Жёлтые глаза в темноте леса

Тэхен понял, что он был, на самом деле, очень одинок, когда умерли его родители. На двадцать третьем году его жизни все повернулось на сто восемьдесят градусов, когда отец и папа не вернулись домой после вечернего ужина у какой-то семьи. Родители Тэхена были самыми зажиточными во всей деревне: урожай, скот, деньги, земля. Вот только зачем все это Тэхену теперь? В свои двадцать три он понял: в этой жизни он лишний. Ким не станет хорошим хозяином, ведь отец ничему его не научил в делах фермерского бизнеса. Он не станет хорошим мужем и омегой, ведь папа никогда не показывал, как готовить пищу или убирать дом. Тэхен в пищевой цепочке этого жестокого мира был попросту лишним звеном: он не приносил никому никакой пользы и счастья. Ровно за сутки Ким Тэхен из самого счастливого и любимого омеги превратился в никому ненужного, всеми забытого неумеху. Кому нужен лишний рот в семье, который даже нож в руках держать не умеет? Первыми из дома сбежали слуги. Заметив растерянность и испуг Тэхена, забившегося в дальний угол своей спальни, они мигом попрятали свои вещички, стащили из «казны» семьи Ким, что могли, и смылись. Даже картины поснимали и серебряные ножи и ложки оприходовали! Затем ушли садовники и наемные крестьяне. Вместе со своим уходом они, конечно же, прихватили и все произрастающие урожаи на грядках. Самое дорогое и богатое поместье в деревне теперь стало ничейным. А о существовании Тэхена все забыли. В конце концов, среди деревенских было слишком много ненавистников богатой семьи Ким. Так что теперь желающих приютить, обогреть, спасти омегу было не так уж и много. Впервые о Тэхене из теперь уже заброшенного особняка вспомнили только через неделю. К нему пришла семья Ли и староста деревни — Ли Джиху. Напуганный, изголодавшийся (еда в доме кончилась ещё вчера) омега, теперь уже не имеющий никаких целей в этой жизни, бросился в объятья Джиху слишком быстро и так и не отпускал его почти до конца дня. Альфа его накормил, успокоил, посочувствовал его горю, но, подобно всем альфам этого сурового мира, нюни долго распускать не стал. Он начал рассказывать Тэхену, что делать ему дальше. Советовал продать дом, выручив неплохие деньги за него, переехать куда поближе к городу. — Ты у нас белоручка, — фыркает Джиху, мельком глядя на действительно белые и нежные руки Тэхена. — Хозяйство сам вести не сможешь. А замуж тебя никто из мужиков не возьмёт, хоть лицом ты неплохо вышел. Но омега в семье нужна, чтобы детей растить да хату прибирать, а ты ни того, ни другого не умеешь. — И… И что мне делать? — испуганно лопочет Тэхен, изредка заикаясь. Он действительно не видел себя с беременным животом или черпаком в руках. В доме ему всегда готовил либо кто-то из прислуги, либо папа. А о детях и свадьбе и речи никогда не шло. Хоть по деревенским меркам Тэхен уже «в девках» сидит слишком долго, родители считали, что брак — это то, что люди должны заключать только будучи влюблёнными до потери памяти. И, конечно же, если они готовы к созданию семьи. Тэхен к этому все ещё не был готов. — В этих местах тебе нечего делать, — вздыхает староста. — Эти леса тебя не примут, помрешь ты здесь. Продавай дом и поезжай в город. Там поступишь в этот, как его, университет. Батька твой все время про это образование талдычил, хотя я не понимаю, на кой черт оно омегам. Ай, ладно, — машет рукой альфа, — там уже разберёшься, что к чему. С продажей дома я тебе, так и быть, помогу, чем смогу. Быть может, наведаюсь в другую деревню, что тут южнее. Люди там побогаче, авось и выйдет что. Тэхен слушает все это и глазами только беспомощно хлопает. Уехать отсюда? Покинуть эти леса? Город? О чем он говорит? Тэхен за пределы своего участка выходил всего лишь пару раз и