Жёлтые глаза в темноте леса

Тэхен плывет в темноте. Ему хорошо, так приятно и спокойно здесь. Рядом что-то очень тёплое, и он невольно прижимается ещё сильнее, потому что пахнет это что-то так по-родному, совсем как папа. Только у папы был ещё запах меда, а здесь Тэхён чувствует только аромат парного молока, но все равно очень похоже. Омега приоткрывает тяжёлые веки и мучительно, протяжно стонет. Все тело ужасно болит, а мышцы выкручивает наизнанку. Все-таки беспрерывный бег с препятствиями по лесу оказался непреодолимым испытанием для его слабого, совсем не тренированного тела. Вокруг темно и свежо, дома так никогда не было. Где он? Что произошло? Глаза привыкают к сумраку, и вот Тэхен уже различает вокруг какие-то широкие силуэты и еле заметные огни факелов за ними. Кто все эти люди? Что они здесь делают? Почему вокруг раздается так много разнообразных звуков? Тэхен слышит шум ветра вверху, некий скрип и шелест, звуки каких-то мелких зверьков или птиц. И он с ужасом осознаёт, что находится в лесу. Он в самой глубине леса, запретной территории, куда им нельзя соваться. Потому что в лесу живут… они. — Очнулся? — ласково спрашивают над самым ухом, а в нос снова бьет аромат тёплого молока. — Я уж думал, что Чонгук тебя задавил или придушил ненароком, пока тащил сюда. Тэхен шарахается в сторону, видя перед собой абсолютно незнакомого человека. Он хочет отползти в сторону, но оказывается окружён со всех сторон. Все эти люди, они высокие, широкие, крепкие и мощные, и даже этот, с запахом молока, омега по виду намного сильнее Тэхена. Он понимает: перед ним оборотни. Тэхен в ловушке. — Эй, с тобой точно все хорошо? У тебя что-то болит? Прекрати смотреть на меня так, будто я тебя убивать собираюсь. Не загрызу, не волнуйся, — смеётся беловолосый омега, ненароком обнажая свою белоснежную улыбку с… клыками. Тэхёну от этого ещё страшнее, он чувствует, как сердце начинает биться часто-часто, ведь клыки эти острые, с лёгкостью прокусят его кожу и даже мышцы. Откуда и зачем омегам такие зубы вообще?! Эти оборотни по-настоящему ужасны. Тэхен вжимается спиной в дерево, обхватывая сзади его руками, когда слышит в толпе нестройный ропот. В конце концов все это сборище расступается в стороны, а вперёд выходит мужчина. Тэхен видит его в первый раз, но сразу понимает: это альфа и он вожак этой стаи. Ким без проблем определяет в нем того самого огромного волка, что словил его в лесу. Вожак смотрит на него сузившимися от гнева глазами, которые блестят жёлтым из-под тёмной, длинноватой челки. Тэхён чувствует его злость своим нутром, потому как воздух вокруг сгущается, наполняется давящим запахом морозной хвои. Некоторые оборотни жмурятся, дёргают носами и даже отворачиваются, не в силах выдержать подобного давления. — Чимин, отойди от него, — хриплым, утробным голосом требует альфа, смотря прямо на Тэхена: его жёлтые глаза неотрывно следят за ним. — Ой, да брось, Чонгук-и, чего мне бояться, — с нотками веселья в голосе отвечает оборотень с молочным запахом, именуемый Чимином, — это всего лишь человеческая омега. А Тэхена почему-то передёргивает от слова «человеческая». Это только лишний раз выделяет его среди всех остальных, заставляет обратить на него внимание. Он шумно вдыхает носом воздух, запоздало понимая, что делать этого было нельзя. Голова начинает кружиться от какофонии запахов. Ким никогда не видел столько альф сразу, поэтому их феромоны действуют на него слишком дурно. — Он чужак, — цедит с нотками отвращения Чонгук. — Привёл в нашу деревню двух альф. — Я не боюсь альф, можешь не утруждать себя запугиваниями. Да и боже, что нам сделает человек? — отмахивается Чимин. — Он так сладко пахнет. Он похож на сахар или мёд, только ещё слаще. Оборотни так не пахнут. И на вкус