Ради тебя я готова смириться с болью,
Ведь я лишь причиняла тебе страдания,
Когда мы были вместе.
Но ты, ты хочешь любви.
Тебе нужно встретить кого-то, кто лучше меня, и стать счастливым.
Но, надеюсь, даже в таком случае ты не забудешь меня.
BLACKPINK — HOPE NOT
Она не могла открыть глаза, но уже чувствовала дуновения ветра, что играл с её волосами, и щебетание птиц. Это было очень странно… Особенно то, насколько чистым показался ей воздух, хотелось вдыхать его беспрерывно... Но разве её не должны были увезти в больницу? Хотя может она снова пришла в сознание... проверять это не хотелось, она продолжала лежать с закрытыми глазами, надеясь на какой-то толчок извне, что заставит её поднять слишком тяжёлые веки. И он пришёл. Ей на лицо упал лист, отчего она сморщилась и, подняв руку, убрала его подальше от своей головы и тела. Нехотя, но ей пришлось распахнуть свои очи, что отдалось ей страданиями, ведь попервой она поморщилась от яркого света, что ударил ей в глаза. Но затем… затем вся та тяжесть, что была в её голове и теле, испарилась… над ней было небо, чистое и фиолетово-розовое… такое разве бывает? Даже если нет, то плевать, она готова смотреть на него вечно... это как вечное состояние заката или рассвета, а их она любила... Ей пришлось привстать на локтях и оглядеть то, что её окружало. Малое количество деревьев, почти везде одна трава и удивительные цветы, но самым удивительным были парящие острова… Парящие. Мать его. Острова. Она не в Сеуле, даже не на земле… тут такого не бывает. Или уже там? Она попыталась подсчитать их количество и удивилась, обнаружив, что перед ней только два, ну и один, на котором она. А на острове ли она вообще? Кто знает, может декорации для понтов. Она вздрогнула от неожиданности, когда на цветок цвета местного неба села сиренево—розовая бабочка, от взмахов которой шли волшебные (как ей показалось) искры. Удивительной красоты крылья то распахивались, то закрывались, пока она собирала пыльцу с такого же чудесно, как и она сама, растения. Ким встала, удивившись своей прыткости. Она помнила, что в свои последние мгновения не могла двигать ничем, кроме глаз, а тут… встать… и даже без капельки боли, а лёжа на асфальте она готова была кричать от физических страданий, а может и кричала, просто в ушах стоял писк, а голова слишком сильно раскалывалась, что не помогало ей прислушиваться ни к чему, кроме мыслей. Кроме того, удивительное насекомое тоже взлетело с прежнего места, но не направилось в неизвестность, а будто ожидало её. Это показалось ей логичным, учитывая, что небо здесь было непонятного цвета, а от бабочки исходили искры, а, ну и конечно, её любимые летающие камни. Джису склонила голову, пытаясь придумать, как проверить свою теорию. Сделав шаг вправо, не отрывая глаз от насекомого, она отметила, что бабочка двинулись за ней. Опробовав несколько направлений, сомнений больше не оставалось — это существо теперь её спутник. Она не понимала, откуда, но была уверена, что стоит ей попросить чего-то у бабочки, она поможет ей. Наверное, если бы бабочка умела кивать, она бы это сделала, но она лишь сделала круг вокруг неё и вернулась на место. Почему-то именно в этот момент Джису нашла в себе оправдание происходящему — она умерла. Грустная усмешка исказила её лицо, и спутница будто застыла в воздухе, а затем куда-то полетела, плавно взмахивая величественными и в окрасе, и в размере крыльями. Ким же разочаровалась ещё больше…«Даже та, что должна меня сопровождать, бросила меня…»
Вдруг насекомое остановилось и будто стало чего-то ожидать. — Меня ждёшь или у моря погоды? — усмехнулась Джису. Бабочка же, боже, как вы догадались, промолчала, хотя и не должна уметь говорить. За десять минут нахождения здесь Ким пришлось экспериментировать больше, чем за всю её школьную жизнь, поэтому, плюнув на человеческие предрассудки, она направилась к парящему проводнику. И та сдвинулась, летя куда-то… лучше это направление она описать не могла, потому что местности не знала. Шаг за шагом она приближалась к какому-то шуму, похожему на…воду? Водопад.? Ким ускорилась, как и крылатая, что внезапно исчезла, когда они оказались у какого-то дерева, что отличалось от остальных своим величественным размером. Но в этот раз Джису не разочаровалась исчезновению, она чувствовала, что может призвать её обратно, когда ей что-то понадобиться… Сервис, однако. Она села на край каменного и удивительно ровного, без спуска и выступов, обрыва, и воззарилась на красоту, что открывалась с её точки обзора. Совсем расслабившись, она свесила ноги в неизвестность и вздохнула. Босые… она этого не чувствовала… это потому что здесь такая мягкая трава, в которую она запустила руки, или потому что не это волновало её до этого? А должно ли волновать, в целом? На лице её было полное умиротворение… которое быстро сменилось насторженностью, когда её уши чётко уловили мягкую поступь и шелест лёгкой ткани. Но ей не было страшно, она испытывала любопытство и предвкушение, потому что… она всё-таки здесь не одна… После ещё одного вдоха и последнего взгляда вдаль, она встала и повернулась туда, откуда слышала звуки. — Джису-онни… — блондинка, что стояла перед ней, ещё не утратила своей нежности и блеска в глазах, она улыбалась не грустной улыбкой, а радостной, тёплой, той, которой улыбаются самым дорогим людям. Джису широко раскрыла глаза и приоткрыла рот, но это выражение лица быстро изменилось, когда она произнесла имя, стоящей перед ней девушки. — Рози… — она поджала губы и нахмурила брови, чтобы не заплакать, слишком резко изменились её эмоции... От умиротворения не осталось ни следа, затем и от шока. Вернулись, присущие ей в жизни боль и страх… страх, что это снова не реальность, а лишь игры подсознания. — Онни, не плачь, всё хорошо, — она сделала несколько шагов и заключила её в объятия. Тёплые… и настоящие, родные. Такие не позволили бы ей упасть с крыши... За свою, увы, короткую жизнь, Ким успела множество раз помять людям одежду, чтобы выплакать всю боль. И она сделала это снова, вцепившись в Пак, как в свой последний якорь… Ей хотелось сказать и спросить слишком многое, но первое, что она решилась сказать — извинения. — Чеëн~а, я… я не знаю, слышала ли ты мои слова, когда я изо дня в день просила у тебя прощения, и даже если да, то я сделаю это снова… я такая дура. Эгоистка! — вытирая свои слёзы о воротник платья своей подруги, она пыталась успокоиться, ну, или испортить ей одежду... не она одна же должна выглядеть плохо. — Джи, слышала… мы все слышали и видели, — именно эта фраза зацепила Ким.«Они все… все… они тоже здесь? Если да, то где они сейчас? Всё ли с ними хорошо?»
