Жизнь после конца

Его жизнь — сплошная тропа трупов и красная дорожка крови к статусу героя. Симфония воплей убитых им людей играла в голове и подпитывала его жажду крови. Страх за собственную жизнь пропал уже давно… Да и товарищей он потерял слишком много, чтобы хоть капельку к ним привязываться. Не мстил за них, и не чувствовал грусти от их потери. Поставленные цели выполнял, не брезгуя развлечься с бедными парнями, которые просили пощады. Его называли по-разному, после того как он уничтожил логово чёрных: герой, убийца, психопат и множество других кличек. Но он не был против чтобы его так называли. Он и не отрицал того факта, что убивает ради удовольствия.       Его мир перевернулся с ног наголову, когда его схватили рейховцы, во время погони за маленьким черным. Паша Морозов, по началу он относился к нему настороженно, но после даже как-то стал перекидываться с ним фразами, а тот в ответ кидал ему какие-то шутки. Даже во время погони, он не брезговал шутить, а Артём стал веселей, да дружелюбней.       Артём стал понимать, насколько он изменился за все то время, что пытался спасти свою станцию. Понял в какого монстра превратился. Паша стал для него близким человеком, вытянувшим из кровавого болота заблуждений.       Так было ровно до Театральной…       Пара рюмок крепкого спиртного, громкая музыка, после, появление двух каких-то амбалов в форме, и удар прикладом по голове. Очнулся связанным. Его тащили по одной из станций красной линии, что можно было понять по патриотичным флагам и плакатам, развешенными повсюду. А Паша шёл рядом, молчал с опущенным взглядом, только изредка поднимал взгляд, чтобы поговорить с солдатами. Тут его лицо перекосил страх.       Позже Черный понял, что это было из-за прибывшего начальства. Видимо не такие уж они и хорошие люди. Так и вышло, его повели в комнату для допросов, где из-за сыворотки правды, выдал всю важную информацию о Д-6.       Слава богу, что у главы красной линии, был глупый сын, который отпустил Артёма без задней мысли.       Артём преследовал Павла, ведь у того должна быть ценная информация. Так вышло что они пересеклись на Венеции, где Паша благополучно сбежал. Злость Артёма нарастала, и мести хотелось все больше и больше.       И вот он уже на Красной площади. Его руки в крови множества людей. Пытаясь погасить эту злобу и обиду в сердце, он убивал, и убивал. Бывало, он просто разрезал голосовые связки противнику и оставлял истекать кровью. Или же привязывал с бедным ребята зажигательные гранаты и подпаливал. Страдания других были для него слаще любой сигареты или выпивки. Эти вопли боли будоражили его до мозга костей.       Вот он стоит во дворе здания и понимает, что находится под прицелами десятка снайперов. Паша отпускает язвительные комментарии, но после затихает, отдавая приказ бойцам, стрельбы на поражение.       Не выдавая эмоций, буквально за десять минут, он убивает всех здесь находящихся, не без помощи маленького черного. Вот он начинает подниматься за Пашей, хоть тот и тщетно пытается сопротивляться, одна пуля попала ему в плечо, следующие две — в ногу.       Медленно он приближается к отползающему к стенке Паше, и с помощью черного копается у него в голове. Увидел больше, чем надо. Парень сожалел о содеянном по отношению Артёма, но тому было плевать на сожаления Морозова.       Все резко темнеет, и они попадают в пространство, наполненное руками умерших людей. Встаёт выбор о спасении Павла, но Артём уже решил, что только после смерти этого ублюдка, он станет спокойней. Он разговаривается и говорит Чёрному, что они уходят.       Парень трагически погибает в лапах, этих страдающих душ, а Тёма напоследок пускает ему пулю в висок, чтобы наверняка.       Все время до Полиса, его не оставляло чувство пустоты. Он потерял то, что его держало на этой бренной земле, и теперь ему было плевать чем закончится война между Красной линией и Спартанцами.       