***
Хорошо, что вся аппаратура для работы находится в студии и не пришлось заезжать домой. Парень незаметно зашёл. Услышав голоса в соседней комнате, он разобрал: с ним находились Артём, Даник, ну и, конечно же, Дима. Поскольку нужные камеры лежали там, где собралась основная масса людей, Иманову ничего не оставалось, кроме как зайти к Масленникову, не забыв поздороваться со всеми. — О, Эмилька, — Даник пожал ему руку. — Какие планы на сегодняшнюю съёмку? — Снимаем коллаб со Стасом, — ответил младший, пройдя в угол комнаты под внимательный взгляд Димы. — Сейчас вот в десять поеду к нему. А ты что придумал? — Пригласил Даню Милохина на детектор лжи. — О, помню, ты говорил, — почему-то, улыбка сама напрашивалась на уста, и Эмиль не стал её сдерживать. Он был рад видеть счастливые лица друзей, рассказывающих про всевозможные сюжеты для новых роликов. — Можете подождать в коридоре, пожалуйста? Мне нужно кое-что обсудить с Эмилем, — старший сказал это настолько внезапно, прерывая разговор команды, что Даник с Тёмой молча переглянулись и незамедлительно покинули комнату, закрывая дверь. — Что ты хотел? — брюнет остался стоять на месте. — Я вчера звонил тебе целый день. Где ты был? Почему не ответил? — старший сидел на стуле, скрестив руки. — Не посчитал нужным, — равнодушно спокойно молвил Эмиль, на что Дима бросил озадаченный вопросительный взгляд, заставив его немного поубавить свою смелость. — А почему я должен? — риторический вопрос напряжённо виснет в воздухе. — Почему? Тебе напомнить, почему я волнуюсь? — произнёс блогер возмущённым тоном, поднимаясь со стула. — Специально ведёшь себя так? Думаешь, если будешь поступать как вздумается, заставишь меня передумать? Эмиль, открой глаза! — Дима укоризненно смотрел на младшего, медленно подходя. — Я и так стараюсь вести себя обычно, я уже позволил тебе всё. Взамен лишь прошу понимания. — Я тоже хочу, чтобы ты меня понял, — Иманов тоже приблизился. — Чтобы ты в полной мере осознал, чего я хочу и как серьёзно я настроен, — под натиском карих глаз строгий взгляд старшего смягчился. — Переступи через свои принципы. Один раз, пожалуйста. Сделай это ради меня. Эмиль осторожно коснулся руки Димы, крепко переплетя пальцы. Это длилось чуть больше мгновения, после чего мужчина прервал контакт. — Ты ведь согласился, — обречённо говорит он. — Мы ведь договорились сохранить наши отношения такими, какие они были вначале. Отступи, Эмиль. Я не хочу решать это снова, — Дима выглядел отчаянно, даже испуганно. — Ты опять встречаешься с Полиной? — младший спрашивает, ведь знает ответ. Знает, что девушка ему соврала, потому что кричать о сложных отношениях – глупо, потому что это просто не может быть правдой. Масленников не дурак, он бы не стал наступать на эти грабли снова. Не стал бы снова пускать её в свою жизнь. Он бы ей этого не позволил. Точно не позволил бы. Но проходит секунда, две, десять… а Дима всё молчит. Младший ошарашенно отходит назад, неверяще глядя в глаза напротив. «Почему?» — хочется сказать. — «Почему она достойна быть с тобой, а я нет? Неужели я настолько для тебя ничего не значу?» — так хочется спросить, но слова застряли комом в горле. Мужчина видит, что парню опять становится плохо. Видит, но ничего не говорит. — Да почему ты молчишь?! — срывается младший. — Так сложно выбрать?! Так сложно наконец послать меня?! Почему? Я лучше неё… Открывается дверь, и в комнату встревоженно заглядывают друзья. Услышав разговор на повышенных тонах, они решили перестраховаться, что б мало ли до драки не дошло. — Что у вас тут происходит? — Даник обеспокоенно смотрит на Эмиля, который, кажется, вот-вот готов расплакаться. Но он этого не делает. Иманов шумно вдыхает воздух, берёт аппаратуру и выходит прочь, даже не посмотрев на Чернеца, который пытался что-то спросить. Парни провожают младшего глазами до двери, и после хлопка квартиру заполняет молчание. Дима садится обратно за стол, не поворачиваясь лицом, поэтому и эмоций не показывает. Друзья не знают причину ссоры, поэтому не могут помочь. Они даже не понимают, что могло произойти и, главное, когда. Вся команда заметила, что прекрасные отношения блестящего дуэта российского Ютуба резко изменились.***
Эмиль блестяще отыграл рабочий день с фальшивой улыбкой на лице. Вместе со Стасом они пробовали разные экзотичные вкусности, поэтому приходилось показывать интересную реакцию. Садясь в машину, Иманов разблокировал экран телефона, так как синий значок оповещал о новом непрочитанном сообщении. От Макс: «Ты как?» «Виделись с ним?» Парень просто нажал «Просмотрено». Он знал, ему не предъявят за игнор. Такси вернуло младшего к подъезду дома из жёлтого кирпича. Небо затянулось тучами, а волосы трепал прохладный ветер. Как только Эмиль вышел из машины, стал капать дождь. Поднять аппаратуру на нужный этаж уже не было такой трудной и непосильной задачей, как раньше: приловчился. Эмиль знал, что Дима там. Знал, что придётся снова столкнуться