то, только с отцом. А теперь ему предлагают уехать неизвестно куда и неизвестно зачем! Он любит эти леса, любит их всей своей душой. И деревню, расположившуюся на отшибе, окружённую со всех сторон вековыми, вечнозелёными соснами. Говорят, в этих лесах слышно пение птиц, а на обочинах тропинок растут дикие папоротники и разноцветные цветы. Среди зелёной травы и кустов там можно найти ягоды и грибы, а в самой чаще течёт река с кристально чистой водой. Она спускается с тех самых гор, что уже не видны жителям деревни. Однажды с отцом они ездили в южное поселение. Оно, кстати, действительно больше и богаче их родной деревни. Тэхен тогда изумился размерам того места и подумал, что это город. Отец на такую реакцию лишь посмеялся и сказал, что город, настоящий город — это десять таких поселений. На пригорке этого поселения стояла башня. Отец тайком тогда поманил Тэхена, пока папа на рынке выбирал овощи и фрукты. Башня эта, как говорил отец, была заброшена и теперь никому не принадлежала. Высокая, старая и на вид шаткая конструкция оказалась на деле вполне себе прочной, чтобы выдержать взрослого альфу и омегу-подростка. А когда Тэхен смог наконец перебороть страх высоты и открыть глаза… то он увидел весь мир. Он увидел длинные желто-зелёные поля, песчаные дороги, бегущие куда-то далеко-далеко и не имеющие конца и края. Тэхен увидел все поселение внизу, а когда посмотрел дальше, вперёд, то и свою деревню. Этот крошечный островок жизни был таким жалким и беззащитным по сравнению с обширным, густым и мощным лесом, окружающим его со всех сторон. Покров природы поднимался вверх по склону и был настолько густым, что кроме верхушек сосен и дубов там и нельзя было ничего увидеть. А затем начинались горы. Исполинские склоны были покрыты снегом и находились так далеко от Тэхена, что он бы и за месяц до них не дошёл. Белые горы и зелёные леса. Искусство, созданное самым талантливым художником — природой. Тэхен мечтал прикоснуться, стать частью этого искусства, объединиться с природой и почувствовать дыхание жизни. Он каждый день мечтал о лесе, смотря на него из окна своей спальни, но так ни разу туда и не ходил. В лесу жили оборотни. И лес свой они берегли как зеницу ока: ноге человека было запрещено там ступать. Огромные волки с человеческим обличьем, монстры с острыми зубами и огромными когтями — они были дикарями, уничтожающими все на своём пути. И не было от них спасения. Поэтому люди в лес не ходили. Люди знали, что, даже зайди они туда на пару минут, их настигнет смерть. Оборотни сами придут за ними и растерзают в один миг. Их жёлтые глаза всегда наблюдают за людьми из темноты леса. Да, в диковинном краю они жили. И несмотря на тяжесть жизни, на бедность, на все опасности, подстерегающие их со всех сторон, люди эту землю любили. Они старались, упорно трудились, пытаясь подчинить природу себе и выжить, и у них это получалось. Никто никогда не уезжал отсюда. Тэхен тоже не хотел уезжать. Весь разговор он смотрел на Джиху так заискивающе, с трясущейся нижней губой, готовый расплакаться в любую секунду. У омеги отобрали родителей и теперь пытаются отобрать его родину, его свободу, его воздух. Весь разговор Тэхен ждал заветных слов, ждал, когда же староста скажет, что хочет забрать его к себе. Да, этот расклад был бы самым удачным. Если родителей уже не вернуть, то остаётся надеяться, что кто-то из деревенских сможет заменить ему их, подарить любовь. Однако надежды так и не оправдались… У Джиху так же были и два сына. Два альфы, близнецы Сону и Гону, они были примерно одного возраста с Тэхеном и очень быстро подружились с омегой. Альфы жалели его, успокаивали, выслушивали все его страхи и горести, сами все время шутили, рассказывали истории и пытались поднять ему