Я любил тебя больше, чем ангелов и самого, и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих. И. Бродский
Солнце светит, и так тепло, что даже вставать не хочется. Эрен сонно шарит рукой по полу, пытаясь выключить будильник. В любом случае, если он не придет и сегодня, то количество прогулов перевалит за все допустимые нормы. Может быть, даже исключат. От этой мысли в затылке начинает пульсировать головная боль, и Эрен резко подрывается. А почему, собственно, солнце светит? У его комнаты окна выходят на западную сторону. Эрен изумленно оглядывается, понимая, что это совсем не похоже на его комнату. Он хватается за подоконник рядом с кроватью и подтягивается на руках, чтобы посмотреть в окно. Там вместо шумного центра Митры открывается вид на лес. Да что ж такое! В Митре никогда не было леса, только национальный парк. Его похитили, что ли? Сначала Эрен думает о том, что тогда можно не идти на учебу, потом — о том, что он идиот. Надо срочно звонить кому-нибудь и пытаться выбраться отсюда раньше, чем начнутся проблемы. В школе-то, конечно, вряд ли будут спрашивать с похищенного, но мать разволнуется. Вот черт! Эрен оглядывает комнату, пытаясь найти телефон. Что-то не дает покоя. Будильник же до сих пор звонит, ну точно! Комната выглядит совсем маленькой. Белые обои, которые должны расширять пространство, наоборот делают его еще меньше. Большую часть занимает кровать, — кто будет оставлять похищенного человека на такой кровати? — рядом стоит стол, заваленный книгами, тетрадями, какими-то листами и проводами от техники, ноутбук под ними едва проглядывает. Вообще, везде — книги. Слишком много полок для такой маленькой комнаты, слишком много книг. Сколько их здесь? Телефон находится на подоконнике, причем не его. На заставке стоит карта звездного неба, на часах только-только семь отбило. Эрен, даже похищенный, никогда бы не встал в такую рань. Он обреченно вздыхает и скатывается с кровати, едва не встретившись лбом с ножкой стола. Встать получается не сразу — голова сильно кружится, а в глазах резко темнеет. Эрен смотрит вниз. Ему кажется, или все как-то ближе, чем обычно? Пахнет очень приятно. Этот запах везде, и Эрен никак не может найти его источник. Может быть, он все-таки заснул у кого-то из друзей? Он никогда не был у Саши, а она говорила, что как раз живет рядом с парком. Значит, пили. Надо будет ей сказать, чтобы в следующий раз отправляла домой. Эрен немного успокаивается и пытается снять резинку с руки, чтобы завязать мешающиеся волосы. На руке он не находит ничего. Он расчесывается пятерней, чтобы хоть как-то привести предполагаемое безобразие в порядок. Волосы мягче, чем обычно. Он придирчиво вытягивает одну прядь перед глазами. Светлая. И короче, чем нужно. Кто. Трогал. Его. Волосы? Эрен подрывается с пола и пытается найти зеркало. Оно и находится — как раз за книжными полками. Если это сделали Саша с Конни, он их прибьет. Убивать будет медленно, пока они не заплатят за каждую прядь. Эрен боится смотреть на себя. Светлые волосы — кошмар же, особенно на нем. Собрав волю в кулак, он делает шаг вперед. И, кажется, прожигает в своем отражении дыру.***
Армин, кажется, за эту ночь выспался на год вперед. Не то, что это плохо, просто даже забавно — он спит часов по двадцать в рабочую неделю, если не меньше, и перед учебой каждый раз хочется остаться в кровати и досыпать свои законные. Вместо этого он всегда кое-как поднимается. Дедушка, видимо, устал смотреть на бардак на столе и разложил все книги. Армин довольно улыбается и встает, хватая телефон с подоконника. Он проснулся раньше, чем обычно, даже без будильника. Это определенно хорошее утро. Еще бы за окном дождь не шел, но это ничего — в Шиганшине погода меняется