со взглядом его голубых океанов. Знал, но никак не мог предположить, что застанет его не в компании одиночества. На кухне стояла Савекина, хозяйственно помешивая ложкой чай. Она почему-то не особо удивилась появлению гостя. — Дим, всё готово, — Полина вышла в коридор и позвала Масленникова к столу, на котором стоял небольшой кремовый торт из магазина. — Будешь? — хмыкнула девушка, обращаясь к парню. Младший не знал, что сказать. Его мысли полностью занял зашедший на кухню Дима, который не смог выдавить из себя банального приветствия. Что делать: уйти или остаться? Можно ли оставить этих двоих наедине? Эмиль бросил растерянный взгляд на старшего, но тот не показал никакой реакции, просто сев на стул. Полина довольно улыбнулась и ближе подвинула ему чашку, присаживаясь рядом. Что это за игра? Они действительно встречаются? Дима правда настолько… что не смог сказать этого сам, вместо этого решив вот так уведомить обо всём? В какой момент их жизнь превратилась в молчаливые переглядки? Почему разговоры не помогают? Почему с каждым днём всё становится только хуже? Эмиль бросил чайный пакетик в кружку, которую нашёл на полке выше плиты, и залил кипятком. Чёрт, он не может оставить всё. Не может оставить их с Полиной. Савекина не препятствовала его нахождению в доме. Она будто бы не замечала его, рассказывая, как прошёл её день. Больше чем Иманову, кажется, в такой ситуации было хуже только Диме, ведь он не смог поднять взгляд ни на одного из них. За окном льёт как из ведра: дождь барабанит по подоконнику. Быстрые капли стремительно стекают по стеклу наперегонки, поэтому предугадать победителя невозможно. И, возможно, при других условиях, в этой квартире могло бы быть уютно сейчас. Внезапно гаснет свет, трое удивляются, а потом понимают: началась гроза, да и ветер постарался. На часах 20:33. Блогер сидит у себя в комнате, монтируя снятые кадры, Полина осталась на кухне, а младший разместился на диване в гостиной, листая ленту в Инстаграм с мобильного интернета. К десяти дождь так и не прекратился. Все понимали, что выходить на улицу ждать такси глупо и даже опасно, поэтому было принято негласное решение переночевать. Старший заснул у себя в комнате, а девушка ушла спать на второй этаж. Эмиль же остался сидеть. И так до двенадцати. Веки не хотели слипаться. Глаза будто боялись, что если закроются, то случится что-то ужасное. Младший глядел куда-то сквозь предметы, надолго зафиксировав своё положение. Он больше не понимает Диму. Он бы мог, но Масленников ему ничего не рассказывает. От этого ещё больнее. Где-то ближе к четырём, когда Эмиль уже лежал, всё ещё пытаясь уснуть, Дима встал попить воды. На обратном пути в свою комнату мужчина ненадолго остановился возле дивана. Иманов слышал его дыхание вперемешку с шумом на улице. Кажется, старший понял, что Иманов не спит, поэтому ушёл. Если это чувство просто выброс эндорфина, почему так больно сильно? «Капли дождя бились в окно чужой комнаты. Причина, по которой я всё ещё у него дома… в дожде, что ливнем обрушился на город и даже не думал останавливаться»***
Следующие два дня парни не видятся, предпочитая поработать над своими каналами и продумать новый контент. Полина с каждым часом всё больше мелькает на просторах Инсты, выкладывая в истории фотки с фотосессии и процесс ремонта квартиры. От тотального одиночества Эмиля спасает Аля, с которой он вышел прогуляться, когда от рек на асфальте остались лишь небольшие лужицы… и сигареты. Девушка идёт рядом, жалуясь, что нечем дышать, и брюнет, выслушав сполна, всё-таки тушит окурок. Тот летит в ближайшую мусорку, а пачку с остальными сигаретами Иманов прячет в карман. — С каких пор ты начал курить? — немного расстроенно вздыхает Аля. Она не будет его учить: уже взрослый, сам разберётся. — Друг подсадил, — хихикает парень, а потом смотрит, как Еникеева уже в который раз за их прогулку обеспокоенно проверяет входящие в Телеграме. — Что-то случилось? — Просто немного переживаю, — она кладёт айфон в сумку. — Как Полина? — А она тут причём? — удивлённо сводит брови младший. — Ну, её же парень бросил, — пожимает плечами девушка, глядя на озадаченное лицо друга. — А, я не говорила, кажется. Мы подруги, — Аля продолжала шокировать Иманова. — Она не рассказывала? — Говорила мельком, — Эмиль решил, что девушке не нужно знать всю правду. — Она такая грустная ходила. А что именно случилось? — парень был обязан узнать хоть что-нибудь. — Какого-то кобеля бросила его девушка, поэтому он решил воспользоваться Полиной, чтобы та приревновала. И через некоторое время его бывшая реально вернулась. Просто ужас, как можно было остаться с таким мудаком, который ещё и изменил? — в глазах Али заблестели искорки злости, но вскоре она отпустила этот разговор и продолжила болтать на другую тему. А вот младший всю оставшуюся дорогу не мог не думать о её словах. То есть Полину просто использовали? Так низко? Становилось смешно, но Иманов подавил в себе желание засмеяться. Непревзойдённой и очаровательной Савекиной предпочли другую — даже не верится как-то. В глубине души Эмиль понимал, что это неправильно, вот так реагировать на эту новость, ведь… так поступили и с ним. Так однажды поступил и он…***