он, наверное, тоже как карамель. Омега наклоняется ближе и ведёт языком по шее Тэхена, слизывая его капельки пота, совсем близко с главной артерией. Тэхен вскрикивает, невольно пытается оттолкнуть оборотня, потому что думает, что тот сейчас хочет его сожрать. Но он не успевает ничего сделать, потому что вожак хватает нерадивого Чимина за шиворот и оттаскивает назад, передавая в руки какому-то другому альфе. Тэхен только слышит, как омега успевает прокричать что-то вроде «Действительно сладко!», прежде чем скрыться в толпе. Теперь, оставшись с грозным вожаком, чьи плечи были в два раза шире тэхеновых и чьи руки, под которыми перекатывались натренированные мышцы, выглядели невероятно крепкими, один на один, омега чувствует себя ещё более неуютно. С безбашенным «молочным» Чимином под боком было как-то… безопаснее, что ли. — Кто ты такой? — сурово спрашивает Чонгук, садясь перед Тэхеном на корточки и закрывая своей широкой спиной весь обзор. — Имя! — требует вожак уже злее и давит своей сущностью на омегу, когда тот забывает простую человеческую речь. Омега внутри Тэхена визжит и мечется, она не может не подчиняться: из-за страха, своей слабости и того, какой альфа находится перед ней. Тэхен ещё никогда не видел настолько сильных и внушительных существ перед собой. Он хочет встать перед ним на колени, вымаливать прощение и подчиняться, потому что осознаёт своё место рядом с ним. — Тэ… — хрипит он с испугом, — хен. Тэхен. Ким Тэхен. — Не припоминаю такого. Ты пришёл из другой деревни? Сколько ещё человек ты привёл за собой?! Тэхен жмурится и только мотает головой из стороны в сторону, мол, никого не приводил, ничего не делал. — Где остальные? Отвечай! — переходит на крик Чонгук и притягивает к себе омегу за шею. Чонгук рычит, рычит совсем по-волчьи, тоже обнажая свои клыки. А Тэхен четко представляет, как эти клыки рвут его плоть на шее, упиваются его кровью. Слёзы текут сами по себе, и он думает, что если не сопротивляться, то смерть будет менее болезненной. Тэхена трясёт, и он просто хочет, чтобы все это прекратилось. Чтобы исчезли оборотни, чтобы родители вновь были живы, чтобы он оказался в своей кровати в тёплом доме, чтобы лес больше не казался таким чужим и опасным. Чем Тэхен провинился перед судьбой? Что такого он сделал, чтобы заслужить такую смерть? За что? Почему? Омега тихонько всхлипывает, боясь сильнее разозлить альфу, и наконец наклоняет голову вбок в подчинении. Это унизительно, это просто ужасно. Если омега открывает шею альфе — она даёт своё согласие на все последующие действия. Подобный жест является слишком интимным, Тэхен это знает. Но сейчас ему приходится унижаться на глазах у множества других альф перед вожаком, отдавать своё тело ему во владения. Можешь убить, можешь взять прямо здесь — делай, что хочешь. Чонгук завороженно смотрит на чистую, никем не тронутую кожу и пальцами давит на пульсирующую артерию, сжимает сильнее, чем требуется, но Тэхён даже не пикает: с силой стискивает зубы и закрывает глаза, давясь собственными всхлипами. — В таком состоянии он тебе ничего не скажет, Чонгук, — говорит кто-то впереди. — Юнги привёл других, альф, — уточняет он. Чонгук резко оборачивается, поднимается на ноги и поднимает за собой Тэхена, продолжая держать его за шею. Только встав, Тэхен осознает, насколько Чонгук большой. Он выше омеги больше, чем на голову, хотя Тэхен мальчик немаленький: он был почти одного роста с Сону и Гону, которые были альфами, вообще-то. Вожак тащит его за собой, а Ким, по сути, особо и не сопротивляется, вот только еле поспевает за широким, размашистым шагом альфы. Ступив на правую ногу, омега вскрикивает и припадает на землю из-за невыносимой острой боли, пронзившей лодыжку. Неужели он неудачно упал в лесу, но из-за шока и прилива