быстро, так что к концу учебного дня уже покажется солнце. Армин с удивлением замечает, что не собрал рюкзак с вечера. Видимо, вчера слишком устал. Ну и ладно. Он улыбается, пока ищет учебники и тетради на полках, и думает о том, что сегодня можно даже зайти в магазин по дороге, чтобы купить чего-нибудь поесть. Обычно он не завтракает, но день ведь хороший, правда? Сигареты находятся в тайнике между Уайлдом и Гюго. Хорошо, что дедушка не трогал эти книги — он бы расстроился, наверное, даже позвонил бы родителям и отвлек от дел в командировке. Армин чувствует, что уже скучает по ним. Раньше они не уезжали на такое долгое время. Может быть, на месяц. Но не на полгода же! С другой стороны, когда он уедет в Митру, видеться они будут еще реже. Армин устал об этом думать еще летом, когда они выбирали профили обучения. Ну, подумаешь, не будет ни с кем видеться из своих. Это еще ничего по сравнению с тем, что оставит жизнь в Шиганшине. Кому на лесопилке нужны люди, которые не могут прожить день без синяков и ушибов? Да к черту это все. Здесь и высшее образование никому не нужно. Армин выходит в коридор, нервно поправляя узел школьного галстука, и идет проверять дедушку. Вряд ли он еще спит — обычно встает раньше всех и принимается готовить. Только Армину редко удается попробовать что-то из его стряпни, возвращается же поздно. Обычно он шатается по городу, пытаясь понять, куда дальше. Пока что он ничего не понимает. Дедушка сидит на диване и читает газету. Армин улыбается ему, покрепче сжимая лямку рюкзака, и проходит на кухню, чтобы поставить чайник. Дедушка зачем-то идет за ним. Когда Армин садится за стол с кружкой чая, дедушка продолжает стоять. Кажется, сигареты все-таки нашел. Армин обреченно вздыхает. Подумал еще про хороший день. — Ну, доброе утро, — говорит дедушка и все-таки садится рядом. — В себя пришел? — А? — Армин изумленно смотрит на него. — Да вроде и не выходил. — И правда, нормальный сегодня… — дедушка задумчиво оглядывает его. — Есть хочешь? — Нет, — Армин отводит взгляд. — Идти надо, наверное. — Допей только. Армин молча кивает. Горячий чай обжигает губы и нёбо, но ему уже все равно. Надо бы поскорее уйти, пока дедушка еще чего спрашивать не начал. Армин быстро допивает, хватает рюкзак с пола и сбегает в прихожую. — А про сигареты мы еще поговорим! — слышит он из кухни. Армину очень хочется побиться головой об стену. Вместо этого он выходит на улицу, кутаясь в свою ветровку. Зонты Армин не любит — все равно ветер такой, что их выворачивает. Да и дождь не очень сильный, даже приятно, еще и не холодно особо. Только домой надо будет как можно позже вернуться, чтобы дедушка уже остыл. Вздохнув, Армин достает сигареты из кармана и закуривает, молясь, чтобы по дороге не встретился никто из знакомых родителей. На самом деле, это не слишком умно — курить на ходу в городе, где все тебя знают, но утром очень хочется. А еще надо зайти и купить себе чего-нибудь. Единственная нормальная мысль за все утро. Иногда кажется, что это все зря. Вообще все — учеба, подготовка к экзаменам в следующем году, мечты о переезде. Армин терпеть не может эту лесную глушь, но что-то хорошее же здесь есть. Родители же зачем-то переехали сюда. Армин никогда этого не понимал — нужно всегда двигаться вперед, а не возвращаться в места своего детства, какими бы привлекательными они ни казались. С другой стороны, родители сейчас в Британии. Так что не их судить за такое. Армин вздыхает. Сигарета быстро заканчивается, успев даже намокнуть и высохнуть. Еще одну достать не решается — слишком близко к центру. Он сворачивает к магазину, покупает себе банку колы и выходит. Похоже, поесть все-таки можно будет нескоро, если Марко не поделится чем-то из своего. Он