Дима собрал всех в студии ближе к обеду. Сегодня у него был запланирован ролик-сюрприз «Покупаю команде всё от А до Я». Естественно, все обрадовались и тут же поехали в торговый центр на съёмку. Задача заключалась в том, что команда вытаскивает из мешка кубик, где есть разные буквы, и потом за минуту каждый человек может взять в магазине, который выпадет на карточке, всё что угодно на эту букву. Получилось интересно и достаточно выматывающе, ведь блогер придумал ещё и усложнения: Тёму одели в глупый костюм, Даника лишили способности видеть, на Эмиля надели смирительную рубашку, а вот Сударю повезло. К вечеру младший знатно так подустал. Наверное, на его состоянии сказываются так полюбившиеся Винстон с черникой. А ещё то, что последние несколько дней ему не удавалось нормально поспать. В голове снова всплывает тот вечер в квартире Димы. Этот ливень он никогда не забудет. Младший пошатнулся, но в следующую же секунду его придержала за плечо чья-то рука. — Я отвезу тебя. Как говорится, вспомнишь… Масленников появился рядом очень неожиданно. Эмиль странно посмотрел на него и уже даже был готов оспорить такую вольность, но Дима умел заткнуть взглядом. Его глаза не выглядели злыми, кажется, он был лишь чуточку раздражён. Парень покорно сел в машину, и им обоим вспомнилось такое его послушание раньше. В салоне играл Скриптонит. Было достаточно жарко, поэтому брюнет приоткрыл окно. Дима иногда наблюдал за ним через зеркало, на несколько секунд отрываясь от дороги. К семи тридцати чёрный Гелендваген остановился у многоэтажки. Выйдя из машины, Эмиль зевнул, после чего молча отправился к подъезду. Он не знал почему и с чем это связано, но Масленников шёл за ним. Парень не стал препятствовать, пустив старшего в квартиру. Стало немного не по себе, а ещё стыдно. Иманов оглядел гостиную: на столе стоят неубранные тарелки и бутылки из-под пива. А ещё он вспомнил про бардак в комнате и беспорядок на кухне. Сколько дней он уже живёт на Ролтоне? — Прекращай курить, — Дима вытащил пачку сигарет из кармана кофты, оставленной в прихожей, и показательно покрутил в руках. — У тебя астма, не забыл? — Удивительно, — наигранно охнул брюнет, — ты помнишь. — Эмиль… — Не беспокойся. Я кашляю, когда волнуюсь. А в последнее время этого делать не приходится, — он подошёл к Диме и забрал свои Винстон. — Прекрати паясничать, — Масленников всё же отступил. — Поговорить не хочешь? — Поговорить? — Эмиль с наигранной заинтересованностью взглянул в глаза напротив. — Неужели ты это предложил? Появилось что мне сказать, м? Ну? Что же ты остановился? Или всё-таки нечего? — Не изводи себя так. — Как – так? — Ты свою квартиру видел? А свои мешки под глазами? А ещё от тебя постоянно несёт какой-то дрянью. — И кто же в этом виноват? — повышенным тоном произносит Эмиль. — Это ты сделал меня таким. Что бы ты сейчас не сказал, я и слушать не стану. Если ты не будешь говорить о нас, убирайся, — он уходит в спальню. Глаза предательски слипаются. Парня подводит усталость и он буквально заваливается в кровать. Сердце бьётся чаще обычного. В коридоре слышны шаги, затем они раздаются и в комнате. Звук ног, шаркающих по полу, медленно приближается. В другой ситуации Эмилю бы жутко потребовалось покурить, но… рядом с Димой этой дряни вовсе не хочется. Хочется только его. Мужчина садится на край кровати и молча прожигает спину младшего. Иманов это чувствует. Он ощущает тот жар в груди, когда Масленников снова оказывается непозволительно близко. — А помнишь, как ты был со мной в Питере? — растворяется в тишине. — Почему ты продолжал обнимать меня, когда я кричал? — голос иногда сбивается в ритме настенных часов. — Почему ты помогал мне? Зачем ты был так добр? — Я не знаю. Я просто хотел позаботиться о тебе с самого начала… — отвечает Дима, отворачивая голову. — Ты правда ничего не чувствуешь? Совсем ничего? — нет, Эмиль не плачет. Он старается, держится из последних сил. В который раз они возвращаются к этому разговору? И всё по новой. — А когда мы смотрели фильм? Помнишь? Я сидел у тебя на коленях, а ты гладил меня по голове, — голос начинает дрожать. — Неужели ты правда не хочешь подольше задержать меня в объятиях или поцеловать в висок? Тебе не хочется касаться меня больше положенного? Я правда не вызываю у тебя подобных чувств? — Это… ничего не изменит, — и Дима снова ломает все старания парня. — Не кури больше, — а Эмилю наоборот теперь понадобится больше пачек сигарет. Масленников встаёт с кровати и направляется к дверному проёму. Непонятно, чего он хотел добиться этим разговором, но парень выяснил, что ему не нравятся сигареты. И с каких пор хочется позлить его? — Останься, — равнодушно просит младший. — Побудь со мной, пока я не усну. Он говорит это спокойно, будто бы по его щекам не скатываются слёзы, будто бы всё так и должно быть. На самом же деле он просто устал — он больше не может. Но, возможно, где-то ещё осталась невидимая нить, которая не даёт ему отчаяться окончательно. — Обними меня? И Дима обнимает. Он нежно прижимает парнишку к себе, ложась рядом. Младший уже не думает, он просто закрывает глаза, намертво ухватившись за футболку блогера. Дима остаётся ненадолго: через десять минут Эмиль уже спит.***
