто рад за вас, дети. И всё, — когда отец выпустил его из своих рук, Чайльд был удивлен, увидев взгляд отца. — Мы знаем, насколько тебе важна твоя работа. Поэтому мы стараемся не забивать тебя своими переживаниями. Тем не менее, для меня было… облегчением, что ты так же делаешь что-то для себя, кроме как сражаешься. Честно говоря, я думал, что какой-нибудь посланник Фатуи ступит на порог нашего дома и скажет, что ты больше никогда не вернешься домой. — Пап, — выдохнул Чайльд. Сердце сжалось от боли в голосе его отца. Такова была жизнь всех, кто был близок с предвестниками Фатуи. Сами их обязанности перед Царицей означали, что их жизни постоянно находились под угрозой. Тарталья никогда не чувствовал отвращения к себе до тех пор, пока он не понял, что его родители часто не спят по ночам из-за него. — Во всяком случае, хватит таких тем. Я пойду спать. Чайльд на мгновение замолчал. Глаза горели, а язык заплетался. — Хэй, эм, ты же знаешь что я люблю тебя? Его отец остановился у лестницы, в темноте было видно только лишь его силуэт. Но по голосу парень понимал, что он улыбается. — Я знаю, сын. Я тоже люблю тебя. Спокойной ночи. — Спокойной. Путь к его комнате в полутемном коридоре прошел словно в тумане. Он уже переоделся, оставил включенный свет для Люмин и устало плюхнулся лицом в подушку, собираясь спать. Его способность действовать, когда его к чему-то принуждают, особенно пригодилась. Чайльд тяжело вздохнул, вслушиваясь в тишину в комнате. Всё шло совсем не так, как он думал. Все его последние воспоминания с семьей были такими… радостными. Простыми. Играть в догонялки до обеда, ловить ртом попкорн, а после обмениваться вечерними историями. Разыгрывать сценку с фальшивыми отношениями, вместе с приятным времяпрепровождением с семьей должно было быть шутливым, каким-то беззаботным и в основном безобидным. Но всё это? Его семья спустя всего пару часов вела себя так, словно Люмин стала важным дополнением к ним. Родители видели в ней то, что заставляло его жить обычной жизнью… Чтобы он не умер за них слишком рано. Это было слишком. Впервые, с тех пор когда он придумал эту затею, Чайльд начал задумывать, не зашел ли он слишком далеко. Делиться достаточно личными мыслями о жизни с Люмин не было большой проблемой. На удивление, это было легко. Представить девушку своей семье и убедиться, что любое их действие не выглядит достаточно подозрительным — тоже далось с легкостью. Даже Катина, которую сложно было как-то обмануть, попалась на их уловку. Проблема была в том, что семья считает, что это действительно счастье для них двоих. Проблема заключалась ещё в том, чтобы… Чайльд сам не попался на эту фальшь. Как бы хорошо им бы ни пришлось провести эту неделю, наслаждаясь реальным шансом на отношения с Люмин — это была всего лишь иллюзия. Факт оставался фактом. Он все еще был предвестником Фатуи. Люмин была путешественницей, чья цель была любым способом не дать Царице достичь того, чего она хочет. Напряжение, показывающее насколько они противоположны, невозможно было не заметить. И если однажды Её Величество прикажет ему сражаться с Люмин до смерти, его честь и долг — подчиниться. Чтобы защитить будущее, за которое они боролись. Чтобы защитить свои надежды на создания мира из пепла, что был развеян над жертвенным костром. Пешки вроде него в руках Царицы не имеют права отступить и жить спокойной жизнью. Сейчас его сердцу остается только принять это. Надежда на что-либо была бесполезна перед лицом неминуемой смерти. На кровать опустилось ещё одно тело. Повернув голову в сторону, он взглянул на эпицентр бури, бушевавшей в его голове. Доблестный рыцарь. Который появляется в нужный момент, во время хаоса, чтобы успокоить