Так случилось, что красные прорвались в Д6, и предварительно бункер был заминирован. Артём без колебаний повернул рычаг, и здание было взорвано до основания, ещё и взрыв реактора разнёс все дополнительно.       Артём погиб героем, которого будут помнить. Но для него это не оказалось концом. Бог решил дать Артёму шанс, переродив в совершенно другом времени. И тот не был рад этому факту. Жить ещё одну жизнь, ещё и с воспоминаниями о старой, было глупо. Но раз судьба так решила, то выбора нет.       Так прошло двадцать восемь лет в новом теле. Все шло своим чередом, и он смог повстречать всех, кто был в его прошлой жизни. Но в этой жизни от уже этих людей не потеряет.       Первый кого он встретил, был Женька, который оказался его соседом, так ещё и одногодкой. Но печалило то, что никто ничего не помнил, кроме него. Хотя было бы ужасно, помни они то же, что и он. Тот ад, и те страдания, хотелось забить глубоко в сердце.       Очередной день в качестве преподавателя истории старших классов. Сам был классруком десятого класса. Его ученики занимали первые места в олимпиадах, по всем предметам и искусствам. В особенности его ученики занимали первые места в области по истории. Ученики его любили и уважали, за то, что он был добрым, но и не распускал их до невозможности. Помогал, если в этом нуждались, и, если ему что-то нужно было, ученики не отказывались.       Самое для него смешное, было то, что у него в классе, была ученица, очень похожая на Мельникову, которую он так недолюбливал. И оказалось, что это она и есть, так ещё и её отец тоже, как был военным, так им и остался. Девочка проявляла признаки симпатии к Артёму, но тот игнорировал их, так как все же ему это не было интересно.       После уроков к нему подошёл один из парней, и попросил помощи. У него там проблемы с группой парней из одиннадцатого класса другой школы. И зная, что Артём был раньше тем ещё хулиганом, обратился:       — Артемий Александрович, не могли бы вы мне помочь… — парень рассказал всю ситуацию в ключевых деталях.       — Я тебя понял, так… Где ты там с ними встретиться должен?       — В вот этом дворе, — он показывает сообщение с номером здания, и фотографией дворика.       Артём томно вздыхает, понимая, что это его двор. Не хватало ещё проблем с соседями.       — Я тебе помогу, но взамен ты никому не скажешь об этом и принесёшь мне завтра шоколад в благодарность, — он щёлкнул парня по носу.       — Есть, сэр — парень собрал свои вещи и убежал из кабинета.       Артём в свою очередь, сел за стул, и стал думать, что же делать. Самое смешное, что когда после выпуска из педагогического, он пришёл в эту школу, учителя подумали, что он переводится, а когда показал документы, то лица стали серьёзными. Артём был достаточно умным, и сообразительным, во всех сферах. Никто не знал, почему он решил преподавать именно историю. Ну, помимо истории он иногда заменял учителей литературы и языка. Но это было очень редко.       Вот, доделав дела, он направился домой. Встретится с теми парнями, он должен был уже через час. Он сходил в душ, ну и оделся так, чтобы его принял за старшеклассника, ну или на крайняк студента.       Вышел на улицу, и сел на скамейку, и тут ему пришло сообщение о том, что к нему скоро должны подойти. Ну Артёму было скучно, ну и взяв сигаретку, закурил. И не успел он и половины скурить, как его окликнули три парня.       — Это ты Артём? — по-хамски обратился парень, не высокий такой, на вид лет семнадцать.       — Да, я. А вы я так понимаю те парни, которые полезли на моего уч… друга? — вовремя он исправился. Огрёб бы проблем потом за это.       — А чего это он сам не пришёл? Зассал? — сказал второй паренёк.       — Во-первых, вы ему руку травмировали, и он сейчас в больнице. Во-вторых, вам и меня хватит, — сказал Артём, делая пыху. — Трое на одного — нечестно, конечно, но и не в такие ситуации попадал.       — Не слишком уж ты дерзкий? И с каких пор десятиклассники так свободно курят на улице?       Артём аж закашлялся от такого заявления. Он, конечно, знал, что молодо выглядит, но не думал, что его за шестнадцатилетку проймут. — Ребят, может мы просто мирно все обсудим, и разойдёмся? — Артём решил не нарывается, все же за избиение и срок впаять могут.       Но парни были настроены враждебно. По крайней мере двое из них. А вот третий стоял в сторонке, с прикрытым лицом. Но он пристально наблюдал за Артёмом. Его глаза были голубыми как небо. А когда их взгляды пересеклись, парень натянул капюшон ещё сильней, и отвернулся в сторону. Это показалось Артёму странным…       От мыслей Тёму оторвал парень, который толкнул его в плече.       — Мы пришли разобраться с этим пацаном, который лез не в своё дело. Но раз уж ты за него пришёл, тебе и отвечать, — парень ударил Черного в живот.       Но тот решил притвориться что ему больно, и согнулся, схватившись за живот только для того, чтобы потом напасть. Это хорошо работало с несмышлёными парнями, которые посчитав что выиграли, переставали смотреть, на противника.       Так и случилось, парень отвернулся, и начал трепать о том, какой Тёма хиляк, но в этот момент его схватили за руки и прижали к скамейке.       — Урок первый: никогда не поворачивайся спиной к противнику.       Артём достал из кармана парня раскладной нож, который явно не для красоты там лежал.       — Урок второй: не носи с собой нож на разборку, если не хочешь попасть в колонию строго режима, сосунок.       Второй парень даже не рыпнулся, когда понял, что их раскрыли. А вот тот, кого скрутили, начал язвить не по-детски.       — Да че ты, блядь, пристал со своими уроками! Не дорос ещё нас учить, сука, — парень попытался вырваться, но противник был намного сильней него.       Артём демонстративно вздохнул, и закатил глаза.       — Я тебе помочь пытаюсь, придурочный. Вот сколько тебе лет? — Артём старался вести себя как можно дружелюбней, но хватку не ослаблял.       Но из уст парня он слышал лишь маты, да чтоб он пошёл куда подальше.       — Давай по-хорошему, — он постепенно начал выкручивать руки парня, что могло привести к вывиху или даже разрыву сухожилий.       Парень закричал от адской боли.       — Теперь скажешь сколько тебе лет? А я тебя отпущу.       — Да семнадцать мне! Отпусти!       Артём спокойно отпустил парня, и снова достал сигарету.       — Я в твоём возрасте за ношение подобной побрякушки чуть в тюрягу не сел. Её, я конечно же, не верну, только если лично родителям, — он положил нож в карман. — И хотелось, чтобы вы больше не лезли к моему другу. Всё поняли?       Парни кивнули, поняв, что попали в передрягу.       — И прости, парень в капюшоне, не скажешь своё имя? — любопытство взяло вверх, и он все же это спросил.       — Паша… — парень сказал это тихо, но Артём услышал.       — Не хочешь как-нибудь прогуляться? Вот мой номер, — Артём протянул листочек, с записанным номером. — Если надумаешь, звони.       Артём просто встал и направился в свой подъезд. Парни стояли в шоке.       — Что это было? — спросил один из них у Паши.       — Сам не знаю… — хоть и не понимал, но листочек сохранил.       Зайдя в поезд, Артём переменился в лице. Он знал, что это он, и был рад, что он младше. Лицо налилось красным от гнусных мыслей. По началу не верил, но все сходилось. Видимо от судьбы никуда не сбежать.       Вечер прошёл достаточно весело, учитывая то, что он встретил человека, которого хотел встретить в этой жизни. И теперь он не понимал, то ли он был любим богом, или проклят. Хотя их встреча явно была благословлена. Теперь осталось выяснить, помнит ли он хоть что-то… Если он хоть что-то помнит, то это приведёт Артёма в ещё больший восторг, ведь если они сблизятся, он сможет отдать все причинённые ему страдания вдвойне.       