Полина всё чаще крутится рядом с Масленниковым. Она сидит в студии, выкладывает совместные фотки в Инстаграм, проводит прямые эфиры, где ненавязчиво упоминает тему отношений и часто звонит. Даже на премию «Лучший ютуб-канал» она пошла вместе с Димой. Парень обо всём этом знает из уст друзей и команды. Кажется, Дима опять не придал значения своим же действиям несколько дней назад. Эмиль снова снимался у Стаса, поэтому сейчас едет домой. Экран телефона внезапно загорается, а пришедшее сообщение на панели уведомлений заставляет мгновенно обратить на себя внимание. От Дима: «Приходи по адресу ХХХ, тринадцатый этаж, квартира 94» «Сейчас» Иманов не решается спросить, что это за место, а просто меняет маршрут в навигаторе. Раз Дима написал — значит что-то срочное. Через десять минут он уже выходит у подъезда какого-то дома. Приветливая бабушка, открывающая дверь, любезно пустила его внутрь, сказав, что давно таких красавчиков тут не видела. Парень поднимается на лифте и выходит на нужном этаже. Нажав на ручку у двери с номером «94», Эмиль удивляется, что она оказывается незаперта. Его встречает красивая прихожая с, очевидно, новым ремонтом в нежных пастельных тонах. Иманов не сразу понимает, что происходит, но как только его взгляд проходится по большому навесному зеркалу, сердце пропускает удар, а увиденная картина заставляет замереть на месте. В стекле отражается комната, но не простая — спальня. Эмилю хватает трёх секунд, чтобы узнать причёску, как ему резко становится нечем дышать. Дима целует Полину, жадно проводя рукой по изгибам её тела. Она касается его от линии подбородка, после чего спускается пальцами до груди. Она выгибается и стонет… закидывает голову и закусывает губу. Масленников облизывает её щёку, а потом снова страстно целует. Эмиль продолжает стоять, в последний момент обперевшись о стену. В голове туман, а на губах застывает вопрос: что происходит? Он находит ответ, когда Савекина сталкивается с ним взглядами через чёртово зеркало, в её глазах читается победа, а на лице лишь на секунду появляется довольная ухмылка. Хватит. Парень делает несколько шагов и оказывается за пределами квартиры. В ушах всё ещё звенят два стонущих голоса. Достаточно. Он беспрестанно жмёт на кнопку вызова лифта, прося все силы на земле, чтобы он приехал быстрее. Двери закрываются, и Иманову еле хватает сил, чтобы не упасть, когда кабина опускает его вниз. Прекратите. Эмиль бросается к машине и жмёт на газ, едва успевая сесть. Кажется, он не раз нарушил правила. Но это не важно. Это всё абсолютно не важно, потому что в голове до сих пор стоит образ Димы, который под касаниями женских рук блаженно закрывает глаза. Довольно. Младший доходит до своей квартиры на ватных ногах. Он не помнит, как разулся и разулся ли вообще, но отчётливо помнит расходящуюся по телу боль, когда десятки раз вбивал костяшками в стену. Это был край. Нитка рвётся. На этот раз уже окончательно. Свет лампы назойливо слепит глаза, и они не знают, что им делать: засмеяться или бросить несколько слезинок. Эмиль и не выбирает. Ставить перед выбором — это низко, поэтому он просто продолжает сбивать руки в кровь, отдавая эмоциям власть над своим телом. Пускай они решают. Когда он падает на пол, обнимая руками колени, на телефон приходит новое сообщение. Сквозь белила в глазах Иманов разбирает: От Дима: «Я сделал выбор» В следующую же секунду гаджет летит противоположную сторону и с треском разбивается. Парень не знает, что делать. Он смотрит на свои дрожащие побелевшие руки. Эмиль точно не понимает, что именно им движет и заставляет сделать следующий шаг, но через мгновение в его руках оказывается новое лезвие от бритвы, и уже скоро на внутренней части бедра виднеются два свежих пореза. Несколько секунд — и по ноге начинает стекать кровь. Парень болезненно жмурится и фатально проводит лезвием ещё раз. Глубина порезов — сантиметр, не менее. Младший замечает своё отражение и с ужасом бросает остриё в ванну, рухнув на пол. Волосы взъерошены, лицо покрасневшее, а одежда в некоторых местах полностью пропитана красными пятнами. Эмиль кричит, не боясь, что соседи могут вызвать полицию или, что похуже, психушку. Да, она бы ему сейчас не помешала. Глаза переполнены влагой, тело горячее, будто огонь: температура 38. Иманов одной рукой сжимает бортик ванной, а второй пытается закрыть полотенцем раны. Кажется, он рискует занести туда какую-то инфекцию, если