— Они здесь.? Правда? — надежда, которая разгорелась в глазах страшей, принесла много боли Пак… Слышала все её слова, всю её боль, зная, что ей плохо, они были бессильны. Чеëн помнит, что когда она только сюда попала, первым человеком, которого она увидела, была Манобан. Она помнила, какие эмоции испытала, узнав, что и Дженни здесь… это было тяжело, и их примирение прошло в молчании… смерть… преподносит осознание и видение правды… Они все отпустили боль и обиды, когда умерли, что и позволило им сюда попасть, и именно это было истиной. Всей истиной, что они искали... — Да, Онни, они скоро придут, я… первая узнала, что ты… умерла, — она тяжело вздохнула и, взяв лицо Джису в чашу своих рук, подняла её голову, заставляя смотреть ей в глаза. — Су, никто тебя ни в чём не винит… отпусти боль, обиды, непонимание, и тебе станет легче, — Пак нежно улыбнулась и погладила старшую по голове, но продолжалось это недолго... внезапно замерев, она начала мыслительный процесс: «А почему Ким не осозналась? Почему у неё есть чувство вины?» Это вызвало в ней волнение, но она сделала вид, что всё хорошо, натянув привычную улыбку, благо старшая не заметила, так как её глаза были закрыты. Чеëн скривилась, но не в отвращении, а в жалости, большими пальцами она стёрла слёзы, что могли бы затопить этот остров и плевать, что он был парящим, и под ним не было конца. — Правда.? Ты мне не врёшь? Всё будет хорошо? — Не будет, Джи… оно уже есть… Мне жаль, что всё так вышло, ты только смогла нас отпустить, мы уже готовились к… неважно, — она решила опустить эту информацию, ведь Джису бы не оценила того, что должно было произойти. — Но… Всё пошло не так… — всё же привычно-милое лицо нахмурилось и ожесточилось. Может Пак и снова счастлива, но опыт… не пропьёшь. Ким грустно усмехнулась, вспоминая их разговор с Джином в машине… От этого было плохо… От того, что у них была надежда, которую забрали. Плакать она прекратила, потому что... уже поздно. Ким снова запуталась в мыслях, пытаясь развязать клубок, что сама же и создала. — Дженни, — выдохнула Пак, отстраняясь от подруги, и она вздрогнула. Дженни? Её любимая Нини? Наверное, для многих эта встреча показалась бы заурядной и странной. Хотя как встреча мёртвых может показаться заурядной и странной..? Но не для Джису, и эмоции её были вызваны немного не тем, о чём все подумали. Это была не радостная грусть от долгожданного рандеву, нет… — Джендыки, — глупое прозвище из прошлого, живого прошлого, но все, кто присутствовал улыбнулись. В глазах Джису стояли слёзы, которые стекали прямо к губам, что сейчас отражали непонятные ей эмоции. Ким, их любимый и самый сильный адвокат, была… такой… такой красивой! Без чрезмерной, хотя скорее смертельной, худобы и с её прекрасным лицом, отражающим эмоции, а не смирение. Ей хотелось ею любоваться, потому что она казалась ей самым прекрасным в мире существом... их старой, доброй Дженни до похищения... такая... живая? — Джи, — Ким склонила голову и хихикнула на внезапный вопрос от старшей. — На тебя так все реагировали? — Как? — Как я… Я так счастлива, что ты… такая, какая есть, — Дженни благодарно улыбнулась и утянула старшую обниматься. Джису отпускало. С каждым новым словом, действием, ей становилось лучше. — Ты долго, — хлюпнула она и обиженно надулась, услышав, как её наглая подруга усмехается. — Ой! Я же забыла тебя уведомить, какой кошмар! Я тебя очень люблю, солнышко, но, к сожалению, мы должны остаться друзьми… Понимаешь, это было негласно и, как ты знаешь, дело не в тебе, а во мне! Но я люблю другого, он выше тебя, круче, у него новый велосипед, носки с «My little pony», ну и всё такое, — Джису очень любила подруг, но сейчас ей хотелось убить одну из них, если бы это было возможно. — Пф! Я тебе изменяла почти год, поэтому, бе-е-е! — старшая показала язык, и обе участницы словесной перепалки засмеялись, пока Пак в очередной раз закатывала глаза, радуясь, что здесь нет других людей, которые могли бы подумать, что эти две взрослые леди не шутят. Ведь у них обоих был врождённый талант говорить ересь с серьёзным лицом. — Фу-у! Вы как всегда! Почему я всегда застаю их, когда они ведут подобные беседы? — послышался звонкий голос Лисы сбоку. И Джису сразу метнулась к самой младшей из наилюбиймийших подруг. Где-то справа от неё кто-то заворчал. (хотя очевидно кто, ведь только эта бука могла в подобный момент жаловаться на несправедливость жизни) — Ну вот… Всё, как в тех ужастиках: отвернёшься, а твой бывший уже встречается с твоей лучшей подругой, — послышался звук шлепка и тихое, но возмущённое — Ай! — а затем заинтересованное: — Это что за ужастик такой? — Пак даже склонила голову, пытаясь разобраться в логической связи слов, которые извергает её подруга. — Жизнь, детка… жизнь… — Дженни забросила руку на плечо Чеëн, и они обе посмотрели на слезливую встречу младшей со старшей. — У Джису вообще могут закончиться слёзы? — поинтересовалась она в пустоту и закатила глаза, ожидаемо не получая ответа. — Лили, ты снова брюнетка, — на грани слышимости прошептала Джису и прижалась к подруге ещё сильнее. — Здесь все мы те, кем являемся, — улыбнулась Манобан, отстраняясь от Ким. — А почему Рози осталась светленькой? — Потому что это её внутреннее виденье себя. Я изменила цвет волос, чтобы понравиться Чонгуку, не себе, в последствие, я поняла, что это было зря, что я не такая, — Лиса спокойно слелала шаг назад и села туда, где до этого любовалась видами Джису. А через минуту все они расселись там. — Я… по вам скучала… — призналась Ким-старшая и опустила голову. Другие же девочки в вопросе склонили головы набок, явно не понимая, почему их подруга испытывает сожаление? — Там… было так одиноко, даже с Джином, Эриком, отцом… Я чувствовала, что нет никого, кто мог бы понять меня, а потом психушка, а там… там даже вы меня бросили, мне было так страшно и больно… — Онни, — начала Чеëн. — Ты не была одна, они все были с тобой, и мы тоже… Мы умерли, Джи… — с грустью произнесла она и замолчала, но ненадолго. — У нас нет физической оболочки, мы все лишь сгустки энергии, как мы могли бы тебе помочь? Наш максимум — слиться со своим проводником и посмотреть за тем, что происходит с нашими близкими, хотя скорее с тем, с кем мы связаны какими-либо сильными чувствами, — она обратила свой взор на небо и облака разных форм, которые чётко изображали какие-либо вещи: замок, кубок, книгу, цветок… — Всё это, Джи… это мы, даже небо и эти скалы, — наверное, Пак хотела продолжить, но её перебили. — А почему мы тогда видим друг друга? — приподняла бровь Джису, и все трое посмотрели на неё с ужасом. Так быть не должно… — Ким, ты не знаешь? — удивлённо спросила Дженни и нахмурилась, когда старшая вопросительно посмотрела ей в глаза. — Джи, мы в межмирье, всё здесь — это наше сознание, наши мечты… — Объясни, — потребовала Джису. — Мы умерли, но не смогли уйти туда, где должны быть, потому что мы этого не хотели… все. Мы создали это место, опираясь на свои желания, чтобы дождаться друг друга… — Не понимаю… как? — все выглядели сосредоточено, только по разным причинам. Джису — потому что ничего не знала, а девочки — потому что всё должно быть по-другому… Они не должны ничего объяснять, так как душам доступно больше… — Мы слишком привязаны друг к другу, как эмоциями, так и временем, поэтому, когда мы были в небытие, мы решили, что хотим быть вместе, даже после смерти… знаешь, как, если бы горел мой дом, и ты была смогла выбраться, а я нет… ты бы ждала меня, чтобы убедиться, что всё хорошо, — сказала Лиса и сжала руку старшей. В её голове уже связывался пазл странностей вокруг их общей подруги. Она подняла глаза и встретилась ими с Дженни и Чеëн, они думали об одном и том же… И это их радовало. — Как так… а если бы я умерла в старости? — с ужасом воззарилась она на них. — Здесь ты была бы молодой, но да, ты права, мы бы ждали тебя здесь, потому что не были бы уверены, что с тобой всё хорошо… — сказала Чеëн и улыбнулась небу, меняя время на ночное. Хотелось чего-то более загадочного и умиротворяющего. Россыпь звёзд и трель сверчков, вот чего им не хватало для того, чтобы закончить этот разговор... Под руководством их желаний начался звездопад, что захватило их дух и заставило расслабиться. Ведь так хорошо, когда всё под контролем... — Но теперь — да, — уверенно сказала Дженни и положила свою голову на плечо Джису. — О чём вы? — всё ещё ошарашенная спросила она. — Ты будешь жить… — странно ответила Лиса и обняла свою подругу. — Давайте поговорим о другом, пока есть время? — предложила она и отклеилась от старшей, чтобы упасть спиной на траву. Это не было сильно удивительным, что