настроение. Тэхен впервые познакомился с кем-то своего возраста и был просто очарован их заботой. Если бы только Сону и Гону были частью его семьи, он бы точно никогда бы не пропал. — Ты такой хороший, Тэхен, — вздыхает Сону и виновато улыбается. — Мне так жаль, что тебе приходится переживать все это. — Да, нам очень жаль, — подхватывает Гону. — Твои родители не заслужили такой смерти. — А что… Что с ними произошло? — Тэхен шумно сглатывает и складывает пальцы в замок, нервно ерзает на месте и щипает себя за кожу. Вопрос смерти родителей до сих пор оставался загадкой. Никто ничего не говорил ему толком. Тэхен просто узнал в то роковое утро, что родителей больше нет. Кажется, это сказала ему нянечка, с болезненной улыбкой на лице, которая тогда была совсем не к месту. Эта весть разнеслась быстро и по дому, и по всей деревне, но люди только шептались, косо поглядывая на Тэхена, и будто специально затихали, стоило ему оказаться рядом. — Как? Ты что, не знаешь? — искренне не понимает Сону. — Твоих родителей… Их оборотни… — Разорвали, — помогает Гону. Тэхен смотрит на них, а его рот сам по себе раскрывается в немом шоке. Он не может поверить услышанному и только мелко дрожит всем телом, пока в уголках его глаз собираются слёзы. Омега заливается немым криком, стискивая в тонких пальцах вихрастые пряди тёмных волос. Его мечта, «любовь» всей его жизни погубила родителей. Природа, их забрала сама природа. В один миг Тэхену стали ненавистны и лес, и горы, и животные, и растения — все вокруг. Почему? За что? Почему именно его родители? Что они сделали этому миру, что попались в лапы этим монстрам? — Прости, прости нас, Тэхен, — шепчет Сону, сжимая трясущегося Тэхена в объятьях. — Пожалуйста, прости нас. — За… За что? — всхлипывает омега, шмыгая носом. — За то, что не можем ничего исправить. За то, что не смогли спасти их. Оборотней… Всех этих лесных тварей давно надо уничтожить. Их нельзя сравнивать с людьми, они животные. Но, Тэхен, слышишь, Тэхен? Мы можем спасти тебя? Ким поднимает глаза и рефлекторно жмётся ещё сильнее к рукам Сону. Эти слова, возможно, родили внутри него некую надежду. Надежду на то, что братья Ли отведут его туда, где снова все будет хорошо и счастливо. — Тэхен, мы не хотим, чтобы ты уезжал отсюда, — тихо бормочет Гону из-за спины омеги. — Мы боимся отпускать тебя одного в город, Тэхен. Что же там с тобой будет? Город, он ведь огромный, он ведь такой шумный. Там у тебя никого нет, а здесь у тебя есть мы. Оставайся и живи с нами, Тэхен. — Но ваш отец, как же он? Что я… — Тише, тише, не волнуйся, малыш, все будет хорошо. Мы поговорим сегодня с отцом и все уладим, он примет тебя в семью. А ты приходи завтра к нам на ужин. В девять, — Сону говорит медленно и так ласково, что его слова становятся музыкой для ушей Тэхена. — Я всегда мечтал иметь старшего брата, — бормочет себе под нос Тэхен, витая уже где-то в облаках. — А мы мечтали о младшем братишке. О таком красивом и милом омеге, которого мы с братом будем всегда защищать. Альфы поднимаются и собираются уже уходить, потому что время близится к вечеру, отец долго ждать их не будет. Тэхен смотрит на их крепкие спины и плечи, немного краснеет, осознавая, что засмотрелся на альф, и наконец чувствует себя в полной безопасности. Теплота разливается в его сердце, как будто он снова обрёл семью. — Подождите, а куда? — кричит он альфам уже у калитки. — Куда приходить? Я не знаю, где вы живете. — А, да, точно, — усмехается Сону и чешет затылок. — Приходи к, эм, старому заброшенному хлеву на краю деревни, хорошо? Ты его должен знать, эта старая гнилая развалюха как раз находится с этой стороны деревни. — А почему туда? — хмурится омега. — Мы там тебя встретим и сами проведём, а то так сложно будет