продолжит так сидеть на полу. Слёзы скатываются на холодный кафель, пока Эмиль бесповоротно теряет над собой контроль. — Ненавижу… — вторит уже охрипший голос. «Мой взгляд будто затуманен. Из-за того, что не могу забыть о тебе? Нет. Я завидую, что тебе хорошо без меня. Кажется, всё то, что я так старательно пытался похоронить, теперь опять всплывает наружу. Неужели я настолько жалок? Как только я думаю, что хоть немного заполучил тебя, ты отстраняешься… избегаешь моих вопросов и ничего не рассказываешь. Но я не смогу узнать, о чём ты думаешь, если не расскажешь. Даже когда ты так со мной обращаешься, я… я хочу заставить себя поверить, что это не то, что ты на самом деле чувствуешь. Что нежная сторона, которую ты иногда позволяешь мне видеть, — это то, какой ты настоящий по отношению ко мне. Но я просто… я просто не могу в это поверить…» А вы умеете плакать молча? Плакать без лишнего звука? Без всхлипываний, без стонов… просто молча? Забившись в тёмный уголок своей комнаты, в ночи… когда все спят… Чтобы ни единая душа не увидела вас таким, не услышала, не узнала, что на самом деле вы такое маленькое беззащитное и слабое существо, сидящее сейчас на полу… и просто плача… А вы умеете рыдать навзрыд, выплакивая всю боль? Ту, что скапливается где-то внутри вас… выплакивать ту часть души, в которую вы никого не пускаете… Это просто слёзы… боли, сердца, разума, неразделённых чувств, переживаний, ушедших людей… всего, что было и больше не будет… А вы умеете по ночам плакать так, чтобы утром снова улыбаться? Знаете, что такое худший сон? Это когда человек засыпает после потери того, кого любил. Когда после сильных слёз он закрывает глаза, а затем просыпается, не понимая, как он уснул, и думает, что ему снится кошмар. А на самом деле оказывается, что сон является правдой. В безуспешных попытках вернуть здравое состояние Эмиль понимал: он не хочет просыпаться. Всё, о чём он просит — чтобы эта пытка закончилась.***
Полина лежит на кровати, укрывшись одеялом по пояс, наблюдая, как Масленников уходит в душ. Она быстро перекатывается на другую сторону кровати и берёт его телефон с тумбочки. Ловкими движениями она вводит пароль, который знает уже вот как второй год — дата их первой встречи и время выпуска первого гостбастера на канале. Савекина заходит в Телеграм, открывает переписку с Эмилем и отправляет новое сообщение, перечитывая старое: «Приходи по адресу ХХХ, тринадцатый этаж, квартира 94. Сейчас» Полина удаляет чат. Она ухмыляется: даже не сомневалась, что младший по первому же зову прибежит. Его выражение лица ей никогда не забыть, такие отчаянные глаза. Наверное, для него это стало большим потрясением, но девушка понимала, что ни о чём не жалеет. Когда её бросил псевдо-парень, она вдруг осознала, что кроме Димы рядом может не оказаться никого настолько верного и преданного. Почему-то, принимая решение вернуться, отказываясь от своих же слов, что не в её духе, Савекина очень боялась, что Масленников скажет ей «нет». По правде, так и случилось. Дима поражённо смотрел на неё в студии и даже первое время избегал разговоров, а потом отнекивался, ссылаясь на загруженность работой. Полина понимала, почему блогер стал так вести себя по отношению к ней, и эта глупая причина ей не нравилась. Эмиль. Парень очевидно застрял в жизни Масленникова и тот никак не мог решить, принять ли его полностью таким, какой он есть, с его чувствами. Савекина не могла себе позволить ошибиться ещё раз, этот инцидент с изменой сильно ударил по её гордости, поэтому она вернулась к доброму проверенному старому и очень удивилась, когда узнала, что там ей может не быть места. Цель избавиться от Иманова не представляла из себя какое-то затруднение. Нужно было просто подгадать время и ударить по больному. И, видя его напуганные глаза, девушка с уверенностью может сказать, что у неё получилось. Что бы у него не было с Масленниковым — отойдёт на второй план, а чувства предательства и жгучей ревности станут на первое место. Как бы сильно Эмиль не был привязан, как бы много раз не клялся в любви, теперь существует одна простая истина — он ненавидит Диму и не сможет его простить. Он не сможет забыть эту боль. Каким бы сильным он ни был, это — слишком. Мужчина возвращается через десять минут, находя Полину в довольно вызывающей позе на кровати. Она мило улыбается, а после подводится для поцелуя. Секс у них случился сумбурно, они даже это не обсуждали. Просто порыв, момент, которым удалось так удачно воспользоваться. Теперь главное не упустить эту возможность, ведь на этот раз шанс предоставил ей Дима. — Давно мне не было так хорошо, — девушка тоже встаёт, направляясь в ванную. Краем глаза она замечает, как равнодушно блогер окидывает взглядом комнату, натягивая на себя футболку. Она незаметно фыркает и уходит. Победа уже за ней, а забыть про Эмиля — это просто вопрос времени.***