все согласились, потому что сейчас не время для тяжёлых разговоров о смерти и того, что происходит после неё, хотя бы потому что этого и не требовалось… — Онни, расскажи, что бы ты делала если бы оказалась живой? — прямо спросила Дженни. — М-м-м, смотря когда… после этого момента или до… — Оба, расскажи об обоих случаях, — ответила на невопросительный вопрос Лиса. — Со знанием, что вы здесь, было бы тяжелее, здесь так хорошо, здесь всё… моё..? Тут легко… на душе и в теле, здесь нет ничего, но одновременно здесь всё, — она осмотрела подруг и схватила двух ближних за руки. — Вы понимаете? — с надеждой спросила она и дождавшись кивка, облегчённо выдохнула. — А без этого знания… тоже было бы непросто. Я бы смирилась с вашей смертью, но долго бы мирилась с реальностью, потому что она слишком жестока ко мне… к нам, — Джису тяжело сглотнула и упала к Лисе, очаровываясь красотой местной ночи… — Ты его любишь? — грустно спросила Дженни. — А вы? — ответила вопросом на вопрос Джису. — Его — нет, — насмешливо сказала Лиса. — Вы поняли... Со мной всё понятно... я бы хотела быть с ним, хоть иногда это и сложно... он хороший. И я постараюсь на него не обижаться за всё, потому что... мы оба дураки... — Я... скучаю по нему... — сказала Дженни. Она не плакала и не грустила, констатировала факт. — Но я рада, что он жив... я старалась ему помочь... как могла... Я помню наш последний фильм, его последние слова и иногда представляю, что всё пошло по другому пути... и мы были бы счастливы... он бы заботился обо мне, говорил бы со мной, после работы мы бы обсуждали прошедший день, но... тут слишком много бы... Мёртвые не забывают... — последняя фраза была наполнена горечью. — Но я этому рада, ведь вечно любить его, будучи мёртвой, лучше чем не знать его совсем... — её слова оставили горький осадок в беседе, но зато другие решились на то, чтобы рассказать о своей боли. — Я его любила... всегда любила. С самого детства. С того момента, как мы встретились, потому что... он – это всё, чего мне не хватало в моей жизни. Тепло, уют, любовь, спокойствие. И в забытье, когда я очищалась, сложнее всего было избавиться от мыслей о том, что я причинила ему боль, пусть я этого и не хотела... он ведь такой замечательный... пусть всё это было неправильным в рамках общества и морали, но сейчас... Всё это так глупо... Ведь именно эти рамки не дали мне насладится тем, что было даровано мне судьбой — взаимной любовью, — Пак говорила о нём с такой теплотой и добротой, что невольно хотелось узнать, что же это за искорка, что зажгла огромное солнышко. Только вот последние слова задели другого человека. — А мне было жаль, что я потратила своё время не на того. Но не это главное... я умерла из-за этого. Пусть и в некоторой степени... Но я больше не виню ни себя, ни его, потому что это не наша вина. Я умерла не из-за него, а потому что захотела. Он не полюбил меня по той же причине. Я не вижу смысла обижаться и делать хуже себе после того, как я получила шанс на покой. Это так работает. Именно поэтому мы все проходим забвение, чтобы принять свои ошибки и простить чужие, — Лиса тоже была спокойна, она говорила о том, во что искренне верила. Она всегда была такой. Да, не самой женственной девушкой, но разве это порок? Она была собой. И в душе... в душе она была такой искренней, именно поэтому всем было тяжело поверить, что их отходчивая подруга бросила их... но люди меняются, и именно Чонгук изменил её. — Вам повезло... что вы смогли это признать, но я нет... мне плохо....ведь он теперь будет один. — А ты готова его простить? — спросила Манобан, потому что об этом чувстве знала не по наслышке. Молчание продлилось недолго, но заставило всех понервничать. — Готова. Ведь... я его люблю, — уверенное заявление развеяло последние сомнения подруг. — Сложно жить здесь без него... — затем взгляд, которым она обвела трёх девушек. —...без них... — по очереди с заминками, но они кивнули и тогда Ким-младшая решила сказать важную для Джису вещь. — Джи, ничего не происходит просто так, всё это — судьба. Мы все злимся на неё, обижаемся, но она не виновата, она — это последствие наших решений, она преподаёт нам урок, и поэтому мы думаем, что ты отправлена сюда, чтобы отпустить всё, в том числе нас и сожаления, только после смерти мы видим смысл жить и учимся прощать, — с теплотой и некой грустью сказала Дженни. — Зачем? Это уже бесполезно… — произнесла Джису спокойно, будто приняла свою судьбу и не будет бороться за право существования... и они поступили бы так же, если бы не знали, что у них есть второй шанс. И они очень хотели, чтобы их подруга смогла его получить. Это страшно, но оно того стоит. А ещё они верили в неё, потому что она всегда была сильной. — Это нет так, — улыбнулась Чеëн и закрыла глаза. — Но спасибо тебе… теперь мы знаем, что всё будет хорошо… это значит, что мы можем быть свободны, — заключила Пак и посмотрела на подруг. Они кивули ей, все кроме одной — Джису. — Вы ведёте себя странно, — сказала она и удивлённо втянула воздух, когда рука Дженни легла ей в районе сердца, откуда вскоре появилось сиреневое свечение, а затем лёгкий холодок и небольшая тяжесть... ожерелья. Она посмотрела вниз, используя руки, чтобы приподнять его. Бабочка с маленькими розовыми камушками на крыльях и белыми на туловище, висела на двойной серебряной цепочке. Красиво... — Ты можешь идти, мы тебя отпускаем… с моим подарком тебе будет легче, — она кивнула куда-то, но Ким не могла сказать куда именно, зато заподозрила что-то неладное. Внезапно с травы встали Лиса и Дженни, они схватились за руки, провернув тоже самое с Чеëн. Они сделали несколько шагов вперёд, оказываясь на воздухе. В прямом смысле. — Помоги Тэхёну... ты не будешь помнить произошедшего, но это... это останется здесь, — она приложила руку к месту, где оказался кулон. — Скажи Чимину, что он не должен долго меня оплакивать. Его счастье — высшая для меня благодать, — Чеëн тоже приложила руку к груди, отчего кулон снова засветился сиреневым цветом. Принимает клятву? — В семейном доме в моей спальне в тайнике спрятана настоящая предсмертная записка, там инструкция, — единственная подруга, что решила сделать что-то не для других — для себя, хотя скорее для матери. Пусть она и отпустила, но... чувство справедливости никогда не было плохим, впрочем, как и другие... просто с осознанием они становились менее яркими. — Вы умеете ходить по воздуху, — вышла из прострации Джису, а девочки лишь по-родительски улыбнулись, надеясь, что их последняя воля получит своё развитие. — Мы можем всё… ведь всё это — мы,— философски изрекла Пак, и они одновременно прикрыли глаза, медленно расстворяясь в воздухе, оставляя за собой лишь белый след в пространстве и лёгкость на сердце... пусть и тяжёлую для принятия. Последним, что услышала Ким, был тихий шёпот, слившихся голосов.«Теперь мы свободны…»
Она испуганно подпрыгнула на месте и заозиралась по сторонам. — Нет-нет-нет, они не могли меня бросить… — отрицательно качала она головой. В другое же мгновение мир затрясся, небо начало расходиться по швам, а острова начали падать. — Не бросайте меня, мне страшно! — ей хотелось рыдать, но не получалось, а вокруг... всё рушилось...всë, кроме того места, где находилась Джису. — Девочки..? — с надеждой спросила она у тишины. И именно с этими словами пропала и земля... она стояла... нигде... Вокруг была темнота, точнее пустота, полнейшая, непонятная человеческому взгляду. Она была там, где вовсе не там, потому что… а существовало ли это место вовсе? А существовала ли она..? Она не могла видеть даже себя... — Что они там говорили? Всё это — мы? Могу ли я изменить что-то? — подумалось Ким, но нет… не может, не знает как… разочарованно она села, а затем и легла на то, что могла бы назвать землёй, но это таковым не было. И вот теперь она наконец-то поняла, что имели ввиду девочки, говоря про то, что её прежний опыт не был одиночеством… Не-е-ет! Это была фигня, а вот это… ничего… было тем, чего стояло бояться. Пустота, тишина. Находясь в своей камере, которую все преувеличено называли комнатой, она слышала шаги, шелест ткани, пение птиц, разговоры врачей, там она видела свет, потолок, стены, кровать… а это… это было кошмаром. Её трясло от страха, потому что поворачивая голову в сторону, она видела то же, что и в ста восьмидесяти градусах назад. Её мысли кричали на неё саму, потому что, даже хлопая, она слышала тишину. Она пыталась найти ответы в себе, как ей говорили девочки, но нет… в ней не было нужной информации. И тогда, когда надежды уже не было, появился размеренный стук, исходящий слева от неё…«Что это.?»