адреналина не заметил этого? Тэхен скулит и снова вскрикивает, когда Чонгук грубо дёргает его вперёд, заставляя идти. Но затем вожак смеряет его взглядом презрения, подходит ближе и одной рукой закидывает себе на плечо, словно Тэхен и не весит ничего. Он не пытается быть с ним нежным: несёт как мешок картошки. А Тэхену приходится сжимать зубы и терпеть, пока рука альфы жестко сжимает его поперёк ягодиц. Это он дурак, воспитанный по приличиям и этикету, это для него подобные жесты возмутительны и неправильны с альфой. А для оборотня же Тэхен даже не является объектом противоположного пола. Чонгук сам сказал, кто он, — чужак. Они идут через все поселение, и омеге удаётся украдкой поглядывать, лёжа на плече, на окружающий его мир. Деревня оборотней расположена на поляне, в самом сердце густого леса. Он наступает на маленькие деревянные, но крепко сделанные лачуги со всех сторон. Мощные дубы с длинными раскидистыми ветками и гигантские сосны со своими могучими лапами шумят в высоте и покачиваются на ветру. Это завораживает, ведь вид просто чудесный. Тэхен даже рот раскрывает в немом шоке, наблюдая за таким лесом со стороны. Он будто чувствует: природа здесь особенная. И оборотни, эти полулюди, живущие здесь, являются ее частью. Теперь Тэхен действительно понимает, почему он здесь чужак и лишний. Люди никогда не имели связи и дружбы с природой. Она была утеряна множество веков назад. Поселение было однотипным: все дома были построены по одному принципу и образовывали своего рода овал. Площадь поселения была уставлена горящими факелами по всему периметру, а рядом с каждым домом был зажжён на крыльце фонарь. Присмотревшись, Тэхен увидел, как в окнах выглядывают макушки детей, нескольких стариков и омег. Они смотрели на человека с любопытством и… с испугом. Альфы, до этого стоявшие полукругом около Тэхена, теперь шли позади своего вожака, следовали за ним. Когда омега понял, что они выходят из поселения, он в удивлении повернул голову назад, слегка извернувшись в хватке Чонгука. Альфа утробно рыкнул и только усилил хватку, видимо, рассчитав это движение за попытку побега. Зато Тэхен увидел, куда они идут. Впереди стояло огромное, поистине величественное дерево. Тэхен не знает, что это за вид, но понимает: ему уже не одна сотня лет. Крона дерева простиралась на десяток метров вперёд, и под ней с лёгкостью уместятся все члены стаи. Чонгук сажает его на землю, а Тэхён мысленно благодарит за то, что тот хотя бы не скинул его со своего плеча. Благодаря этому кости омеги остались целы и невредимы. Он в недоумении оглядывается, пытается понять, где «пленники» оборотней, о которых говорил тот незнакомец. И Тэхен замечает его, хотя лучше бы он этого не делал. Около дерева, привязанный к стволу жёсткими, толстыми веревками, сидит Сону. Он тяжело дышит, а на его груди красуются бриллиантовые капли крови. Видимо, он был ранен, когда пытался сбежать. — Один? — скептически оглядывает человека Чонгук, все так же не отходя от Тэхена. — Их было двое. — Один сбежал. — Какого черта, Юнги? Как вы, потомственные оборотни, не сумели догнать человека?! Чонгук просто в ярости, Тэхен видит, как играют желваки на его лице, а сам альфа сжимает кулаки, и боится, что сейчас оборотни накинутся друг на друга и ненароком разорвут и его. Это ведь не люди: они самые настоящие животные. Однако Юнги лишь понуро опускает голову, что-то бурча, но признавая свою ошибку, и Чонгук почему-то быстро успокаивается. Вместо этого он переводит свой гнев на Сону, который взгляда не отводит, дышит тяжело, хрипит и дергается в веревках, порывается кинуться на Чонгука. Тэхён смотрит на взбесившегося и ахает: неужели он не видит и не понимает, кто перед ним стоит?! — Вы нарушили законы нашего леса, ступили на территорию