Дима не видит Эмиля следующие три дня. Младший не выкладывает сторис в Инстаграм, не появляется на уличных фотках с подписчиками и не приходит в студию. Ролика, который ещё вчера должен был выйти на его канале, по-прежнему нет, сколько не обновляй страницу. Иманов будто бы снова испарился, ни при каких обстоятельствах не желая выходить на связь. Блогер спрашивал у Даника с Тёмой, но те лишь безрезультатно пожали плечами. Масленников сидел на кухне, отпивая только что заваренный кофе, аромат которого приятно бил в нос. Старший думал. Ему есть над чем поразмыслить. А, если честно, он чертовски устал. Устал от этой неопределенности и постоянных судьбоносных решений. Он боялся того, что, выбирая одно, придётся полностью отказаться от другого. Он понимал, насколько плохо поступает с парнем, не рассказывая ни своих переживаний, ни даже мыслей на этот счёт, но всё равно ничего не мог с собой поделать. Полина вернулась в его жизнь слишком внезапно, готовая начать всё с начала — это усугубило какие бы то ни было решения насчёт Иманова. Дима задавал себе один и тот же вопрос постоянно: что ему важнее в парне, их дружба или его искренняя и такая светлая любовь? Без чего нельзя будет обойтись? Если понадеяться на дружбу, то это решение будет односторонним, ведь Эмиль ни за что не примит и не согласится с таким исходом. А если выбрать любовь, то это уже поставит Масленникова в затруднительное положение. Полина тоже не выходила из головы. Дима точно не относится к ней как раньше, но отпускать её всё равно страшно. «А его не страшно?» — всплывает в мыслях, и мужчина еле слышно произносит: — Страшно… Их жизнь осталась прежней рутиной, которую теперь иногда разбавляют запутанные моменты. Они перестали жить спокойно, нарушилась былая размеренность. Вряд ли после этой истории хотя бы кто-то вернётся в обыденную серость и привычный темп. Ритм сбился, а значит, собьются и остальные, кто подстраивался под него.***
На следующий день… Дима поднялся в студию на несколько минут, потому что вчера забыл зарядник для камеры где-то на столе. Нашёл он его почему-то вообще на тумбочке в другой комнате. Масленников направлялся к выходу, как ручка входной двери внезапно опустилась вниз. В квартиру зашёл Эмиль. Сразу найдя цель своего прихода, он без толики сомнения выпаливает: — Я беру перерыв, — и мужчина застывает. В прошлый раз, когда он брал перерыв, ничем хорошим это не кончилось. Старший открывает рот, но буквально застывает, смотря в карие глаза Иманова. Айсберги были теплее его взгляда. — Блестяще, — ничуть не удивлённо хмыкает тот. — Ты даже ничего не спросишь? — А ты скажешь? — Диме всё ещё не верится, что прошлое повторяется снова. Не имеет смысла говорить, он знает: причина в нём. — Я за этим и пришёл, — парень рассматривает что-то на полу, после чего добавляет. — Я ненавижу тебя, — и у Димы внутри всё переворачивается. Сердце предательски закололо, заставляя Диму ухватиться рукой за столешницу. — Я просто не понимаю, за что ты так со мной. Каждый раз, обнимая меня, ты знал, что это значит. Целуя, ты знал, как для меня это важно! Ты продолжаешь делать мне больно! — Эмиль не кричит, лишь немного повышает голос. — Ты знаешь, что я готов был простить тебе всё. На этот раз не получится. Дима смотрит, как безучастно младший ведёт диалог. Его лицо впервые не выражает никаких эмоций. Он будто бы гипсовая статуя — неживой. Фальшивый. Подсознательно Масленников догадывался, о чём сейчас говорит парень. Хотелось возразить, оспорить, но… блогер впервые испугался Эмиля. — Просто скажи, почему? Почему ты решил унизить меня таким способом? Сообщение? Серьёзно? Ты омерзителен, — выплёвывая каждое слово, Иманов стал закипать. — О чём ты? — Прекрати мне лгать! «Я сделал выбор»? Так приди и скажи мне это в лицо, а не трахая какую-то девку! — крик срывается с его уст лишь на секунду, после чего исчезает, не оставив и следа. — Я не понимаю, — Дима видел, как Эмиль сдержался, чтобы не кинуть в него что-нибудь. — Какое сообщение? Про что ты вообще говоришь? Ты сам не писал мне, даже наш чат удалил. О каком унижении идёт речь? На мгновение Иманов вернулся в тот злосчастный вечер и на его губах промелькнула горькая ухмылка. Кажется, он понял, что произошло. Полина… — Выходит, она даже знает твой пароль от телефона, — младший вынимает из кармана свой и показывает переписку. Его не заботит, что Дима видит разбитый экран и, кажется, может предположить, что с ним случилось. — Как ты его разбил? — Масленников отрывает глаза от своего же сообщения. Он понимает, что именно сделал Эмиль. — Ты реально хочешь поговорить об этом? — истерично вырывается у парня. — Ты вообще знаешь, почему она вернулась? Нет? Так вот я расскажу. Когда она в очередной раз бросила тебя, предпочтя шикарную жизнь с дорогой машиной, ею воспользовались. Она была нужна лишь для того, чтобы вернуть бывшую девушку того парня. Так низко, — Иманов даже посмеялся. — И тут внезапно она понимает, что у неё больше никого не осталось, и приползает к тебе. Ты не понимаешь? Она