Любопытство одолело страх и она аккуратно встала, собираясь идти навстречу необычному звуку. Она слышала, что он идёт с той стороны, но даже спустя долгое время звук не приближался, он будто шёл оттуда, но не имел продолжения. Тогда она опробовала другие направления, в надежде, что сможет обнаружить что-то там, ну, или просто проверить точно ли она пошла туда, куда надо, но звук лишь отдалялся, поэтому она собралась с силами и пошла к нему навстречу. Сколько она шла — не знала, здесь время ощущалось по-другому, оно текло одновременно так быстро, как молния и так медленно, как ползущая улитка. Но самым странным было, что она не уставала и не хотела ничего... она просто... шла..? Хотелось осмотреться, но она понимала, что не увидит ничего нового, поэтому она продолжала идти, пока в один момент не почувствовала прикосновения к руке и какой-то писк вместе с неразборчивыми словами. И в тот же момент метнулась к свету, что образовывался вдали... Шаг за шагом она шла туда, наконец-то найдя цель в своём непонятном пути. И каждый сделанный ею шаг, стирал что-то из её памяти, сначала она задумалась, что произошло там, откуда она попала в это место, потом ей стало непонятно, кого она звала, а затем и то, как она оказалась в пустоте и что же это такое... И именно тогда она остановилась, потому что свет начал резать ей глаза, заполняя пустоту и даря надежду...✨️✨️✨️
Джин сидел в палате, пытаясь понять, есть ли у местного кофе вкус, или дело в нём... Он сделал тяжёлый вздох и посмотрел на бессознательное тело Джису. В душе ещё была надежда, что всё будет хорошо, но из своего опыта с этой фразой он мог сделать вывод, что это работает немного не так... Он нахмурился, смотря на свою сломанную руку, ему досталось гораздо меньше...Несильное сотрясение и перелом руки, а Джису... впала в кому и не выходила из неё неделю. Джин сожалел, что вообще на это согласился. Зачем он её забрал? Почему не увидел машину, что занесло на ровном месте... почему не на его сторону выдался основной удар от столкновения. И единственное, что останавливало его от накатывающей безнадёги — были слова доктора о том, что если она очнётся, то всё будет хорошо... Парочка шрамов... пф! Ему плевать, она красива всегда... если что он сможет доказать ей, что она прекрасна и будет готов делать это всю жизнь... но это... в лучшем исходе, он не смел на него надеяться... сколько его надежд разбилось за последнее время? Предположим, она очнётся, но не захочет его видеть, а может она не очнётся за несколько лет, и тогда он изменится, а если она вообще не очнётся... слишком много "если". Он развеял свои мысли и обратил внимание на свою девушку... а может и нет..? Ведь они только недавно познакомились. Он улыбнулся воспоминанию в машине, стараясь обрезать те, что были до и после... Внезапно его глаз уловил какое-то движение, мелкое и быстрое, но сначала он спихнул его на игру света или его воображение, но затем очень чётко увидел, что это был палец... и не его палец, а палец Джису, а ему говорили, что это то, что надо сообщить доктору. Он подскочил с места и выбежал в коридор, пытаясь позвать доктора. На тот момент совсем забылось и про кнопку вызова и вообще про всё, кроме волнения за возлюбленную. Если она хотя бы будет жить даже в дали от него, он будет счастлив... по-человечески так и душевно, будто это был он... Доктора прибежали быстро и на время проверки отправили Джина звонить родителям Джису, а он подпрыгнул от счастья, ведь с ней всё хорошо... Осталось лишь узнать, что она решит по поводу их отношений, ведь он примет любое её решение...✨️✨️✨️
Когда она открыла глаза, в помещении стоял гул, от которого она захотела вернуться в сон и больше никогда не просыпаться. Ей светили в глаза, что-то спрашивали, а она лишь мычала от жуткой боли в голове. Примерно через десять минут всех этих фрикций, ей что-то вкололи, и она снова отрубилась, но в этот раз её сознание были преисполнено различными картинками. Проснулась она уже в более бодром состоянии. К ней сразу же отправили врача, который сделал быстрый осмотр и сказал ей не делать лишних движений. Джису закатила глаза и откинула голову на подушку. Она была слишком тяжёлой, пусть более и не болела так сильно. Ким даже не знала, чего хочет. Тишины или слов. На душе было легко, как и в голове, пусть и воспоминания об аварии и предшесвующих событиях всё ещё были ясны. Ей даже казалось, что ей помогла кома. В ней что-то перещёлкнуло, и стало слишком хорошо. Хотя реальность отвергла все её попытки жить с этим словом на устах. Она продолжала бы грузить себя различными вопросами и тяжёлыми мыслями, если бы в палату не зашёл Джин... Сначала отец с его волнением, потом он... будет ли ей покой в этой жизни? — Привет... — неловко сказал он. — Привет, — почти в таком же тоне ответила Джису. – Я хочу поговорить о нас... понимаю, что выгляжу как эгоист, что пытается выяснить отношения, пока ты в плохом состоянии, но я хочу знать... хочешь ли ты видеть меня в будущем? Как друга, парня, мужа? Это важно. И важно именно сейчас, ведь если ты не захочешь — я уйду. Это не будет шантажом, потому что я не смог бы так поступить с тобой. Просто я не хочу делать тебе больно, ведь... Из-за меня ты и так настрадалась. Я ужасный парень, Ким Джису... И я не прошу твоего прощения, потому что... я его не заслуживаю, — Джин сильно нервничал. И Ким его понимала — она тоже. — Зря... — сказала она, и парень напротив замер, вопросительно склонив голову. — Зря не просишь... Ты виноват, я не буду утруждать себя лживыми речами, только чтобы успокоить твоё сердце или самолюбие, решай сам. Но в коме я поняла одну вещь, обида — бессмысленное занятие. Она вредит лишь тебе... поэтому я не буду их отклонять или считать болезнетворными, но от них мне станет легче... морально, ведь тот случай меня задел. И мы бы всё равно его обсудили, даже после того, как познакомились вновь, ведь я не готова быть брошенной марионеткой, которая вернётся к тебе после того, как ты подёргаешь за ниточки. Мне было больно и страшно, а главное — одиноко, — но я готова к твоим извинениям и возможному прощению... ведь ты желал мне лучшего, пусть и... так. — Джи... я слишком волновался за тебя и тогда, и сейчас. И если я правильно понял, то ты готова меня видеть, даже после этой аварии, поэтому... Прости меня. Я был мудаком. Я сказал это тогда — скажу и сейчас. Я готов меняться. Готов пойти к психологу, готов поговорить с родителями, готов идти на компромисс, только... будь, пожалуйста, со мной рядом, больше не бросай меня... — он стоял на коленях у её койки и держал её за руку. Он выглядел, как рыцарь, что давал клятву, и она готова была её принять, ведь... они столько пережили вместе, и они любят другу друга... пусть и таких... иногда тупых и подлых, но они люди, и они могут так делать. — Хорошо, мой верный рыцарь, как только меня выпишут, ты идёшь со мной на свидание, — серьёзно сказала Джису и закрыла глаза, чтобы осознать произошедшее. И вдруг подскочила. — Здесь есть зеркало? — увидев кивок, она продолжила. — Я... нормально выгляжу? Не похожа на франкенштэйна? — Джин хохотнул и покачал головой. — Принеси зеркало, пожалуйста, я тебе не верю. Ты виноват передо мной, поэтому можешь сказать что угодно, тем более я твоя девушка, и положительный ответ мог быть для тебя опасной авантюрой, — казалось, что он мог лопнуть от смеха, но он встал и ушёл. За пять минут его отсутствия, она успела посчитать всех баранов в округе, потому что он был всего один (думаю, что называть его имя было бы кощунство), посчитать количество плиток в потолке и попытаться сопоставить те, что были неполноценны и порассматривать видимые ею части тела. Руки были более менее целыми, а вот на ноги посмотреть она не могла. Чёртов гипс. Джин вернулся, когда она чуть ли не пускала слюни, чтобы не умереть со скуки. — Боже! Женщина, что с тобой? Я отошёл не больше, чем на десять минут, а ты тут... развела... — он всё время удивлялся гиперактивностью своей девушки, хотя сам часто был не лучше. Он приподнял зеркало над Ким и стал ожидать реакции. И она его удивила. — Что это за кулон? — она теребила его руками, силясь вспомнить откуда он, и как он выглядит. — Ты чего? Он же всегда был с тобой, ты его даже не снимаешь... — Джин нахмурился и с подозрением посмотрел на Джису. — Боже! Неужели у тебя частичная амнезия... сколько будет два плюс два, а сколько пальцев у слона? — Я... его не помню... откуда он у меня? — проигнорировав последний вопрос, спросила Ким. Джин замер. — Ты... не рассказывала... я даже решился поинтересоваться у твоего отца, но он тоже не знал, хотя говорит, что помнит тебя с ним ещё маленькой, — смущённо ответил он и отвёл глаза. Знал, что она не любила, когда о ней что-то пытаются выведать. Джису ещё раз кинула взгляд на серебряную бабочку и задумчиво выпустила из лёгких воздух... она никогда не любила насекомых, но именно это наполняло её внутренними силами и вдохновением... вдохновением на новые свершения. Теперь она не будет думать о девочках так часто, только иногда, потому что она заплатила свою цену и заслужила жизнь без боли...✨️✨️✨️