объяснить. Мы живем в самом центре, ты, глядишь, и заплутаешь. Альфы прощаются и уходят, а Тэхен ещё стоит какое-то время в сомнениях. Ему не нравилось это полуразваленное гнилое нечто, что даже домом язык не поворачивается назвать. Этот хлев с самого детства навевал на омегу какой-то непонятный, всепоглощающий ужас. Однако что ему сделать? Заупрямиться, а потом действительно заплутать и опозориться? Сону и Гону и так были единственными в деревне, кому Тэхен мог довериться. Не хотелось из-за каких-то глупых мыслей потерять и их. Весь вечер Тэхен не может усидеть на месте от ожидания. Он ходит по своему заброшенному поместью, рассматривает коридоры и лестницы, что уже давно в кожу въелись и вряд ли когда-то забудутся. Дом омеги ассоциируется с родителями, с детством, счастьем, теплом. Тэхен, наверное, в последний раз видит его таким, старается запечатлеть в памяти каждую стену, каждое окно. Потому что в следующий раз он будет смотреть на свой старый дом только издалека, возможно, заходить сюда, но только как гость. Омега приходит в спальню родителей, она так и осталась никем не тронутой. Постель все ещё расстелена, подушки раскинуты на матрасе, и Тэхен заваливается на них с ногами, нюхает их, пытается уловить запах родителей. Сразу же чувствуется терпкий, горьковатый запах полыни от отца и сладкий, молочно-медовый от папы. Тэхен в последний раз дышит этими запахами, а перед глазами проносятся воспоминания и облики родных. — Отец, папа, мне очень вас не хватает. Из-за того, что вас теперь больше нет, внутри так болит, — говорит он фотографии родителей на прикроватном столике. Устроив гнездо из подушек, Тэхен сворачивается в калачик и засыпает прямо на кровати родителей.

***

Тэхен нервничает так, что у него подрагивает в кончиках пальцев. Омега в очередной раз смотрит на старые настенные часы, поправляет свои волосы, рубаху, тянется к гребню, чтобы снова причесаться. С самого утра он начал приводить себя в порядок, чтобы оказать хорошее впечатление на семью, к которой он идёт. Тэхен помылся, причесался, достал новую льняную рубашку с витиеватыми орнаментами. Он эту рубаху никогда до этого не надевал, даже по праздникам. Вдобавок ко всему омега ещё и натерся розовым маслом из тумбочки папы. Только после всех этих действий Тэхен смог почувствовать себя живым. Это произошло впервые после смерти родителей. Когда на улицы уже начали опускаться первые сумерки, Тэхен поднялся, проверил в последний раз свой внешний вид и наконец вышел из дому. Дом всегда был его крепостью, дома он чувствовал себя в безопасности. А сейчас он добровольно покидал свою крепость, выбирался из раковины и входил в новый, открытый мир. И неважно, что мир его был ограничен двадцатью деревенскими жилищами, выстроенными в несколько рядов. За его спиной садилось солнце. Рыжие зайчики играли на его лице, и Тэхену приходилось довольно жмуриться, наблюдая, как желтый блин мерно укатывался за горизонт. С полей возвращались усталые, перемазанные альфы-работяги. С пригорков и окраин рекой сыпались домой дети. С наступлением темноты все спешили домой, их там ждали ужин и большая счастливая семья. К тому времени, когда Тэхен уже спустился к окраине, деревня погрузилась в синеватый сумрак, а улицы успели опустеть. Из маленьких оконцев виднелись кусочки света: люди зажигали свечи и керосиновые лампы, садились за столы. Только возле старого хлева было темно, и от этого одиноко и неуютно. Тэхен оглянулся по сторонам в поисках братьев Ли, но тех на месте пока что не было. Возможно, он пришёл слишком рано? — Тэхен? — окликают его, и из-за стены. — Ты наконец-то пришёл! Из-за угла выходят Сону и Гону. На их лицах играют слишком яркие улыбки, как будто братья увидели своих любимых мужей после долгой разлуки, а