не любит тебя, ты просто временная замена одиночества! — Хватит. — Что хватит? Неужели больно? — Эмиль презрительно бросает последнее слово. — Только не ври, что любишь её… — Да не люблю я её, — всё таки произносит старший, сознаваясь и самому себе. Эта девушка уже давно сеет сомнения вокруг себя. — Но ведь ты с ней спал, — получается неувереннее задуманного. — Зачем? — брюнет по-прежнему прожигает взглядом глаза напротив. — Почему ты позволяешь ей это? Она тебя, блять, просто использует! — от того, что он выговаривается, выплескивая всё, что накопилось за месяцы, легче не становится. Вот ни разу. Слова только оседают болезненными, пульсирующими осадками на лёгкие, мешая вдыхать воздух, и парень подавляет желание закашляться, потому что горло дерёт ещё не сгоревшей обидой. Они оба понимали, что в данной ситуации о чём сейчас ни заговори, любые слова принесут друг другу лишь боль и ранят. В тот момент, когда Иманов открыл рот, он знал, что не надо, нельзя говорить об этом ещё больше. Сознание кричало: «Остановись, хватит». Шаг. Мужчина чувствовал, как закипает от злости, глядя на то, с каким невозмутимым спокойствием на лице Эмиль говорил с ним. — Она уйдёт, как только найдёт нового, — Эмиль ведь помнит. Всё, блять, помнит. Все ночи вместе, когда они жили в одной квартире, когда улыбки не были ограничениями, а касания – табу. Когда в голубых глазах напротив сияло тепло — это всё, что имело значение. И помнит, естественно, тот самый день, когда Дима вдруг решил, что пора притормозить, потому что, видите ли, лишние чувства создают ненужные проблемы. И если Иманову было максимально всё равно на мнение недалёких людей, то Масленников, оказалось, не был готов замарать свою репутацию… даже ради него. Ради парня, для которого он буквально жертвовал всем. Понять невозможно, простить — тем более. И всё же… Второй. — Пора быть честным с самим собой, ты ей не нужен, — после этого младший почувствовал, как его слова болезненно всколыхнули рану Димы. Стоит признать, что в какой-то степени он испытывал извращённое удовольствие, нанося ему порезы своими острыми, будто ножом, словами. И вместе с тем он задыхался, не в состоянии нормально дышать от следующего за этим чувством вины. Как бы мерзко и некрасиво это не было, Иманов всё равно надеется получить от него утешение. Даже зная, что так Диме надо будет пойти вразрез с самим собой. Льющийся водопадом поток слов было уже не вернуть назад, слишком поздно. Сердце в груди колотилось с бешеной скоростью. До самого конца, до последнего он собирался резать его по-живому своими трусливыми высказываниями. Ещё один. — Она прыгнула с чужой постели сразу к тебе! Как думаешь, перед кем она ещё расставит ноги? В мире всё замирает, как только крепкая рука хватает его за фиолетовую толстовку. Раздаётся шлепок. Эмиль отходит назад и, наконец, в его глазах появляются эмоции — страх. Младший прикладывает ладонь к лицу: след на щеке постепенно начинает болеть, и только тогда он понимает, что произошло. Дима стоит перед ним, сжав кулаки так сильно, что сводит скулы. Парень больше ничего не говорит. Открывается дверь, и он молча покидает квартиру. Глядя ему в спину, Масленников почувствовал, как от его удаляющейся фигуры повеяло холодом. Пока блогер метался между любовью и дружбой, младший сам принял решение, выбрав отказаться абсолютно от всего. Признать, это было неожиданно для его характера, поэтому старший даже удивился, когда парень, бросив безразличный взгляд в его сторону, просто ушёл. Молча. Без дальнейших криков, ссор и скандалов. Когда ты теряешь того, кто для тебя по-настоящему дорог, то эта боль остаётся с тобой навсегда. Ты можешь жить дальше, можешь делать вид, что всё прошло и всё забыто, но эта боль навсегда останется преследовать тебя. Она будет наступать на пятки, кусать, пока ты спишь, нашёптывать грязные и страшные мысли, когда ты наедине с собой. И ты можешь попытаться включить свет, чтобы отогнать тоску прочь, но в глубине души ты всегда будешь знать: она вернётся, стоит тебе только погасить лампочку. Она вернётся и тогда наверстает всё то, что упустила, пока ты пытался её забыть. Дима впечатлён. То, что сделал Эмиль — последнее, чего он ожидал. Сильно. У них не соревнование, но Масленников чувствует себя побеждённым. Он не знает, что парень после их разговора плюхается на кровать. Он не знает, что младший плачет в подушку. Не знает, что делает его любимый мальчишка после всего сказанного. Он как будто совсем не догадывается, что сделал ему очень больно. А может быть просто не хочет догадываться? Парень снова сидит в ванной и проводит остриём по ноге, оставляя глубокие раны, которые мгновенно краснели. Кровь стекала по коленям, собираясь в лужицы на полу. Эти шрамы останутся с ним навсегда, они не затянутся, не дадут о себе забыть. Они останутся болезненным напоминанием. Если все это делают, чтобы становилось легче, то и ему скоро обязательно полегчает. Это как сигареты. «Я