— Ким Джису! А ну остановилась! Там же горка! — воскликнул Джин, пытаясь догнать свою девушку в коляске. Чёрт, даже со сломанными ногами эта женщина заставляет его бегать за ней... Хотя он счастлив от этого... Совсем скоро она сможет снова ходить, и тогда он позовёт её на их первое свидание, ведь теперь они другие люди. Совершенно другие... А возможно ли вообще остаться прежними после того, что произошло? Но он решил не развивать эту тему, ведь риторические вопросы не требуют ответа, они нужны лишь для того, чтобы утвердиться либо в своей правоте, либо, чтобы утвердиться в своём прошлом... Он давно отпустил всё это, потому что решил, что хочет быть похожим на неё... самую милую, добрую, мудрую и прекрасную девушку, что он когда-либо встречал. Джису не останавливалась и неслась прямиком к спуску. — Стой! Упадёшь же! — он пытался достучаться до неё, но она решила, что в её жизни мало адреналина, поэтому с громким визгом поехала вниз. Джин же испуганно забормотал слова на непонятном языке."Убъётся же..."
Когда он смог догнать свою девушку, ему ещё долго пришлось пытаться отдышаться, ведь он потратил запредельное количество энергии, чтобы не отстать, хотя у неё было преимущество. — Ты чего такой медленный? — нагло спросила она, он же бросил на неё строгий взгляд, будто ругая её за эти слова, хотя скорее ругал он себя. За самодурство и поспешные решения. Может стоит сбежать, пока она в кресле? Хотя, нет... догонит. Он в ловушке. Тяжёлый вздох сошёл с его губ, но он снова сделал злое лицо. — Джису Ким, это нечестно! Ты на колёсах, а я на ногах! И вообще, за что ты так со мной? Я же чуть от инфаркта не помер! — ворчал он под смех возлюбленной. — Ага, миокарда. Неважно, от тебя всё равно не избавиться, как клещ вцепился, — он усмехнулся и кивнул сам себе, он говорил о том же, только не в слух. — Говори, что хотел, — сказала она подъезжая к краю набережной, и смотря на течение реки за маленьким забором. В этот же момент он сглупил, и его подбило спросить. — Выйдешь за меня? — Нет. — Почему? — Бесишь меня, — он улыбнулся и покачал головой. Он всегда добивается своего. — Найдёшь для меня Тэхёна? — тихо спросила она, заполняя тишину своим низким и слегка хриплым голосом. — Зачем он тебе? — прищурился парень — Я поняла, что раньше его тоже бесила Дженни... я бы не смогла без такого стресса, поэтому хочу узнать что с ним, может как-то помочь... — она перебирала свои собственные пальцы и смотрела вдаль, представляя, какого же ему было потерять её...✨️✨️✨️
Джису стояла напротив дома Манобан, хотя скорее особняка, но в данный момент её волновала не роскошь, а цель. Цель обыскать комнату Лисы, потому что она этого хотела, ещё когда узнала о её смерти. Тогда тут была полиция, теперь же было пусто. Наверное, с её стороны было опрометчиво полагать, что Лиса что-то ей оставила, учитывая, что они были в ссоре, кроме того это "что-то" могла найти и полиция. Но в душе зрела уверенность, что она найдёт то, что ищет, если это и не будет какое-то письменное обращение к ней или к Чеëн, то может это будет хоть что-то, что она сможет отнести к её праху. Вряд ли её семья позаботилась об этом... Хотя, увиденное ею в колумбарии, лишь подтверждало её опасения. Хоть медаль, хоть кубок, хоть грамота. Она явно была бы счастлива помнить о своих заслугах, а не промахах. Когда она постучала в дверь, долгое время ничего не было слышно, поэтому она решила проявить настойчивость и повторить попытку, которая на удивление оказалась удачной. Перед ней стояла похудевшая и очень уставшая женщина, её взгляд быстро оценил, кто перед ней, и она распахнула дверь шире, приглашая гостью войти. — Джису... Я рада тебя видеть, более того ждала вас, то есть теперь тебя... — грустно сказала женщина, что заменила Лисе мать. (ну или любую другую родственницу, учитывая, что её родная мама всегда была и будет в её сердце.) — Здравствуйте, я хотела кое-что поискать в её комнате, — женщина напротив кивнула, отвечая на просьбу и удаляясь на кухню. — Как только найдёшь то, что ищешь, пожалуйста, сходи к ней за меня и попросила прощение... я не смогу... запретили, — Санни посмотрела в окно и, видимо выпустила слезу, так как её рука очень красноречивое провела тыльной стороной ладони по её щеке — Хорошо... — сказала Джису, уже проходя в дом, когда до неё дошёл смысл того, что ей сказали. – Вы знали..? — О том, что она что-то спрячет? Не была уверена, я знала, что она искала некие сведения и буду честна, иногда незримо помогала ей избежать ненужных встреч... Я очень благодарна ей... за всё. Я помню, как впервые пришла сюда и боялась, что меня будут ненавидеть, так и произошло, меня ненавидели все, кроме Лисы и Кая... Они понимали меня и мои страхи, потому что потеряли мать из-за этих извергов... Я была очень напугана, как слухами, так и этими людьми... А самое главное, что дети не должны так реагировать на подобные события в семье, как делали это они, но я не буду развивать эту тему, ведь теперь это бессмысленно. Иди, если кто-то придёт, я скажу, — Ким кивнула и решительно шагнула на белую мраморную лестницу, что вела на второй этаж, где были расположены спальни как гостевые, так и хозяев. Конечно, это были просто комнаты, а в некотором смысле мини-квартиры, где у каждого точно есть собственная ванная комната, а у некоторых можно было найти и гостиную с кабинетом. Но тема архитектуры не была так важна, как вопрос о целостности комнаты Лисы. У Джису были предположения по поводу местоположения того, что она ищет, но загадывать не хотелось, поэтому она старалась думать лишь о том, что осталось от спальни её подруги. Убрали ли они оттуда что-то? Может вынесли всё? А вдруг они оставили там всё, как есть... у неё не было преположений и последняя мысль заставила её притормозить, ведь она и правда не знает, что там внутри... в момент подобного известия она думала не о беспорядке или крови, что точно остались после того, что произошло... Когда она оказалась напротив нужной ей двери, пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, ей было боязно за то, что она увидит. Но ради Лисы... она сделает многое, как и ради других девочек и их мирного проживания в мире мёртвых. Она дёрнула ручку, и та безвольно поддалась ей, даже без переговоров. Самым тяжёлым моментом после этого, было зайти туда, но она с мужеством бойца зашла внутрь. Перед ней предстала комната. Чистая, аккуратная, всё расставлено по местам и нигде не было пыли... Будто через минуту сюда с громким смехом ввалится девушка, пытаясь закрыть дверь от приставучего брата, а затем она, избавившись от очередного комара в своей жизни, спокойно подойдёт к своему письменному столу, чтобы достать с полки свою любимую книгу и любовно пробежавшись по страницам, вновь заглянуть в мир своих любимых персонажей. Именно к такой книге и шла Джису. Манобан может и не выглядела особо романтичной особой, но читать она любила сильно, поэтому спрятать предсмертную записку в своей любимой книге могла запросто, о чём точно не подозревали родственники. Ким