Никогда не жалеть.

Громкая музыка и яркие вспышки раздражали опьянённый мозг. Мысли смешивались в вязкую кашу, роились в голове миллионами пчёл, а язык, словно замороженный, не поддавался моим приказам. Я сидела в пол оборота на бардовом велюровом стуле, положив голову на его спинку, уместив подбородок в сгиб локтя. Вокруг меня шумно говорили люди, курили и напивались, кое-где бились бокалы, осколки хрустели под ногами у посетителей бара. Это было небольшое помещение, заставленное круглыми деревянными столиками, которые покрывала красная скатерть с длинной бахромой. Высокие окна, выходящие на центральную улицу города, обрамлялись портьерами с замысловатым разноцветным рисунком. На большом плазменном телевизоре показывали никому не интересный футбольный матч. В нескольких метрах от меня стояла барная стойка из тёмного дерева с резными бортами, которая то и дело полировалась девушками-официантками, от чего блестела и отражала свет софитов над низкой сценой в углу заведения. За стойкой ютились полки с бутылками виски, вермута, водки и коньяка. В углу скучал кофейный аппарат. С противоположной стороны толпились пустые кеги. Стрелка часов уже давно перешла за полночь, а Лондон всё ещё жил, отбивая, словно сердце, ритм популярной песни. Я сама невольно стучала пальцами по мягкой спинке стула. Моя подруга давно покинула меня и, ухватив под руку симпатичного парня с длинными кудрявыми волосами, умчалась в кэбе в Гринвич. Ева легкомысленная, через чур влюбчивая, а когда в неё попадает алкоголь, перестаёт быть себе хозяйкой. Она вечно попадала в передряги. Случайный секс для неё норма, а покурить травку с незнакомцем привычное дело. Безумие это или способ справиться с внутренней трагедией – решать вам. Я не считаю нужным лезть в её дела, пусть хоть весь Вестминстер побывает у неё в постели. Не судите меня. Такова сущность человеческих отношений. Выгода, да и только. Будь вы друзьями, любовниками или супругами – всё подчиняется простой математике: поможешь мне, я помогу тебе. Каждая мать хочет получать помощь от своего ребёнка, каждый муж надеется на свою жену. Помогала ли мне Ева? Ни разу. Просила ли я её о помощи? Нет. Мы долго эволюционировали, чтобы в конечном счёте получить в подарок от природы вторую сигнальную систему. Пользуйтесь ей, это бесплатно. Желания, лежащие в основе пирамиды Маслоу, всегда двигали людьми. Не важно кто, австралопитек или человек разумный – все хотят пить, есть, спать и размножаться. Далее мы сами водрузили на это незамысловатое основание новые пачки желаний. Социализация, безопасность, уважение, признание, гармония и стабильный вай-фай. Чёртов алкоголь всегда тянет на философию. Мне было тошно от запаха сигарет. Голова болела от криков и смеха людей. Нужен глоток свежего воздуха. Срочно. Я проталкивалась к выходу сквозь толпу студентов, отмечающих чей-то день рождения. Они злобно сверкали глазами и шипели, когда я наступала на их новую обувь, огрызались и недовольно хмыкали, когда приходилось слишком сильно отпихивать их с пути. На улице пахло землёй, выхлопом и мокрым асфальтом. Яркое жёлтое освещение слепило уставшие глаза. По оживлённой дороге мчались автомобили, разбрасывая, словно хрустальные шарики, капли свежих луж из-под колёс. За отреставрированными домами в стиле ампир росли офисные небоскрёбы. Здесь сталкивались Викторианская эпоха со своей классикой и романтизмом и скучная современность со стеклянными фасадами и металлическим блеском светодиодных ламп. Трёхэтажные жилые постройки, окна которых выходили во дворы-колодцы, были напичканы цветастыми вывесками магазинов и баров. В двух кварталах находился вокзал Паддингтон, поэтому улица была полна кэбами и приезжими с большими и маленькими чемоданами, которые приносили с собой запах пыльного вагона и дизельного топлива. Я брела вдоль дороги, огибая лужи и встречных пешеходов. Дождь уже давно закончился, но по водосточным трубам всё ещё ручейками стекала грязная вода. Стук капель о жестяные козырьки над дверьми заглушал лишь шум проезжающего мимо такси. Похолодало. Я сильнее укуталась в пальто и засунула руки себе в подмышки. Пальцы покалывало