моей стаи, — рокочет Чонгук. — Зачем вы это сделали? Что вы искали в моих лесах? Однако Сону молчит, а потом переводит ухмыляющийся взгляд на Тэхена, заставляя сердце того замереть. — Значит, ты волчья подстилка? — истерически смеётся альфа, смотря на Тэхена с ухмылкой. — А он тебя трахает, да? Или это делает вся деревня? Да, Тэхен, ты действительно элитная подстилка. Скажи, тебе нравится принимать волчьи члены, да? Любишь, когда тебя натягивают звери на свои огромные херы? Что они пообещали тебе, чтобы ты нас в лес заманил? А, что, Тэхен? Что?! — кричит во всю глотку Сону и словно начинает дергаться в припадке. Глаза Тэхена огромные, испуганные. Он с ужасом смотрит на обезумевшего Сону, а когда ему чудится, будто верёвка, удерживающая альфу, сейчас порвётся, то дергается и вжимается в ногу Чонгука, обхватывая ее обеими руками и ногами. Потому что Сону он боится намного больше, чем Чонгука. Сону сделал ему больно, он хотел сделать с его телом все те ужасные вещи. Омега вздрагивает на каждом крике альфы и лишь сильнее утыкается носом в штанину вожака, пуская по ткани мокрые дорожки слез. Чонгук молчит, не противится такому порыву Тэхена, смирно стоит на месте. А затем его жилистая рука опускается на голову омеги и аккуратно треплет, поглаживает. Тэхену кажется, или он чувствует какую-то лёгкую ласку? — Ты… Ты! — воет Сону, замечая, что от Тэхена не добиться никакой реакции, и теперь обращаясь к вожаку. — Ты, ублюдок! Мы истребим вас всех, вонючих тварей. Псины должны жить в лесу, а мы, люди, охотиться на вас. Вы просто мясо. Я утоплю твоих маленьких выблядков или задушу их своими руками. Ха-ха, представляю, как эти маленькие щенки будут пищать, — блаженно улыбается альфа. — Вы все должны сдохнуть, твари! — мрачнеет он. Тэхен с ужасом смотрит на него и не понимает: как, как человек может быть настолько двуличным? Ещё вчера Сону был таким милым и заботливым, а сегодня он обещает убивать ни в чем не повинных детей. Омега затравленно смотрит на него, затаив дыхание, и внезапно осознаёт: оборотни не животные. Настоящее животное сейчас привязано к дереву и рвётся начать убивать. Тэхён чувствует, как Чонгук отлепляет его от себя и идёт вперёд. Ким не понимает, что он хочет сделать, и просто хлопает глазами, внутренне чувствуя непонятное ему самому беспокойство. Тёплые руки обнимают его сзади, пространство вновь окутывается молочным ароматом. Чимин стискивает его в объятьях, гладит руками его живот, пытаясь успокоить, и утыкается носом в затылок Кима. Тэхен успевает увидеть только то, как Чонгук поднимает Сону в воздух, держа его за горло. Этот оборотень одним движением руки разрывает петли, удерживающие все это время человека. Эта сила, она завораживает. — Не смотри, — ласково шепчет Чимин ему на ухо, и тёплая ладонь накрывает глаза омеги. Тэхен тяжело дышит, а на его лбу появляется испарина. Сейчас, когда он был лишён видения, остальные чувства резко обостряются. Он отчетливо слышит, как хрипит, задыхаясь, Сону, а затем его голос превращается в булькающее нечто. Чонгук мучает его долго, давит прямо на кадык, медленно приближая альфу к болезненной, ужасной смерти, наблюдает за его терзаниями. Альфа бьет ногами в воздухе, ударяет пару раз и Чонгука, но тот на боль внимания не обращает, щурит глаза и усиливает давление без всякого удовольствия. Раздаётся отчётливый хруст и последний булькающий всхлип Сону. Его трахея сломана. Тишина. Собравшиеся молчат, смотрят на затихший труп, а Тэхен не двигается лишний раз, прислушиваясь. Кап-кап — падают на землю густые капли крови. Металлический запах окутывает все пространство, а к горлу Тэхена подкатывает ком тошноты. Чимину больше не нужно закрывать ему глаза: омега и сам зажмуривается, боится случайно увидеть недвижимое тело Сону с