Поцеловать его? Оскорбить его?
Не знаю, но я скучаю по нему.
Это — старая зависимость, эта любовь треснула по швам.
Моё сердце сгорело до черноты.
BLACKPINK — PLAYING FIRE
Когда ты встанешь одним утром и выйдешь на улицу, ты увидишь или росу, или иней… А что ты увидишь, если нет травы? Снег. Наши жизни тоже покрываются разными агрегатными состояниями, в зависимости от погодных условий. В жару жаждой, в холод — инеем, в переменную облачность — росой, а зимой нас убивает под весом снега.flashback
— Чеëн? Ты уже готова? — моя мама как всегда была прекрасна. Одета по последней моде, возможно, даже из своей новой коллекции одежды. Я ослепительно улыбнулась, схватив маму за руку, и рассматривала наше отражение. Когда мама на высоких шпильках, я не достаю даже до её бёдер. А ещё на мне милое розовое платье принцессы, именно такие ассоциации оно у меня вызывает. Я как живая сладкая вата. — Готова, милая? — несмотря на каблуки, мама присела на корточки и схватила меня за щёчку. — Поехали, мы уже опаздываем, а ты же у меня главная звёздочка шоу! — я задорно рассмеялассь, отрицательно качая головой. — Нет, мамочка! Джису главнее! Я просто фея, а она принцесса! — я руками показала, что она выше меня как минимум на голову. А мама лишь засмеялась. — Рози, фей очень мало, а принцесс много. Понимаешь, феи способны вдыхать жизнь в цветы и не давать им пропасть, даже в лютые холода, а принцесс много. У некоторых королей их было больше десяти, представляешь? — она аккуратно поправила мои волосы и опять улыбнулась. — М-м-м, нет! Тогда Джису должна была стать феей! — расстроенно буркнула я, медленно покачивая головой и пиная невидимый камень.end flashback
Сейчас холодно и сыро. Вокруг меня только серое небо, затянутое тучами. Трава уже тёмно-изумрудная, скоро она стухнет и замёрзнет под снегом. Холодный, можно сказать, ледяной ветер бьёт в лицо, даже уплотнённые колготки не спасают от мурашек и зябкости. И тишина. Даже птицы будто поняли, что я хочу остаться одна. Хотя нет. Я хочу побыть одна для всех, а для себя я хочу оказаться в объятиях своих подруг: Дженни, которая бросит учебники ради меня; Джису, которая бросит даже самое важное прослушивание, тоже ради меня; Лиса, которая забудет про тренировку и примчится сюда за десять минут, хотя минимальное время, что занимало у меня дорогу в это место было полчаса, а водитель в тот день гнал не меньше ста километров в час. В тот день мама ещё была жива. Тогда я ещё не знала, что происходит, жила в иллюзии идеальной семьи. Король, королева, истинная любовь, замок и я — принцесса. Даже забавно. А Король в итоге оказался зачинщиком переворота против Королевы, Королева попала в ловушку, истинная любовь оказалась истинной ложью, а замок стал тюрьмой, в которой принцесса была заключённой. Сказка граничит с кошмаром. Это было понятно ещё с тех пор, как истории Братьев Гримм оказались у меня в руках. Именно в тот момент, когда всё пошло кубарем. Причём именно оригинальные «сказки», а не переделка «Disney» и детских писателей. Вот так в один вечер милая Розочка стала Розанной. Я всегда, до смерти матери, уважала отца и раздумывала, почему мама пыталась увезти нас. Я даже помню, как рассказала отцу о том, что мама хочет отправить меня как можно дальше от него. Вот так я и осталась сиротой, имея отца. Не фактически, а теоретически.flashback