пальцами прошлась по корешкам книг, выискивая нужную, продлилось это недолго и нужный фолиант оказывается где-то в начале своей полки. Чуть потёртая обложка и слегка изогнутые страницы, говорили о том, что данное произведение было перечитано множество раз, ну либо один, но очень неаккуратный. Быстро перелестнув все страницы, она пыталась увидеть листок, но там его не было... Джису с особой настойчивостью пробежалась по книге снова и снова, а под конец была готова бросить её в стену, но из уважение, как к автору, так и к Лисе делать этого не стала. Тогда где? Могла ли она выбрать другую книгу? Если да, то какую? Её глаза снова и снова изучали корешки книг, пока не наткнулись на один очень известный опус. "Три мушкетёра", а могла ли она выбрать не самое любимое произведение, а то, что имело смысл, в чём не стали бы что-либо искать её родственники, но что могло бы иметь значение для них всех. Дружба. Она с бодростью схватила книгу и вытащила её, аккуратно кладя в руки. Логично. Очень логично и романтично. Она снова начала листать страницы, пока не наткнулась на бумажку, что лежала где-то в середине книги. На лице расцвела улыбка, она вытащила клочок бумаги и убрала произведение на нужное место. Для безопасности спрятала листок в карман и вышла из комнаты, чтобы не вызвать подозрения у владельцев дома. Она сможет сюда вернуться, если потребуется. Путь домой не был долгим, она попрощалась с Санни и быстро побежала к себе, чтобы прочитать нечто столь сокровенное в привычной и родной обстановке. Когда она сидела на своей кровати и гипнотизировала "письмо", её дыхание оставалось тяжёлым. Она не могла надышаться и хватало воздух, как рыба выброшенная на берег, лёгкие горели, но это не избавляло её от чувства предвкушения от того, что она вскоре прочтёт. Читать в спешке она не желала, поэтому терпеливо и медленно, вчитываясь, прочитала то, что ей написала Лиса... им... Всё это засавляло её испытвать небольшую боль, она даже пустила слезу, чего старалась избежать, ведь она обещала себе всё отпустить, а тут... так легко вернуть всё к моменту до комы. Все эти чувства были вызваны тем, что обращение было к ней и Чеëн, да и в целом весь концепт письма был очень близок Джису. Закончив чтение, она перевернула послание и посмотрела на пароль. Она вздохнула и начала его запоминать. Лучше иметь страховку, чем бездумно нестись навстречу опасности. Осталось самое сложное. Добыть нужный компьютер в доме Манобан, и она это сделает, ведь она многим обязана младшей. Операция планировалась на следующий день, поэтому проснувшись, Ким быстро выбрала чёрную одежду и, сделав макияж (почему бы и нет, это придаёт ей некоторую уверенность и загадочность, а она же актриса), пошла к соседнему дому. Путь был недолгим, и за время своего передвижения она быстро придумала план действий. Главной надеждой было, что откроет ей снова Санни, и дома они будут одни. Хотя в последнем она была почти уверена, ведь был рабочий день, да и время близилось к обеду, поэтому Господин Манобан на работе, Кай ему помогает, а Злая старушка встречается со своими такими же злыми старушками. Снова робкий стук и долгое ожидание, но в этот раз её постигло разочарование, дверь ей открыла экономика. Женщина, что была верна верна Старой стерве и спокойно могла бы должить на неё своей "хозяйке". Джису слегка поморщилась, что не осталось незамеченным, поэтому она постаралась натянуть улыбку и выдавила из себя: — Извините, что беспокою, но меня попросила кое-что забрать Госпожа Санни, она должна была вас предупредить, — на ходу придумала ложь она и всё-таки попыталась отыграть нужные эмоции. И заодно использовала скрытую атаку про то, что о ней сообщали. Это не было правдой, но таким образом женщина должна была усомниться в том было ли это или она забыла. И вроде получилось, экономка смягчилась. — Вроде она говорила что-то про это... — неуверенно пробормотала она и пропустила девушку. Ким же не стала терять времени и понеслась на нужный ей этаж. Где нужный кабинет она знала, ведь на их редких ночёвках здесь им строго наказали обходить это место за километр. Сегодня она решила нарушить это правило. Перед этим она быстро забежала в спальню, что находилась через несколько комнат от нужной ей. После короткого стука и такого же ответа она зашла в помещение и, кивнув головой в приветственном жесте, быстро пробормотала. — Я здесь чтобы что-то забрать. Скоро придёт экономка, — женщина выглядела удивлённой, но кивнула. — Я верю в тебя, — она по-доброму улыбнулась и сделала вид, что ничего не происходит. — Ключ у него в спальне, — тихо прошептала она, когда Ким почти выбежала из комнаты. Она кивнула и, прислушиваясь к шагам, вышла из светлого и уютного помещения, наверное, единственного в этом доме. Уверившись в безопасности передвижения именно в этот момент, вышла. Аккуратно пройдя несколько шагов к двери, что находилась почти напротив, замерла. Недалеко раздались звуки шагов, которые было не слышно до этого, значит по лестнице. У неё есть около тридцати секунд. Ким юркнула в, к счастью, открытую дверь и облегчённо приложила руку к сердцу. Когда она смогла расслабиться, решила оценить помещение, в которое попала. Перед ней предстала огромная спальня, в которой, несмотря на размеры, было мало мебели. Отсюда же можно было попасть в кабинет и туалет, в зависимости от выбранной двери. Она обвела глазами тёмную комнату и закатила глаза. — Ну, конечно, он не мог быть дебилом, что оставил бы ключи на тумбочке, — к заветному предмету мебели она всё же подошла, даже открыла несколько полок, но нашла лишь очки, книгу, какую-то мелочь и... пачки презервативов. — Офигеть... и ведь видимо не сгнил ещё огурчик... — он брезгливо отодвинула объект её смущения и продолжила искать ключ на других полках. Пусто. Она нахумиралась. Может Санни её обманула? Хотя вроде ей это не выгодно... Она оглядела комнату ещё раз, и на глаза ей бросился горшок с цветами. — Не-е-ет, — жалобно простонала она. Скорее всего там припрятан дубликат, а ключи, которыми пользуется хозяин кабинета при нём. Но причиной её грустного вида было не отторжение от цветка, а то, что вернуть его обратно будет сложно. Всё же она подошла к цветку и схватив его за основание, дёрнула вверх, доставая вместе с землёй. И на дне как раз лежал свёрток, упакованный в пакет. Вытащив ключ и вернув цветок на место, быстрым шагом пошла к одной из дверей. Не открылась, значит не туалет. Влетев в кабинет, закрыла дверь на случай, если кто-то решит зайти в комнату смежную с той, где она находится. Когда с делом было покончено, она нашла глазами ноутбук и села на большое и очень мягкое кресло, позавидовав его обладателю. Включился он быстро и перед ней возник стандартный для Макбука экран ввода пароля. Джису, не колебаясь, ввела цифры, что вчера старательно запоминала. И на её радость он разблокировался. Дождавшись прогрузки системного обеспечения, она сразу полезла в нужную папку, о которой ей писала Манобан. Из кармана джинс Ким вытащила флешку и вставила её в порт. Торопясь, перекинула копии нужных ей файлов и, проверив точно ли всё перенеслось, почистила историю того, что она открывала, а затем и вовсе выключила ноутбук. Быстро поднялась с кресла и прислушалась к звукам за дверью. Вроде тихо. Выйдя из кабинета и закрыв дверь, она пошла к горшку, чтобы вернуть ключ на место. Закончив и с этим, просканировала комнату на малейшие изменения, что, в целом, не составляло для неё труда, так как эти мелочи она научилась замечать. Поправив, слегка незаконную полку в тумбочке, спокойно направилась к выходу из комнаты. В коридоре было тихо, поэтому она тихо открыла и закрыла дверь, после чего пошла к лестнице. Она это сделала... на лице расползлась улыбка. Джису уже могла представить эмоции, как Санни, так и других, и почему-то именно эти мысли заставили её замереть. Сделав тяжёлый вздох, она пошла в спальню к мачехе Лисы. Опять короткий стук и ответ. Но произошло небольшое изменение, ребёнок больше не спал, а играл с прямыми волос своей матери. Женщина подняла на неё свои радостные глаза, которые вмиг стали удивлёнными, когда Джису положила на тумбочку, что стояла у входа, чёрную флешку, что удивительно сильно выделялась на фоне белого дерева. — Вы должны сами это решить. Эта ваша семья, пусть Лиса и просила... но она не одна тут, — Ким бросила короткий взгляд на младенца и ответила поддерживающей улыбкой на грустную собеседницы. Когда она вышла из комнаты, так и не услышав ответа, поражённо замерла, увидев, что кулон начал светиться лёгким сиреневым цветом. Протерев глаза и покачав головой, она выбросила странные мысли из головы и пошла к выходу, зная, что её совесть чиста. Выбраться не составило труда, поэтому через четверть часа она была дома и удивлялась тому, на какое рисковое приключение она согласилась.✨️✨️✨️