разорванным горлом. Это жестоко, это страшно, и это будет ещё страшнее, если Тэхен это увидит. Однако головой Ким понимает: он мог находиться на месте Сону, если бы не смог спастись. Близнецы вполне могли сделать с ним то же самое в том злополучном сарае, предварительно до упора накачав своим семенем. — Этот человек угрожал нашей семье, — молвит Чонгук, встав в центре и вытерев окровавленные ладони. — Он обещал нам жестокую смерть, поэтому получил ее сам. Пока я вожак стаи, я, клянусь, защищу каждого ее члена. Я буду оберегать ваших детей и омег, ваших стариков и внуков. Я, Чон Чонгук, не позволю людям разрушить нашу деревню и уничтожить природный дух, что оберегает эти земли. Это слова истинного лидера, настоящего вожака. Тэхен с толикой восхищения понимает, что такой, как Чонгук, действительно готов отдать жизнь за своих близких. Тэхен ещё никогда не встречал человека, который мог бы пожертвовать собой ради него. — Чонгук, что делать с его телом? — спрашивает Юнги, когда ропот толпы успокаивается. — Вернуть его в деревню, чтобы люди вспомнили законы? — Нет, — сухо отвечает альфа. — Оставь его в лесу. Падальщикам тоже нужен корм, — саркастически замечает он. Когда запах крови исчезает, а Тэхён слышит, как труп Сону волокут по земле куда-то в сторону, он наконец собирается с силами и открывает глаза. В этом ему помогают мягкие руки Чимина, что продолжают поглаживать его живот. Все члены стаи смотрят прямо на него, Чонгук в их числе. Они ждут решения вожака, а сам он сверлит Кима взглядом, видящим всех насквозь. Он медленно идёт в сторону омеги, а на его руках поблескивают острые когти в свете луны. Когти, которыми он разорвал глотку Сону. — Чонгук, — тихо зовёт его Чимин, чуть сильнее стискивая Тэхена в своих объятьях. — Чонгук, ты ведь не хочешь его убивать. — Не хочу, — правдиво соглашается вожак. — А что мне остаётся делать? — Это омега. Слабая омега, оказавшаяся не в то время и не в том месте. — Судя по всему, он был не заодно с теми альфами, — подаёт голос Юнги из-за спины Чона. Тэхен заторможенно смотрит на приближающегося альфу. Ужас куда-то исчез, осталось только благоговение перед этим человеком, перед его силой. — Тэхен, верно? — уточняет Чимин. — Расскажи, как ты оказался в лесу. — Я… Я убегал, — почему-то шепотом отвечает Ким, продолжая смотреть на Чонгука. — Эти альфы, они затащили меня в сарай, пытались снять штаны и… и… — Я понял, тише, не волнуйся. Успокойся, Тэхен, дыши глубже, — просит его Чимин, — все уже закончилось, сейчас тебе ничего не угрожает. Продолжай. — Да, хорошо, — сглатывает он. — Мне удалось убежать, но… Мне было некуда идти. Я звал на помощь, а люди только закрывали двери перед моим носом и прятались. Тогда я побежал в лес. — И что же ты искал в лесу? — вмешивается вожак. — Я хотел спрятаться, думал, меня в темноте они не найдут. — Где же был твой отец? Альфы у тебя нет, это я уже вижу. — Отец… Тэхен клонит голову вниз, сглатывая. Это ведь они, оборотни, убили его отца. Разорвали на куски, как сказал Сону. Но почему? Неужели его родители намеренно зашли в лес? Неужели они, как и Сону, желали смерти оборотням? Как его родители могли думать о подобном?! Это ведь отец и папа, те добрые отец и папа, которые всегда любили его и заботились о нем. Это были самые добрые люди на всей земле! Тэхен не хочет и не может верить, что они способны на подобное. — Отца больше нет, — находит в себе силы ответить Тэхен, боясь спрашивать самих оборотней про своих родителей. — Ясно, значит, ты ничейный, — подытоживает Чонгук. — Общая омега. — Что значит «общая»? — До свадьбы об омеге заботится ее отец, после — муж. У тебя нет ни одного, ни второго, а значит, ты общая омега. Тебя может взять любой альфа, где захочет и когда захочет. А могут сделать это