от прохлады, а зубы глухо застучали. Поймать бы такси, да только у меня напрочь отсутствовало желание сидеть в душном салоне старого кэба. Из-за этого я продолжала идти по скользкой брусчатке. Моя любимая праворульная Тойота, которая спасала меня от суеты мегаполиса, грустно ждала около моего дома. Я повернула на первом перекрёстке, успев перебежать дорогу на последние секунды зелёного сигнала. Это был узкий переулок, который словно находился в прочном пузыре от главной улицы. Здесь было тихо и темно. Мимо проехала полицейская машина с включенными проблесковыми маячками. Ещё одна улица. Не такая шумная, как первая, но и более оживлённая, чем вторая. В центре стояла дорожная служба, которая перекрывала движение и разворачивала желавших проехать автомобилистов. Вся дорога была оцеплена жёлтой полицейской лентой. Я замедлила шаг, всматриваясь в толпу полицейских. С краю, почти на тротуаре, стояла машина инспектора Лестрейда. Чёрт возьми, как же интересно, что там происходит! Алкоголь в моей крови только подстёгивал любопытство, поэтому я ускорилась, выискивая инспектора среди людей в форме. Вот он. Стоит, оперившись на крышу патрульной машины, и напряжённо разглядывает что-то перед собой. Подойдя ближе, я заметила мужское тело, лежащее в неестественной позе, Шерлока Холмса, который, как шаман, плясал вокруг него, и Джона Ватсона, с серьёзным видом наблюдающего за детективом. Доктор заметил меня первым и приветственно поднял руку. Лестрейд обернулся через плечо и жестом подозвал меня к себе, а Холмс, который находился словно в трансе, вовсе не обратил внимание на моё появление. - Доктор Шервуд, - мило кивнул инспектор и протянул руку. Я пожала её. – Чуткий нос патологоанатома учуял труп? Я улыбнулась краем губ. Перед глазами всё плыло, но я мужественно держала себя в руках. Тело мужчины лежало на животе. Его ноги были раскинуты в стороны, а руки вывернуты локтями к верху. У головы блестела уже коричневая лужа крови. Небольшая, словно это было носовое кровотечение. Мужчина был одет в дорогой деловой костюм, состояние которого оставляло желать лучшего. Лоскуты ткани торчали во все стороны, рукава изорваны, а штанины грязные, будто он валялся на мокрой земле. - Что произошло, инспектор? – Выдавила из себя я, изо всех сил контролируя неповоротливый язык. - Его нашли около часа назад, сказали, что тело просто выбросили из машины без номеров. Наглухо тонированной, редкой марки. Мы смогли опознать его: мистер Отис Мур, владелец компании по созданию программ для персональных компьютеров. «МурИнк», возможно, слышали. Я усмехнулась. Глупое название. Мне всегда казалось, что люди называющие компании своими именами снобы и самовлюблённые выскочки. Ева говорила, что они просто гордятся своими достижениями. - Недавно, - продолжил Лестрейд, - он обратился к нам по поводу похищения своего ружья… - Да-да, - перебила его я, - Лиам Аддинктон. До сих пор «отдыхает» в морге. «Вор с того света», как его окрестили газетчики. - Не знал, что вы читаете газеты, доктор Шервуд. – Холмс подкрался незаметно, материализовался около меня и инспектора. Дымка сосредоточенности всё ещё витала вокруг него, но он уже не выглядел задумчивым. - Вечера бывают скучные. – Ответила я, переминаясь с ноги на ногу. Холодный ветер обдувал меня с ног до головы, принося запах речной воды из Темзы. - Неужели? – Детектив поднял брови, снимая с себя виниловые белые перчатки. – Я бы хотел увидеть завтра отчёт по вскрытию, заеду после двух часов дня. - У меня завтра выходной, - я сложила руки на груди и с вызовом посмотрела Холмсу в глаза. Меня охватил озноб. – Молли Хупер дежурит. - Вскрытие должны провести вы, доктор Шервуд. – Кажется, детектив даже не обратил внимание на мои слова. Что-то внутри закипело. Кровь или алкоголь, я не могу точно сказать. Озноб сменился жаром, мои щёки защипало. - Нет. – Твёрдо ответила я. - Нет? – Переспросил Холмс. Его раскосые светлые глаза сузились в маленькие щёлки, отражая холодный блеск полицейских мигалок. Или они сами его источали? - У меня завтра выходной, - повторила я. Стоять на своём. Вот что важно в общении с этим человеком. Я