его. — Привет, — поздоровалась Люмин, поворачиваясь к нему. — Привет. Её рука осторожно взлохматила его волосы. Это был милый жест. Идеально подходящий для её роли сейчас. Чайльду было интересно, почему она так настаивала, чтобы их поселили в одной комнате. — Всё в порядке? — В полном, — пробормотал он без всякого энтузиазма. Её нахмуренный лоб дал понять, что она не особо купилась на это. — Я просто устал. Люмин кивнула. — Это непросто, да? Лгать своей семье. «Лгать самому себе сложнее», подумал он, прежде чем сказать, но вовремя остановился. Вместо этого он спокойно пожал плечами и повернулся к Люмин. — Я думаю, что пока всё идет хорошо. Я больше всего думала о Катине, но после нашего девчачьего разговора могу быть уверена, что все в порядке. Уверена, она ожидала завтра увидеть у нас на шее парочку засосов, но я рада, что смогла настоять на том, что подобного не будет. Чайльд криво улыбнулся. — Чёрт. Я так надеялся что ты попросишь меня искусать твою шею, чтобы доказать всем, что у нас все серьёзно. Моя ночь испорчена. Как ты могла поступить так со мной? Люмин было все равно, что он пытался себе там придумать, но он приблизился ближе. — Я хотела, чтобы ты взял меня на рыбалку завтра. Так лучше? Как грубо. Словно ударила по горлу. — М. Даже очень. — Отлично, — плавно свалившись с кровати, она потянулась за чемоданом, чтобы достать свою пижаму. Она быстро ускользнула за ширму и переоделась. Что ж, не то чтобы он вообще смотрел. В её одежде не было ничего привлекательного. Просто пижамные штаны, майка и кардиган на случай, если в доме будет холодно. Хоть это и все равно не выглядело тепло, Люмин не особо чувствовала холод. — Где Паймон? Снова ищет угощение? — Возможно, но сегодня она не будет нас доставать. Тоня попросила её переночевать с ней. Кроме того, Паймон думает, что ты храпишь. — Хм. Странно. Я думал, что она будет до конца защищать твою невинность от меня, тем более после всех этих… слов после ужина. Я всё же вроде плохой человек, в конце концов. Люмин фыркнула, плюхнулась обратно в кровать и залезла под одеяло. Она выглядела мило, когда наблюдала за тем, как Чайльд задувает свечу и следует её примеру. — Позволь напомнить. Ты сам сказал, что ложь с правдой — лучшая тактика. Мы оба конкурентоспособны и порой забываем, кто нас окружает. Просто пока занимаемся битвами, а не… — Сексом? Близостью? Занятием любовью? — Да. Кроме того, я почти уверена, сравнивая меня и Паймон, я в разы лучше подготовлена, чтобы защитить свою невинность, которую, как ты думаешь, я оставлю у тебя. Кто знает? Может, мы сможем использовать звуки моего битья твоей жалкой задницы в общих интересах. — Хах. Не угрожай мне хорошим времяпрепровождением, принцесса. Ты спокойно сможешь получить все, о чём попросишь. Усталый смех Люмин был последним звуком, который прошёлся по этой комнате. Потребовалось немного времени, чтобы дыхание девушки выровнялось, а разум уже давно блуждал в потемках сна. Довольно смело с её стороны — так легко заснуть в невероятной близости с человеком, который однажды обманул её. Или глупо, всё зависело от обстоятельств. Время покажет. Чайльд решил на время попытаться отстраниться от тяжелых мыслей, которые камнем опускались на его разум. Завтра он полностью сосредоточится на хорошем времяпрепровождении в этой странной ситуации. Если эта неделя станет для него спасательным кругом, он примет его. Даже если это был бы предпоследний акт перед показательной кульминацией или же вспомогательная сцена, которая может привести к неизвестно чему. Не было никаких причин, по которым он не мог как следует повеселиться эти дни. Кроме того, этот маленький глупый план никак не изменит отношения между ними. Или, по крайней мере, он так говорил себе.