Ким сидела в гостиной дома Тэхёна и думала о том, что в последнее время она зачастила в гости. Но зато здесь её очень мило приняла Госпожа Мун, которая была дальней родственницей семейства Ким и работала здесь из-за тяжёлой жизненной ситуации, как минимум именно это она узнала из её милого щебетания обо всём о чём только возможно. О встрече они договорились заранее, пусть и через Джина, что нервно сидел в кафе недалеко отсюда, но, видимо, Тэхён не страдал пунктуальностью, поэтому задерживался. На второй кружке зелёного чая ей захотелось воскресить Дженни и потрепать ему нервишки, чтобы мозги встали на место. Хотя последствия этого действия были спорными, может он бы и обрадовался. Но зная Ким, это была бы кратковременная акция. Грусть отдалённо проскользнула на её лице, но она смогла избежать того цунами, что мог бы обрушиться на неё, начни она снова давить на свои больные точки. Тэхён пришёл с опозданием на полчаса. Выглядел он помято, но, в целом, был жив. Пол дела есть. Первое, что встретило его при приходе, было осуждение в глазах девушки его друга. Он мог бы закатить глаза, но был виноват, поэтому просто промолчал. Он... не хотел извиняться и, наверное, даже видеть её. Признание далось тяжело, в душе не хотелось признавать, что он стал большим мудаком, чем был до этого. Да, причины были, но разве это он..? Вряд ли... — Я пришла поговорить... Знаешь... я тебя понимаю, — Джису говорила спокойно, уверенно, пытаясь донести свою идею и по своему опыту зная, что агрессивным действиями можно лишь усугубить проблемы, а не решить их. — Понимаешь..? Моя девушка умерла и... во многом я виноват... я... понимаешь...? Она умирала у меня на руках... такая счастливая... а я ничего не мог сделать... а так хотел... — его голос был подавленным, но он не жаловался, нет... он лишь говорил то, что не мог сказать никому другому... Он был воистину одинок, он только начал открываться миру, тянуть ему руку, но тот не просто шлёпнул по ним, он откусил их по самое сердце, а значит съел его почти целиком. Когда-то Ким чувствовала себя так же, но она прошла это после комы и долгих попыток отпустить мёртвых. Тэхён так не мог. Зачастую, мы ищем свою вину в смерти близких нам людей. Это я сказал что-то не то, это мы вели себя не так, это из-за меня он начал думать об этом... но разве мы принимаем решение? Разве мы дарим болезни, выбираем смерть, убиваем? Есть случай и именно он решает, если про этот случай забыть, сможем ли мы спасти умирающего? Вряд ли, ведь смерть это последствие решений, которые не изменятся, сменяй ты хоть миллиарды вселенных в день и знай ты будущее, ведь иногда оно является... первоисточником. Всё мы видели сериалы, где герой узнал что-то из будущего и стал его избегать, но именно этот бег привёл его в нужное место, в нужное время. — Чтобы сопереживать, не обязательно пережить такой же опыт, но, да, я понимаю, потому что при мне умерли все мои подруги... Мы не играем в игру у кого жизнь хуже, поэтому о своей боли я много говорить не буду, но сюда я пришла помочь. Именно потому что у меня был отец и Джин, пусть они и не всегда были правы, — Джису усмехнулась. — Но они были... и я не могу представить, что было бы, не будь у меня их. Я знаю, что ты не общаешься с друзьями и это плохо, ведь они хотят тебя поддержать, Тэ, я знаю Дженни, знаю, что она сейчас, скорее всего, зарядила бы тебе пощёчину и сказала что-то по типу: "очнись, тряпка!", — через силу, но на лице Тэхёна появилась улыбка – понимающая, соглашающаяся с её словами. Разговор доставлял ему дискомфорт, потому что внутри он знал, что она права, но признать это был не готов. — Дженни много настрадалась в детстве, видела чувство вины родителей, хотя они просто делали работу, видела, как страдают другие, она этого не любит... А ты... ты ведь не виноват. Никто не виноват, кроме преступников. Не ты сказал им это сделать, не ты приказал им, они просто решили оправдать себя, перекинуть вину на тебя и всё... даже если не с ней, не с тобой, они бы сделали это с другими, потому что ненормальные. Тэхён, ты очень хороший, пусть изначально мы не нашли общий язык, обзывались, говорили чушь друг про друга, но мы все видели, какого было тебе, что ты делал для неё, она тоже... может и не видела, но чувствовала, поэтому не вини себя, просто... прости. Прости их всех, пусть это и больно, тяжело. Счастье появляется только тогда, когда ты свободен от переживаний, а она хотела бы видеть тебя счастливым... — между ними не было физического контакта, но Ким понимала, что он её слышит. Он почти не реагировал, но понимал, а это уже прекрасно. Джису встала с места и решила покинуть дом. Она не будет бегать за ним, она пришла сюда, чтобы сказать ему то, что она хотела бы услышать, если бы оказалась на его месте. Но уйти ей не дали, схватили за запястье и усадили на предыдущее место. На возмущённый взгляд ответа не последовало. — Спасибо, что пришла. Не буду благодарить за слова, потому что ты и так знаешь им цену, хотя речь отрезвляющая — согласен. Мне было и есть больно, и мне будет больно потом, потому что я её люблю и потому что в душе у меня много сожалений, что не получилось раньше, что я сделал недостаточно... Пусть ты и не сказала что-то необычное, но ты сказала что-то правильное. Джи, ты хорошая девушка, береги себя. А с друзьями... я поговорю. Это будет сложно... у одного проблемная девушка, а второго хочется отпиздить, — он говорил хрипло и монотонно, но в последней фразе мелькнул свойственный ему сарказм. Джису улыбнулась и дала ему подзатыльник. — Я ошиблась, ты как был придурком, так им и остался, — Ким наигранно возмутился. — Нет, а что сразу придурок? А как же "Тэхуй", "мудак", я от наших отношений ожидал другого! — после этих слов секунду они сидели молча с серьёзными лицами, а затем рассмеялись: тихо и неловко, потому что не привыкли друг к другу, но зато искренне, длилось это долго и, когда пресс болел, а щёки уже отваливались, они смогли остановиться и, утирая слёзы от смеха (возможно и нет, узнать это почти невозможно), Тэхён сказал. — Я давно не смеялся. Я думаю, что ты понимаешь моё состояние, ну знаешь, когда тебе стыдно проявлять положительные эмоции. А ещё хуже, что когда ты их испытываешь, держишь их в себе, — она понимала, поэтому сочувственно кивнула. — Спасибо ещё раз, когда увижу Чона, задам ему трёпку, мне жаль, что мы не уследили всего этого, — она его не винила, никто бы не смог, ведь вместо школьной драмы он участвовал в операции полиции. Ким покачала головой и махнула рукой, прощаясь. Он в порядке, думалось Джису, и он был в нём до этого, просто был не готов показать, что почти отошёл... а вина... вина пройдёт. В этот раз её уходу не препятствовали, лишь парень, включивший телевизор на новости и закинувший ноги на кофейный столик, крикнул: — До двери провожать не буду! А то твой парень меня съест! Я же просто с ним не говорил больше месяца, что за люди пошли требовательные, — ворчание Кима длились недолго и скрывали общий посыл того, что говорил ведущий новостей, но, надевая свою обувь и поправляя макияж, Джису застыла, а затем и улыбка расползлась на её лице."Дело главы семейства Манобан получило широкую огласку, на данный момент полиция выясняет подлинность документов, что были присланы в участок анонимно. Напоминаем, что в среду..."