все члены деревни разом, и никто не будет противиться. Потому что ты ничей. — Но, но я ни с кем и никогда! — протестует Тэхен, понимая, что его окрестили простым и понятным «шлюха». Чонгук поднимает руку, приказывая ему замолкнуть. Судя по всему, альфу напрягает эта тема, и он не желает более продолжать ее. — Тебе, Ким Тэхен, действительно не повезло. Я признаю, что ты не желал зла моей стае, когда заходил в мой лес. Но ты видел нас, нашу общину и теперь знаешь, где она находится. Я не могу отпустить тебя обратно. В таком случае твоя судьба решится голосованием. Голосованием? Тэхен не совсем понимает, что сейчас будет происходить, кто будет голосовать и зачем. Чонгук издает громогласный клич, созывая всю стаю на поляну. Тэхен и представить не мог, что человек способен издавать подобные звуки, хотя, Чонгук ведь не человек, верно? К дереву постепенно собираются все члены стаи, которые по каким-то причинам отсиживались в своих домах. Выходят даже старики и омеги с грудничками на руках. Каждый смотрит на Тэхена по-разному: кто-то с ненавистью, кто-то с любопытством, кто-то с глубоким сочувствием. Чонгук повторяет свои слова, объясняет ситуацию новоприбывшим. — Голосование! Кто за то, чтобы убить человека? — спрашивает вожак у толпы. Некоторые альфы и омеги поднимают руки. Вместе с ними вполне уверенно голосует и большая часть старшего поколения. Тэхен смотрит на них с ужасом. Убить? Как, убить? Чонгук ведь сказал, что не хочет его убивать, он ведь признал, что Тэхен не хотел никому навредить, так почему? — Кто за то, чтобы оставить человека в живых? Руки поднимаются, но Тэхен, лихорадочно пытаясь их посчитать, вечно сбивается, и ему все кажется, что их меньше, чем тех, кто проголосовал за его убийство. Мельком он замечает, что Юнги поднимает свою руку. Чимин, ласково пообещав, что все будет хорошо, тоже голосует за «жизнь». Чонгук окидывает толпу ничего не выражающим взглядом. По его глазам Тэхен не понимает исхода голосования, да и сам альфа не принимал в нем участия, лишь наблюдал со стороны. — Решение стаи — главный закон, — объявляет Чонгук и подходит к Тэхену. — Ким Тэхен, стая даровала тебе жизнь. Глаза омеги наполняются слезами радости, он восторженно кивает и бормочет слова благодарности всем подряд: Чонгуку, Чимину, всей стае, богу и судьбе. Теперь он будет жить! Его отпустят обратно, он вернётся домой и… Тэхен не знает, что следует за этим «и», ведь идти ему, по сути, некуда, но это совсем не важно! Он что-нибудь определённо придумает, главное, что он будет жить! За последний день Тэхен слишком остро прочувствовал понятия смерти и жизни и теперь осознал, что жить, вообще-то, очень хочется! — Но в деревню отправиться ты не сможешь, — хмурится Чонгук. — Как? В смысле, почему? — вскрикивает слишком громко и неожиданно Тэхен, вырываясь из рук Чимина. Чон реагирует мгновенно. Он одним прыжком оказывается рядом с Тэхеном, нависает над ним сверху, ставя колено на грудь и приковывая к земле. — Вы… Вы же сказали, что не станете убивать меня, — задушенно скулит омега и почти не видит лица Чонгука перед собой из-за наплывших слез. — Сказал. И я не стану. Ты останешься здесь, в качестве пленника. — Что? Чонгук, ты рехнулся? — возмущается Чимин. — Всю жизнь собрался его здесь держать? — Время покажет, — хмыкает альфа и наклоняется к шее Тэхена, заставляя того снова давиться тяжелыми феромонами. — Если попытаешься сбежать, тогда точно убью, — шепчет он на ухо омеге. Тэхену приходится кивнуть, и только тогда вожак приподнимается, убирает свой запах и прекращает ментально подавлять омегу. Он встаёт с колен, отряхивая руки от комков влажной земли. — Я буду постоянно наблюдать за тобой, Ким Тэхен. Беспрерывно, — цедит Чонгук. — Нагиль, Хангель, вы сегодня будете следить за