иногда носит еду с собой. А в школе ничего не меняется. Совсем. Армин сидит за последней партой, так что ему все видно, а его особо не спрашивают. То ли потому что далеко, то ли потому что всегда ответит на вопрос. На математике он решает все примеры за пол-урока, на истории просто листает свои конспекты. Конечно, у него все темы уже записаны. Иногда этим пользуется Жан. Армин замечает пометки, сделанные чужим почерком, ближе к середине тетради — как раз на Бисмарке. Кто-то расписал целую тираду о том, насколько его бесит Адам Смит. Армин понимает, к чему это, ближе к концу — автор пометок оказывается фанатом Маркса. А он тут причем? И вообще… Кто. Трогал. Его. Тетрадь? Армин переворачивает страницы, пока не находит два слова: «кто ты?». Ну, он это он. А тот, кто брал тетрадь, не умеет читать подписи на обложках. Армин пытается вспомнить, не терял ли он свои вещи в последнее время, но вроде нет. И тем более не забирал их ни у каких марксистов. Такого Армин бы запомнил. Звенит звонок на перерыв. Армин быстрее собирает свои вещи, чтобы успеть выйти на улицу — там как раз солнце вышло и дождь закончился. Может быть, их место под деревом никто не успеет занять, если Армин поторопится. Может быть, Жан согласится сходить покурить. Марко-то против будет, как обычно. Армин вздыхает. Надо бы бросать уже. Еще и дедушка… На улице Армин жалеет о том, что не взял куртку из гардероба. Несмотря на солнце, ветер все еще дует, и в рубашке все-таки становится холодно. Ладно. Хорошо. Армину уже кажется, что этот день — сплошное разочарование, и если цена у здорового сна вот такая, то лучше не спать вообще. Зато под деревом никого нет. Армин ждет Марко и Жана минут десять, подозревая, что им, в отличие от него, пришла в голову идея зайти за куртками. Из школы высыпают ученики, до Армина доносятся только крики о том, что всё это всех достало. Выпускные классы сидят отдельно — на них вообще смотреть страшно. В детстве Армин думал, что старшеклассники постоянно гуляют и развлекаются. Он еще раз смотрит на выпускников и качает головой. Двое из них как раз спешат к нему, минуя мелюзгу и девчонок. У Жана в руках ветровка Армина. Он кричит что-то, но из-за ветра его не услышать. Армин хочет побежать им навстречу, но вовремя вспоминает, что это дерево привлекает всех сколько-нибудь загадочных и печальных, поэтому остается на месте. Жан подходит первым, оставляя Марко на несколько метров позади, и кидает в Армина его ветровку. Тот ловит, конечно, но в глаз случайно попадает завязанный шнурок. Ойкнув, Армин принимается тереть лицо, пока Жан в ужасе смотрит на совершенное собой преступление. Кажется, он только что оставил друга без глаза. — А сегодня ты от нас не бегаешь, — с улыбкой сообщает Марко, садясь рядом с Армином. Устав удивляться, тот пожимает плечами и достает из рюкзака банку колы. Желудок вряд ли скажет за такое спасибо, но желудок вообще говорить не умеет. Армин хихикает. Жан и Марко переглядываются, решив, что он совершенно точно тронулся. — И волосы больше не завязываешь, — добавляет Жан, наблюдая за тем, как Армин обливается колой. — Ну вот, теперь на себя похож. — Завязываю волосы? — Армин удивленно смотрит на него. — Ага, а еще вчера не мог понять, почему я пытаюсь тебя покормить, — Марко улыбается. — Сказал, дома поел. У тебя все нормально? — Я не ем дома, — на автомате отвечает Армин. — В смысле, да. Вполне. Кроме того, что дедушка узнал про сигареты, но я что-нибудь придумаю. Если что — они Жана, так что ладно. Все не очень-то плохо. Жан прислоняется спиной к дереву, тянет руку и забирает у Армина колу. Делает несколько глотков и отдает обратно. Марко виновато сообщает, что не успел ничего приготовить вечером, поэтому сегодня они не