Дослушивать она не стала, собрала косметику в сумку и вышла из дома, аккуратно прикрывая дверь. Осталось придумать, что делать с Паком. Сиреневое свечение в этот раз осталось не замеченым, потому что Ким была слишком увлечена мыслями по спасению ещё одного человека... Она шла к кафе, осматривая то, что её окружало, и чувствовала счастье и лёгкость на душе. Всё так прекрасно, она втянула запах лета, улыбнулась деревьям, любовно осмотрела всё вокруг, ведь пусть она и потеряла так много, обрела она не меньше... Её глаза выловили мужчину в толпе прохожих, три секунды она смотрела на его затылок, силясь вспомнить, откуда она его знает, и когда осознание ударило еë по голове, Джису на всех скоростях бросилась у мужчине, громко выкрикивая: — Господин Пак! Господин Пак! — мужчина остановился и посмотрел на Ким. Она ярко улыбнулась и в несколько шагов оказалась рядом с ним. — Здравствуйте, давно не виделись... Наверное, со дня в больнице... Я хотела узнать... как вы? — он промолчал. — Я знаю, что вам нравилась Чеëн, вы ей тоже... — когда Джису сказала последние слова, он грустно усмехнулся, а Ким же попыталась перебороть желание его убить. Чёрт, ей бы в психологи податься с её умением не бить депрессивных придурков, когда они ведут себя соответствующе предыдущему высказыванию. — Учитель Пак, пусть вы и старше, пусть у вас и не сложилось, но я думаю, что вы слишком загоняете себя в рамки, после комы, я многое переосмыслила, поэтому хочу сказать, что у вас был шанс, как больно бы сейчас это не звучало, просто вы решили, что недостойны друг друга или что-то типа того, но это было не так. Мы все достойны быть счастливыми, поэтому теперь уже поздно думать о том, чего не случилось, думайте о том, что у вас может быть. У вас был шанс, но вы решили, что его использовать не стоит, поэтому не сожалейте о том, что сделали, смотрите на всё, как оно есть, просто скажите себе, что ваша жизнь на этом не заканчивается, ищите новое счастье и постарайтесь не страдать из-за своих решений, – Джису была немного жестока в своих высказываниях, но это не отменило её правоты. Чимин застыл, смотря вдаль, и, видимо, обдумывая её слова. В душе у него был пожар, в области солнечного сплетения будто осталась боль от удара, а в голове появилась новая мысль. Да, тогда он отказался, отказался, потому что не считал это правильным, боялся своих чувств, стоит ли жалеть об этом? Скорее нет, чем да, ведь это было обоюдное желание, есть сожаления, что они могли, но не вышло, но стоит ли от этого ставить на себе крест? В этот же момент он решил, что сегодня он в последний раз будет придаваться мечтам о том, что могло бы быть, но уже невозможно, а потом... потом он посвятит себя другому. Может, не любви, а работе, но он будет продолжать жизнь, помня о том опыте, что останется тяжёлым осадком в сердце, возможно, навсегда, хотя это слишком много... Он хотел поблагодарить бывшую Ученицу, но на прежнем месте её уже не было, только лёгкая трель звоночков, что оповещали работников о новом клиенте, раздалась где-то вдали...✨️✨️✨️
Они сидели где-то в поле, окружённые травой и душистым запахом местных цветов. Джису лежала на коленях Джина и пыталась посчитать, сколько облаков она видит в небе. Но это было так же трудно, как узнать, сколько раз Белла из "Сумерек" закусывала свою губу. Её внутренние размышления прервал любимый голос. — Я тебя люблю, Джи… — сказал он привычные, но такие приятные слова, и с нежностью провёл горячими пальцами по щекам возлюбленной, переходя на лоб, где он отыскал небольшой, но ненавистный им обоим шрам... Ему — потому что он знал, что это его вина, ей — потому что портил общую картину идеальности. Она сжала в руке кулон с бабочкой, что оказался на её шее после пробуждения и улыбнулась, зная, что он даст ей сил бороться с собой и комплексами... — Я тебя тоже, спасибо, что не бросил, спасибо, что помог понять и принять себя, ты лучший кореец на земле, — она положила свою ладонь на его руку и чуть приподнявшись, чмокнула в районе большого пальца, что лишь раззодорило парня и заставило плясать бесят в глубине его очаровательных глаз. — Кореец? То есть, ты можешь найти китайца или американца, что может быть лучше меня? — игриво спросил он, наигранно хмуря лицо. — Джин, ты что? Как я могла так подумать? Нет никаких китайцев или американцев, но есть горячие испанцы, вот там точно найдётся, — с серьёзным выражением лица произнесла Джису и получила шлепок по губам. Небольной, лёгкий и такой же шутливый, как и их диалог. После этого все слова сошли на нет, и Ким перевернулась на другой бок, продолжая приватизировать бёдра своего жениха. Уже — да. И всё будет замечательно. Она мечтательно прикрыла глаза и счастливо улыбнулась, уходя в мысли о будущем, пока он размеренно перебирая пряди её волос. Когда она открыла глаза, первое что ей пришлось увидеть, были три бабочки, что резвились над цветами, играя в лишь им понятную игру. Она привстала, а затем и села, чтобы рассмотреть бабочек поближе. Красивые… и очень напоминающие ей её подруг. Такие же разные и дружные, если подобные взаимоотношения возможны среди насекомых. И эта мысль легко осела в душе и согрела её изнутри. Когда-то они были такими же счастливыми и беззаботными. Они могли говорить друг с другом часами, могли обсуждать разные темы, при этом их интересы всегда разнились... но было ли это помехой или лишь ещё одним шагом к взаимному интересу, сложно сказать... Главное, что они любили друг друга — искренне, сердечно и тепло. Джису посмотрела на небо, что было ярко-ярко голубым и нежно улыбнулась, думая, что именно это небо было свидителем их кровных клятв и множетсва лет их исполениния... Грустно, что даже у самого интересного фильма или книги есть конец, грустно, но она продолжит жить, ведь все мы когда-то оседаем на другой цветок… Стало чуть грустно, но плакать не хотелось, лишь улыбнуться шире и лечь обратно на Джина, чтобы там и уснуть…The end