омегой. Закроем его на нашем старом складе. Хосок, проверь потом его, кажется, он вывихнул лодыжку. Альфа раздаёт ещё какие-то указания, но Тэхен его уже не слышит и не видит: слишком погружён в свои мысли. Что будет дальше? Он… пленник? Оборотни потом его отпустят или в итоге убьют? Не могут же его держать здесь всю оставшуюся жизнь? Или могут? Тэхен не знает, и Тэхена пугает эта неизвестность. Сколько ему осталось? Ночь? Две? Неделя? А его ведь никто не будет искать даже. Раньше, когда были отец с папой… На краю сознания пролетает мысль о том, что Гону так и не поймали: он смог убежать. Где он сейчас? Наверняка уже вернулся в деревню, ведь в лесу оборотни бы точно его нашли. У них же такой острый нюх. Расскажет ли Гону о том, что произошло? Станут ли селяне идти за Тэхеном? Конкретно за ним — точно нет. Они могут искать разве что Сону, вот только его уже… В итоге Тэхён понимает, что не хочет, чтобы Гону искал его. Ким не хочет видеть брата-альфу, потому что нутром чувствует, что встреча их вряд ли может кончиться добром. Кто-то поднимает Тэхена и несёт обратно в сторону селения. Община оборотней оживает: толпа расползается, и каждый начинает заниматься своими делами, несмотря на то, что сейчас стоит уже глубокая ночь, наверное. Тэхен видит, как омеги неспешно возвращаются в свои дома, как непослушные дети носятся по траве и кувыркаются в человеческой или волчьей форме. Он удивляется, видя превращение в первый раз, но вскоре, раза после седьмого, это перестаёт казаться чем-то чудным. Украдкой Ким замечает, как Чимин жмётся к Юнги и тычется носом в его шею, а сам альфа приобнимает его за плечи и что-то ласково нашёптывает в ушко. Заметив подобную интимную сцену, Тэхен смущается и поскорее отводит взгляд в сторону. Все здесь точно так, как и в деревне. Быт этих существ, их желания, их страхи и цели — они ничем не отличаются от человеческих. Возможно, теперь в глазах Тэхена оборотни не предстают в виде ужасных чудовищ, монстров из детских сказок. Оборотни тоже люди, как бы странно это ни звучало. А иногда они, оказывается, человечнее людей. Правда, в них чувствуется нечто особенное. Что-то, что Тэхен ощущает душой, но не понимает сознанием. Или это дело в месте, в котором они обитают? Быть может, так влияют эти леса? Тэхена заносят в пустое помещение. В нем нет абсолютно ничего, кроме старых, пыльных корзин. И что же ему теперь делать? Неужели его действительно будут содержать как самого настоящего пленника без еды, воды и постели? Омега боится спросить это у оборотней, да они уже и вышли, плотно захлопнув за собой двери. Они не ушли далеко: Тэхен все ещё чувствует их присутствие. Значит, его и правда будут охранять, как самого опасного преступника. Ким отползает к стене, устало облокачивается на неё и вытягивает больную ногу вперёд. Лодыжка болит и пульсирует, Тэхену страшно снять обувь и увидеть там нечто ужасное. Поэтому он лишь лежит у стены и тихонько постанывает. Когда омега почти уже впадает в дрёму (все же переутомление никто не отменял), в его «тюрьму» кто-то заходит. Этот кто-то опускается рядом с Тэхеном на корточки и пытается что-то сделать с его ногой, отчего Ким резво подскакивает от острой боли. Сна больше ни в одном глазу. — Тише, тише, чего ты так дергаешься, маленький, — шепчет незнакомец, — это всего лишь я. — «Я»? Кто «я»? — не понимает Тэхен. — А, точно. Я же так и не представился. Чон Хосок, можно просто Хосок, можно хен, можно как угодно, только без крика и испуга, хорошо? Я лекарь. Мне нужно осмотреть твою ногу, кажется, ты ранен. — Ранен. Но не надо осматривать, — смелеет Тэхен. — Что значит «не надо»? Да не бойся ты, я не откушу ее тебе. Если не вправить вывих, нога опухнет так, что ботинок с неё потом уже нельзя будет снять, и ты больше