— Ты тварь! Хотела лишить меня дочери?! — маленькая Чеëн сидела у входной двери в свою комнату и слушала, как отец кричит на мать. Ей даже стало стыдно. Всё это последовало после того, как она рассказала папе о том, что мама обещала увезти её как можно дальше от него. А она ещё и возмущалась. Девочка впервые слышала такие слова от отца и в таком тоне. И ей банально стало страшно за мать, за себя. Послышался голос Джины, который резко перешёл на визг и рыдания. А Чеëн сморщилась ещё больше, пытаясь заткнуть уши. А потом. Всё вдруг резко замолкло. Рози даже удивилась и, пытаясь утолить своё детское любопытство, встала. Щёки были мокрые, как и окна в её комнате. Последние дни осени, на улице прохладно, и только шелест листьев, смешанный с криками воронов, напоминал о наличии жизни за пределами дома. Сейчас в такой тишине были слышны даже такие мелочи, как свист ветра и трещание последних сверчков. А потом тишину прервал громкий рёв отца. Какие-то крики, потом опять тишина и так несколько раз. Чеëн не знала, что думать. Обтерев свои щёки и приложив к ним свои холодные руки, она попыталась снять припухлость с лица. Рози дёрнула ручку и вышла в коридор, спустилась по лестнице и заглянула в кухню, где до этого готовила её мать. У них был повар, но Джина всё равно продолжала готовить сама, когда могла себе это позволить по времени, и сегодня был именно такой день. Пак даже помнит, как та нежно ей улыбнулась, погладила детскую щёку, завязала свой фартук в цветочек, поправила ворот чёрной водолазки и принялась что-то готовить, пока Чеëн убежала, чтобы рассказать отцу о прожитом дне. Это было её вечной традицией. А сейчас вместо всегда чистой кухни она видит залитый кровью пол, мать с ножом в районе печени и… больше никого. Подбежав к бледной женщине, она начала обнимать её, раскаты детского плача раздавались подобно неожиданной грозе в середине апреля. — Нет! Мамочка, не оставляй меня! У меня же кроме тебя больше никого нет… Мама… — громкий плач и сильная боль в груди. По-другому не описать этот момент. Кровь продолжала вытекать из раны, разливаясь на полу. Наверное, это хорошо, что Джина сегодня надела чёрное, а может, она предчувствовала свою скорую смерть? А может, знала задолго и поэтому на кухне именно тёмно-красный пол, цвет которого продолжал поглощать жизнь её матери. А ей так больно, будто её сердце выдирают из груди руками, так медленно, наслаждаясь моментом. — Рози… — сделав глубокий вдох, женщина отвернулась, переставая улыбаться и плакать. Только одна слезинка скатилась, смешавшись с лужей крови, что испачкала почти весь пол. И какой кретин догадался вытащить нож… — Мама! Мамочка, нет… мам! — плач давно стал настоящим рёвом, будто разрывающим горло. А потом… потом были врачи, успокоительное, больница и ещё три дня мучительных ожиданий и веры в благословение… И такие же больно вырванные надежды, которые медленно и с диким наслаждением вытягивала судьба. — Нам очень жаль… Она могла бы выжить, но у неё было слабое сердце, оно не выдержало такой нагрузки на организм, — доктор с сочувствием посмотрел на Пак и, покачав головой, сказал, обращаясь к бабушке, которая стала временным опекуном Рози. — Советую вашей внучке тоже проверить сердце. Возможно, это семейное.end flashback
(Рекомендую включить I miss you, I'm sorry — Gracie Abrams)
Убрав слезу с щеки, я встала с мокрой и грязной травы. Моя голубая куртка окрасилась в землю, став непонятного цвета. Подхватив рюкзак с вещами, я направилась в дом. Моя мама была дизайнером одежды, но это и в выборе мебели не лишало её вкуса, поэтому в будущем я бы хотела жить в похожем месте. Точно не в этом доме, тут слишком много воспоминаний и страданий. Все эти мамины намёки про отца, все эти догонялки, какими я считала наши побеги… Слишком больно. И совесть. Совесть давит прямо в сквозную рану, подыскивая другой орган для моих мучений.🥀🥀🥀