Так проходит день за днём, неделя за неделей, но парень так и не позвонил. Артёму стало не по себе, но уже с утра ему на стол приходят документы о переведённом ученике. Он решил почитать уже после того, как увидится с ним.       Его вызвали к директору, чтобы передать оценки парня, да и представить парня воочию.       Зайдя в кабинет, он увидел Пашу, такого молодого и красивого… Но по Паше не было видно, что он рад этой встрече.       — О, Артемий Александрович, вы как раз вовремя. Так как в вашем классе мало учеников, этот новенький идёт под ваше попечение.       — Конечно, — Артём улыбнулся парню. — Тогда я отведу его в класс?       — Да, конечно. Скоро уроки.       Он вышел из кабинета директора, и лицо перестало выражать лучезарную улыбку. Он снял туго завязанный галстук, и пиджак.       — Не думал, что тебе пятнадцать, — он посмотрел в сторону парня.       — А я не думал, что вы учитель, Артём. И с какого же фига вы тогда на драки со школьниками ходите? — парень выглядел самоуверенно, как и тот Паша, которого он знает.       — Шкет, с этого дня, для тебя я — Артём Александрович, или учитель, — он почесал его по голове, от чего у Паши с аккуратно уложенных волос, всё превратилось в ёжик.       — Да, учитель, — он закатил глаза.       — Мы пришли.       Он заводит парня в класс, и звенит звонок.       — Как же вовремя…       Ждёт, пока все сядут на места, и начинает объявление.       — Для начала, сегодня на моём уроке я разрешаю посидеть в телефоне, у вас идёт выписывание оценок за первый семестр. А ещё, — он подтягивает за рукав Пашу, — у нас новый ученик. Зовут Паша, будьте добры с ним подружиться.       Все замерли. Девочки начали шушукаться, как и пацаны. — А теперь, свободны. Только сильно не шумите, — Артём сел за стол, и открыв журнал, начал что-то черкать в блокноте.       К Паше сразу же подошла пара девочек и предложили сесть на одно из свободных мест возле них, но паша заприметил свободную парту в конце класса, куда и сел. Перед ним сидела Аня и Алёша, которые о чем-то увлечённо говорили, но потом поворачиваются к Паше.       — Я Аня, будем знакомы, — она протягивает ему руку.       — Приятно, я Паша, — он пожимает её в ответ,       — А я Алёша. Слушай, а ты чего так поздно перевёлся?       — Семейные обстоятельства вынудили… — парню не хотелось это обсуждать.       — Я тебя понял. Не хочешь с нами в карты?       Паша удивился этому предложению, — а разве можно?       — На уроках Артемия Александровича, да. Он говорит, что это развивает память и внимательность. Да и вообще, наш классный — просто бомба! Вот пройдёт пара недель, и ты сам всё поймёшь, — Анна говорила это слишком воодушевлённо, что только слепой не заметил бы её чувства к нему.       — Аня! Ты же знаешь, что это запрещено, — Алёша хлопнул её по плечу. — Из-за тебя, его могут уволить, идиотка!       Паше было смешно за этим наблюдать, но потом он замечает пристальный взгляд учителя на себе, от чего становится жутко.       — А сколько ему лет? — поинтересовался Паша.       — Вроде двадцать восемь, — сказал Алёша, оборачиваясь на учителя. — Он не выглядит на свой возраст, да?       — Вообще нет. Если бы не знал, что он учитель, подумал бы что наш одногодка, — констатировал факт, Паша.       В его голове сейчас крутились странные мысли: «Блядь, ну я и влип! В прошлой жизни мне его не хватило…». Он думал об этом, с той самой встречи. Ну не бывает таких совпадений.       «А если он тоже все помнит?» — это напрягало больше всего.       Он не то чтобы не хотел видеть Артёма, было страшно, что случится то же, что и в прошлой жизни. Артём знал о его мыслях, благодаря черному, но не простил. А значит если и помнит, то явно не простил. Хотя поведение было дружелюбным.       На протяжении последующих дней учёбы Артём вечно тёрся возле Паши. Уж слишком он хотел с ним сблизиться, и в конце одного рабочего дня, он, выходя из кабинета, увидел Пашу, стоящего, и ждущего его.       — И чего мы домой не ушли? — поинтересовался Артём.       — Вас жду. Ты же предлагал как-то прогуляться, так вот я согласен. Прямо сейчас, — парень встал напротив Тёмы, и с ухмылкой вгляделся ему в глаза.       — Тогда пошли на парковку, свожу тебя куда не будь.       Паша в недоумении посмотрел на учителя, но уже через пару минут, на парковке школы, увидел красивую Toyota Scion TC, светлого серого цвета.       — Воу… Красивая.       — Только вот жрёт многовато… Запрыгивай на заднее, — он разблокировал заднюю дверь.       Артём завёл машину, и они тронулись в сторону центра. Там заехали в кафе, где Артём заказал кучу вкусняшек.       — А с чего такая щедрость? — парень заподозрил что-то неладное.       — Я думал, что ты помнишь о собственном дне рождения. Хотя оно и ясно. Все же ты сам живёшь, некому об этом напомнить.       Парень злостно посмотрел на Артёма, который не со зла сказал это.       — Прости, я не хотел тебя обидеть. Я тоже в достаточно юном возрасте лишился матери, и меня усыновили.       — Тебя хотя бы усыновили… А я всегда был один, — он сказал это, позабыв о том, что перед ним сидит человек, который возможно помнит свое прошлое.       — Не грузись ты так. Если ты хочешь, я могу оказать тебе моральную поддержку. Если станет вот прям очень хреново, приходи ко мне. Как тебе идея? — Артём не подавали виду, что в его то голове мысли о совершенно другом, а не о помощи.       — А это нормально что учитель будет помогать ученику вне школьных занятий?       — Мне — можно.       Им принесли заказ.       — Я не знаю, понравится ли тебе вся эта еда, но попробуй.       На столе стояла пицца, пара десертов, и чашка горячего шоколада.       — Выглядит вкусно… Мне же точно можно это есть?       — Конечно. С днём рождения, — он искренне улыбнулся, позабыв всё, что на планировал заранее. Счастливо лицо Паши, который чуть ли не плача, ел все заказное, было слишком милым.       Поев в кафе, Артём предложил поехать к нему, где они посмотрели фильм, и Артём отвёз его домой.       Все остались довольными, и самое главное счастливыми.       Так начало происходить всё чаще и чаще, пока не пришло время нового года. Школьная дискотека начиналась в шесть вечера и должна была закончиться в десять. Артём же прошёл туда как наблюдатель, но в конце концов, помог своим же учащимся протащить туда алкашку, и глушил вместе с ними. Там был и Паша, но он сидел где-то в углу, и изредка к нему подходили девчонки, и предлагали потанцевать, но он вежливо им отказывал.       После двух стаканов коньяка с колой, Артём пошёл плясать с ученицами одиннадцатых классов. А уже ближе к девяти, он вышел на сцену, и взяв микрофон, начал говорить то, чего не следовало бы говорить учителю.       — Диджей, сделай музло потише! — крикнул он в микрофон. И музыка сразу стала тише. — Так-то лучше. Торжественно поздравляю всех учащихся с новым годом! Вы заслужили отдых, — он вытащил микрофон из стойки. — А теперь, диджей, вруби-ка что не будь зажигательное! Ща учитель истории покажет, как надо плясать! — он берет микрофон с собой в зал и хватает сидящего Пашу за руку. — Не сиди в углу, пошли, это конечно не последняя дискотека, но ты не должен тут сидеть!       Они выбегают в центр зала, и тут включается любимая песня Артёма. Кто бы мог подумать, что этот идиотский ремикс Верки Сердючки, ему так зайдёт. Он, отдав микро какому-то левому челу, начал показывать, как надо плясать, и это выглядело ни как танец пьяного в зюзю человека, а как неплохой такой дэнс движ. На какое-то время все забыли, что он учитель, и начали общаться с ним более свободно.       Паша в свою очередь не отставал от Артёма, и хоть и не пил, но танцевал отлично. Ему впервые было так весело.       Всем стало грустно, когда в десять их разогнали по домам.       Самое весёлое началось потом…       Артём был слишком пьян, чтобы садиться за руль, поэтому бедняге Морозову, пришлось тянуть его домой. Пройдя половину пути, Черный наконец заговорил.       — Я не думал, что быть учителем так весело… Тогда я видел лишь кровь и страдания других, а сейчас это кажется страшным сном, — он остановился, и уже самостоятельно сел на скамейку, которая была неподалёку. Потянулся в карман пиджака, и достал оттуда сигарету, после закурил, и продолжил, после не длительной затяжки, — И я бы никогда не подумал, что мы так изменимся, Атос… Даже не верится, что ты, и мой ученик. Ха-ха-ха. Как же это абсурдно, так ещё и приходится притворяться что я ни хрена не помню, и от этого ещё больней. Вот какого черта ты такой добрый и милый?! — слезы навернулись на его глазах, а голос постепенно становится тише.       Паша не верил своим ушам. Сейчас в его голове была такая неразбериха, хуже запутавшегося клубка ниток.       — Ты… помнишь? — спросил он, чтобы удостовериться в реальности происходящего.       — Конечно я помню. Как я могу забыть то скотское отношение к тебе? Я во всем виноват. Как же я жалею, что тогда оставил тебя, — теперь он ревел, как не в себя, позабыв про сигарету.       — Господи, Тёмыч, ты чего раскис? — Паша присел рядом, и погладил того по голове.       — Я хотел мстить, но сейчас понимаю, что мстить здесь надо далеко не мне… Какая же я скотина! — такого даже Паша не ожидал. Артём сейчас выглядел не как взрослый, а как ребёнок, который пережил все, что только можно, и уже не понимает самого себя.       Паша понял, что пора тащить его домой. Вырвал из рук ревущего Тёмы, сигарету, и кинул на асфальт. После чего взял бедолагу под руки, и направился к нему домой. Благо осталось совсем чуть-чуть. Всю оставшуюся дорогу Артём ныл о том, как он был не прав, и о том, как он перед Пашей извиняется.       Прейдя домой, он уложил того спать, а сам пошёл на кухню, к которой так привык. Столько раз уже в ней был, что уже ведёт себя как дома. Хотя это стало его вторым домом. Приготовил себе чая, и сел его пить, смотря новостную ленту в инстаграме.       Через полчаса, он почувствовал чужие руки на своих плечах, что его испугало. Несло алкоголем, и куревом, которое не успело выветриться. Почему-то он вспомнил как они были на театральной… Вспоминал с болью, и половины уже и не вспомнит… Точнее не хочет вспоминать.       — Артём, тебе лучше пойти и посп…       Чужие губы, накрыли его собственные. Продолжалось это до тех пор, пока Паше начало не хватать воздуха, и он отстранился.       — Прости меня, я больше не могу… — Артём снова поцеловал его в губы, но уже более нежно (по стандартам пьяного человека, это было нежно).       Паша не сопротивлялся, но ему не нравилось, что его прижали к столу. Поэтому одним ловким движением он поменял их местами, и сейчас пьяный Артём, лежал на столе. Расстёгнутая наполовину рубашка, и красное от возбуждения, и алкоголя, лицо.       А Артём, поняв в каком положении сейчас находится, возбудился ещё сильней. Он не был против быть взятым, тем более ситуация благоволила.       У обоих в миг снесло крышу, и вот они уже снимают друг с друга одежду. На шее Артёма постепенно появляются ядовито красные укусы и засосы. Жадные метки Паши, который просто не хотел терять так желаемое сокровище, которое по глупости лишился в прошлом.       Дойдя до сосков, Паша остановился и сначала провёл по всему телу ладонью. Руки у него были до жути холодные, поэтому Артём выгнулся под ним, от невероятно странного, но приятного ощущения. А когда пальцы достигли сосков, и зацепили их, Артём невольно пискнул, прикусив губу. Сейчас было не до самообладания…       — Я смотрю, у тебя очень чувствительная грудь… — он наклонился к его уху, продолжая ласкать соски Тёмы. — А как насчёт ушей?       Он слегка прикусил мочку уха, после чего прошёлся по внешней стороне языком. Реакция Артёма была предсказуемой. Он не скрывал получаемого удовольствия, и просто отдался процессу целиком.       