его не боюсь. Или боюсь? Нет, я злюсь на его бестактность и эгоизм. Я словно на секунду заглянула в зеркало и увидела своё отражение. Холмс приблизился ко мне, слегка наклонил голову к моим волосам. От его тела исходило леденящее напряжение, которое мгновенно переползло ко мне. Все мои мышцы дрогнули, а зубы сжались так, что скулы свело. Возможно, всему виной холод, пронизывающий меня насквозь, но я отчётливо почувствовала, как заложило мои уши от купола, которым Холмс накрыл нас. Казалось, что здесь никого нет, только я, раздражённый нарушением личных границ врач-патологоанатом, и Шерлок Холмс, самодовольный своим превосходством детектив-консультант. Он сделал лёгкий вдох, принюхался и практически шёпотом произнёс: - Для вас выходной – это повод выпить пару бокалов джин-тоника? – Он поднял голову, обнюхивая меня, словно во круг меня витала алкогольная аура. – Джин, тоник, лайм и лёд. Скудный коктейльный набор отлично подходит для заядлых любителей. Новичок вряд ли осилит бокал этого напитка. - Вы не плохо разбираетесь в алкоголе, мистер Холмс, - я сделала шаг назад, чтобы обрести уверенность. Близость детектива, его ненавязчивый запах лимона и бергамота, тяжёлый холодный взгляд и давление, которое он оказывал на меня, слегка выбили из колеи. Я не люблю чувствовать себя побеждённой, он, полагаю, тоже. Но я просто не могу проиграть в этой битве. – Любитель или профессионал? Хотя, скорее всего, вы предпочитаете что-то более тяжёлое. Я многозначительно улыбнулась и начала сверлить взглядом Холмса, как он сверлил меня. Детектив замер, казалось, он перестал дышать. Напряжённость нарастала, но это уже была не попытка отыскать гадкие подробности, клочки истины или факты, а немое, бездвижное бегство. Я попала в точку. Даже вас, мистер Холмс, можно обескуражить. Как я поняла? Наблюдала, да и только. Однажды я заметила желтушность склер. Почти не заметную обычному глазу, но я смогла её отметить. Совсем лёгкая, светлая-светлая такая, что не каждый врач обратит внимание на её. Состояние печение не обнадёживает. Она ещё не в том состоянии, чтобы заявить о себе, но находится на низком старте. Что это может быть? Я долго склонялась к недолеченному гепатиту типа А, но в другой день, когда Холмс осматривал труп Лиама Аддинктона, закатав рукава и обнажив ямку локтевого сгиба со светлой фарфоровой кожей, я увидела вздувшуюся голубую вену, покрытую узелками и рубцами от длительных уколов. Слегка покопавшись в грязном белье, а точнее в медицинской карте мистера Шерлока Холмса, я не нашла ничего о долгосрочном лечение. Кальция хлорид, кальция глюконат, химиотерапия могут давать подобную картину, но, как уже было сказано, ничего подобного я не нашла. Остаётся один вариант. Наркотики. Конечно, я могла ошибиться. Ведь есть шанс, что мистер Холмс в обход медицинских записей лечил тяжёлое заболевание, что у него есть добродушная соседка-медсестра или же сам доктор Ватсон помогал своему другу побороть недуг. Шанс небольшой, но я могла ошибиться. К счастью, живая реакция детектива, его расширенные зрачки, застывшие на моём лице, и сжатые так, что на висках проступили тонкие вены, зубы говорили об обратном. Он выдохнул застоявшийся в лёгких воздух, шумно, с напором, будто пытался задуть несуществующую свечу, и, спрятав руки в карманы серого пальто, приподнял подбородок. - Очень непрофессионально отмечать такие подробности при служителе порядка, доктор Шервуд. – Язвительно отметил он так, что услышала только я. Это был мой выход. Свет. Камера. Я сделала шаг навстречу детективу, привстала на носочки, чтобы дотянуться до его уха, и прошептала: - Самое прекрасное наслаждение – это видеть вас поверженным, - я отчётливо увидела, как по шее Холмса побежали мурашки от моего тёплого и пропахшего алкоголем дыхания, - слегка возбуждает. – Безразлично заметила я и, взявшись за поднятый воротник его пальто, аккуратно уложила его на место. – До понедельника, мистер Холмс. Я кивнула Лестрейду и Ватсону, сделала несколько шагов спиной и, обойдя место преступление, направилась домой. Взбудораженная своей явной победой и удовлетворённая минутной слабостью детектива.