не Тэхена. — Я опоздал? Простите, я не хотел, я думал, что пришёл вовремя и… — Не волнуйся, Тэхен, все в порядке, — Сону обнимает его так же нежно и аккуратно, как вчера. — Ты такой красивый, — на ухо шепчет он. Сону и Гону окружают его с двух сторон, и Тэхен оказывается в плотном кольце из двух альф. Они шире его и выше на голову, и омега ничего не видит за их спинами, но смотрит в глаза преданно, доверчиво. Внезапно Сону наклоняется и впивается в губы Тэхена сладким, глубоким поцелуем. Ким так и замирает на месте, каменеет, не зная, что делать. Что происходит? Как Тэхену реагировать? Разве так можно, они ведь только день знакомы! Гону берет оторопелого Тэхена за правую руку, а Сону за левую. — Пойдём, Тэхен-а, пойдём, — тянут его братья куда-то в сторону, а Тэхен ничего не понимает и, пугаясь, пытается вырваться. — Что? Куда? Куда мы идём? Что вы делаете?! — вскрикивает омега, когда его заталкивают в этот старый, гнилой сарай. — Ты такой сладкий, Тэхен-а, так вкусно пахнешь. И даже принарядился для нас. Гону, ты когда-нибудь мог представить, что нам перепадёт такая элитная дырка? — Дорогая дырка, — скалится брат, — дорогая и очень красивая. Тэхена грубо толкают прямо на мокрый и грязный пол, и он, не успевая сгруппироваться, бьется головой при падении. Сону сразу же садится сверху на ноги омеге, не давая ему и шанса отползти назад. — Почему? Что же вы делаете? Мне страшно, не трогайте меня, пожалуйста! — всхлипывает Тэхен и молит братьев. — Не волнуйся, это пройдёт. Скоро тебе будет очень хорошо, — в голос смеётся и издевается Сону. — Элитная омежка из семьи богатеев, — зло плюет альфа. — Ходит в девках, нос воротит от всех альф. — Правильно, мы же для него люди простые, а он-то принца какого или образованного себе хочет. Мы для тебя и твоего папаши обычными батраками всегда были, да? — рычит Гону. — Ничего-ничего, скоро ты узнаёшь своё место, шлюха. Спал на перинах и подушках? А теперь будешь ночевать на гнилом полу или в канаве, и драть тебя будут все деревенские. Будешь ноги раздвигать за кусок хлеба. Все вы, омеги, созданы только для того, чтобы на узлах наших сидеть, а строите из себя черт знает что. Ну ничего, пора тебе на землю спуститься. Теперь у тебя больше нет папочки, зато есть твоя мокрая, узкая дырка. Сейчас научим ею пользоваться, и, глядишь, проживёшь ещё пару лет. Альфа давит на Тэхена всем своим весом, злорадно усмехается и пытается стянуть с него штаны, но завязки никак не даются ему. Тэхен плачет, истерит, молотит его руками, но все бестолку. Как он мог довериться им? Как он мог поверить, что они хотят ему только добра? Почему он сразу не увидел в них этой злости, этой ненависти и похотливого желания, которые теперь плещутся в их глазах? Тэхену страшно, ему очень страшно, и он кричит во все горло, зовёт на помощь, задыхаясь в рыданиях, пока Сону не затыкает его рот ладонью, проталкивая внутрь пальцы. — Уж извини, Тэхен-а, но я люблю, когда омеги подо мной кричат только от удовольствия. На лучше, пососи. Ким со злостью сжимает зубы, силится откусить эти грязные пальцы, от которых в желудке обед скручивается и пытается выйти наружу. Альфа с воем вытаскивает пальцы и скручивает их в попытке унять боль. — Тварь, ах ты ублюдок! — орет на него Гону и с силой бьет по лицу, отчего голова Тэхена вновь припечатывается к полу. — Ты посмел причинить боль моему брату, шлюха! Я убью тебя! Пальцы Гону обхватывают основание его шеи и начинают с силой давить. Тэхен заходится хрипом, жадно вдыхает, но альфа упорно продолжает давить, лишая Кима всякого доступа к кислороду. В висках стучит пульс, а в глазах уже темнеет, когда Сону грубо скидывает руки брата с шеи омеги. — Ты так его придушишь, хватит! Я не хочу трахать мёртвое тело, — шипит