После отправления штанов в полет, Паша занялся подготовкой Артёма к ещё большему удовольствию. Смазки как таковой не было, но был старый добрый способ — слюна, которая всегда спасала в подобных ситуациях.       Обильно смазав пальцы слюной, Паша ввёл один палец на фалангу в возбуждённого Артёма. Тот в свою очередь от странных ощущений, начал чувствовать себя крайне неуютно, и даже больно.       — Паша, не всовывай его туда… — жалостливо простонал Артём.       — Нет уж, тебя надо приготовить, иначе будет больно.       Артём заткнулся, и попытался получить от этого удовольствие, и начал его получать лишь после того, как Паша ввёл второй палец и достал до самой простаты.       Артём от такого чуть не кончил, но постарался держаться, но с каждым движением его пальцев, там, внутри, становилось всё тяжелей, и тяжелей держатся. Не выдержав введение третьего пальца, он кончил, и его стоны были настолько громкими, и сладкими, что Паша невольно вывел пальцы их парня, чтобы рассмотреть его всего.       — Уже? — Паша даже хихикнул.       Но вот Артём воспринял это немного не так. Он сел на край стола, и оттолкнул от себя Пашу.       — Давай прекратим это, — твёрдо произнёс он, и из глаз полились слёзы.       Паша понял, что сделал глупость, и обнял парня, который сопротивлялся.       — Какой же ты восприимчивый. Если бы я знал об этом раньше… Прости, — он отстраняется от Артёма. — Ты не против что я займу ванну? Видишь ли, у меня стоит…       Артём опустил глаза, и увидел, как в него упирается член Паши. Он резко притягивает его обратно к себе, пытаясь скрыть смущение от увиденного.       — Ты чего?       — Мы можем продолжить, — сказал Артём, ложа руку на пах Морозова, чтобы хоть как-то загладить вину за глупость.       — Ух какие мы переменчивые. Я думаю, нам лучше переместиться на кровать, иначе у тебя завтра будет адски болеть спина, — произнёс он, проводя рукой по его мягким волосам.       Паша легко поднял Артёма, что перепугало второго. Он не знал, что он настолько лёгкий, и от страха вцепился в парня, ну уж слишком сильно. Но когда понял, что под ним кровать, ослабил хватку.       Паша кинул его на кровать, и навис сверху, вовлекая в глубокий, страстный поцелуй.       — У тебя есть презервативы? — спросил Паша, отстраняясь от губ.       — В кармане рюкзака, он на стуле.       Благо стул был близко, да и презервативы были во внешнем кармане. И тут до Морозова дошло что с этим рюкзаком он чаще всего с ним гулял. Точнее гулял с этим рюкзаком постоянно.       — А ты, я смотрю, уже давно все это запланировал…       Артём на это лишь прикрыл лицо руками. Было стыдно признавать, но изначально он хотел изнасиловать пацанёнка и заставить его страдать, но потом как-то и забыл про презервативы в кармашке.       — И как давно?       — С самого начала… — не скрывая, ответил Артём, все также закрывая лицо руками.       Паше не нравилось, что Артём скрывает лицо в такие моменты. Он одним ловким движением приставил головку своего члена к заднему проходу Артёма и резко ввёл в него член в полдлины, чтобы он не закричал от боли. Все же он маловато его растянул… Артём сжался слишком сильно, и из-под ладоней потекли слезы, а зубы сжались так, что можно было услышать скрежет той боли, которую он испытал.       — Я слишком поспешил, — сказал Паша, начиная двигаться обратно.       В мгновение ока его оплели ноги Артёма, которому явно эта идея не нравилась.       — Не… смей… — сказал он хриплым голосом.       — Как скажешь, — впервые он понимал, что сделал плохо, поэтому послушался.       Так прошло пара минут, и Артём наконец разрешил Паше двигаться. Весь дальнейший процесс происходил слишком сумбурно. Артёма за пару часов сумели выебать не менее чем в двадцати различных позах, и местах. Но уже в ванной его отрубило с концами. Паша помог ему помыться (на самом деле он помыл его сам). После чего перенес на кровать, и обняв, тоже задремал.       Это был лучший день за все их жизни…