Каникулы в Петербурге или прелести русской зимы

      – Да что же это такое! Юра, что б тебя!       Отабек стоял посреди улицы с телефоном в руках. Казалось, он уже примерз к руке фигуриста, но все не звонил. Казах порывался было уйти, но его держали чувства, да какие сильные...       С легендарных соревнований прошел год. Юрий изменился, Отабек тоже. Они часто списывались, созванивались, болтали ночи напролет, уплетая разнообразную еду, и просто хорошо проводили время. Такого у парня не было уже давно. С самой первой встречи Отабек увидел что-то в этом мальчишке. Что-то магически притягательное в его худобе и вечно напряжённых мышцах, в его изумрудных глазах и волосах цвета светлого золота.       Казалось бы, все предельно ясно, но только не фигуристу. И потому он все стоял, и даже не понимал, почему.       – Отабек!       Парень резко обернулся и увидел высокую фигуру с серебристой шевелюрой. По мере приближения, он узнал ее обладателя.       – Виктор? – они пожали руки, и Отабек окинул знакомого удивлённым взглядом, – А где Юрий-то?       Виктор вздохнул и молча указал рукой за спину. Присмотревшись, Отабек заметил плетущегося парня. Видно было, что ему не в кайф погода Санкт-Петербурга, но, завидев Отабека, Плесецкий ускорился. Видя, что парень переходит на бег, Виктор спешно отошёл в сторону. Секундой позже Юрий уже повис на шее милого друга.       – Ты здесь, ты правда здесь, – шепотом произнес парень прямо у уха казаха, чтобы Никифоров его не слышал.       – Следи за ним, – сказал Виктор Отабеку, – один он потеряется в каких-нибудь дворах и так и останется в плену у Петербурга, – он потрепал волосы Юрия, на что тот чуть его не укусил. Попрощавшись, Виктор ушел, оставив ребят наедине.       – Боже, наконец-то! – Юрий снова повис на Отабеке, – Я так по тебе скучал, каждый день, каждый час с гран-при, ты даже представить себе не можешь! Возражать Алтын не хотел, поэтому просто теснее прижался к миниатюрному телу и, вероятно, слегка покраснел.       – Старик наврал, я хорошо знаю город. Если хочешь, я могу провести тебя куда угодно!       – Мне бы стоило поволноваться, но... – казах широко улыбнулся и посмотрел в глаза Юрия, – Я доверяю тебе, как никому больше, Юра.

***

      Целый день они ходили по огромному городу: фотографировались на Дворцовой площади, миновали Английскую набережную, исходили вдоль и поперек Васильевский остров. Остановились парни в уютной кофейне, где все уже было украшено к Новому году. Кофе, чай, пара пончиков и они были счастливы. Оба.       – Потрясающе... – довольно протянул Отабек.       – Что? – Юрий удивлённо посмотрел на друга.       – Все это. Ты, я, эта кофейня, этот город... И... – он вдруг замолчал, уставившись куда-то перед собой. Юрий проследил за взглядом и чуть не упал со стула.       – Снег! В Петербурге, в декабре?       – Боже... Мы застали настоящее чудо! – Алтын повернулся к парню и продолжил,       – Видишь теперь, о чем я? Все так чудесно вокруг. Впервые я чувствую себя свободным за пределами родного города.       – Понимаю, – Юрий тоже повернулся и положил руку на колено друга. Тот повел себя неожиданно: он положил свою руку сверху, будто они были совсем не друзьями, но тут же засмущался и отвёл взгляд. Сверля глазами пол, он вдруг произнес:       – Юра... Ты можешь ответить мне на один вопрос? Только честно...       – Конечно, легко, – после этих слов Юрий вдруг начал сомневаться в том, что это будет так. Немыслимыми усилиями казах оторвал взгляд от пола и посмотрел-таки Плесецкому в глаза.       Ох, его глаза... Они сверкали, отражая переливы гирлянды, висящей на окне, а сами отливали цветом зелёного золота.       – Бек? Ты мне вроде вопрос задать хотел? – Юрий первый прекратил эти "гляделки" .       – Да, точно... – попытался подобрать слова казах.       Вот и настал момент икс. Как только слова сорвутся с уст парня, назад пути не будет. Именно сейчас будет написана история: история величайшего провала или величайшей победы. Он собрал всю волю в кулак и тихо спросил:       – Юра, я нравлюсь тебе хоть чуть-чуть? Отабек не отводил глаз. Он упорно искал ответ в глазах друга, но те вдруг забегали, а на щеках появился румянец.       – Я... я... Может, выйдем?

***

      Они шли молча. Один квартал, два, три, четыре... Отабек забеспокоился, ведь не каждый день лучший друг спрашивает о чем-то большем. Тут Юрий резко свернул во двор. Они прошли через арку и оказались в маленьком внутреннем пространстве с фонарем и скамейкой. Юрий сел, Отабек тоже.       – Да...- услышал казах полушепот, – Да, ты мне нравишься, Бек, и не чуть-чуть. Я скрывал и скрываю потому, что у нас... так не принято. Я не знаю, что делать, – его рука вновь оказалась на ноге Отабека, но уже на бедре. Алтын тоже положил руку, но взял ею ладонь Юрия и притянул к губам.       – Я мечтал услышать это с того самого вечера...       Падал снег, фонарь освещал одинокую скамейку, голова Юрия давно уже лежала на плече его дорогого друга. Тот, в свою очередь согревал руки худощавого фигуриста и переодически целовал его в лоб. Одно мгновение, одна секунда , и губы Отабека встретились не со лбом, а с такими же губами. Они были тонкими, слегка потрескавшимися, но такими сладкими. Казалось, Юрий оставил на них всю сахарную пудру с пончиков. Поцелуй был коротким, но значимым для них обоих. С этого момента начался странный, но прекрасный период жизни двух фигуристов мирового класса.