он. — Дай мне сначала оприходовать эту узкую целку, а потом уже делай, что хочешь. Гону недовольно хмыкает, но слушается брата и отступает чуть назад. Тэхен дышит рвано, коротко и часто, хочется насытиться воздухом, как будто его у него снова отберут в любой момент. Когда Сону нагибается к его шее и жадно облизывает, как будто хочет сожрать его, омега жмурится. Ему не хочется видеть здесь этого альфу, ему не хочется чувствовать его запах, он противен ему! Однако феромоны возбуждённого мужчины, кажется, заполняют его изнутри. По губам течёт что-то тёплое. Наверное, Гону разбил ему губу. — Если ты снова будешь кричать и кусаться, следующим ударом мы выбьем тебе зубы. Поверь мне, это очень, очень больно, — скалясь, процедил Сону. Он оглаживает челюсть и губы Тэхена, стирает кровь, а омега рефлекторно сжимает зубы, ожидая удара. Ему уже кажется эта фантомная боль и горячая кровь, заполняющая его рот. Альфа на его напряжение только усмехается и заползает пальцами под рубаху, оглаживает и щипает соски. Пульс Тэхена под двести, глаза бегают вверх-вниз, а в голове стучит только одна мысль: бежать, бежать, бежать! Инстинкт самосохранения начинает буквально кричать, когда альфа запускает руку в его штаны, а мокрые вспотевшие пальцы сами цепляются за прогнившую доску. Тэхен не понимает, что происходит и как он это делает, но вот он отрывает острый кусок деревяшки от пола и резко вонзает его в ляжку альфы, загоняя осколок почти на середину. Сону вскрикивает, рычит и воет раненным зверем, откидываясь назад. Он хватается за ногу, орет во все горло, а испуганный Гону мечется вокруг него, пытается помочь, но только тоже кричит от страха. Ноги сами поднимают Тэхена и несут прочь отсюда. Альфы даже не успевают спохватиться, как Ким перепрыгивает через них и вылетает из грязного сарая на улицу. Недолго думая, омега бежит вглубь деревни, подальше от дома. Там его точно найдут и теперь-то убьют. Дом больше не его крепость. Теперь уже нигде не безопасно. — Помогите! На помощь, спасите, умоляю! — кричит Тэхен, ни на секунду не останавливаясь. Он смотрит по сторонам, в надежде ища хоть кого-то на улице или открывшуюся дверь, но слышит лишь хлопки и звуки старых засовов. Люди закрывают дома, завешивают окна и молча наблюдают за испуганным, перемазанным омегой из маленьких щелок в окнах или между дверей. Тэхен добегает до конца улицы, смотрит направо и налево, лихорадочно соображая, куда бежать дальше и где прятаться. Он понимает, что его никто не спасёт, никто не откроет ему дверь, вот только адреналин все равно не дает просто стоять на месте. Он заставляет омегу бежать, забыв про одышку, забыв про боль, забыв про все на свете. Бежать, бежать вперёд, бежать как можно быстрее. Быстрее, ещё быстрее. — Ну и какого черта ты встал? — орет Сону на брата. — Удерёт ведь сейчас, быстрее лови этого ублюдка! Гону выходит из ступора и одним шагом выпрыгивает из сарая. Цепкий взгляд сразу же замечает омегу на другом конце переулка, и глаза вмиг наливаются кровью. Внутри альфы пробуждается первобытный хищник, преследующий свою жертву. Гону срывается с места с чудовищной скоростью. Тэхен оборачивается лишь на секунду, встречается взглядом с ухмыляющимся Гону и на дрожащих ногах рвётся вперёд. А впереди только лес. Не найдёт, не найдёт в темноте. Если спрятаться в кустах или в каком-то дупле, то не поймает. Лес защитит его, да, лес защитит Тэхена. Он укроет его от этого безумного зверя. Тэхен неуклюже поскальзывается на ветках, валится, но продолжает упорно взбираться под горку в лесную чащу. Впереди его ждёт только непроглядная тьма, но сейчас все страшилки забываются и отходят на второй план. Сзади, прямо в спину тебе дышит настоящая опасность. Тэхен словно слышит, как альфа карабкается