Так я провела почти весь день. То вспоминая, то смотря куда-то в даль невидящим взглядом. А потом нашла касету, что мы с мамой записали в детстве по моей инициативе. Меня всегда тянуло к камере, и тут я не смогла пройти мимо. В моём личном страшном фильме мама бегает по маковому полю и звонко смеётся, пока я счастливо хихикаю в ответ, глядя на, в тот момент, забавное выражение лица матери. Я одна. Как всегда, никому не нужна. Хотя вряд ли это так, просто я не хочу быть кому-то нужной. Однажды Дженни сказала, что хотя бы один человек всегда любит тебя. А я хочу почувствовать хоть кого-то… Даже если это будет Пиончик. Хотя если это будет он, то я, наверное, сойду с ума. От количества противоречивых чувств. А потом вдруг звëзды начали исполнять мои желания. Я почувствовала объятия и родные мягкие руки Лисы, что приехала первая. И разревелась ещё больше. Потом приехала Джису, затем Дженни, а я с каждым человеком истерю всё больше и больше. Наверное, именно так работает поддержка, скорее всего, завтра станет легче. А потом вдруг резко отпускает. Слёзы пропадают. Только лёгкость, смотрю на часы. Ровно двенадцать, а значит день прошёл. Это разве так работает? Перевожу взгляд на девочек и улыбаюсь. Уснули раньше меня. И тоже грустные. Вон у Лисы даже щека мокрая, а Джису хлюпает носом, ну и, конечно, Дженни, которая просто хмурится и сжимает меня крепче. Я аккуратно вылезаю из объятий и беру камеру. Делаю фотографию заполненного людьми дивана и выхожу во двор. Прохожу через маковое поле и оказываюсь на обрыве. С него можно прыгать, он песочный, помню однажды сделала так, потом долго не могла сидеть. Мама очень ругалась. Оглядываю пространство. Сажусь на самый край, беру фотоаппарат и запечатляю свою свободу от прошлого. Может пришло время отпустить. Ведь отпустить — это не забыть… Ночное небо, окрашенное яркой россыпью звёзд, большая жёлтая луна, запах моря и сам водоём, беспокойно качающий волны. А главное — ветер, что стал пуще прежнего, утреннего. Этот мир так прекрасен. В нём столько галактик, планет, звёзд. И все они так далеко друг от друга, а выглядит так, будто они так близко. Всё как в жизни: ты думаешь, что близок с человеком, а на самом деле между вам миллионы световых лет. Вся эта недосказанность, предательства, подсиживание мест у других, тех, кто «лучше», кто до этого даже не смотрел в твою сторону, пока ты не стал полезным, тёплым. А потом они продолжают гореть. И выглядит это так, будто звезда до сих пор жива, но она уже, скорее всего, потухла. А я улыбаюсь, потому что счастлива, что смогла освободиться.🥀🥀🥀
Щелчок. И ещё один. Шло занятие в кружке фотографии. Чеëн делала снимок парка, в который они приехали с другими ребятами. Многие были не рады такой перспективе из-за репортёров, которые иногда преследуют детей богатых бизнесменов, желая узнать все тайны семейки, но эта школа не была бы местом для таких вот отпрысков, если бы каждый журналист смог бы попасть туда. Именно поэтому Пак была удивлена секретному выезду, ведущему на трассу. А она бы даже и не догадалась… Смешок сорвался с её губ, когда она поняла, что в парке больше никого нет, хотя это было очевидно. Три часа, вторник — все на работе, обед давно закончился, оказывается, директор школы очень предусмотрительный человек, что совсем не удивительно. Вытащив полароид, она улыбнулась. Фотография слегка смазалась от плавного движения руки. Так что серо-голубое небо с парочкой тяжёлых облаков и неярким солнцем выглядело как минимум необычно. Эта фотография будет вклеена в её альбом с пейзажами. Холодный порыв ветра вызвал приятное удовлетворение у девушки. Она ждёт снег. Чтобы сделать много красивых фотографий, чтобы добавить их в свою зимнюю папку. Чёрный высокий сапог опустился на промежуток между уложенным тротуаром, после чего в ногу будто попала пуля, принося неприятную боль. Из-за чего девушка по инерции начала падать. Но, по законам жанра, этого ей не дали сделать мужские руки учителя. Зашипев от неприятного ощущения в ноге и неловкости, она попыталась встать, но тело пробила слабость, от которой она начала хромать. В таком состоянии она дошла до скамейки и села, сделав глубокий вдох и выдох. Нервно закинув ногу на ногу и схватив место, что сейчас пульсировало от боли, она зашипела. Чимин, который до этого момента просто стоял, лениво подошёл к девушке и