бы попросил тебя забыть тот день, когда признался впервые, сказал бы, что мне достаточно и одного беглого взгляда на тебя… Да, так было раньше. Но не сейчас. Сейчас я не собираюсь сдаваться; пока ты не в силах отпустить меня, пока боишься потерять, я буду бороться, пока не увижу твоего безразличия… Больше такого я не скажу. Думал, что всё будет хорошо, если наберусь смелости. Вообразил, что ты разглядишь во мне что-то. Если бы я выбросил из головы эти дурацкие надежды, если бы ты не сбил меня с толку, если бы я в тебя не влюбился — вот какие мысли роились у меня в голове. На самом деле, я не такой сильный, каким хочу казаться. Я всего лишь слабак и тот ещё трус, но я не хотел выглядеть в твоих глазах слабым. Я не хотел, чтобы ты жалел меня. Быть хорошим для тебя — единственное желание, которое ранее двигало мной, бесследно исчезло. Я не хотел ничего больше, чем посвятить себя тебе, потому что мне сложно сопротивляться тому, как твоя рука нежно ложилась на меня, тому, как ты требовал слишком много. Я хотел быть идеальным для тебя» Воспоминания о ссоре всплывали в сознании мутными картинками, как в тумане, словно в голове Иманова всё помутилось и померкло. После того потока оскорблений, вылитого на Диму, что сознательно в тот момент остановить было для него невозможно, с ним рядом теперь больше ничего… больше никого нет. Если бы только Масленникова не было на этом свете. К ужасу Эмиля, как бы оно не прозвучало, а он и сам не осознавал, насколько ему будет тяжело. Он думал, что справится, что сможет это вынести. Хотелось плакать, а ещё казалось, что хочется умереть. Он сожалел, но ненавидел, желал увидеть его, но и хотел держаться от него подальше. Телефон продолжал звонить. На побитом экране в который раз светился избранный номер. Гаджет звонил не менее получаса, пока Эмиля это не достало. Он выполз из ванны и, еле переставляя ноги, добрёл к прихожей. 27 пропущенных. — Да что тебе нужно?! — оглушительно выпаливает он, спустя долгое время принимая вызов. — Разве ты не достаточно сказал?! — Мне жаль, — сразу перебивает Дима. — Мне не нужны твои извинения! Я тебя ненавижу, слышишь меня? — а сам трясётся от того, что внутренности жгутом скручивает. До скрипа зубов и судорог по телу. — Больше всего на свете ненавижу, потому что ты мне жизнь сломал. За что ты так со мной… — слова не идут. Парень неопределенно взмахивает рукой и крепче сжимает телефон во влажной ладони. — Ладно, плевать… — выдавливает он. Знаете это чувство — не иметь возможность договорить до конца? В такие моменты мы понимаем писателей, которые сжигали свои произведения. Наверное, они думали: «Имеет ли смысл заканчивать мысль, если она всё равно не найдёт отголоска в чьём-то сердце?» И Масленников понимает — всё плохо. И буквально чувствует — младший недоговаривает. Многое недоговаривает. И практически уверен — разговор не закончен. От этого в разы хуже, чем после самого дикого похмелья, а он знает, что это такое. Иманова так и подмывает закончить это прямо сейчас, поставить точку, послать старшего так же, как тот его когда-то, просто потушить всё, что снова и снова загорается всполохами. Но с презрением вынужден признать — не получается. Слишком слабый. Не может. Никогда не мог. — Ты дома? Всё, на что хватает Эмиля – отключиться. И вдруг с ужасом он осознаёт: Дима ведь может прийти к нему. В голове сразу начинается паника, он рассеянно бегает глазами по кровавому следу из ванной и ненадолго теряется, после чего вскакивает на ноги и ищет тряпку. Кажется, его боль можно назвать психосоматической, ведь на время отмывания квартиры Эмиль полностью про неё забыл. Обмотав ногу небольшим куском бинта, он берёт телефон и покидает дом. Эмиль не знает, сколько прошло времени, но когда он выбежал из подьёзда, на улице было уже темно. Чёрного Гелендвагена нигде не видно. Кареглазый бежал как никогда раньше, а ещё жутко хотелось курить. То, что он сейчас делает — несусветная глупость, но тем не менее уже через пятнадцать минут перед ним открывается металлическая дверь, а друг застывает на пороге с немым вопросом. Щека всё ещё горит, но на фоне запыхавшегося тела Макс вряд ли заметит след от руки. Эмиль и сам не верит — он опять сбежал сюда, к нему. Масленников звонит в дверь, но за ней в который раз неизменно остаётся тишина: никто не впустит, хозяина нет дома. Дима больше не набирает. «Я не знаю, что это за боль. Простое напоминание того, что я избегал его всё это время, сжимает мне сердце. И мои рёбра крошатся, как стены осаждённого форта. Внезапно я скучаю по тому спокойствию, которое мог бы ощутить рядом с ним. Теперь я начинаю беспокоиться, что эту жажду невозможно будет утолить, как бы я не пытался. Это надвигающееся чувство сожаления…»Мы молчим, потому что мы знаем, Говорим, потому что хотим. Мы теряем, мы не уследили, Или же не считали своим. Говорите в открытую, люди, Кому отдана ваша душа. Не теряйте друг друга, как вещи, Не теряйте себя никогда.