никогда-никогда не сможешь ходить. Ты разве хочешь этого, Тэхен? Омега взволнованно мотает головой, на что лекарь снисходительно усмехается. После кивка Тэхена он начинает аккуратно снимать его обувь, пытаясь лишний раз не касаться травмированной ступни. Однако совсем уж безболезненно не выходит: Тэхен шипит, когда его лодыжку чуть сгибают, чтобы стащить предмет. — Больно… — бормочет юноша. — Конечно, больно! Ты посмотри на свою ногу! — искренне изумляется Хосок. Тэхен боязливо открывает глаза, опускает голову вниз и чуть не вскрикивает. Его лодыжка опухла и стала в два раза больше другой. Тэхен слабо шевелит пальцами, но быстро прекращает это дело, чувствуя новый укол боли. — Нехило ты, конечно. Упал? — Да. С горы в лесу прямо вниз покатился, — кивает Тэхен. Хосок тихонько присвистывает. Он вообще странным показался Тэхену. Все время улыбается, шутит, относится ко всему слишком легко. Тэхену страшно, а он так беспечно говорит ему, мол, ходить никогда не сможешь. — Ну, тебе тогда повезло ещё, — замечает альфа. — Так ведь мог и кости все переломать. Ладненько, на, держи. — Это ещё что? — спрашивает омега, хотя прекрасно видит перед собой толстую веревку. — Чтобы язык себе случайно не откусил. Тэхен сначала не понимает, а потом так понимает, что начинает брыкаться и пинаться здоровой ногой, кричать и пытаться отползти. Однако Хосок ловко впихивает ему в рот веревку, заставляя сжать между зубов. Оборотень садится на бёдра Тэхена, тем самым фиксируя его на месте. Одним ловким, отточенным движением он хватает ступню юноши и резко поворачивает ее в сторону. Пронзительный крик омеги был слышен на всю деревню. — Ну, вот и все, а ты боялся, — ласково бормочет Хосок, в то время как Тэхен смотрит на него диким зверем. Он выплёвывает мокрый кусок веревки, все ещё злясь на лекаря, смотрит совсем не добро, пока тот, что-то напевая себе под нос, достаёт какие-то листочки, травы и начинает давить и растирать их в ступе. Полученную кашицу он мажет поглаживающими движениями прямо на травму Тэхена, растирает очень осторожно, боясь причинить боль. — Пару дней будет ещё болеть. Эти травы успокоят, снимут отек и дадут тебе спокойно заснуть. Но не смей никуда ходить, тебе ясно? Иначе еще больше навредишь себе, — строго наказывает Хосок, заматывая ногу пострадавшего в тряпки. Тэхен кивает, а сам про себя усмехается: ну и куда он может уйти-то, а? Альфа подшучивает над ним или всерьез так думает? Наверняка смеётся. Когда Хосок уходит, пожелав спокойной ночи и пообещав прийти проверить завтра, омегу накрывает тишина. Он украдкой выглядывает в окно из своей «тюрьмы» и замечает, что деревня почти полностью погрузилась в сумрак. Все жители возвратились в свои дома, легли спать. Единичные оборотни ходили по поселению и тушили факелы. Деревня отдавалась сну. До рассвета ещё было несколько часов, и поляна освещалась только бледной луной. Шумели кроны деревьев, изредка ухала сова — и больше никаких звуков. Тэхен смотрит направо, смотрит налево, не замечая никого. Оставленные Чонгуком альфы смирно дежурят у двери, но назад не оглядываются, не ходят туда-сюда, как делает стража в сказках. Тэхен невольно задумывается: а пролезет ли его туловище через это окно? Не то чтобы он задумывался о побеге, нет, просто рассуждал на будущее. Сейчас в деревне никто бы и не заметил, как он тихонько выскользнет из окна и тропинкой побежит в лес. Все спят и проснутся только на рассвете, когда Тэхён уже вернётся к себе домой. Омега подтягивается на руках на деревянный подоконник, вылезает из окна плечами, с удовольствием отмечая, что они хоть и с горем пополам, но пролезают. Тэхен был так увлечён, что не сразу заметил пристальный взгляд на себе. Но, подняв наконец голову, он видит. В темноте леса сверкают жёлтые глаза.