присел на корточки у её ног. От такого жеста Рози смутилась. Не каждый день красивый мужчина встаёт перед тобой на колени, если, конечно, можно так считать. Он обхватил её щиколотку двумя руками, окутывая её пальцами. На удивление Чеëн, его руки были очень горячие, когда её — чуть ли не ледяными. Он повертел её ступню в разные стороны в поисках места растяжения, и когда его руки нашли его, он отступил. — Пойдём, медик там, — он указал в сторону выхода из парка. Когда нужный человек был найден, Розэ мило улыбнулась девушке напротив, и, зайдя в автобус, они начали оказывать помощь. По ходу оборачивания медсестра объясняла, какие процедуры Чеëн должна проводить, чтобы как можно скорее вернуться к урокам физкультуры. В мыслях Пак закатила глаза: как будто она любит этот предмет; Лиса — да, она — нет. Если бы знала о том, что ей дадут справку об освобождении до момента исцеления ноги, она давно бы специально подстроила падение. Теперь по наказу медсестры Рози обязана каждый день перед уроками и после заходить к ней. Убрав все медицинские принадлежности, женщина развернулась и опять ушла. — Ученица Пак, вы продолжите занятие или посидите в автобусе? — Я, наверное, посижу, нога болит, — Чеëн улыбнулась, ловя ответную улыбку учителя. — Хорошо, тогда при возникновении каких-то неприятных ситуаций или если станет скучно, сразу пиши мне, — Розэ слегка расширила глаза от удивления и задумалась, как давно он перешёл на «ты». И как оказалось — давно. Чимин полез в карман в поисках телефона, потом, открыв Контакты, нашёл свой номер телефона, протянул предмет техники Чеëн и отошёл, ожидая возвращения гаджета. Она списала номер и, кивнув, улыбнулась.🥀🥀🥀
Спустя полчаса Розэ наскучили посиделки в автобусе. Любое движение ногой отдавало сильной болью, даже спина воспротивилась такому положению дел, из-за чего нещадно ныла. Она успела подоставать подруг, погрустить, пролистать вдоль и поперёк все соцсети. И, сделав глубокий вдох, подготовила себя к главному позору в жизни.📬📬📬
Розочка: Здравствуйте, мне скучно, что думаете насчёт игры в Города? До того как отправить сообщение, Чеëн, наверное, пять минут гипнотизировала экран, раздумывая отправлять или нет. И всё-таки решилась.Пиончик: Ученица Пак?
Розочка: Да, так что вы думаете?Пиончик: Я не спрашивал тебя о том, кто ты, я просто удивлён твоим неожиданным сообщением, да ещё и в таком контексте, Чеëн.
От своего имени на его устах… пикселях! Она немного смутилась. Это будто выделило её среди других учеников. Будто она его любимая Ученица. Будто это что-то значит. Она явно ненормальная, если думает так о своём учителе, но что-то знакомое в адрес его внешности не отпускало её. Она будто знала этого человека, связала себя клятвой с ним.Пиончик: Сеул
Розочка: Лос-Анджелес📭📭📭
flashback
— Привет, Чимин! — маленькая Рози была сильно подавлена. Боль потери душила изнутри, да ещё и чувство вины сверху просто убивало всю детскую невинность, что ещё оставалась в Чеëн. С Чимином они дружат недолго, но она чувствует себя рядом с ним очень спокойно и легко. — Рози, — в его глазах появилась боль, будто он не хотел говорить об этом. — Тебе очень больно, да и сейчас не время, я знаю, но я должен рассказать тебе… Моя семья переезжает… — Чимин… не бросай меня и ты… я же… я же не выживу без тебя… я же… я же одна теперь буду. Никому ненужная! — Рози уже неделю как не плакала, но сейчас не выдержала. Чимин взял её руки в свои и улыбнулся. — Рози, смотри, видишь эти родинки на руках. Они одинаковые. Я читал, это означает, что в прошлой жизни мы любили друг друга так, что попросили бога дать нам подсказку на следующую жизнь, чтобы наша любовь не умирала… Хочешь, я пообещаю, что вернусь. Что буду рядом и наверстаю всё время, что был в другом городе, хочешь? — Чеëн кивнула. — Я, Пак Чимин, обещаю, что в будущем найду Пак Чеëн, и мы будем оберегать друг друга. — Я, Пак Чеëн, обещаю, что в будущем найду Пак Чимина, и мы будем оберегать друг друга, — упавшая слеза скрепила договор, растворившись в родинке Чимина.end flashback