за ним по веткам, и с каждым ударом ждёт, что сейчас на него набросятся сзади. Эта мысль не покидает его, течёт вместе с кровью внутри, но омега не оборачивается. Обернуться равносильно умереть. Гону останавливается у кромки леса, где ещё две минуты назад стоял омега, и видит, как исчезает за склоном между деревьями кромки его длинной рубахи. Через минуту к нему подбегает Сону, прихрамывая на раненую ногу. — Какого черта ты снова остановился? — рычит он. — Так лес ведь. А там… — Кто там? Оборотни? Не смеши меня и перестань уже верить в эти глупые сказки. Надо словить эту сучку, пока она не убежала слишком далеко! — Да куда он денется, сам приползет ещё! Альфы взбираются на склон по следам Тэхена, попутно принюхиваясь, пытаясь уловить его запах. Тэхен пахнет сейчас страхом, а запах страха всегда самый сильный и отчётливый. Омега не может убежать слишком далеко. Он понимает это, когда слышит тяжёлые прыжки, скачки и грузный бег, ломающий сухие ветки. Альфы совсем рядом с Тэхёном, их разделяет не более пятидесяти метров, и если альфы сейчас увидят его, Тэхену конец. Ким бежит, что есть мочи, глубоко дышит через рот и пытается игнорировать жгучую боль в глотке и груди. Он не приучен бегать, у него слабое тело, совсем не приспособленное к нагрузкам. Но Тэхен все равно бежит. Пока он бежит, он может жить. Остановится — сразу умрет. Ким петляет, заворачивает между деревьями, специально пробирается через самые густые и колючие кусты, чтобы его было сложнее словить, но шаги сзади не умолкают. Бежать вгору особенно тяжело, и вот он уже просто идёт, изредка ограничиваясь перебежками. Сзади доносится крик и довольный рык альф: его заметили! Тэхен преодолевает очередной склон и наконец бежит по ровной земле, пытаясь найти в себе последние силы. Он чувствует уже запах Гону, когда внезапно поскальзывается и кубарем катится вниз в канаву. Сбоку в темноте он успевает увидеть нечто желтое, прежде чем, кувыркаясь через голову, полететь по склону вниз. Каким чудом он не сломал шею — известно одному богу. Однако Тэхен все ещё цел и жив, руки-ноги на месте. Он глядит затравленно на альф, стоящих на холме, где только что стоял он сам, и ползёт назад. Налетает порыв ветра, и омега не слышит, что кричат ему альфы. Он сам кричит, переворачивается и пытается подняться на согнутых ногах, заставляет себя двигаться вперёд. Сзади доносится протяжный вой, от которого Тэхена передёргивает. Что это? Вернее, кто это? Волки? Медведи? Или… Темнота по бокам пестрит жёлтым, он слышит движенье грузных тел со всех сторон. Тэхен чувствует, как прогибается листва и опавшая хвоя под звериными лапами, а сзади на него несётся кто-то очень и очень большой. Омега даже не успевает посмотреть назад, как его опрокидывают наземь. Тэхен переворачивается и встречается взглядом с горящими жёлтыми глазами. Огромный волк смотрит на него, прямо в его душу, пожирает глазами, а на самом деле ставит лапу ему на грудь, жестко надавливая. Волк рычит, нюхает воздух и обнажает перед Тэхёном клыки. Оборотень… Оборотень-альфа, осознаёт Тэхен, чувствуя огромнейшее ментальное давление на себя и терпкий, удушающий запах. Он окутывает Кима со всех сторон, подчиняет и заставляет не двигаться. Омега словно в замедленной съемке наблюдает, как альфа, скаля зубы, наклоняется к его горлу. Загрызет, этот оборотень сейчас разорвёт его на части. Тэхен ступил в его лес, нарушил закон, и теперь он убьёт его. Ким затравленно смотрит на огромные острые клыки и не видит ничего, кроме них. Тэхен сам подставляет ему шею в подчинении, обнажает пульсирующую вену, до конца не осознавая, что творит. Когда горячее дыхание оборотня ощущается прямо на коже, Тэхен закрывает глаза, мысленно просит прощения у родителей и лишается всех чувств.