едят. Армин обреченно вздыхает. Если он думал, что день не очень, то вот сейчас — точно плохой. — А, ты мне еще напиться вчера предлагал, — вспоминает Жан. — Сегодня в силе? — Я не пью, ты же знаешь, — Армин удивленно смотрит на него. — А повод? — Ну, ты сказал, что скорее сдохнешь, чем напишешь эти экзамены, — неловко говорит Марко. — Я тоже слышал, прости. Но у тебя же экзамены в следующем году. Или ты все-таки решил досрочно сдать? — Да я же сказал, что в этом нет… — Армин поджимает губы, пытаясь вспомнить вчерашний разговор. — А что я еще такого сказал? — Больше ничего такого, — Жан пожимает плечами. — Хистория, правда, сказала, что ты не смог ответить на литературе. И минут десять ругался, когда не получилось сдать короткую дистанцию на отлично. Шадис так охренел, что тебе четыре поставил. Так можно было, что ли? — Ладно, я вообще ничего не помню, — Армин от души бьется головой о дерево позади. — Провалы в памяти, странное поведение, я бы сказал, что это ненормально, но мне теперь... — Сходи уже к врачу, — перебивает его Марко. — Потому что… — Забей, — говорит Армин, смотря на него. — Вот с этим я сам. — С ума сойдешь раньше, чем школу закончишь, — Жан ворошит его волосы. Армин много раз говорил, что его это бесит, но кто бы слушал? Жан подходит к Марко, садится рядом с ним и кладет голову ему на плечо. Армин в очередной раз вздыхает. Все достало, абсолютно все. — Ханджи же с родителями общается, — Армин прикрывает глаза. — Так что с ней я буду осторожен, не скажу ничего лишнего, а она не поможет. Это будет еще хуже, поэтому… — Поэтому ты ждешь переезда в Митру и пытаешься разобраться сам, — заканчивает за него Жан. — Мы знаем. — Если бы здесь был нормальный психотерапевт… — тянет Марко. — Или хотя бы один книжный… — подхватывает Армин. — Гипермаркет… — Или какой-нибудь Макдональдс… — Да помолчите вы, — Жан поднимает голову, возмущенно смотрит на Марко и трет лицо ладонью. — Давайте прогуляем, а? Рядом с пивнушкой вроде кафе открылось — мне мать сказала. Посмотрим хоть, что там такое. Может, все не так плохо, как вы говорите… Кафе оказывается автоматом с газировкой. Армин уходит, не прощаясь, и по дороге еще ругается на то, что испортил себе успеваемость. Ну ладно, у него-то были биология и информатика, а у Марко и Жана, кажется, математика. И после этого кто-то будет говорить об ответственности? Хорошо, что идти далеко и дедушка ничего не спросит, а завтра можно будет что-нибудь придумать. У него все равно постоянно болит голова. Марко уныло смотрит ему в след, пока Жан достает из автомата банку с газировкой. Надо было оставаться в школе. Жан этого, конечно, не скажет, но он переживает: вряд ли человек, у которого все в порядке, может забыть целый день. Говорили же, чтобы нормально спал. Жан садится рядом с Марко и поднимает голову. Небо красивое сегодня. — Расстроился, — констатирует Марко. — Да ладно, ему полезно пройтись, — Жан пожимает плечами. — А с кафе неловко получилось. Марко ничего не отвечает, так что Жан смотрит на небо дальше. Несмотря на дождь утром, оно сегодня звездное. Это потому что нет светового загрязнения, как в Митре. И чего Армина так тянет туда? — Ты уже решил, что будешь делать после школы? — спрашивает Марко. — Если у тебя нет никаких идей, то останусь здесь, — Жан вздыхает. — Мне пообещали место на лесопилке из уважения к отцу. Бред, конечно, но я правда не представляю, что мне делать дальше. — Да, — Марко улыбается. — Я тоже. Больше они не говорят. Из леса слышно что-то, заяц, наверное, и Жан упорно вглядывается в темноту, пытаясь разглядеть его, но ничего не видит. Может быть, не у одного Армина крыша едет? А впрочем… Жан думает, что все будет хорошо. В конце концов — все же через это проходят.