Я сидела на приятной бархатной обивке. Тёмное освещение придавало помещению особенность. Где-то сбоку слышались смешки и голоса двух подружек. Они тыкали пальцами на сцену. Лиса и Дженни сидели рядом, Ким склонила голову на плечо ближней и, походу, посапывала. Лиса ткнула её локтем, и та подскочила. Сзади послышалась ещё одна волна смеха. Но она оборвалась, даже не перейдя в хохот, потому что Дженни была раздражена. Причина была понятна, но не для двух подружек, что сидят и с недоумением смотрят на грозную девушку над ними. Зато стало тихо. Вообще здесь мы оказались из-за Джису, которая сегодня пробуется на главную роль в школьном спектакле на выпускной. По её рассказам, всю пьесу они писали сами. И только недавно историю утвердил директор, и трупа получила разрешение на подготовку к постановке. Ким сразу выдвинули как кандидата на главную женскую роль. Сложная в эмоциональном плане и в исполнении героиня, с отличительной чертой — красивой внешностью и сильными комплексами. Но это описание с уст Джису, которая уже отыгрывала на нас свою роль. Несколько дней мы с девочками слушали один и тот же отрывок из диалога. К сожалению, большего о героине мы не знаем, но загадочное выражение лица Джису говорило о трагичном конце, так как она любительница заставить всех поплакать. Истинная актриса. Приятная классическая мелодия и крики какой-то девушки, которая довольно неприятно отыгрывает возмущение, но видимо только для незнающих, потому что восхищённый взгляд неизвестной нам девушки то и дело возвращался на актрису. Мы с девочками откровенно скучали, может, именно поэтому нам было всё равно на происходящее вокруг. А может, мы просто не прислушались, и на самом деле она играет до слёз правдиво. И когда наконец-то настала тишина, на сцену вышла выглядевшая словно богиня Джису. Всё, как описывают в книгах: она была прекрасна, что нельзя отвести глаз. Её чёрные, как бездна, волосы развивались от плавных шагов, глаза искрились от счастья и радости, а может, и от слёз и грусти? Женщина-загадка, в чьих глазах, словно в двух омутах бездны, таится взгляд, уходящий глубже, чем в душу. Куда-то, куда нельзя посмотреть, даже сильно постаравшись. Благородная осанка и белое лёгкое платье, она будто излучала свечение, выходившее прямо из её души. Я была поражена и восхищена своей Онни. Что уж говорить про Джина, который пришёл сюда после наших уговоров, чтобы поддержать Джису. Выкуси, что ты можешь потерять.🥀🥀🥀
Я шла по коридору школы в поисках кабинета Учителя Пака. Мой маленький опыт — всего лишь два месяца — здесь явно давал свои плоды, тем более, что я довольно нечасто находилась в этом корпусе школы, ведь обычно занятия шли в других кабинетах, изредка в его личном, но там мне нравится. Очень уютно, много вещей из дизайнерских магазинов. И очень красивые фотографии, развешанные прямо на верёвочке и на стенах. Когда я дошла до тёмной деревянной двери, неловко помялась и постучала. Получив разрешение войти, аккуратно ступила на сделанный под дерево пол. Встретила меня улыбка. Такая яркая и искренняя. — Присаживайся, Рози, — мягко сказал он, указывая на стул напротив него. — Сначала перед занятием я хотел бы поговорить, — сейчас он выглядел так… фотогенично. Большие очки, белая рубашка с закатанными рукавами и растрёпанные волосы — он выглядел как… Аполлон. Руки потянулись к шее, где был мой фотоаппарат. — Извините, что перебиваю, но будете ли вы против, если я сфотографирую вас. Только замрите, — видимо, он офигел, офигел от обнаглевшей меня, но послушался и застыл. Раздался щелчок. Я взяла готовый полароид, посмотрела на него и улыбнулась. Как я и думала. Он прекрасен. — Могу я продолжить? — продолжая смотреть на фотографию, я кивнула. — Я хотел бы спросить у тебя. Кем ты хочешь стать? — атмосфера в комнате вдруг стала холодной, а я — поникшей. Что мне ему сказать? Что я понятия не имею? Что у меня нет мечты? — Как я понимаю, по тому, что я видел в твоей форме для подготовке к экзаменам, ты не знаешь. Поэтому я хочу предложить тебе свою идею, — я подняла свои глаза на него и, наверное, вся загорелась. Я долго думала над этим, но никогда не видела подходящей альтернативы. — Что ты думаешь над тем, чтобы стать фотографом? Я могу дать тебе рекомендации, чтобы ты могла поступить в художественный университет? — поражённая я застыла. Я никогда не думала над тем, чтобы быть фотографом. А ещё одной причиной моего замешательства была радость, радость от того, что один человек за один вечер дал мне мечту, на шаг приблизил меня к ней и подарил надежду на будущее. Как я сама не додумалась? Ведь это было так просто. А может, я думала над этим, но просто отрицала свое влечение к этому делу, потому что боялась стать никому ненужной. Боялась, что моя мечта постыдна… Я подскочила со стула и бросилась обнимать Чимина. Так крепко, сопровождая всё слезами.🥀🥀🥀
Я плакала от радости. Девочки сидели по всем сторонам. Обнимали меня и успокаивали. Я обрывисто объясняла им, что у меня теперь есть мечта. А девочки плакали, плакали и радовались со мной. Господи, за что мне твоё благословение? Неужели, худшие времена для меня закончились? Неужели, теперь моя жизнь пойдёт ровно, без проблем и боли? Как я рада! Мы сидели недалеко от библиотеки на какой-то лестнице. И плакали. А потом Дженни встала и воинственно сказала: — Мы должны готовиться к экзаменам, раз уж теперь у всех из нас есть мечта, то мы должны её исполнить. Мы привели друг друга в порядок и пошли в библиотеку.🥀🥀🥀
— Джису, как мы за тебя рады! — воскликнула Лиса, хлопая в ладоши и ослепительно улыбаясь. — У тебя теперь и парень есть, и работа, и главная роль. А мы тебе говорили, что ты лучшая! — Джису сразу скуксилась. Она не любила, когда мы говорили о её превосходстве. А потом она недовольно пробурчала. — Не всё у меня так прекрасно как выглядит, ты должна помнить о том, что не всё то, что мы видим, — то, что надо видеть, — Розэ похолодела. Воспоминания о ситуации между её отцом и матерью больно кольнули в сердце, и в душе сразу отозвались последние слова матери: «Помни, что глаза не главный источник правды, иногда глаза видят то, что им дают видеть. Иногда надо видеть сердцем, потому что ему нельзя показать — им можно только почувствовать». Чеëн грустно улыбнулась, когда взволнованная подруга взлетела с места и обняла её, прося прощение. — Прости, дорогая! Прости, что напомнила о прошлом, — тёплый шёпот прямо рядом с ухом, и голова на плече давали полное тепло, озаряющее холод, пришедший в сердце от воспоминаний. Воспоминания ранят сильнее, чем некоторые слова. А ведь все говорят, что самое острое копьё — это слово. Хотя каким образом они к нам приходят? С помощью слов. Получается, что слово всего лишь посредник, всего лишь яд, что даст полную уверенность в смерти жертвы, которую может не поразить меч. — Я… мне так жаль. Я поссорилась с Джином, он приревновал меня к главному мужскому актёру, прости, не помню его имя… — она грустно усмехнулась и сжала меня ещё крепче. — Я так тебя люблю, не обижайся, представь, что сейчас о нас думают. А я ведь была главной противницей идеи про наши лесбийские отношения. Ух, чувствую, что теперь буду главной лицемеркой школы, — послышался тихий смех Пак. — Джису, как ты могла! Хочешь мне изменить? — возмутилась Дженни, оттягивая Джису и придвигая к своему лицу. — А как же я? — она выдохнула Джису прямо в губы, а потом заливисто рассмеялась. — Вы бы видели свое лицо! А это я ещё тройничок не предложила, в шутку, конечно.Господи, за что мне такое наказание и благословение одновременно?